В дебрях Вселенной

       На свете существует мало людей, которым не нравилось бы лето. На улице стоит тепло, ласковое солнце прогревает всю планету, и душа радуется, чувствуя это великолепие.    КёнСу не вполне понимал всего этого.    Юноше больше по душе была зима, когда пушистый снег нежно прикрывал почву, как белое одеяло. Всё будто становилось унифицированным, равным, как и должно быть.    Лето же казалось ему несколько искусственным: снега не было, и дорожное покрытие с металлическим отливом, отражая солнечные лучи, делало жару ещё более невыносимой. Кислородные трубы порой вибрировали от интенсивной работы, а редкие деревья, надежно спрятанные за стеклянными колпаками, совсем не радовали глаз.    Их искусственные заменители лишь создавали тень, столь необходимую для жаркого дня, а уродливые щелевидные прорези в покрытии обеспечивали кондиционирование и вентиляцию, так что даже в самый знойный день можно было найти прохладное местечко, но лето всё равно угнетало молодого человека.    Может быть, потому, что это – его последние месяцы на планете?    Юноша не спеша подошел к одной из белых скамеек и сел на неё, удобно откинувшись на спинку. Его барабанных перепонок коснулся до боли знакомый звук – легкое шипение, которое издавало антибактериальное покрытие, убивая все ненужные микроорганизмы, которые он мог принести на себе.    Посмотрев на часы, КёнСу нахмурился: полчаса куда-то девались, будто их и не было. Неужели он просто так праздно просидел на одном месте столько времени?    Видимо, то, что говорят про секунды, утекающие сквозь пальцы, – правда.    Молодой человек коснулся устройства на запястье, чтобы вывести перед собой голографическое изображение книги. Как только текст появился перед его глазами, юноша довольно кивнул и принялся читать.    Ему нравились творения прошлых лет, ведь в них было столько трепета, столько романтизма, столько чистоты... В общем, всего того, чего не хватало современным произведениям, насыщенным реалиями дня сегодняшнего.    Творения романистов двадцать шестого века завораживали его. Эти люди, столь прелестные в своей наивности, ещё не знали ни равов, ни межгалактических войн, и потому их произведения были насыщены тем, чего сейчас явно не хватало, – надеждой.    КёнСу, не отрываясь от текста, вслепую дотронулся до ворота рубашки, на котором сиял небольшой кружок – тот самый знак отличия, по которому он автоматически попадал в круг избранных.    Новые суперлюди – это как раз то, что сможет переломить ход истории и навсегда изгнать равов из их мира. Эти продукты новейших генетических исследований при современном уровне развития технологий никогда не давали сбоев и были неотличимы от обычных граждан. Но они обладали особыми способностями, которые не считались ни с какими законами: ни с физическими, ни с природными.    Существовало лишь одно «но»: природу этой силы невозможно было предугадать, и потому каждый такой суперчеловек являлся своеобразным сюрпризом.    Вот, например, его собственный талант...    Юноша вздохнул и изящно провел рукой вдоль по голографическому изображению перед его лицом. Страница послушно перевернулась.    Он был наделён силой земли, что автоматически делало его совершенно бесполезным в баталиях на открытом космическом пространстве. Поэтому молодой человек был уверен, что его сочтут ненужным, и то, что приглашение на прохождение обучения всё же пришло на его адрес, было, мягко говоря, неожиданно.    КёнСу учился в старшей школе, и его быт был размеренным и предопределенным. И по характеру, и по специфике особого таланта он не подходил на роль солдата и спасителя человечества, но, видимо, руководство межгалактического учебно-тренировочного центра «Вита» сочло иначе.    И решающим стало именно их мнение.    Юноша вовсе не боялся этой перспективы, просто он не видел себя в будущем в качестве одного из тех бравых ребят из Особого Подразделения, что дружным строем вышагивают по серебристому металлизированному дорожному покрытию во время всех парадов. Эти бравые господа всегда возглавляли процессию, потому что были надеждой цивилизации: именно на их долю выпадала довольно мрачная перспектива защиты их родной планеты (или того, что от неё осталось) от коварных равов.    