***
Пару минут стояли молча, смотрели друг на друга. Кравченко пытался понять откуда здесь взялся этот вокалист и кто его сюда пригласил? Ничего лучше, чем спросить придумать не удалось. — Серышев, мать твою, — Лекс кинулся на шею друга, обнял, расцеловал. — Ты как здесь? Граныч где застрял? — Я нормально. И тоже рад тебя видеть, — взаимно расцеловал Лекса. — Алик сказал, что за чаем побежал. — Так там его полный шкаф. Сам видел. — Ему покрепче захотелось. — Так там всякий есть. Даже тот, который их барабанщику нравится. — Кравченко, не тормози! Или ты умудрился забыть, что такое крепкий чай? Кравченко сопоставил причины, допустил, за каким чаем ушли Холстинин с Дубининым, но у тех хоть какие-то шансы были купить этот чай. Грановскому же среди ночи даже надеяться не на что, и он об этом точно знал. Сделал вывод, что басист тупо свалил, как и та парочка. Обиделся на самого себя, что расслабился и позволил с собой так поступить. — Помню. Поздравляю, Миша! Нас развели. — Я бы применил противоположный термин, — Серышев уселся на кровати. — Какая разница-то… Суть одна, — Лекс двинул кулаком в стену. — Бля… Больно. — Не ори. Разбудишь же всех. — Ты удивишься, но их он по той же схеме свел! — потирая ушибленную руку. — Только ему еще два сообщника помогали. Зараза… Хоть бы что изменил. И я повелся… Идиот наивный. — Леха, утихомирься, — Серышев подошел к вокалисту, взял за руку. — Дай посмотрю. Ну вот чего ты добился? В кровь умудрился разбить… Жди здесь. — Ты куда? — Аптечку искать. Только не круши больше ничего, ладно, — Михаил чмокнул в щеку ничего не понимающего от гнева вокалиста. — И ты мне целым и здоровым нужен. Вернувшись, присел рядом с Лексом, обработал разбитые костяшки. — Ты все знал? — выстроив в голове еще одну логическую цепочку, уточнил Кравченко. — Догадывался, — Михаил достал бинт. — Да расслабься ты уже. Распереживался, будто тебя подставил кто. — Мог бы прямо сказать, — беззлобно возразил Лекс. — Нахрена так? — Угу. Лешенька, а не хочешь ли ты сегодня вечером встретиться с Мишей Серышевым в квартире Владимира Холстинина? Как бы ты на такое отреагировал? — Послал бы. Далеко. — Вот, — завязал концы бинта. — Я догадался, что он затевает, но послать не смог. И не потому, что побоялся обидеть его. Мы ведь после той встречи на юбилее и не виделись ни разу. Не знаю, как ты, а я соскучился. Сам не понимаю, что за хрень со мной происходит, но… Пытался придумать поводы, чтобы с тобой встретиться, но в последний момент отказывался от всего, ждал, когда Граныч что-нибудь придумает и сам этого боялся. И там за дверью долго стоял, сомневался, стоит ли… Сейчас не знаю. Если прогонишь, уйду — не услышишь про меня. И… Наверно, он для этого нас здесь собрал. — Серышев, блин, — Лекс повернул голову, взглянул на Мишу. — Сам-то понял, что сказал? С хрена ли я тебя гнать должен? Или ты думаешь, я вообще в шлак тогда был? — Нет, я так не думаю. Ты о чем? — О лифте. Ты же мне в любви признался тогда. Я утром сам усомнился, думал, неужели белка посетила. — Но уточнить не догадался… — Чтобы ты меня послал? Миш, — вдруг обнял его за плечи, прижал к себе. — Я тогда не успел просто, мозги медленно работали… Я люблю тебя, Серышев. Понимаешь? — Вполне. И я от тех слов в лифте не отказываюсь. — Значит, сегодня со мной остаешься? — Лекс повалил его на кровать. — Естественно. Только дверь закрой.***
