Отчего так в Биндюге березы шумят?

      Сборы на работу Цири традиционно начинала с процедуры кофепития. Это помогало ей окончательно прогнать сон, взбодриться и давало приятное ощущение, что еще несколько минут можно никуда не торопиться, а просто спокойно посидеть за столом, как будто у нее впереди целый день свободного времени.       Впрочем, сегодня Цири могла себе позволить не торопиться на вполне законных основаниях, и поэтому, зевая и потирая все еще сонные глаза, она добрела до кухни да так и замерла на пороге, с удивлением увидев сидящего за столом Геральта, неспешно прихлебывающего чай вприкуску с бутербродом и просматривающего местную районную газету. — Привет, пап. А чего это ты не на работе? — удивленно поинтересовалась Цири. — У нас сегодня вынужденный выходной. Киаран взял отгул и поехал в Элландер. А без него нам на делянке делать нечего. — Геральт посмотрел на часы. — Кстати, и ты сегодня что-то не торопишься. — Так и Лютя сегодня в Элландер собрался. Вместе с Присциллой и Эредином. Деньги будут на наш районный культур-мультур выбивать. Ну и мы с Лютей решили, что надо как раз инвентаризацию книжных фондов провести. Так что мне сегодня спешить некуда. — Инвентаризация — дело нужное, да, — кивнул Геральт. — Не знал, что ты у меня это умеешь. — А я и не умею, — беспечно пожала плечами Цири. — Со мной же Авик пойдет, ну и все мне расскажет и покажет. — М-да, — задумчиво усмехнулся Геральт. — Пап, ты чего? — подозрительно и недовольно прищурилась Цири. — Ничего. После Эредина мне уже ничего не страшно. Тем более, Авик. — Мы с Авиком просто друзья, — заявила Цири. — Ну разумеется. Я так и подумал. И вовсе незачем кипятиться. — Я не кипятюсь. То есть, не кипешусь… Тьфу! В общем, я спокойна! И вообще, ты бы, пап, лучше своей личной жизнью занялся. А то уж неделю как Йен похоронили, а ты все дома сидишь. — Вот и здрасьте совсем. Цирюнь, я тебе что, мешаю? — Да не мешаешь ничего, — Цири немного смутилась. — Просто… Ну, я подумала, чего сидеть. Ты ж не Истредд, который от любви к Йен все еще сам не свой. Или что? Неужели ты все по ней страдаешь и скучаешь? — Нет, Цирь, — Геральт отрицательно покачал головой. — Дело не в Йен. Я просто решил, что надо взять тайм-аут. — Что? Я думала, что теперь вы с Трисс наконец сойдетесь по-нормальному. — Тебе бы этого хотелось? — Геральт серьезно посмотрел на Цири. — Ну-у, — Цири задумалась и после некоторой паузы продолжила. — Я думаю, у меня это осталось еще с детства. Привычка, понимаешь? А на самом-то деле решать тебе. Потому что я ведь уже выросла. И вполне могу продолжать общаться с Трисс даже если вы с ней будете порознь. — М-да, — Геральт посмотрел на дочь. — О, смотри-ка, Регис к нам идет, — заметила Цири, случайно глянув в окно. — Тож не спится ему с утра пораньше.       Геральт и Цири проследили, как Регис подошел к крыльцу, а затем услышали, как сначала заскрипела, открываясь, дверь входная, а затем — и вежливый деликатный стук. — Хозяева дома? — донеслось из коридора. — Регис, что ты вечно как неродной! — отозвался Геральт. — Скребешься там всякий раз, как будто мы с Цири тебя не пригласили к нам в дом еще давным давно. — Вежливость никто не отменял, — мягко заявил Регис, появляясь на пороге. — Дядь Регис, мы как раз чай пьем, давайте с нами, — пригласила Цири. — С удовольствием, — кивнул Регис, не торопясь однако проходить в дом. — Только сначала скажите мне, вы на улицу сегодня выходили? — Я утром кур кормил, — Геральт с некоторым недоумением посмотрел на Региса. — А что? — А вы выйдите на крыльцо и сами увидите.       