Так пускай наступает холодным рассветом на нас новый день. Всё останется в этой вселенной, Всё вращается в этой вселенной. Возвращается к нам, запуская круги на воде. Ничего не проходит бесследно. Ничего не проходит бесследно. Слот – Круги на воде.
Нараку убрал ядовитый туман и теперь пристально следил за каждым жестом Сещемару. А тот внимательно рассматривал Таюри-сан, лежавшую на коленях у Кагомэ. Направился к ней с Тенсейгой. Выставив перед женщинами меч в ножнах, сказал: – Слаба, но жить будет. Кагомэ почти незаметно кивнула, не зная, что дальше ожидать от ёкая. Шутка ли – разметать за полминуты всех вредоносных тварей. Если полтысячелетия назад Сещемару считался сильным ёкаем, то о чем говорить сейчас? – Судя по духовной силе, разрушенные торговые ряды – твоих рук дело. – Я не так планировала. Сещемару хмыкнул. Кагомэ на него уставилась: она точно увидела незастывшие черты лица? Она пропустила удар одной из мюонн? У нее начался бред? Сещемару и эмоции? Время меняет ёкаев? Однако все эти вопросы меркли с одним-единственным: – Как вы здесь очутились? – Кагомэ было всё-таки интересно. – Нечисть, которую вы выгнали из кладбища, сложно не заметить. Лапка каппы? – на этот вопрос Кагомэ просто кивнула, – Топорная работа. Впрочем, что взять с новичка. Она не стала никак отвечать. Хорошо, что всё закончилось. А с топорной работой всё тоже наладтся - прокачаем мастерство, как орков в Варкрафте. Сещемару перевел взгляд на истекавшего кровью Нараку. Очищающей стрелы в количестве 1 шт. хватило, чтобы регенерация шла очень медленно. – Судя по состоянию, сдохнешь ты и без моей помощи. – Не дождешься, я еще планирую в двадцать первом веке пожить. – За все это время ты использовал только яд. Раньше ты встречал почти любой удар и быстро регенерировал. Сейчас это не так. Ты не меняешь облик. Ты не создал ни одного порождения. В городе были замечены только твои Саймешоу. Ты потерял силу. Нараку прищурился. – Я просто стал медленнее регенерировать. Сещемару чуть усмехнулся, принимая ответ. Завуалированное «Я стал слабее». Если быть совсем честной, то Кагомэ к такому выводу пришла совсем недавно: свет всё-таки успел основательно задеть Нараку и «подчистить». Что выжило, то выжило. – Я снял влияние лапки каппы. Скоро здесь станет многолюдно. Не успеете уйти от нечисти – ваши проблемы. - и после лаконичного предупреждения Сещемару улетел. – И снова он никого не стал убивать. Ничего не понимаю… – у Кагомэ других слов не было. Нараку махнул рукой: вот не до Сещемару с его тараканами сейчас. – Откуда эти бусы? – он, пошатываясь, приблизился к Кагоме с Хигураши-сан. Фиолетовые четки на ее шее чуть сияли. – У младшей сестры Кикио были. Их Инуяша носил. Ты не помнишь? – Такие мелочи запоминать? Зачем? Лучше объясни: как бусы Каэде так легко подчинили твою мать? – Наверное, так же, как они подчинили и Инуяшу при помощи одного слова. Наконец-то Кагомэ решила рассказать про команду «Сидеть». До этого момента она совершенно не была уверена, стоит ли вообще рассказывать про детали приключений с друзьями. В ответ на историю Нараку ехидно улыбнулся, представив, сколько раз пёс огребал – мико не могла похвастаться тихим и покладистым характером. Добрая девочка вполне способна злиться. – Да уж, жаль, что у Каэде уже не спросишь, откуда у нее бусы подчинения. – Хорошая история, наверное… – Кагомэ никогда не задумывалась, как у не особо сильной мико вообще появились эти бусы. Фиолетовые камни, из которых состояли