POV Холстинин Что может быть лучше, чем устроиться поудобнее в уютном кресле с томиком сочинений Ницше, закутаться в теплый плед, пить чай и думать о чем-нибудь отстранённом, периодически вспоминая про стоящую рядом с креслом гитару? Пожалуй, только устроиться на уютном диване напротив камина, обнимая любимого человека, уже задремавшего после веселого вечера. В процессе вечерней прогулки выяснилось, что домой к нему ехать никак нельзя, у него одного шансы хоть какие-то были, но не в комплекте с трижды разведенным собутыльником. Этот важный момент я почему-то упустил. Но Виталий, пошарив в кармане, нашел ключи от дачи, сказал, что сегодня меня одного он никуда не отпустит, ни обратно домой, ни тем более бродить до утра по ночным улицам. Хотел самостоятельно отвезти на дачу, еле отговорил. В его водительском опыте я ничуть не сомневаюсь, но рисковать не позволю. В некоторых делах недопустимо надеяться на старый русский авось. Тем более не хотелось случайно нарваться на правоохранительные органы. Просто отобрал у него телефон и сам вызвал такси. Сам же объяснял водителю, куда ехать и где лучше свернуть, попутно успокаивал Дубинина, страстно желающего выкинуть из-за руля несчастного водилу и занять его место. Благо, в пробку не попали. Но пришлось заехать в магазин. Вовремя Виталик вспомнил, что на даче у него из съедобного только оставленный там на всякий случай собачий корм. И тот на срок годности проверить не помешает. И вот он угомонился. Спит так сладко, что тревожить рука не поднимается. Перенести осторожно на кровать? Проснется на руках, поймет, что происходит — мозг начисто вынесет. Начнет с того, что сам в состоянии, не забудет упомянуть прооперированную спину, в финале выдаст, что мне и на себя наплевать и на него, раз так себя не берегу, чем его волноваться заставляю. Если сегодня пронесет, то утром проснется, сообразит, что не сам до кровати добирался и все равно вынесет мозг. Да и не подниму я его один, если честно. Приятна эта его забота, но не до такой же степени. Недавно за пятилитровую бутылку воды целую лекцию прочитал. Ладно, разбужу, но попозже… Поправил плед, закутал его потеплее. Как тогда давно. Только там не дача была, а холодная студия без отопления и хоть каких-то человеческих условий. Студия в те времена не являлась нашей собственностью и проживание в ней, если в этом не было рабочей необходимости, категорически не поощрялось, но нам это удалось. Так и сказали, что поработать решили, идею одну обсудить, и еще какой-то мало связанный с реальность бред. Конечно, никто нам не поверил. Вот и пришлось прятаться, чтобы начальство решило, что мы ушли. Других вариантов у нас не было, обоих из дома попросили, не помню уже по каким причинам. Вот так и тусили в студии, спали в обнимку на старом диване, укрывшись одним пледом. Сухой закон еще тогда в группе был, штрафовали даже за вчерашний запах, несмотря на уважительные причины. Так что других способов согреться у нас не было. Никто и не жаловался. Сейчас нет необходимости прятаться и тем более чего-то бояться. Только хочется, чтобы ему тепло и комфортно было. На собственном опыте понял, как хреново существовать с больной спиной, какие последствия могут быть, не говоря уже про период восстановления. Нет, Виталик, делай со мной, что хочешь, но не допущу, чтобы и тебе такое вытерпеть пришлось. До кровати, конечно, не потащу, но и в непонятной позе спать не позволю. Стараясь не разбудить, выбрался из его объятий, встал. Принес со второго этажа подушки и одеяла, уложил удобно. — Володь, что происходит? — чуть приоткрыв глаза, прошептал басист. — Я тебя никуда не отпускал. — Тише, ты, — укрыл его одеялом, наклонившись, поцеловал в губы. — Я с тобой. Держа его за руку, подождал, когда он заснет. Стараясь быть бесшумным, ушел на второй этаж, где видел раскладушку. Спустив вниз, поставил рядом с диваном, принес матрас и одеяла. Уж спальное место сам в состоянии приготовить. Устроившись, дотянулся до Виталика, снова взял его за руку. Самому так спокойнее, похоже, слишком сентиментальным стал со временем. end POV Холстинин***
Накинув на голову капюшон, Грановский прикинулся техником. И вроде, получилось. Лишних вопросов не возникло ни у кого. Похоже, и сами техники не удивились, что в коллективе новенький появился. До такой степени нет дела? Или Олег им что-то наплел? Без разницы. Теперь нужно немного подождать, пока все устроятся и незаметно свалить к Ховрину в купе. Так и поступил. Хорошо, что он в тамбуре ждал, так бы еще искать пришлось. — Ну вот, устраивайся поудобнее, — Олег затащил басиста в купе, сразу полез в сумку. Достал толстовку и плед. — Утепляйся. Футболка в поезде не согреет. — Так я в курточке… — Граныч, не порти мне нервы, — достал термос и печенье. — Утепляйся и двигайся ко мне.***