Правда, те уже давно не напоминали о себе: с тех пор, как в тридцать втором столетии они напали на Землю, почти полностью уничтожив Западное Полушарие, никто уже давно не слышал о таинственных инопланетных созданиях.    Но человечество не сидело сложа руки: всё это время было потрачено на генетические эксперименты, которые наконец-то увенчались успехом.    И КёнСу был одним из этих чудесных детей, которым предстояли великие дела.    Юноша фыркнул и перевернул ещё одну страницу.    Сколько высокопарности-то! Этих равов уже триста лет никто не видел, и нет никаких оснований предполагать, что они снова притащатся сюда, особенно после того, как им здорово потрепали перья. Пусть тогда космическим войскам просто повезло, но результат-то был достигнут, и неважно, каким способом.    Так что вряд ли кому-либо будет суждено расправиться с этими «врагами Вселенной».    Молодой человек подавил зевок и вздрогнул: часы на его запястье завибрировали. КёнСу, бросив взгляд на дисплей, довольно кивнул и вывел перед собой второе голографическое изображение. – Мама, я всё ещё в парке, – доложил юноша, широко улыбаясь и щурясь на солнце.    Родительница слегка приподняла уголки рта, но от сына не укрылась и необычная для неё бледность, и нервозность. – Дорогой мой, я думаю, тебе пора домой, – как-то неуверенно произнесла мать. – Что-то случилось? – нахмурился КёнСу. – Нет, – помотала головой она. – Просто... Тебе лучше поторопиться.    И с этими словами она завершила звонок. Полупрозрачная проекция её лица растаяла в воздухе, оставив после себя тревогу и сомнения.    Сурово сжав пухлые губы, молодой человек щелкнул пальцами, и книга исчезла. Резко поднявшись с места, он быстрым шагом двинулся к дому, изо всех сил стараясь не срываться на бег. ***  – А-а-а-ррр! – мальчик лет семи с восторгом прыгал по кровати, выставив вперёд ладони, пальцы на которых он скрючил на манер птичьих лап. – Я рав! Я злой и непобедимый пришелец! Бойся, человек!    Старший брат малыша – высокий и смуглый подросток с чарующей улыбкой – рассмеялся и, сделав изящный пируэт, поклонился сорванцу. – Приветствую тебя на Земле, о гость из иного мира, – торжественно проговорил он.    Ребёнок разочарованно надул губы и с размаху сел на постель, испугав маленького пушистого серого котенка, который резво отпрянул прочь. – Ну, нет, ЧонИн, – обиженно протянул он. – Мы должны драться! А ты постоянно только танцуешь, и всё... – Махать кулаками попусту нехорошо, – юноша погрозил младшему пальцем и осторожно взял переполошившегося зверька на руки. – Ты должен учиться решать проблемы словами, а не затрещинами.    Мальчик внимательно посмотрел на брата. – А если придут равы, то ты будешь с ними разговаривать? – спросил он, склонив голову набок. – Папа говорит, что их всех надо уничтожить.    ЧонИн закусил губу. – Может быть, они больше никогда не нападут, – без особой уверенности в голосе проговорил юноша, поглаживая котенка. – И тогда мы все будем жить в мире.    Младший брат громко усмехнулся и задрал подбородок – он делал так тогда, когда хотел казаться взрослым. – Ты станешь солдатом и всех их перебьешь, – с уверенностью выдал он. – Иначе зачем к нам пришел этот дядя? – Какой дядя? – нахмурился ЧонИн, аккуратно опуская домашнего любимца на пол. – Извини, Плам, поиграем в следующий раз. – В красивой форме с крылышками, – ответил ребёнок. – Он только что прошел с мамой и папой в гостиную – я видел на экране!    Старший из двоих детей медленно развернулся и уставился на изображение входа в их квартиру со смесью страха и ожидания. – Этого не может быть, – едва слышно прошептал он. ***     Тончайшие экраны из гибкого белого материала справлялись со своей задачей: они отражали агрессивные солнечные лучи и фильтровали воздух, который поступал в квартиру.    Как результат, в комнате царила приятная прохлада.    Стены были тонированы в белый цвет, потому что хозяин этого помещения предпочитал всё светлое, ведь специфика его дара к этому располагала.    