Убить Нострадамуса

2306 год. В комнате сидел человек. Он был совсем не стар, но уже и не юн. У него было лицо больного человека: бледное, с красными лихорадочными пятнами на впалых щеках. Он сидел за огромной машиной, заполняющей добрую половину комнаты, и работал. Создавалось впечатление, что он работает много, долго и работа его не так легка, как может показаться. Впрочем, работал он увлеченно. Казалось, что он всего себя отдает своему занятию. Возможно, его работа очень важна или настолько ем нравится, что он способен работать столь долгое время без перерывов.  — Ошибка. Связь с сервером прервана, — послышался откуда-то сверху синтетический голос, заставив человека застыть на одно мгновение. Он понимал, чем может закончиться подобное происшествие для населения планеты в целом и для него конкретно. Для него увольнением, а для планеты массовыми беспорядками как минимум. Он чертыхнулся и, сдвинув голографическую клавиатуру в сторону, откинулся на спинку кресла. — Открыть окно, — произнес он, стараясь не сорваться. Длинные бордовые шторы, полностью закрывающие одну из стен комнаты, с шумом разъехались в разные стороны, впуская солнечный свет в полутемную комнату. За шторами оказалась стеклянная стена. Прищурившись от слишком яркого светового потока, он встал и медленно пошел поближе к окну, выгибая по пути спину и разминая затекшие руки. По небу проплывали белые пушистые облака, иногда заслоняя собой солнце. По дорогам проезжали машины, оставляя за собой ярко-голубой «хвост». По пешеходным переходам быстро проходили люди, нередко поднимаясь в воздух по той или иной причине… Но всё это было малоинтересно человеку, который слился увидеть антенну на крыше своего дома. Не преуспев в этом деле, он хотел было выйти на улицу и лично удостовериться, что все в порядке. Но тут он заметил, как светло-зеленая машина паркуется у его дома, и оттуда выходит блондинка в джинсах и рубашке с закатанными рукавами. Заметив, что из окна на нее смотрит голова уже знакомого нам человека, она приветливо улыбнулась и, махнув ему рукой, поспешила к двери. — К вам посетитель, — вновь раздался синтетический голос. — Да знаю я, — пробубнил парень, лениво продвигаясь в прихожую. Дверь открылась, парень снова сощурился но, попытавшись сказать какие-никакие слова приветствия, тут же угодил в на удивление крепкие объятия блондинки. За счет непомерно высоких каблуков, она полчала доступ к шее парна счет непомерно высоких каблуков, она полчала доступ к шее парня, а это грозило ее вывихом или удушением, а то и переломом. — Джонатан! Негодный младший брат! — воскликнула она. — Я так соскучилась по тебе. И мама тоже, ты это прекрасно знаешь! Почему ты нам не звонишь? — Я написал вам вчера, честное слово, — начал он. — Просто сейчас я до невозможности занят. И я тоже очень соскучился, правда. Блондинка фыркнула, как бы выражая недоверие и, вручив ему несколько тяжеленных пакетов с какими-то упаковками, банками и коробками, вошла в дом. — Холодно у тебя, — сказала она, поежившись. Он лишь пожал плечами и направился на кухню. Отвечать вслух — себе дороже. Джонатан любил сестру, но предпочитал любить ее на расстоянии. Он вообще считал, что родственники очень хорошая и полезная вещь в разных ситуациях, однако, когда родственники неожиданно приходят к тебе и мешают работать в самый разгар трудовой деятельности, это не есть хорошо. Ещё они приносят много еды, которую нужно уничтожить до следующего их прихода, да еще прикинуться голодным, иначе скажут, что ты дохлый как…. Впрочем, не важно, ведь здесь все зависит от множества факторов, самым главным из которых является находчивость и фантазия твоего родственника. А так, Джонатан считал, что родственники вообще не плохие люди. *** Проводив её до самой двери, он, наконец, вздохнул полной грудью. Теперь можно начать работать в спокойствии и тишине, если его, конечно, еще не уволили. — Открыть все системные домены, — тут же раздался властный голос парня, — Начать обработку информации. — Обработка информации завершена, — в этот же момент послышался металлический голос. — Приступить к преобразованию полученной информации? Он был несколько расстроен предполагаемыми перспективами и раздражен глупыми вопросами механизмов, что не удержался и прикрикнул: — Ну, разумеется. Или как я должен её в отдел доставлять?! — К