В дебрях Вселенной

      Лу Хань шел в строю, стараясь не отставать и не обгонять, одновременно глядя по сторонам. Несмотря на то, что картина была однообразная, юноша пребывал в том самом состоянии сладостного предвкушения, которое свойственно оптимистически настроенным натурам перед каким-либо значимым событием.    Крис показал им выдержанный в серовато-черных тонах кафетерий, небольшой спортзал и приемную медсестры, отмеченную неоновым красным крестом на двери. Он провел своих подопечных по анфиладам классов, похожих друг на друга, как две капли воды, а потом проводил их до высокой и довольно уродливой серой двери, на которой висела электронная таблица с предупреждением: "Не входить! Идут тренировки". – Это и есть тот самый зал, где не поддерживается искусственная гравитация, – проговорил майор, с некоторой долей театральности указывая в сторону помещения. – Именно тут вы и будете оттачивать свои навыки в условиях невесомости.    Лу Хань, склонив голову набок, с любопытством изучал дверь, одновременно вслушиваясь в натужный баритон военного, объяснявшего молодым людям, что именно их ждет. Юный китаец прекрасно понимал, что впереди лежит рискованное, но интересное будущее, полное приключений, и он, как человек, всегда предпочитавший верить в то, что стакан наполовину полон, рассчитывал прожить долгую и счастливую жизнь, в которой не было бы места рутине и скуке.    Он ни капли не боялся грядущего, полагая, что смерть – это то, что обычно случается только с кем-то другим, но никак не с ним. Они победят равов, спасут мир, войдут в историю; а как же иначе? Именно в их коллективе подобрались такие интересные таланты, которые могут иметь прекрасное практическое применение на поле боя.    Мальчик не стремился становиться лидером, но для себя решил, что поддержит любое решение, которое примет большинство, -- юноша наивно полагал, что им доверят самим выбрать предводителя, или хотя бы их мнение будет учитываться.    Над входом загорелась красная лампа, и Крис велел всем ученикам посторониться. Через пару минут они поняли, почему: дверь мягко раскрылась, и из зала повалили разгоряченные подростки, облаченные в защитные костюмы цвета хаки.    Эти ребята улыбались и непринужденно переговаривались между собой, сжимая в руках какие-то палки. Под мышками они держали шлемы из гибкого, но прочного материала, с прозрачными забралами и какими-то логотипами. На коленях и локтях их одежда была снабжена белыми гармошками для большей мобильности, а обувь больше напоминала носки.    Ученики, напрочь игнорируя новичков, тем не менее, церемонно поздоровались с Крисом, явно слегка робея перед высоким преподавателем, который, к тому же, предпочитал не ходить по твёрдой поверхности, а парить в воздухе, тем самым производя ещё более внушительное впечатление.    Последним вышел человек, чей костюм отличался от нарядов учеников только цветом: его скафандр отливал бежевым. Он держался куда увереннее подростков и поздоровался с майором за руку, из чего Лу Хань сделал вывод о том, что этот субъект тоже занимает должность учителя.    Крис, поприветствовав коллегу, но не озаботившись тем, чтобы представить его ученикам, решительно кивнул и раскрыл было рот, чтобы скомандовать идти назад, но его прервали: ещё один незнакомец в синем поношенном комбинезоне и с ведром в руке подошел ближе и, нажав комбинацию кнопок, заставил дверь зала снова раскрыться. – Проходите, – спокойно проговорил он. – Вы ведь сюда, так? Майор, смерив новоприбывшего удивлённым взглядом, всё же склонил голову и махнул рукой, увлекая подопечных за собой.    Сначала они оказались в небольшом квадратном помещении, где царила освежающая прохлада. В этой комнате не было абсолютно ничего, лишь голые стены, две двери и потолок, всё белого цвета.    Майор, нахмурив брови, закрыл за собой входную дверь и медленно проговорил: – Пока у вас нет защитных скафандров, так что этот визит мы будем считать как тестовый. Сейчас вы будете по одному проходить в зал и передвигаться по нему, держась за ручки, расположенные на его стенах. Я убедительно прошу вас не устраивать самодеятельности и тщательно выполнять мои инструкции. Если вы почувствуете себя плохо, поднимите руку и помашите ей в воздухе или же позовите меня.    