Он сам – невысокий подросток с ладной фигурой и несколько резкими чертами лица – сейчас занимался тем, что с остервенением тер ладони одну о другую, а потом направлял их от себя, выпуская тоненький луч света. – Дурацкий дар, – проворчал юноша, проделав это в очередной раз. – Да разве с таким возьмут в тот центр? Можно просто купить точечный фонарь, и всё – проблема решена...    Он глубоко вздохнул и, сдвинув брови у переносицы, снова сложил ладони вместе, но повторить свои действия ему не удалось: сенсорная дверь бесшумно отъехала в сторону, и на пороге комнаты застыла мать. – БэкХён, – её голос немного дрожал, а пальцы судорожно сжимали край папки, которую она держала. – Ты не мог бы подойти к нам?    Молодой человек удивился, но, не говоря ни слова, встал и послушно отправился в гостиную, про себя гадая, зачем он там понадобился. ***     СеХун упал на землю и, прислонившись спиной к мусорному контейнеру, попытался восстановить дыхание. Он бежал последние минут десять и совсем выбился из сил, но преследователи, кажется, поотстали.    Юноша осторожно выглянул из своего укрытия и с облегчением вздохнул: те хулиганы, кажется, потеряли его след. Сев прямо, он вытащил из-за пазухи кусок хлеба и начал с жадностью поедать его. Закончив трапезу, СеХун отряхнул грязные руки и поднялся на ноги: пора было возвращаться в приют.    Он старался избегать хорошо освещенных мест и широких улиц, так как каждый там так и норовил смерить его взглядом, в котором открыто читалась смесь жалости и презрения. А потом они замечали золотистый кругляшек у него на отвороте поношенной рубашки, и на их лицах окончательно воцарялось удивление: как же это так, молодой человек со сверхспособностями так плохо одет, неумыт, явно бедствует...    Но бывает и такое.    Юноша не знал, кто он и откуда; всю свою сознательную жизнь он провел в приюте, где ребята постарше забавлялись тем, что гоняли малышей.    Когда СеХун чуть подрос, и его перевели в другое отделение, там оказалось ещё хуже: сверстники люто невзлюбили новичка и использовали любую возможность, чтобы задеть его.    Сила не особо помогала, ведь ей нужно уметь пользоваться, а в обычной школе, куда молодой человек ходил, такому не учили.    И потому приходилось убегать, так как давать сдачи целой своре озлобленных волчат было бы равносильно самоубийству.    Юноша свернул в переулок, который вел прямо к его постылой обители и резко остановился, чуть было не столкнувшись с высоким человеком в военной форме.    Незнакомец, чуть сощурив глаза, вымолвил низким голосом: – О СеХун? ***     В мастерской царила тишина – тот самый её вид, когда посторонние звуки растворяются настолько, что создаётся иллюзия абсолютной изоляции этого места от всего остального мира.    Стены этой комнаты были украшены причудливыми картинами, на которых изображались невиданные звери, странные и необычные урбанистические пейзажи, портреты...    Посреди помещения примостился мольберт, за которым сидел молодой человек. Высунув от усердия кончик языка, он медленно водил вдоль холста пальцем правой руки, на которой была надета художественная перчатка.    На картине постепенно появлялись новые образы. Сложно было понять, что именно вдохновляло юношу, но трепет и некая затаенная роскошь этой картины были на виду.    На холсте преимущественно царил зелёный – любимый цвет юного художника. И несмотря на то, что произведение являло собой абстракцию, оно напоминало картины природы, столь популярные в далёком прошлом, когда деревьев было так много, что их не прятали под стеклянными колпаками.    В том месте, где перчатка касалась незаконченной картины, появлялись красочные мазки. Молодой человек периодически хмурился, стараясь сконцентрироваться на своём деле, чтобы устройство считывало его намерения верно и не сбивалось.    Внезапно дверь резко отъехала в сторону, и рука художника дрогнула, оставив на холсте некрасивую чёрную линию. Юноша обернулся и с удивлением приподнял брови: на пороге мастерской собралась вся его семья. – Исин.., – мать молитвенно сложила руки. – Я... Кажется, скоро тебя заберут в учебный центр. – Меня?! – молодой человек встал со стула и сделал два шага вперед, не снимая перчатки. – Но ведь мой дар.. – Мы тоже так думали, – мрачно прервал его отец. – Но, видимо, Военное Правительство посчитало иначе: к нам только что пришел их представитель, и он хочет переговорить с тобой.    