Геральт и Цири удивленно переглянулись, а затем встали из-за стола и последовали за Регисом на улицу. — Эт-то что еще за хрень! — возмущенно воскликнул Геральт при виде криво и жирно намалеванного красным на стене дома слова: «МЕСТЬ!»       Цири же, узрев эту «наскальную живопись», почла за лучшее промолчать, так как материться при отце и Регисе казалось ей неудобным, а иных слов, кроме нецензурных, на ум не приходило. — Вообще-то я шел к тебе именно в этим вопросом, — все так же спокойно сказал Регис. — Потому что выйдя сегодня из дому, увидел это безобразие у себя на дверях. Однако, как мы теперь видим, наш таинственный мститель имеет претензии еще и к тебе. — Это краска? — решила на всякий случай уточнить Цири. — Да, — дружно кивнули и Геральт, и Регис. — Да мало ли придурков! Оттереть — и дело с концом! — Не нравится мне это, — задумчиво изрек Геральт. — Хотя, ты права. Смыть эту дрянь, конечно, надо. — Это не снимает вопросов: кто это сделал и зачем, — констатировал Регис. — У тебя были какие-нибудь идеи на этот счет? — поинтересовался Геральт. — Сначала у меня промелькнула мысль о том, что какой-то из наших кланов решил начать войну. Бред, согласен, но среди неразберихи в мыслях это было хоть что-то относительно внятное. — Но? — Геральт испытующе посмотрел на Региса, ожидая опровержения и без того кажущегося неправдоподобным и странным объяснения. — Красная краска. Вероятно, тот или те, кто это сделал, пытались или имитировать кровь, или намекнуть на нее. Мои собратья в этом случае не стали бы использовать заменитель. — Да, действительно, не ваш метод, — согласился Геральт. — Я спросил у Детлаффа, что он думает по этому поводу… — Хочешь сказать, не за ним ли хвост? — уточнил Геральт. — Маловероятно, но вдруг кто-то в Боклере решил поквитаться за Сианну. Ее сестра одно время старательно демонстрировала столичному обществу родственные чувства и очень настойчиво напирала на семейные узы. — Думаешь, могла нанять кого-то? — Как вариант. Она или кто-нибудь другой. — Но при чем тут я? — Ты все-таки некоторым образом поучаствовал в жизни этой мерзавки. В ее последние часы. — Тогда с таким же успехом это может быть и новиградский след, — задумчиво изрек Геральт. — Нет, — покачал головой Регис. — Новиградский Скрытый был очень недоволен тем, что Детлафф впутался в мафиозные разборки и употребил все свое влияние, чтобы его имя ни случайно, ни мимолетно по касательной, ни намеками — никак не звучало применительно к этой истории. Думаю, не стоит пояснять, что его влияния хватит даже на то, чтобы наглухо заткнуть рот боссам нынешней Большой Тройки, хоть каждому в отдельности, а хоть и всем разом. — Значит, Боклер. Рабочая версия, — Геральт почесал в затылке. — Я думаю, надо эту хренопись поскорее убрать с глаз долой, пока новость о таинственном неуловимом мстителе по всей округе не разнеслась. — Это верно, — согласился Регис. — Надо сейчас же пойти и… — Ото ж супостаты-вредители!!! Ента шо ж деется! Средь бела дня тако безобразие! Акт вандализьму чистейшей воды. Та шоб у ентого малювальщика руки отсохли и ноги отнялись, шоб его вспучило да скрючило, чума на его, понос, золотуха, сифилис и проказа! — По ходу, не успели мы, — резюмировала Цири, вслед за отцом и Регисом поворачиваясь к подворью Васки, откуда и доносились грозные и возмущенные вопли. — Я что-то не понял, Васка так разозлилась из-за того, что кто-то изгадил твою стену? — Геральт в недоумении воззрился а Региса. — Мне кажется, наша чудесная версия о Боклерском следе только что рассыпалась в прах, — вздохнул