POV Прист Проснулся от какого-то неприятного чувства. Как бывает, когда просыпаешься среди ночи, по не можешь вновь уснуть, в сознание проникает животный страх, хочется сжаться в комок, забраться под одеяло… Только должен был выйти уже из возраста, когда под кроватью и в шкафу живет страшное чудище. Соберись, Серый, будь мужиком. Это только гостиничный номер и отдаленные последствия недельного злоупотребления. Больше ничего. Скоро должно отпустить. И отдых в этом поможет. Мишка тоже беспокойно спит. То вздрагивает от чего-то, то стонет. Снится что-то неприятное? — Миш, — попытался разбудить, поглаживая по щекам, сдвинул со лба прядь волос. — Что за? Лоб горячий. Этого только не хватало. Обняв Мишу, почувствовал, что того бьет мелкая дрожь. Стянув свое одеяло, укрыл его, сверху пледом. Укутал его потеплее. Мишань, ну как же так? Ай… Сам же виноват. Потащил парня в непогоду гулять, вот результат. Держись, Сергей Сергеевич что-нибудь придумает. Не придумал ничего лучше, чем отвезти его в больницу. Быстро одевшись, подхватил Мишу на руки, понес к машине. Благо на ресепшене никого не было, не пришлось никому ничего объяснять и доказывать. Доехали быстро. Ожидая, пока его осмотрят, сам чуть не обзавелся нервным срывом. Тяжело, когда не можешь помочь хоть чем-нибудь, еще тяжелее, от понимания, что сам в этом виноват. Но все обошлось. Врач выписал целый лист каких-то таблеток и порошков, рекомендовал пару дней постельный режим и как можно меньше переживаний. Обоим. Согласно кивнул. Пообещал взять себя в руки и о Мише позаботиться. — Миша, — подойдя ближе, дотронулся до его плеча. — Ну как ты? — Лучше, — Миша попытался встать, но тут же присел обратно на кушетку. — Слабость какая-то. — Держись за меня, — накинув на его свою куртку, придерживая под руку, отвел к машине, помог устроиться внутри поудобнее. — Поспишь немного, как новенький будешь. — Сутки уже сплю. Почти. Сколько можно? — Ничего страшного, — пристегнул его ремнем. — Тебе надо сил набираться. И я ведь рядом. Доставил полусонного вокалиста до номера, вновь укутал в одеяло. Врач, сказал, что до утра лучше ничего ему не давать, уколы будут действовать. Но утром придется в аптеку бежать. Утром. Сам лег рядом, просунув руку под одеяло, чуть сжал его ладонь. Самому так спокойнее. Задремал только к утру, но разбудили знакомые. Сказали, что быстро визы получить не удастся, что нужно приехать и заполнить все необходимые бумажки. И тогда только они смогут хоть чем-то помочь, ускорить процесс. Максимум месяц ждать, сказали. Всего-то… — Да понял я, — нажав кнопку сброса, запустил телефон в стену. И снова жопа. Почему? Наказание за все косяки? Ну ладно, я… Другие-то почему должны страдать? Может, к лучшему, что так. Какой вот ему сейчас замок? Ему в тепло сейчас нужно, на солнышке погреться, а не по темным коридорам бродить. Да и климат там так себе… Не лето… Только других идей нет. Никаких идей нет. От злости пнул стул. Идей не прибавилось. Только Мишку разбудил. end POV Прист — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Миша, выбравшись из-под одеяла. — Что-то с визами? — Ничего, Миш. — Присел на кровать, пощупал лоб. — Как себя чувствуешь? — Хорошо. Готов в спортзал идти, — Миша улыбнулся. — Я тебе дам — спортзал, — Прист заставил его лечь обратно и укрыться. — Сегодня дальше санузла никуда не пойдешь. — Совсем же закисну здесь. И с визами надо что-то решать… Я услышал. — Не надо ничего решать, — наклонившись к Мише поцеловал в щеку. — И на визы забей. Не твои это проблемы, сам разберусь. — Ну хоть в кафе… Я есть хочу. Про совместный поход в кафе Попов ничего слушать не пожелал. Вручив Мише его планшет, попросил немного подождать. Сам убежал в кафе за едой и в аптеку заодно.