вам поступает видеосигнал. Соединить? — Выведи на экран. — Сетевой, — по всей комнате раздался мужской голос, от которого он вздрогнул. — Необходимая информация собрана? Парень кивнул, не отрываясь от картинки, появившейся на голографическом экране. Хорошо, что его сначала спросили про задание, а не про прерванную связь. Перед ним предстал ни кто иной, как глава отдела информации. Вот уж это лицо, он узнал бы везде. Узколобый, седовласый мужчина, с почти выцветшими глазами от непрерывной работы с компьютерами, которые сейчас заменили всеми любимые голограммы. Этого человека определенно стоило бояться. Именно он, глава отдела информации, дал парню столь унизительное прозвище «Сетевой», а всё лишь из-за того, что работать в отделе он может только связываясь с сотрудниками по локальной и рабочей сетям. — Конечно, — ответил он. — Буквально несколько минут назад закончилось преобразование информации, полученной от наших людей, в более ли менее понятный для код. — Отлично. Пока можешь оставить свои третичные и двоичные коды, — произнес мужчина. — У меня для тебя есть более важное задание. Нужно расшифровать эту надпись. Сканы уже должны были прийти тебе на почту. Обо всех достижениях уведомляй меня лично, понял, Сетевой? Парень кивнул и, только открыв рот чтобы что-то сказать, связь с начальником прервалась. Внезапная ослепительно-белая вспышка света осветила всю комнату, заставив Сетевого зажмуриться и, следом за световым эффектом, последовал грубый механический голос, похожий больше на скрежет металла. Это была резервная копия программы, которая сейчас управляла домом. — Командный центр поврежден, — послышалось из колонки в правом углу комнаты. — Система не имеет возможности заново перезагрузиться. Блок питания перерублен снаружи. Требуется ручное устранение неполадок. Чертыхнувшись, парень заторопился к входной двери. Когда он отворил простую деревянную дверь, его взору предстала другая, более толстая из металла. И, вот, перед ним открылась уличная природа, контакта с которой он старательно избегал. Ухоженные садики, засаженные всевозможными цветами и кустиками, от которых так и веяло садовыми удобрениями. Джонатан никогда не понимал, зачем тратить свои силы и время на цветы, если они не приносят практической пользы? Этот вопрос он задавал всем своим соседям, которые каждое утро сидели возле своих клумб и чахли над одним из бутонов чайной розы. А как пример для подражания приводил им свой сад, местами заасфальтированный, местами буйно заросшей травой и напоминающий тропические леса. Практично, удобно, создает дополнительную тень и жить не мешает. Что еще нужно для счастья? Глубоко вдохнув свежего воздуха, он чихнул, и чуть было не попятился обратно, но, вспомнив о вышедшей из строя системе, превозмог одномоментное желание. Он пошел вперед, громко шаркая ногами. Мисс Марпл, его соседка, подняла голову, чтобы лицезреть источник шума и, завидев Джонатана, больше похожего на привидение, чем на нормального человека, продолжила свои, несомненно, важные для человечества огородные дела. Поёжившись то ли от холода, то ли от солнечного света, он подошел к самому краю своего участка, который отделялся от тротуара лишь маленьким некогда белым заборчиком, и принялся разглядывать блок питания, каким-то чудом открывшийся без ключа. Укоризненно цыкнув на технику и подсоединив провода, выдернутые из своих гнезд, он захлопнул титановую крышку и, разглядывая масштаб загрязнения своих ботинок, направился в надежный и безопасный дом. Но сделав пару шагов вперед, он столкнулся с чем-то, а, если вернее, с кем-то, и стремительно полетел вниз, прямо в тропические джунгли садового масштаба. Хорошо, что хоть не на асфальтовую дорожку. — Excusez-moi! — воскликнул человек и, чуть нагнувшись, протянул Сетевому руку. *** ~POV Джонатан~ Ударившись спиной о каменную дорожку, я почувствовал, что в глазах всё потемнело, смешалось в одно разноцветное пятно. Как же это странно, наверное… чувствовать боль, но не душевную — физическую. Всё дело в человеческом теле. Со временем, чувствуя физическую боль постоянно, тело привыкает и идущие в мозг нервные импульсы, информирующие его об ударе, остаются незамеченными. Вряд ли у меня получится когда-нибудь преодолеть это. Как только зрение вернулось ко мне, и всё вокруг пришло в относительную стабильность, я