четки, – редкость*, у бродячего торговца не купишь. Каэде была прекрасной травницей, опытной и мудрой женщиной, но всё-таки не боевой жрицей. Жаль, что теперь уже не спросишь. – Какие бы ни были бусы, но именно твоя сила сыграла роль закрепителя. Плюс активация лапки каппы. Получается, ты вполне можешь зачаровывать предметы. Если научишься делать это качественно, то артефакты будут поинтереснее, чем у твоего деда в подсобке. Кагоме неуверенно улыбнулась. А что, было бы здорово что-то еще уметь, кроме как стрелять из лука. – Ты как? – Нараку поморщился, попытавшись чуть пожать плечами. – Нога болит, но идти могу. А ты? – Болит всё и сразу, дома будет понятно. Кагоме решила подумать о его словах про дом позже. – Ты сможешь нас перенести? Безумно хочу спать.***
Сон пришел очень быстро. И почему-то Кагомэ очутилась сразу в доме Мироку и Санго, хотя она ничего не сделала, чтобы сюда попасть. В этот раз дом был пуст, однако в комнате ярко горел свет. Свечи стояли так, чтобф ее тень отражалась очень четко. Будто ее специально ждали. – Мироку? Санго? – она неуверенно позвала. – Привет. Кагомэ обернулась и замерла: в дверях стоял Инуяша с совершенно нечитаемым выражением лица. Едва мельнула грусть - было жаль, что он ее всё-таки не видит. К черту грусть – они практически рядом! – Привет. Инуяша слышал в ее голосе столько радости, что невольно улыбнулся. – Мне Мироку с Санго всё рассказали. – Всё? – Всё, - он серьёзно кивнул. Да уж, сразу к делу. Впрочем, без прямолинейности Инуяша был бы другим. Помолчали. Ханьё подошел ближе. – Как твоя мать? – Она в порядке. Мюонны отправлены обратно на границу. Всё хорошо, - Кагомэ еле в это верила, и всё же часть груза с души исчезла. – С Нараку точно всё покончено? – Определенно и точно. – Кагомэ сама не понимала, почему решила соврать в очередной раз. – Сещемару в моем времени – один из самых сильных ёкаев Токио. Он, кстати, несколько постарел. Инуяша недовольно поморщился. Всё-таки полукровки не могут сравниться с чистокровными по продолжительности жизни. Вот уж где не посоревнуешься. – Но это в том будущем. Меня больше интересует настоящее здесь. – Кагомэ тоже решила перейти к главному, пока есть время. – Меня тоже. Инуяша пристально рассматривал силуэт на стене. Единственное, что было понятно – она устала, но рада. Слух не обманешь. – Мне тяжело даются сюда эти переходы. В прошлый раз голова болела несколько дней. В первый раз не могла восстановить дыхание. – Может, тогда не стоит? – От ее слов защемило сердце. Ее тень просто кивнула, но даже от простого кивка веяло сожалением. Сейчас на двоих была одна мысль: почему границы времени теперь настолько неприступны? – Знаешь, мне жаль, что я тебя не вижу. Хигураши подошла ближе и молча обняла его. Инуяша увидел только, как тень подплыла к нему, и тут же почувствовал, что на душе стало в разы светлее. Он попытался представить, как Кагомэ прижалась к его груди, и сжал руки кольцом. Тепло накрыло уютным покрывалом. Со стороны выглядело странно – обнимаешь такой себе воздух, но когда такие мелочи волновали Инуяшу? Они стояли, обнявшись, в тишине. В отличие от Инуяши Кагомэ чувствовала его руки на своей спине. А хотелось большего, непередаваемо больше моментов только на двоих. – Эй. Ты ведь помнишь, что я тебе сказал? Ну, тогда, – Инуяша чуть покраснел, – ну, у тебя в комнате. – Д-да. – Боже, как хорошо, что Инуяша не видит ее лица. Был шанс провалиться сквозь землю. Неловко было вспоминать - если бы не брат и