Осмотрев свой отряд и убедившись, что его слова всем понятны, китаец подошел к противоположной двери и прижал ладонь к прозрачной панели, почти невидимой в этом белоснежном царстве.    Дверь, издав едва слышный писк, тут же отъехала в сторону, и военный первым устремился в открывшийся проём.    Ученики нерешительно застыли на пороге, но их замешательство длилось не более трёх секунд: первая пара подошла к краю, и СеХун подался вперед, схватившись за ручку сбоку. Лу Хань ловко последовал его примеру.    Как только юноша оказался за пределами белой комнаты, его тело наполнилось легкостью. Он схватился за ручки и зажмурился, борясь с приступом тошноты, по своему небольшому опыту зная, что это противное ощущение скоро пройдёт.    Сделав несколько глубоких вдохов и насытив мозг кислородом, подросток раскрыл веки и двинулся дальше, стараясь нагнать СеХуна, который успел переместиться довольно далеко.    Тело молодого человека приняло положение перпендикулярно к стене, и он схватился за ручки ещё крепче: ему не улыбалось плавать в невесомости, так как соответствующую тренировку он ещё не проходил. Тот краткий опыт с бултыханием в разреженном воздухе оказался для Лу Ханя крайне неприятным, и воспоминания о нём ещё были свежи в сознании школьника, потому он даже и не думал о том, чтобы попробовать оторваться от стены.    Лу Хань двигался с черепашьей скоростью, в душе надеясь, что его научат вести себя в условиях невесомости. Он старался не отвлекаться, но успел заметить, что СеХун, ловко перехватывая металлические ручки, уже почти успел сделать круг.    Китаец решительно нахмурился: он же не может вот так опозориться, позволив кому-то обойти его с непринужденной легкостью! Шумно выдохнув, он полез дальше, стараясь действовать побыстрее. Догнать своего мрачного однокашника юноше, конечно, не удалось, но хотя бы результат не был столь унизительным... ***    ЧонДэ держался в самом конце строя, поэтому он вошел в зал одним из последних. В отличие от товарищей, пребывавших в разной степени воодушевления, юноша вполне владел собой. Он, как и все остальные, был в условиях невесомости только один раз, но совершенно не боялся этого опыта. В конце концов, что ему может сделать эта комната без гравитации? В худшем случае, он чуть-чуть полетает под потолком.    Но хулиганить молодой человек не решался, так как суровый Крис парил поблизости, умудряясь охватывать своим орлиным взором всех и каждого. ЧонДэ не страшился этого высокого и красивого человека, вовсе нет; мальчик просто соблюдал субординацию, памятуя о том, что военные это любят.    Юноша подошел к двери в зал и застыл там, где пол круто обрывался, а белый цвет уходил в небытие.    Зал представлял собой гигантский цилиндр, у которого не было видно ни конца, ни края. По всей длине его окружности на уровне с дверью шел ряд металлических ручек, с помощью которых новички и совершали свой первый рейд в это помещение.    Стены были темно-серыми, почти чёрными, и матовыми, в отличие от большинства поверхностей этого учебного центра. повсюду были натыканы датчики, искусно замаскированные и почти незаметные. Их присутствие выдавало лишь легкое посверкивание с периодичностью в полминуты.    ЧонДэ уверенно двигался вперед, цепко хватаясь за ручки. Несмотря на то, что и сверху, и снизу зияла бездна, молодой человек чувствовал себя весьма уверенно и держался соответственно. Он карабкался по отвесным стенам с обезьяньей ловкостью, не замечая того, что его ноги находились на одном уровне с головой.    Подростка пьянило это необычное ощущение легкости и парения. Ему показалось, что это и есть то, к чему должен стремиться каждый житель планеты. К чему навороченные аэромобили, громадные кубоподобные виллы и сады из искусственных растений, если есть возможность взлететь надо всем и наслаждаться этим состоянием?!     ЧонДэ напрочь забыл, для чего он здесь. Равы, угроза всей планете, учёба, будущее – всё ушло на второй план.    