увидел перед собой человека с длинными седыми волосами. Он что-то бормотал себе под нос, протягивая мне руку. — Excusez-moi, monsieur. Je nʼai pas remarqué de vous. Je prie, veuillez accepter mes plus sincères excuses! * — воскликнул человек, продолжая протягивать мне руку. Ну, отлично. Моя любимая соседушка, наверное, уже поспешила рассказать всем соседям в трех километрах о том, что какой-то незнакомец пришел к малышу Джонни и принялся говорить на каком-то странном языке. Это было бы совсем не хорошо Поднявшись с земли настолько быстро, насколько я мог это сделать, я схватил незнакомца за руку и, предчувствуя что-что плохое, быстро побрел в дом, пытаясь скрыться от солнечных лучей и зорких глаз своих же соседей. Люблю их. — Où vous mʼavez mis? Pourquoi sommes-nous ici? ** — схватив меня за руку, протараторил незнакомец. «Всё. Сил моих больше нет. Надо что-то делать с его речью!» — подумал я. Мысленно прокручивая ход событий, для получения конечного результата. — Система! — выкрикнул я. — Запустить перезагрузку. Уровень безопасности: Базовый. Выполнять. — И незачем так грубо. Всё уже выполнено — ответил до боли знакомый синтетический голос. И с каких пор у нас машины возмущаются? — Начать лингво-трансфомацию, — коротко ответил я, устремив свой взгляд к незнакомцу, который всё ещё стоял у двери и медленно переминался с ноги на ногу, ожидая чего-то. Одежда просто бросалась в глаза. «Белая ночная рубашка» — так бы сказала сестра, «балахон не выразительного цвета, в котором обычно рисуют ангелочков на Рождественских открытках» — так мог предположить я. Его волосы были действительно необычными. Длинные, даже длиннее чем у сестры, которая отращивает их уже который год, и седые. Именно эта седина меня и насторожила. Если он не красит их, он явно не местный и это сильно выдает его. Причем совсем не местный. «Лингво-трансформация не возможна. Не удается распознать язык» — отчеканила система, прерывая мои размышления. Ударив кулаком по столешнице, я тихо заскулил от боли, которая окутала мою правую руку. И тут, словно что-то перещелкнуло у меня в голове. Причем, возможно, как раз от боли. Все мои мысли в одно мгновение все мысли перетекли в другое русло, подталкивая меня к новому решению и, создавая совершенно новую цепочку действий и реакций. Резко стартовав, я, как можно быстрее понесся в сторону кладовой, которой служил мой старый кабинет. Отперев пластиковую дверь, я пулей влетел в комнату, кашляя от вставшей столбом пыли. Поспешно открыл один из ящиков стола и, покопавшись в бумагах и прочем хламе, наконец, вытащил маленькую коробочку. В ней покоилось мое первое изобретение, которое я спаял ещё в восемь лет, если мне не изменяет память. Открыв коробочку, я выудил оттуда маленькую заколочку, усыпанную всяческими стразами и блестками. И почему же я использовал их для создания этого? Точно. Это был мой восьмой день рождения. Перед началом праздника я стащил у сестренки коробочку со стразами и засел в кладовке, доделывая свой аппарат. Помниться, тогда я использовал все стразы, имеющиеся в той коробочке. Кажется, после этого она долго злилась. Да, и мне пришлось покупать ей новые, а так как своих денег у меня не было, я две недели работал по дому. Пылесосил, мыл полы, посуду, подметал, стирал. Боже, какая душераздирающая история. Задвинув ящик, я выбежал из кабинета и, вновь расчихавшись от поднятой мной пыли, вернулся в коридор. Как только незнакомец завидел меня, он вновь затараторил на своем непонятном языке, то и дело, размахивая руками. Изловчившись, я кое-как прицепил заколку на его длинные седые волосы и, чуть отойдя назад, приготовился к грандиозному «Бум!», которое могло произойти. Но ничего не произошло, кроме, разве что того, что речь этого незнакомца стала для меня более ли менее понятной, но от того не менее странной. — Достопочтенный господин, для чего вы закрепили на моей голове, сей странный предмет, более всего напоминающий гребень, точно такой, какие носила моя покойная жена? Я не нашел, что ответить и счел лучшим просто промолчать. Молчание — золото. Когда видишь психа, лучше промолчи и притворись, что ты его не знаешь. — Могу я хотя бы узнать ваше имя? — Сетевой. А ведь это даже не имя и не прозвище, а попросту кличка. Как у кота. Коты умные животные. Если я когда-нибудь заведу кошку, назову её Начальник.