его внезапное появление в комнате, может, Инуяша поцеловал бы ее. – Тогда ты понимаешь, что я… ну, что я всё равно тебя дождусь. – Я всё равно к тебе вернусь. Обещаю. Стоило Инуяше улыбнуться, как ощущение тепла пропало. Он посмотрел на стену – тень Кагомэ пропала. Стоило тени исчезнуть, как ловец снов на ширме осыпался зеленой пылью. Ханьё грустно улыбнулся. Он ведь специально ее ждал. Как только узнал от ребят про мюонн, попросил их на ночь остаться у Каэдэ. Почему-то он был уверен, что Кагомэ появится во второй раз за ночь. Впрочем, если бы она не появилась, то Мироку с Санго пришлось мириться бы с третьим лишним по ночам при включенном свете. Главное – у Кагоме теперь всё в порядке. Можно дышать чуть спокойнее. Она вернется. Когда-нибудь. А если нет, то можно попробовать обмануть время и убедить еще раз Сещемару забрать четки и старое хаори после его смерти. Хотя бы так защитить одну любимую дуреху. А пока надо справиться с этой дурацкой тоской и дождаться весны. Даже если Колодец-Костоглот не работает, доски надо на прочность всё-таки проверить.***
Рано утром Хигураши-сан проснулась. Ничего не болело. А самое прекрасное чувство – она выспалась. Давящее ощущение неизбежного отчаяния исчезло. В дом врывался солнечный зимний день. Она бросила взгляд на улицу: Сота с дедушкой разжег ритуальный огонь на начало нового года перед внешней алтарной частью храма, прямо перед Гошинбоку. Таюри-сан улыбнулась: можно начать обычный день. Самое время для плотного завтрака для всей семьи. Вот только с завтраком ее опередила Кагомэ, которая как раз на кухне уже сервировала стол. Увидев в дверях маму, она стремительно обогнула стол и ее обняла. – Я рада, что с тобой теперь всё в порядке. – Я тоже этому рада. – Сейчас дедушку с Сотой позову к столу. – Заодно и Нараку, когда мы с тобой поговорим. О твоих словах на кладбище. Кагомэ под внимательным взглядом мамы чуть сжалась. Таюри-сан отметила, как взгляд дочери стал затравленным. – Просто учись, просто живи, а после школы разберемся. Мы ведь уже об этом говорили? – Да, говорили, - прозвучало весьма сдавленно. Кагомэ не могла понять, что именно чувствует мама. Она просто внимательно смотрит, и при этом о маминых эмоциях сказать нечего. – А что касается Нараку, то ничего такого не вижу в том, чтобы он жил и дальше с нами. – Мама? – на такое решение вот уж точно Кагомэ не рассчитывала. – Сенгоку – не та эпоха, чтобы научиться жить нормально. Вот и пусть Нараку учится сейчас и здесь. Кагомэ аж села на стул. Она ожидала, что придется в лоб сказать Нараку, чтобы искать другое место для жилья. – Тем более, что по документам и прочим бумажкам, о которых ты не подумала, я ответственна за нахождение Нараку здесь. – Как и я. – Да, как и ты, Кагомэ, но всё-таки немного иначе, - мама присела рядом с ней, взяв за руку, - поэтому прекращай переживать. Вместе справимся. Тем более, что Нараку неплохо справляется. – … Я не знаю, что сказать на это. – А я знаю – мне за тебя страшно, Кагомэ. И этот страх чуть не убил меня. – Мама, пожалуйста. Не надо за меня бояться. Ну, я имею в виду, не надо бояться за меня так много. А с Нараку я разберусь, в случае чего. – Я вроде тебя учила не обвинять людей в том, что они еще не совершили? – Ну… да. – Тогда расслабься и зови всех на завтрак. Я с сервировкой сама закончу. – Таюри-сан лучезарно улыбнулась, будто только провела обычный обмен репликами с утра. – Мам? – М? – На о-хиган** все вместе сходим к отцу? – Непременно. И