Исин помедлил несколько секунд, затем, неловко стянув устройство с ладони, подошел к своим родным. – Не волнуйтесь, – тихо проговорил он. – Как мы уже много раз обсуждали, меня вряд ли возьмут для активных боевых действий. – Я очень надеюсь на это, – прошептала мать, обнимая его. ***     Музей почти пустовал: в такое время мало кто хотел приобщиться к прекрасному, а зря: сама атмосфера здесь располагала к саморазвитию и несколько отвлекала от того, что происходило за этими стенами.    За гибким стеклом, которым были отгорожены экспонаты, выставлялись древние носители информации: от круглых и блестящих дисков до флеш-накопителей самого разного дизайна.    ЧунМён оперся руками о витрину и гибкий прозрачный материал послушно прогнулся пол его весом, позволяя насладиться выставкой с ещё более близкого расстояния.    Юноше нравилось проводить время в музее, потому что его привлекала история: тайны прошлого казались ему завораживающими, манящими, и в школе на уроках истории он внимательнее всех слушал учителя, стараясь не пропустить ни слова.    Молодой человек был уверен: методы решения проблем в настоящем надо искать в минувшем, и это относилось и к равам. Вскорости ему самому предстояло присоединиться к армии, которая копила силы на случай ещё одного вторжения внеземных тварей, и ЧунМён чётко решил для себя, что изо всех сил постарается разработать стратегию, при которой потери будут минимальными.    Ведь за сухими статистическими цифрами скрывались настоящие, страшные утраты.    Юноша вздохнул и, отойдя от витрины, направился в следующий зал. Остановившись перед фигурой солдата образца двадцать шестого века, он с восхищением поднял глаза на безжизненное восковое лицо.    От размышлений его отвлекла едва ощутимая вибрация на запястье, и молодой человек, поднеся часы к глазам, принял вызов из дома.    На образовавшемся голографическом экране тут же возникло улыбавшееся лицо отца. – ЧунМён, они пришли, – с плохо скрываемой радостью проговорил родитель. – Как можно скорее возвращайся домой. – Кто именно пришел? – приподнял брови подросток. – Представители Военного Министерства, – глаза отца горели восторгом. – Кажется, скоро тебя заберут в учебный центр.    Молодой человек похолодел и с трудом сглотнул слюну, внезапно ставшую вязкой. – Уже иду, – ответил он, завершая вызов.    Полупрозрачное изображение мгновенно погасло, и юноша быстро пошел к выходу. Миллионы мыслей роились у него в голове, как рассерженные пчёлы; он пытался взять себя в руки, но волнение накатило на него тошнотворной волной.    Они же ждали именно этого. Всё было прогнозируемо, так что бояться нечего: нужно просто принять объективную реальность.    Но ЧунМён никак не мог унять бешено колотившееся сердце, пока шел домой. ***     Воздухоочистительные пластины, встроенные в стены квартиры, то и дело принимались негромко шипеть, выполняя своё прямое предназначение: в тщательно отфильтрованном воздухе помещения то и дело обнаруживались какие-то посторонние примеси и продукты горения.    Умные устройства с легкостью справлялись с этими проблемами, чего нельзя было сказать об их создателе.    Высокий подросток с оттопыренными ушами, глазами навыкате и большим ртом то и дело выставлял руки вперёд, создавая небольшое пламя, которое почти тут же гасло. – Ну почему?! – подросток в сердцах пнул высокий обеденный стол и тут же забавно запрыгал на одной ноге.    Успокоившись, юноша медленно втянул в себя воздух, закрыв глаза: в школе говорили, что чем лучше концентрация, тем легче управлять своим даром. Он прикрыл глаза и опять поднял ладони. Сведя брови у переносицы, он сжал зубы, и над кончиками пальцев вдруг заплясали озорные огоньки.    Молодой человек медленно раскрыл глаза и первые две секунды старался не дышать. Потом миниатюрное пламя, моргнув, погасло, и юноша истошно закричал: – Да!    