Регис. — Наверняка Васкин дом тоже пал жертвой таинственного настенного живописца. И именно об этом она сейчас старательно и оповещает всю Биндюгу. — А вот это, хоть режь ты меня сейчас на части, я никак объяснить уже не могу, — беспомощно развел руками Геральт. — Ладно Детлафф, ладно я, но Васка-то как в нашу компанию затесалась? — Связи я, конечно, тоже пока не улавливаю, — развел руками Регис. — Но, тем не менее, она существует. — Пап, дядь Регис, пойдемте в дом, — предложила Цири. — А то стоим тут, как три дубочуда в Брокилоне, на эту стену пялясь. А если мы еще на минуту здесь задержимся, то Васка нас увидит и тут же примчится. Тогда у вас от количества версий и подозреваемых головы распухнут. — Эт точно, — согласился Геральт и уже направился было к крыльцу, но тут же вновь остановился, увидев вырулившую на их улицу машину Рианнон. — Что-то Йорвету с утра пораньше дома занадобилось, — задумчиво констатировал он. — Может, Киаран не уехал и наш выходной отменяется?       Однако развить эту мысль Геральт не успел, так как машина уже притормозила у калитки Йорвета, и из нее тут же выскочил взъерошенный Лютик, который, заметив Геральта, бегом устремился к нему. — Гера-альт! — возопил он со смесью тревоги и радости. — Как хорошо, что я тебя застал. Ты должен мне помочь. То есть, как друг, защитить меня и спасти от страшной опасности. — Лютя, да погоди ты, не части так, — слегка осадил приятеля Геральт. — Скажи нормально, что у тебя случилось? — Геральт, меня хотят убить, — таинственно-трагическим шепотом сообщил Лютик. — Что? — Геральт слегка опешил, но тут же собрался и сосредоточился. — Это не шутки, Лютик. — А я что, похож сейчас на клоуна? — обиделся тот. — Я не это имел в виду, — поспешил успокоить друга Геральт. — Ты знаешь кто и за что? Или по крайней мере, предположения у тебя есть? — Разумеется! Это ж ясно как день! Радикально настроенные гомофобы и мои бывшие брошенные любовницы. — Лютя, ты опять завел эту шарманку? — откровения приятеля прервала подошедшая к ним Присцилла. — Зачем ты морочишь Геральту голову? — В каком смысле? — не понял Геральт. — Образ врага неправильный? Или враг вообще существует только в Лютином воспаленном воображении? — Я бы не сказала, что Лютика хотят прямо вот убить, — сообщила Присцилла. — Однако зуб на него кто-то точно имеет. — Сегодня утром я вышел на улицу и увидел на стене своего дома написанное кровью… — Краской, — машинально поправил Геральт. — Что? — дуэтом вопросили Присцилла и Лютик. — На стену моего дома посмотрите. У Люти то же самое? — Да, — Присцилла ошарашенно посмотрела на Лютика, однако тот замешательства подруги вовсе не разделял, напротив — увиденное еще более воодушевило его и подвигло на новые предположения. — Ну конечно! Все сходится. Это лишний раз подтверждает, что злоумышленник э-э-э… умышляет против меня… зло. А твой дом тоже пометили, потому что все знают о нашей с тобой дружбе. — Регису тоже стену размалевали, — подсказала следящая за разговором Цири. — Так Регис тоже мой друг. — И бабе Васке. — Да, Лютя. Кем приходится тебе она? — ехидно поинтересовалась Присцилла. — Уж не брошенной ли любовницей? — О-о, — Лютик страдальчески закатил глаза. — Вы как глупые, чес-слово. Все же ясно как день! Это Васка учинила все эти безобразия, а свой дом разрисовала для отвода глаз, чтобы на нее никто не подумал. Типа, смотрите, люди добрые, я тоже пострадала от бесчинств вандала-супостата. А на самом деле Васка — та самая радикальная гомофобка и есть! — Можешь сказать это ей самой, — буркнул Геральт. — Потому что она заметила