Соте всё про аварию с отцом расскажем. Сбитая немного с толку после слов мамы, Кагомэ вышла на заснеженный двор, где брат уже сделал дорожки вдоль сугробов. Огонь перед Гошинбоку горел ровно. Рядом с внешним алтарем стоял дедушка и читал сутры вслух. Кагомэ чуть улыбнулась и вытащила из кармана свитера сломанный ловец снов. Она обнаружила его утром в комнате на подоконнике: после третьего раза ловец просто распался на части. Кроме как в огонь, девать останки некуда, разве что на помойку. – Что, с Сенгоку больше не планируешь общаться? Нараку стоял рядом с входом в дом. Еще один внимательно рассматривающий с утра на голову Кагомэ. – Я маме обещала закончить школу, не сбегая никуда. – А мне кажется, что ты действительно не готова вернуться в Сенгоку. Хигураши нахмурилась. После всех событий с мюоннами, ёкаем в заброшке и Сещемару она действительно стала сомневаться, сможет ли она быть на равных с остальными в Сенгоку, но признаваться в этом Нараку? Черта с два! – Не хочешь – не говори, – Нараку кивнул на ловец. – Ты хотела его сжечь? – Что сейчас и сделаю. Они двинули в сторону алтарного огня и Гошинбоку. – Мама знает, что ты не совсем друг, - выпалила Кагомэ. – Однако какая формулировка, в пору гордиться. Мико пожала плечами. – И? Что дальше? – Нараку несколько напрягся. – Ты готовишься к переводу в мою школу, я готовлюсь не сгореть со стыда на геометрии. – И всё? – Всё. Мама считает также. Нараку, никаких изменений в нашей жизни не предвидится. – Восхитительная женщина. Нараку не успел развить мысль дальше – Кагомэ ускорила шаг и подошла к огню. Дедушка отвлекся от сутр, заметив, что внучка собирается что-то кинуть в костер. – О, Кагомэ, и правильно, что старое сжигаешь. Все старое стоит оставлять в прошлом. – Деда, а разве не ты говорил, что именно прошлое творит настоящее? – Я. Вот только ты опять запомнила только первую часть фразы. Прошлое творит, а настоящее настраивает. Нараку удивленно посмотрел на старика, а Кагомэ улыбнулась и бросила в огонь остатки ловца снов. От зеленых перьев и ниток за несколько секунд ничего не осталось. – Чудной ты у меня, деда. – Идите-ка лучше гулять, нафилософствуетесь в свое время, - фыркнув на слова внучки, дедушка снова начал зачитывать сутры перед огнем. – Мама зовет на завтрак. – Сота из кладовки принесет прошлогодние офуды, и мы подойдем. – Подождем их в стороне? – Нараку кивнул в сторону главной лестницы храма. И они пошли по двору. Снег под ногами шуршал. Последние морозные дни перед Новым годом. Солнце слишком яркое на фоне белого цвета, захватившего всё вокруг - деревья, дороги, тротуары, здания, чьи-то балконы. На вершине лестницы часть района видна как на ладони. Детали, а за деталями – паззлы обычной жизни. Пока они стояли на вершине лестницы, ведущей к дому Хигураши, Нараку всё-таки стал расспрашивать. – Расскажи про колодец. Как ты попала в первый раз в прошлое? Почему колодец ты зовешь Костоглотом? – Ну, моё пятнадцатилетие почему-то стало отправной точкой, к тому же первый демон был активирован от близости камня. Кости сороконожки лежали в колодце. Бабушка Каэде говорила, что они в колодец сбрасывали кости демонов, и потом они через несколько дней исчезали. – Получается, они перемещались всегда сюда. – Наверное. Как работает колодец, почему он не работает сейчас – я не понимаю. Может быть, кости перемещались не только во времени. Кто его разберет – один раз с Инуяшей прошел и демон. Дальше Кагоме кратко рассказала про демоницу Юру