* * *
— Н-ну, — Йеннифэр опустилась на стул, вальяжно закинула ногу на ногу и в упор уставилась на следователя. — Что это вы распонукались тут? Не запрягли еще! — резко ответил Талер. Благостный настрой слетел с Йен в тот же миг, и она уже на повышенных тонах возмущенно вопросила: — На каком основании меня держат за решеткой? — Вопросы здесь задаю я, — уже спокойно ответил Талер. — Но раз уж у вас отшибло память на практически текущие события — что ж, в вашем возрасте такое бывает — восстановим картину происшедшего. И первый вопрос: знаком ли вам некий Истредд из Аэдд Гинваэля? — Это мой супруг. Точнее, бывший таковым во времена, древние, как говно мамонта, — выражение лица Йен стало откровенно скучающим. — А сейчас вас с ним что-нибудь связывает? — Меня с ним — нет. Его со мной — не знаю. У него спросите. — Уже, — кивнул Талер. — Он поведал, что имеет долговую расписку, написанную вами. А она гласит, что вы взяли в долг у означенного Истредда довольно крупную сумму. — Вот ведь меркантильная душонка, — презрительно фыркнула Йен. — Жалко ему денег стало. Прибежал-таки распиской своей махать. Вот верь после этого мужским заверениям в вечной и бескорыстной любви. — Интересная позиция, — заметил Талер. — Если бы, например, Геральт, ушел от вас к Трисс не просто так, а с вашими деньгами, вы бы к этому нормально отнеслись? И долг ему готовы были бы простить в счет искреннего чувства? — Моя подзащитная не будет отвечать на такие вопросы, — вмешался пришедший с Йен и присутствующий при допросе Доррегарай. — Потому что они некорректны. По факту они вообще риторические. — Ничуть, — невозмутимо парировал Талер. — Риторических вопросов я не задаю, поскольку у нас тут не философский диспут. Вопросы по существу: ситуация одинаковая, только рассматривать я ее предлагаю гражданке Йеннифэр с разных сторон. — Не собираюсь я играть в ваши угадалки! — отрезала Йеннифэр. — Вы, спрашивая такую дурь, только время мое зря тратите! — А вы куда-то спешите? — поинтересовался Талер. — А то ж! Поскорее отсюда! — И куда вы собираетесь направиться, выйдя на свободу? — Ваше какое дело? — Приехав сюда, вы проживали в доме Геральта и Цири. После того, как вас оттуда выставили, вы перебрались к своей подруге Трисс. Постоянного места жительства в Биндюге у вас нет. Вот мне и интересно, вы по-прежнему собираетесь у Трисс квартироваться или домик прикупите, а может и вовсе нас покинете ко всеобщей великой радости? — У меня есть дом в Венгерберге! — Навел я и об этом справки и выяснил, что больше этот домик вам не принадлежит, причем давно уже. Вас обязали его продать, чтобы возместить ущерб после безобразия, что вы учинили в Ринде, пытаясь поймать джинна. — Это не я, а джинн там все порушил! — Вообще-то, это к нашему делу не относится, но справедливости ради все-таки скажу: поскольку это вы спровоцировали джинна, значит вы и виноваты. — Меня сделали крайней, потому что джинна не смогли привлечь к ответственности! — не сдавалась Йеннифэр. — Давайте оставим в покое джинна и вернемся к Истредду, — оборвал бесплодные пререкания Талер. — Вы встречались с ним вчера? — Может, и встречалась, — пожала плечами Йеннифэр. — Да вы же сами знаете. Зачем спрашиваете? — Когда, где, с какой целью встречались? — Утром. На площадке за детским садом. Мне нужно было с ним обсудить кое-какие вопросы. — Какие именно? — Он вызвал меня на разговор. Хотел сделать предложение, от которого я не смогла бы отказаться. — И? — Талер сделал жест, приглашая внезапно умолкнувшую Йеннифэр продолжать. — И