нас и идет сюда. — Нет, вы видали, че деется?! — громогласно возопила Васка, вступая на подворье Геральта. — Да вот, стоим и смотрим, — Геральт повел рукой, приглашая соседку оценить масштабы трагедии. — О! Так ента пошесть и у вас на стене намалевана? — возмущению Васки, казалось, не было предела. — Ну, а ты чего ж так просто стоишь? Ты ж ведьмак! Значит должон. — Должон что? — Ну-у, какой-нить свой шахер-махер ведьмачий произвесть и вредителя вычислить, пымать и призвать к ответу. — А соседка наша дело говорит, между прочим, — поддержал Васку доселе молчавший Регис. — По крайней мере, следы-то наш таинственный малевальщик должен был оставить. — Следы мы затоптали, — Геральт безнадежно махнул рукой. — Не отпечатки же пальцев со щеколды на калитке снимать. — А чавой бы и нет? — насупила брови Васка. — Я Вярношке-то просигналила об акте вандализьму. Во ща прийдеть и пусть сымает. — А может, это Эрединовых рук дело? — не очень уверенно предположил Лютик и с надеждой посмотрел на Васку, так как знал о напряженных отношениях суровой бабки и старшего из братьев Ольховых и поэтому рассчитывал на ее поддержку. Однако рассудительная Васка ожиданий Лютика не оправдала. — Ерундель ты какую-то несешь, — заявила она, глядя на Лютика как на глупенького. — Во-первых, не такое у Эрединки воспитание, чтобы исподтишка гадить хотя бы и мне. Если б че имел сказать супротив моего, так обложил бы матом и обозвал бы старой дурой прям в глаза, а не вот енто вот все. А с Геральтом оне и вовсе давным-давно все выяснили, когда подралися. И с Цирькой тоже помирились после как она ему за блядство по морде заехала. Чё уж теперь-то войны таким макаром перевоевывать. Не-е, Лютя, енто какая-то ссыкливая гнида учинила. Кто-то такой… навроде тебя. И я даже знаю кто! — Васка подняла палец вверх, явно наслаждаясь вниманием всех присутствующих. — Енто, я вам точно скажу, давешний колготоголовый ниндзя, который едва мой сенной сарай не спалил. Мы его тады пресекли, а теперь он мстит мне и Цирьке. — Так уж тогда он должен был и Эрединов дом расписать, — заметила Цири. — И Йорветов заодно. — Э! А хто тебе сказал, что он Эрединкин дом не тронул? — в глазах Васки горело торжество. — Вот я своими старыми людскими глазами вижу, а вы своими молодыми ведьмачьими — нет! А ить на евонной стене тоже эта пакость намалевана! — Уй! — Лютик сразу как-то сжался и схрюнился. — Вот Эредин проснется, выйдет на улицу, это увидит — и че тогда начнется… — А нам сегодня еще в Элландер ехать, — с кислой миной напомнила Присцилла. — Как хотите, но лично я с этим вахлаком никуда не поеду, — решительно заявил Лютик. — Это еще почему? — уперла руки в боки Присцилла. — Потому что Эредин — бандит, мафиозник, а заодно тоже злобный и закоренелый гомофоб. Вот возьмет, убьет, выкинет по пути в канаву — и поминай как звали. — Зачем Эредину это делать? — начала сердиться Присцилла. — Ты думаешь, его может чем-то заинтересовать твоя облезлая персона? Впрочем, что это я, наверняка он хочет отжать твое хлебное, денежное и страшно престижное место заведующего Биндюгинским клубом! — А может быть и да! — с надрывом провозгласил Лютик, так же упирая руки в боки и выставив вперед ногу, видимо для пущей важности и явно собираясь вступить в полемику. — О, Лютя отчунял, — заметила подошедшая Рианнон. — Теперь он страшный и грозный и рвется в бой. Впрочем, как и мой Йора. — Бой — дело хорошее, — сказал Геральт. — Я бы тоже с удовольствием этому малювальщику руки-то подвыдергал и рожу расписал бы красненьким. Но есть проблема. — Желание и отличный повод дать