Он подпрыгнул и весело рассмеялся: впервые огонь держался дольше секунды! Это уже прогресс, а вот что будет дальше...    Несколько коротких звуковых сигналов прервали восторг подростка, и он замер на месте, недоверчиво глядя на входную дверь.    Подойдя к интеркому, молодой человек взглянул на дисплей и ахнул: перед входом в его жилище стоял военный!    На принадлежность этого высокого и красивого человека к Специальному Корпусу указывала форма чёрного цвета, а небольшие крылышки на погонах не оставляли сомнения: гость принадлежит к элите вооруженных сил.    И привести такого субъекта к двери их квартиры могло только одно дело.    Юноша трясущимися руками ввел разблокировочный код, и дверь бесшумно отъехала в сторону.    Гость, прищурившись, быстро смерил хозяина квартиры цепким взглядом и, коротко кивнув вместо приветствия, бросив: – Пак ЧанЁль?    Молодой человек согласно склонил голову и открыл было рот, чтобы задать вопрос, но солдат опередил его, подняв руку и тем самым пресекая всяческие попытки подростка: – Вы приглашаетесь в Межгалактический Учебный Центр для прохождения курса бойца особого назначения. Ваши родители уже уведомлены и едут сюда.    ЧанЁль отступил на шаг назад, пропуская гостя в дом. Он старался изо всех сил, чтобы сдержать эмоции, но всё же ликование отразилось на его лмце в виде широкой и искренней улыбки.    Наконец-то. ***     Шум моря, которое находилось так близко, успокаивал и настраивал на мирный лад. Звуком мощных волн, накатывающих на берег, а потом нежно его поглаживающих, можно было наслаждаться бесконечно, и при таких условиях можно было даже не обращать внимания на тот прискорбный факт, что их заставили учиться посреди лета.    В просторном и светлом классе присутствовало лишь трое учеников. В условиях гробовой тишины они, сидя за партами, смотрели на небольшие белые шарики, помещённые перед ними.    Эти устройства, которые назывались «анализаторами», были направлены на то, чтобы считывать уровень мастерства каждого человека, обладавшего сверхспособностями. Обычно в общеобразовательных учреждениях подобным не занимались, ограничиваясь лишь уроками для концентрации, но эта школа считалась самой лучше в Одиннадцатой Республике, и тут политика была несколько другой.    Двое из учеников были родом из Китая, который вошел в состав союзного государства в позапрошлом веке. Несмотря на это, никто из жителей так и не смог привыкнуть к своему новому статусу, потому они так и оставались для местного населения иностранцами.    Один из них сидел чинно и ровно, послушно уставившись в сферу, но в его ярких глазах так и горели озорные искорки. Черты его лица были нежными и по-мальчишески правильными.    Второй китаец, напротив, никак не мог сконцентрироваться на устройстве, то и дело кидая взгляд на окно. Он был высоким, смуглым, атлетически сложенным и невероятно притягательным. Пусть его лицо и не соответствовало стандартам красоты, но в нём присутствовали и искра, и необычность, и потому от него было сложно оторвать взгляд.    Третий школьник был местным уроженцем. Сурово нахмурившись, он буравил анализатор своими большими глазами. Школьник прикусил нижнюю губу резцами, отчего стал ещё больше напоминать белку.    Тишину в классной комнате нарушил смуглый. Потянувшись и посмотрев на своих товарищей, он негромко проговорил: – Кто-нибудь объяснит мне, для чего мы это делаем? – Для того, чтобы преподавателям было легче писать отчёты, Тао, – хихикнул его соотечественник, оборачиваясь. – Эта штука считывает твои показатели и их позитивные сдвиги, а потом автоматически заносит всё это в базу данных. – Но меня интересует причина, – упорствовал высокий китаец, скрестив руки на груди. – Они хотят знать, представляем ли мы из себя что-нибудь, – включился в разговор кореец, отодвинувшись от стола. – И вычислить, какими солдатами мы станем. Так они смогут сразу отсортировать, например, Лу Ханя, не позволив ему погубить большую часть наших вооруженных сил. – Эй! – большеглазый иностранец весело рассмеялся. – Ким МинСок, я слышал, что, напротив, креативные натуры пользуются там популярностью! – Но анализаторы же не могут вычислить наши личностные качества, – развёл руками Тао. – Так какой в этом толк?    