с ее длиннющими волосами. – Тогда получается, что через колодец можешь ходить только ты, - Нараку нахмурился. – Почему? Я, Инуяша и ты. Мы же от мюонн вернулись через колодец. - Кагоме смотрела, как небо над Токио окончательно проясняется. Синее небо, белые сугробы – невольно хотелось сщурить глаза. А Нараку не стал говорить, что надеется, чтобы колодец перестал работать окончательно. Зато сказал совершенно неожиданное: – Знаешь, я впервые за кого-то испугался. – Ты? – Я испугался за тебя на кладбище. Слишком далеко отошел от вас с Таюри-сан. Я не должен был так делать. Кагоме стала внимательно рассматривать деревья. Что тут скажешь в ответ?… Тупик. К такому ответу она была совершенно не готова. – Помнишь, мы заключили договор? – Нараку продолжил, глядя, как Кагомэ старается делать вид, что ничего важного в словах не звучит. – И? – Я расторгаю наш с тобой договор. Я не наврежу твоей семье просто потому, что не хочу этого. Мне не все равно, что происходит с твоей семьей. Я не хочу им зла. И тебе тоже. Кагоме не предполагала, насколько удивится этим словам. Она замерла, думая, что Нараку скажет что-то ещё. Но он замолчал и стал тоже рассматривать районы Токио. – Знаешь, я научила Инуяшу доверять людям, старалась всегда быть рядом, чтобы помочь в общении с людьми. Это называется поддержка. - Кагомэ решила попробовать издалека сказать, что вроде тоже готова пересмотреть своё отношение к ситуации, хотя в голове мелькнула мысль: "С ним будет сложнее, чем с Инуяшей". – Можно ли сказать, что ты поддерживаешь меня? – Не знаю. – Кагоме ответила предельно честно. – Но и врагом ты меня уже не называешь. – Вообще-то ты помог мою маму спасти. Спасибо. – Ты это уже говорила. – И скажу не один раз. Нараку скривился и продолжил: – Всё-таки ты начала меня ассоциировать с псом. Будто я его замена. Кагомэ порой не нравилось, насколько Нараку становился проницательным. Да, схожесть в поведении временами проскальзывала, но как о замене Хигураши и мысли не допускала. – Ты – нить с ними, единственный, кто знает про Сенгоку, кто…. понимает меня, что ли… – Кагомэ потерянно смотрела в небо. Сложно подобрать слова, безумно сложно. – Говорю же – замена. Не надо, Кагоме, не расценивай меня как продолжение истории с Сенгоку. – Не знаю, что тебе ответить на это. – А ничего не говори. Лучше вообще сделай вид, что последних реплик не было. Нараку нахмуренно смотрел на безмятежное синее небо. Ему совершенно не хотелось, чтобы Кагоме рассматривала их общение таким образом. Сенгоку осталось позади, всё. Впереди совершенно другие горизонты. – Сещемару не просто так спросил про твои силы. Ты действительно стал медленнее регенерировать. – Кагомэ решила свернуть разговор в более безобидную сторону. – Этого стоило ожидать. Всё-таки вы в Сенгоку потрепали меня знатно. – О, так ты больше не вселенское зло, надо же! Нараку чуть улыбнулся. Пусть уж лучше Кагомэ иронизирует, чем грустит, вспоминая о Сенгоку. Ее дед очень правильно сказал. Прошлое творит настоящее, настоящее настраивает на будущее. Другое будущее, где у него есть шанс. Кто-то в нижних районах города запустил фейерверки. Они с Хигураши стояли на ступенях храма, наблюдая, как яркие красные искорки сверкают над районами города, пока Сота не крикнул им о горячих кружках, в которые Таюри-сан только что налила крепкий черный чай дома. На пятки наступал 1999 год. И почему-то Кагоме была уверена, что встречает этот год с совершенно непростым человеком. Почти человеком.