в морду есть, а самой нужной морды — увы, — усмехнулась Рианнон. — Таинственный мстюн запутал следы как в известной офирской сказке. — Офир! — ахнула Цири. — Рианнон — ты гений. Как я сама-то не додумалась! Это ж подлец Гюшка продолжает свою подрывную деятельность! — Вряд ли, — засомневался Геральт. — Гюшка изолирован в двимеритовой камере. — Ну и что, — не сдавалась Цири. — А может, ему двимерит нипочем, поэтому он и из камеры может продолжать гадить. Или у него подельник на свободе остался. — Что-то как-то сомнительно и насчет первого, и насчет второго, — покачал головой Геральт. — Хотя, в повадках офирских дэвов и их способах пакостничества я и впрямь не силен. — А Авик силен, — тут же припомнила Цири. — Значит, надо звать его, чтобы он нас просветил. А заодно и Эредина предупредить.       С этими словами Цири решительно направилась к дому Ольховых. Геральт лишь пожал плечами, глядя ей вслед. — Геральт, ты же не думаешь, что это действительно офирский дэв продолжает мстить вам за выкрутасы покойной Йен? — поинтересовался Регис. — Я уверен, что он тут ни при чем. Просто Цири придумала хороший повод лишний раз заглянуть к Ольховым. — Теперь-то зачем? Я думал, Эредин — уже спетая песня. Или твоя неугомонная дочура вновь воспылала к нему неземной любовью? — К счастью, нет. После Калмеведда у Цири поменялась доминанта. — Неужели Креван? — Ай, там все как всегда непонятно и непросто. Это разговор за рюмочкой мандрагоровой настойки, а не в момент, когда Цири будит мирно спящее зло. — Да, собственно, все, зло уже бодрствует, — усмехнулся Регис, наблюдая вместе со всеми, как в ответ на стук Цири открывается окно и в нем появляется физиономия встрепанного со сна Эредина. — Чего?! — тут же возмущенно возопил он, услышав сообщение Цири, и полез на улицу, чтобы узреть воочию, как бессовестные вандалы надругались над стеной его дома. — Ща пойду во Флотзам и этой офирской нечисти руки выдерну, — недолго думая заявил он. — Чтоб впредь знал, как приличным эльфам дома всякой хренью расписывать. — Эредин, не торопись, — привлеченный шумом на крыльцо, степенно подвязывая халат, вышел Креван. — Зачем ждать? Ввалить люлей по горячим следам — и дело с концом! — За Гюнтером, конечно, числится много прегрешений, но порча нашей стены — этот тот редкий случай, когда он не виноват. — М-да? — Эредин перевел взгляд с красной надписи на Кревана, а потом обратно. — Точно не виноват? Это плохо. Потому что руки-то выдернуть надо, а кому — хрен знает. Но вообще, я думаю, и это не проблема, потому что тайна личности паршивца — дело временное. Сейчас надо обозначить круг подозреваемых… — А потом? — насторожился Креван, не ожидая от воодушевившегося Эредина ничего хорошего. — А потом они будут доказывать мне свою невиновность. — Прально Эрединка говорит, — одобрила план соседа Васка, которая, вместе с остальными стоя на дороге рядом с ольховской изгородью, доселе молча наблюдала за его действиями и реакцией на происшедшее. — Пымать их и пусть ответ держат. А хто попадется виноватым — тому Эрединка в морду даст. Слышь, сосед, ты мене первую послухай, потому как я имею хар-рошую кандидатуру под твои кулаки. — Баб Васк, подождите, — предложил Регис. — Давайте не будем спешить и подойдем к вопросу взвешенно. — Можно и взвешенно, — согласилась бабка. — Так еще и луччей. Сначала подвесить этого малювальщика за причинное место, чтобы Эрединке было удобнее его мутузить. — Я не это имел в виду, — заметил Регис. — Тут с кондачка решать нельзя. Вдруг ошибемся и круг подозреваемых обозначим неверно. Тем самым спугнем