разговор не задался. Истредд разозлился, стал угрожать, даже хотел применить силу. Пришлось его ударить. В целях самозащиты. — Чем? — Сковородкой. — Запасливая вы женщина, — заметил Талер. — Я догадывалась, что он меня пригласил не в любви признаваться. Поэтому подготовилась. — Так зачем он вас все-таки пригласил? — вновь спросил Талер. — Требовал вернуть ему деньги. — Считаете, что он не имел на это права? — Ну, имел, — недовольно фыркнула Йен. — Но… В общем, он их требовал вотпрямщас и всю сумму сразу. Это нереально! Я так ему и ответила. Он стал настаивать. Ну, слово за слово… — Вы достали сковородку и поставили точку в дискуссии, — кивнул Талер. — Моя подзащитная, как многим, в том числе и вам, хорошо известно, женщина очень эмоциональная, — вставил Доррегарай. — Поэтому легко впадает в состояние возбуждения. Не надо было ее провоцировать. — Очень удобная позиция, — Талер неодобрительно покосился на Доррегарая. — Только вы не хуже меня понимаете, что смягчающим обстоятельством это свойство характера гражданки Йеннифэр в данном случае являться не может. Итак, — Талер вновь обратился к магичке. — Вы ударили Истредда. Что было потом? — Он упал. Я ушла. Это все. — Все? — Да. — А потерпевший утверждает… — А, ну я его еще немного поцарапала. Вгорячах. Чисто на эмоциях. — Чем вы его царапали? — Лапой оборотня. Безделушка завалялась у меня случайно в сумке еще со времен, когда мы с Геральтом… В общем, это вещь на память о годах, проведенных с ведьмаком. Должна же я была взять хоть что-то! Надеюсь, это вам подозрительным и криминальным не кажется? — Почему именно лапу оборотня? — Потому что у ведьмака не особо много вещей, которые подходят в качестве сувенира. Ведь на большинство его «трофеев» смотреть нельзя без рвотного рефлекса. Лапа оборотня — нечто из немногого более-менее подходящего. — Кто был инициатором встречи, вы или Истредд? — Истредд, конечно. Это он был заинтересованной стороной. Мне от него ничего было не нужно. — Мне известно, что за день до происшествия вы заходили к Лютику. С какой целью? — Помочь хотела. Не бескорыстно, разумеется. — И какой вам был с него профит? — Мне было нужно, чтобы он помог мне помириться с Геральтом. В оборотническом состоянии, ясно-понятно, эта задача для него была бы невыполнимой. — Лютик утверждает, что именно вы велели ему прийти на то место, где на следующий день вы встречались с Истреддом. — Да. — Чем был обусловлен ваш выбор места? — Необходимостью. Там больше вероятности, что зелье бы подействовало. — Вы разбираетесь в зельях? — Конечно. Как любая квалифицированная чародейка. — Зелье, которое пил Лютик — можете что-то о нем сказать? — Состав вполне безобидный. Но опять же, поскольку готовил снадобье кустарь, а не специалист, кто знает, честно ли он указал на этикетке ингредиенты или втихаря напихал в настойку что-то левое. Вероятно, ведьмак смог бы определить некондицию по запаху, а я таким чутким обонянием не обладаю. — Вариант, что зелье не подействует или эффект будет не такой, как ожидалось, вами рассматривался? — В теории да. Но вообще, зелье не вылечило бы Лютика. Я предполагала, что оно лишь сгладит эффект обращения, а потом профессионалы уж как-нибудь расколдуют нашего поэтишку. Но говорить Лютику, что зелье не панацея, а лишь подспорье — о, увольте. Он бы тут же устроил истерику. И тем самым загубил бы мой план примирения с Геральтом просто на корню. — То есть вы не сказали Лютику всей правды? — Да. Не сказала. Из чисто корыстных побуждений. И вообще, честно и ответственно