Да и кому нужен негатив, когда тело словно теряет всю массу и так и норовит пуститься в самостоятельный полет! Юноша не испытывал ни тошноты, ни неконтролируемой паники – обычных спутников неопытных пловцов в невесомости. Напротив, он чувствовал себя как никогда хорошо и духовно, и физически, и потому сильно расстроился, когда Крис скомандовал собраться в белой комнате. – Хватит для первого раза, – подытожил майор. – Поиграете потом.    Он повел за собой несколько расшатанный строй и остановился лишь перед дверью в спальню. – До отбоя у вас будет свободное время, – проинформировал он. – Выходить из помещения пока можно только в уборную – это дверь напротив. Не советую пытаться исследовать все коридоры – тут очень легко заблудиться и невероятно трудно найтись.    Бросив эту недвусмысленную угрозу, китаец кивнул и, резко развернувшись, удалился прочь.    Несколько секунд царило молчание, а потом БэкХён, непосредственно потянулся и, зевнув, спросил: – Ну как вам? – Нормально, – с деланным безразличием отозвался присевший на краешек кровати ЧанЁль. – Я примерно такого и ожидал. – Этот Крис крут! – восторженно произнес Лу Хань, показывая большой палец. – Видели, как он летает? – Ничего особенного, – передернул плечами замерший у своего шкафа КёнСу. – Если полёт – это его дар, то ему и делать-то ничего не нужно. – Не скажи, – помотал головой пристроившийся прямо на полу МинСок. – У начинающих экзомодифицированных возможности использования талантов очень ограничены. Я, например, могу пользоваться заморозкой лишь несколько секунд, а этот здоровенный майор летал всё время, что был с нами, так что он явно занимает своё место по праву.    ЧунМён хрустнул пальцами и, задумчиво пожевав губами, изрек: – Кто знает, может, когда-нибудь и мы сможем так... – Сможем! – уверенно махнул рукой БэкХён. – В скором времени нас обучат управлять нашими талантами так, что целая армия равов не устоит.    ЧонИн глубоко вздохнул и потер щеку. – Может, нам и не придется воевать? – предположил он. – О них ничего не было слышно уже столько лет... Скорее всего, они попросту забыли о нас. – Сомневаюсь, – помотал головой ЧонДэ. – В новостях постоянно передают о том, что они ведут какие-то учения на планете Красного Песка, а последняя, в свою очередь, находится в непосредственной близости к нашей галактике. – Может быть и такое, что равы просто выбрали себе другую цель, – медленно произнес КёнСу, отходя от своего шкафа. – Насколько я помню, они обломали себе зубы о нашу Землю. – У них нет зубов, – резко вмешался СеХун. – В прошлый раз они, видимо, проводили пробную атаку, и нам это стоило чуть ли не половины нашей планеты. Равы с легкостью уничтожили Западное Полушарие, и это тогда. А что будет сейчас, когда уровень их технической оснащённости стал ещё выше?    ЧунМён, подойдя к однокласснику, положил ладонь на его худое плечо и мягко промолвил: – Но и мы не стояли на месте. Согласись, создание экзогена и выведение экзомодифицированных людей – это гигантский, почти революционный скачок в развитии человечества. Я лично уверен, что мы сможем победить равов, если возникнет такая необходимость. – А если нет? – вмешался Тао, неосознанно сложив руки на груди в молитвенном жесте. – Если они так и не атакуют нас, что тогда? – Тогда мы будем служить в войсках особого назначения, получим кучу почестей, званий и медалей, а потом уйдём на покой лет в сто двадцать, – весело пропел Лу Хань, кружась по комнате. – Экзоген автоматически улучшает жизнь до самого высокого уровня, так что просто радуйся!     СеХун фыркнул и отвернулся. В общем, он был согласен с китайцем, но его взгляды на жизнь не являлись столь позитивными. В приюте, к сожалению, воспитанников не знакомили со сводками новостей, так что мальчик мог только фантазировать о реальном положении вещей.    Как, впрочем, и все остальные жители планеты, кроме нескольких избранных.    Равы уже давно не появлялись в поле зрения космических патрульных, но разведчики постоянно докладывали об их активности. С другой стороны, планета Красного Песка была их территорией, так что прямой угрозы это не несло.    Но порой косвенное опаснее прямого.    СеХун предвидел, что сам по себе этот конфликт не прекратится; какое-то неясное шестое чувство подсказывало ему, что их коллективу придется повоевать.     И подросток ничего не имел против, так как всё его существование напоминало постоянную битву одного солдата.