Лу Хань встал и, подойдя к товарищу, положил ему руку на плечо. – Я полностью с тобой согласен, – искренне вымолвил он. – Но, к сожалению, решаем это не мы, так что давай побыстрее закончим тут и пройдёмся до моря. – До ограды, ты хотел сказать, – поправил друга МинСок, вновь оборачиваясь к шару. – До самого океана нас не допустят, пока не станем полноправными военными. – Ты прав, – китаец вернулся на своё место и, забавно наморщив лоб, вгляделся в устройство.    Все трое вновь попытались сконцентрироваться на сферах, но, видимо, не получилось, потому что они синхронно подняли головы, стоило только двери в их класс почти бесшумно отъехать в сторону, пропуская в помещение совершенно не знакомого им человека.    Высокий, представительный, с военной выправкой и красивым лицом, этот солдат, казалось, сошел с агитплакатов о вступлении в армию. Быстро осмотрев каждого из присутствовавших школьников, он прочистил горло и вымолвил: – Меня зовут майор Крис Ву, и я здесь затем, чтобы сообщить, что вы направляетесь в Межгалактический Учебный Центр для прохождения курса подготовки бойца особого назначения. Данные о месте и времени отбытия звёздного экспресса уже отправлены на ваши часы. Просьба не брать с собой много вещей – они вам практически не понадобятся.    Выдав эту тираду, военный коротко кивнул и вышел из класса. – И что это было? – изумлённо протянул Лу Хань спустя несколько секунд. – Шутка? – Вряд ли, – отозвался МинСок, поднося левое запястье к глазам и вызывая голографический экран с сообщениями. – Данные и впрямь пришли. Неужели... Неужели мы дождались своего часа? – Будем надеяться, – прошептал Тао, снова глядя в окно. – И верить... Да, главное – верить. ***     ЧонДэ напечатал последнюю фразу и, легким движением руки скрыв виртуальную клавиатуру, картинно высунул язык.    В классной комнате он был в гордом одиночестве, что неудивительно: на дворе стояла середина лета. Но положение старосты класса обязывало, и в этот прекрасный день он сидел тут,в прохладном помещении с бежевыми стенами и ровными рядами парт, помогая учителям составить расписание. – Что самое забавное, – пробормотал юноша себе под нос, – так это то, что это не понадобится до начала учебного года. Не понимаю, куда все они спешат...    Молодой человек встал со своего места и подошел к окну. Плотное неостекло не пропускало ни воздуха, ни вредного излучения, имело встроенную систему очистки и создавало панорамный обзор, потому-то многие ученики любили проводить время, любуясь видом, который открывался отсюда.    Сверкающие металлизированным покрытием пешеходные зоны и проезжие части, два дерева под стеклянными колпаками, стандартные белоснежные коробки на две сотни этажей... Совершенно обычная картина для любого крупного города.    Потянувшись, ЧонДэ прислушался: из коридора доносились торопливые шаги. Вполголоса чертыхнувшись, юноша шмыгнул на своё место и снова вызвал виртуальную клавиатуру.    Через открытый проём в класс влетел директор школы. Отдышавшись и сфокусировав взгляд на ученике, он громко сглотнул и вымолвил: – Время пришло. Собирайтесь. – Какое время? – вопросительно поднял брови молодой человек. – Как это? – в тон ему ответил глава школы. – Вас наконец-то приглашают в тот самый Межгалактический Центр.    С этими словами он вышел из класса, сделав школьнику знак следовать за собой.    ЧонДэ медленно встал и послушно отправился за директором, на ходу переваривая то, что услышал.    Что ж, это было вполне прогнозируемо: дар у него как раз создан для того, чтобы биться с врагом, а в школьной характеристике указаны и способности к анализу, и умение быть лидером.    Юноша не был лишен некоего тщеславия и был готов покорять вершины, но неизвестность несколько обескураживала.    Хотя вопрос его обучения в том самом элитном центре уже, кажется, был решен, значит, стоит просто принять это как данность.    И молодой человек, приподняв уголки губ, решил мыслить позитивно, ведь так можно было даже дольше прожить.