вам заявляю, что на Лютика в данной ситуации мне было наплевать. Он был лишь средством для достижения моей цели — вернуть Геральта. А Лютик эту миссию с треском провалил, впрочем, как всегда. — Хорошо. Оставим на время Лютика и вернемся к Истредду. Вы утверждаете, что инициатором встречи был именно он. — Да. — Каким образом он сообщил вам, что хочет встретиться? — Написал сообщение. — Когда вы его получили? — Вечером накануне встречи. — Кто выбирал место и время? — Я. — И чем вы при этом руководствовались? — Поскольку я знала, о чем будет разговор, и предполагала, что беседа может пойти не мирно, я выбрала место достаточно оживленное. И время бойкое. — Подготовились, значит, к встрече с бывшим супругом и нынешним заимодавцем? — А как же. Я должна была себя обезопасить. И защитить, если потребуется. — А что, до сего времени Истредд никак себя не проявлял? — Нет. — И вы думали, что он забыл о вашем долге? — Я об этом вообще не думала. Скажете, что это беспечно и самонадеянно? Да, будете правы. Но это так. Можете прочесть мне лекцию о том, какая я бесчувственная, плохая, безалаберная и еще всяко разная неположительная. Мне плевать. Я уже этих нотаций от Геральта наслушалась во сколько! — Йеннифэр махнула рукой выше головы. — Так что, Геральт знал о вашем долге Истредду? — Понятия не имел. Я не рассказывала, а он не интересовался. Геральт вообще поразительно нелюбопытен. Конечно, при определенных условиях. Если ему комфортно и его все устраивает, он не будет стремиться разрушить свою идиллию. — Удобно, да? — Геральт хорош во многом. Был бы еще не такой принципиальный — цены бы ему не было. — Да, действительно. Нелегко было бы обсуждать с ним такую пикантную проблему, как некстати объявившийся заимодавец. Ведь если бы он узнал о вашем договоре с Истреддом, однозначно настаивал бы на возвращении денег. — Разумеется. В этом плане Геральт — ужасный зануда и нытик. Такой правильный, аж тошно! — А вы в данном случае считаете правой себя? Не Истредда, не Геральта? — Да, — безапелляционно заявила Йеннифэр и, видя как меняется выражение лица даже видавшего виды Талера и округляются в ужасе глаза лояльного к ней Доррегарая, продолжила: — И я могу свою позицию объяснить. — Да уж, пожалуйста, — попросил Талер. — Я тут недавно узнала, что Кейра беременна, — заявила Йеннифэр. — Рад за нее, — осторожно заметил Талер. — Но какое это имеет отношение к вам и Истредду? — А такое, что у нас, чародеек, период фертильности очень короток. Так вот, Кейре повезло, она нашла себе нормального мужика, который смог заделать ей ребенка. А Истредд, на которого я потратила свои лучшие годы, вместо того, чтобы заниматься делом, кормил меня байками о способах лечения бесплодия и сутками торчал в своей дурацкой лаборатории. Хотя должен был лучше стараться в нашей кровати. И поскольку годы, потраченные впустую, он мне вернуть не сможет, я считаю, будет справедливым, если он компенсирует мне эту потерю хотя бы в денежном эквиваленте. — Интересный вариант, — сказал Талер. — Только ни один Гражданский Кодекс с такой интерпретацией долговых обязательств не согласится. Так что, видимо, придется вам все-таки раскошелиться. — Ну, это мы еще посмотрим, — с вызовом заявила Йеннифэр. — Давайте мы пока эту тему оставим и вернемся к событиям дня вчерашнего. А точнее, ночи, когда вы явились в палату Истредда. Так вот, зачем вы приходили? — Я не люблю недосказанности. Днем мы с ним не закончили. Я подумала, что надо как-то прийти к консенсусу. Поговорить спокойно, все обсудить… — А