настоящего виновника. Версий-то мы вгорячах уже много нагенерировали, например, вы ж помните, что Лютик даже самого Эредина вначале подозревал (о том, что тот же Лютик ранее предполагал виновницей бабку Васку Регис решил от греха подальше умолчать). — Это я от волнения, в смятении чувств, в состоянии аффекта, — быстро начал оправдываться Лютик. — Зачем вспоминать и тем более, сообщать об этом Эредину. Тем более, у меня появилась новая версия. — И? Кто, по-твоему, это может быть? — поинтересовался Геральт, не ожидая, впрочем, от очередной идеи Лютика ничего адекватного. — Это Йен! — Что?! — Геральт аж опешил от такой смелой и неожиданной версии. — Я тут мозгами пораскинул… Да, они у меня есть, и не надо сейчас делать таких лиц! Смотрите, ведь если таинственный вандал не полный псих, то он выбирал дома, руководствуясь определенным планом. То есть умыслом. Это вам и сам Талер скажет, если вы его спросите. Вот, казалось бы, какая связь между мной, Эредином и Ваской? На первый взгляд, никакой. А она есть! — поднял вверх палец Лютик. — Мы все связаны с Йен. Меня она пыталась подставить, Эредин был по ее делу понятым, Васка давала свидетельские показания. — Хм, — Геральт задумался. — Регис приютил Истредда, Йорвет косвенно участвовал в его опознании, Седрик… Погодите, а что у нас с домом Седрика? Про него-то мы забыли. — Да все то же, что и у всех, — сообщил подошедший к остальным Йорвет. — Я даже не постеснялся, подошел поближе и посмотрел, что там делается, пока самого Седрика нет дома. — Обнаружил что-нибудь интересное? — спросил Эредин. — На кусте шиповника мелкие кусочки какого-то тряпья. И в некоторых местах ветки будто припорошены странной блестящей пыльцой. — Зар-раза, — выругался Геральт. — Может статься, Лютя на этот раз не так уж и неправ. — То есть, это что, и впрямь восставшая из зада Йенка? — Лютик побледнел, испуганно заозирался по сторонам и на всякий случай шагнул ближе к Геральту. — Тогда было бы логично, если бы она таким образом расписала и нынешнюю обитель Гюнтера, — заметил Креван. — И мой дом, — напомнила Присцилла. — Потому что я вместе с Эредином тоже была понятой у Трисс. — И, кстати, дом самой Трисс, — сообразил Регис. — Насчет отсутствия надписей на стенах домов во Флотзаме — объяснимо, — сказал Геральт. — Слишком далеко от кладбища, поэтому добраться туда неупокоенному может быть затруднительно. А вот Трисс…       Договорить Геральт не успел, так как в кармане у него запел мобильник. — Батя звонит, — на всякий случай сообщил он всем присутствующим, прикладывая соту к уху. — Да, слушаю. Что? У вас, у Трисс да еще и у Тиссаи? Я не ослышался, у Тиссаи? Вот бл… Короче, бать, у нас такая же хрень на всех домах улицы. Плюс у Лютика. Еще и призрачной пыли насыпано? У нас только у Седрика. Кажется. Впрочем, мы тщательно не осматривали. У тебя есть идеи, чьих рук дело? С учетом охвата участников очевидно, хоть и кажется полным бредом? М-да, согласен. Встречаемся на центре и идем на кладбище? Да, других вариантов пока что я не вижу.       Геральт закончил разговор и озадаченно посмотрел на Лютика. — Все-таки Йен? — удивленно покачал головой Регис. — Восставшая из ада, изыди снова в ад! Нам пакостить не надо… — Лютик, начавший было торжестенно декламировать свежесочиненный стих, запнулся и задумался, подбирая рифму. — … И нехуй мозг ебать! — закончил вместо него четверостишие Эредин. — Короче, соседи, айда на кладбище. Ишь ты, думает, раз покойница, так все теперь можно? А ни хрена, все равно выдернем ей призрачные ручья-крючья и засунем в призрачную задницу!