лапу оборотня вы с собой взяли зачем? — Для достижения консенсуса, — невозмутимо ответствовала Йеннифэр. — И вовсе не теми способами, о которых вы думаете. — А какими? — Гораздо более приятными. С Геральтом они работали безотказно. Конечно, Истредд — не Геральт, но при должном усердии и старании, думаю, и на нем бы в конце концов отлично бы заработало. — Заработало что? — Любовная игра, называется «Ведьмак и стрыга». — Угу. Понятно. — Не хотите, чтобы я пояснила, в чем эта игра заключается? — с наигранной любезностью предложила Йен. — Нет нужды. Не сомневаюсь, что этот вопрос вы мне осветите подробно, четко и со знанием дела. Так что, на сегодня все. Прочтите протокол, подпишите — и возвращайтесь в камеру. — В камеру? — возмутилась Йеннифэр. — За что? — За то, что вы со своим бывшим сотворили, — ответил Талер. — Это на уголовочку тянет. Вы, конечно, в содеянном чистосердечно признались, что будет непременно мною учтено. Но, несмотря на это, на сорок восемь часов — как хотите, задержать вас все-таки придется. — Вот ты сука очкастая, — выругалась Йеннифэр. — Я тебе, тварине лживой, лицемерной, все как на духу выложила, честь по чести, а ты… — Я уже сказал, что откровенность вашу ценю. И в дальнейшем вам это зачтется, — невозмутимо ответил Талер. — Если завтра вы до часу ночи не выпустите мою подзащитную… — начал Доррегарай. — Не волнуйтесь. Порядок я знаю. И до ночи тянуть не собираюсь. — Учтите, мы и изменения меры пресечения, если что, потребуем. — Не сомневаюсь, усмехнулся Талер. — Только, думаю, что это вам не понадобится.* * *
После допроса Талер вышел на улицу подышать свежим воздухом и немного отойти после общения с Йеннифэр, но главным образом — встретиться со своей помощницей Тамарой Стенгер, которой он еще с утра дал одно важное задание. Талер тут же и увидел ее, сидящей на скамейке рядом со зданием Отдела, и поспешил подойти. — Ну что, Тома, вы сделали то, что я просил? — Да. Истредд даже не кочевряжился. Сразу заявление написал. В суд мы сходили, Веспуля у нас все приняла, передала Стрегобору и сказала, что тот сегодня же все сделает, как надо. Прямо чудеса да и только. — Видимо, одно лишь имя Йеннифэр оказывает на всех магическое влияние, — предположил Талер. — Вероятно, — Тамара усмехнулась. — Веспуля едва только увидела, что заявление про Йенку, вмиг подскочила, как в жопу стреляная и заверила, что лично проконтролирует, чтобы делу дан был ход в кратчайший срок, и Стрегобора достанет, чтобы он волынь не вздумал тянуть. Ибо, как сказала Веспуля, наконец нашелся тот, кто ентой наглой чувырле хвост ее колдунячий собрался прищемить, а значит ей, Веспуле то есть, нужно приложить все усилия, чтобы тварюку Йенку настигло справедливое возмездие за все учиненные ею пакости и бесчинства. — Надо же, — Талер покачал головой. — Даже интересно мне стало, что ж Йенка Веспуле-то сделала, что она таким праведным гневом воспылала? — Об этом я в присутствии Истредда спрашивать не стала. Хотя, многих граждан, а особенно, гражданок Йеннифэр раздражает просто самим фактом своего существования. — Да уж, — кивнул Талер. — В свете последних событий к этим самым гражданам можно причислить и меня. Вот сижу и думаю, что многим было бы легче и приятнее жить на свете, если бы Йенка в свое время на этот самый свет не появилась. — Не появилась бы она, так появилось бы что-нибудь другое, может, еще более гадостное, — заметила Тамара. — Тоже верно, — вздохнул Талер. — Сорняк живуч. — Кстати, о сорняках. Мой-то несостоявшийся жоних опять у вас хлеб пытается отбить. Собственное расследование проводит. И даже виновного уже нашел. Угадайте, кого? — Да неужели же опять Эредина? — с удивлением предположил Талер. — А кого ж еще? — Ну вот тут моя логика мне напрочь отказывает, — Талер беспомощно развел руками. — Как? Вот тут-то Эредин совершенно ни с какого боку! Никакой даже малюсенькой зацепки, чтобы его к этому делу притянуть. — Это вы так думаете. Потому что косный, ригидный, местечковый и глаз у вас замылился, — объяснила Тамара. — А вот у Зиги все расчудесно сложилось и притянулось. Черный волос-то дома у Лютика нашли. И все подумали, что это Йенкин. А он был Эрединов. — Стоп-стоп, откуда Зиги узнал про то, что нашли в доме Лютика? — насторожился Талер. — Лютик сегодня с утра заявился в Кейран на летнюю веранду в сопровождении Элихаля, Присциллы и Рианнон, чтобы отпраздновать свое исцеление от ликантропии. И после второго штофа рассказ о визите Йен и о том, как верный друг Лютика Геральт вывел коварную стервозу на чистую воду, слушал если не весь Флотзам, то его центр уж точно. — Лютик, блядь! — Талер в сердцах стукнул кулаком по скамейке. — Зиги наслушался Лютиных баек, воскресил в памяти привычный образ врага и рванул проводить собственное расследование. — В каком направлении? — с опаской спросил Талер. — Морьку опросил. — Ах, ебит же ж твою маковку! На предмет чего? — На предмет порочащих связей. — А связи каким образом всплыли? — зачесал было репу Талер, но тут же сообразил сам, горестно прижав к вискам ладони. — Ай-ёпт, Йора же в Биндюге прямо на месте происшествия при всем честном народе и стоящей рядом Васке про Морьку и Истредда сказал. — Зиги и к Йоре попробовал подкатить. Но был немедленно послан в резкой и грубой форме по известному адресу. А вот Морька, как выяснилось, оказался более отзывчивым — поведал гению столичного сыска, что имел содержательную беседу с Эредином. — А вот это уже интересно. — Вряд ли, — покачала головой Тамара. — От истины в Зигиной интерпретации событий осталось, как вы сами понимаете, немного. А точнее, не осталось ничего. На самом-то деле, о чем действительно говорили Эредин и Морвран, Зиги не интересовало. Он ведь сам для себя уже определился. Эредин запугал Морврана, путем угроз и шантажа вынудил его признаться в том, что тот знаком с Истреддом, затем заставил вызвать Истредда на встречу, явился на лужайку за садиком и сделал свое черное дело — избил несчастного и порезал. — Ужасы какие. А зачем Эредину это было нужно, Зиги не придумал? — Потому что Эредин порочен и преступен по своей сути. — Бред собачий! Вот неймется сучонку. И домой его не выпрешь. Кстати, Тома, ты не в курсах, так, чисто по старому знакомству, у него командировка-то должна уже закончиться. На каком основании он тут околачивается? — Он отпуск взял. — Чтобы торчать в наших ебенях и тратить его на ссанье против ветра? Я бы его Эльтибальдычу нашему показал. У парня с головой явно не тихо. Потому что не нравится мне эта одержимость. Вроде как и дурь опять, а мне че-то не смешно уже. — Да не берите в голову, — махнула рукой Тамара. — Ну побегает, поиграется в сыщика. Отпуск все равно скоро закончится — и вернется Зиги домой в Вызиму. А там, глядишь, придумают ему какое-нибудь дело по душе, чтобы не отсвечивал. Он займется и про свои Флотзамские подвиги забудет. — Ох, хорошо, коли так, — вздохнул Талер. — А впрочем, как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось. Пусть играется, только бы под ногами не мешался. Потому как мне и без него дел и проблем хватает.