Цветы зла

Когда ж наскучит мне весь этот фарс нелепый, Я руку наложу покорному на грудь, И эти ногти вмиг, проворны и свирепы, Когтями гарпии проложат к сердцу путь.

      Уилл проснулся, когда солнце уже садилось за горизонт. Таблетка окончательно растворилась под языком, а головокружения будто и не было. Он немного поворочался, закутавшись в одеяло, слыша его тихий хруст, и медленно сел на постели, когда услышал негромкий стук в дверь. В следующую секунду, не дожидаясь ответа, Ганнибал вошел в комнату, держа в руках небольшой чемодан. Грэм заинтересованно подвинулся к краю кровати, смотря на Лектера и улыбаясь одними глазами. Уилл заулыбался шире, обнаруживая, что это небольшой виниловый проигрыватель. Небольшой «Кросли» в ретро-стиле обосновался на столике напротив кровати, и, аккуратно опустив иглу, послышалось приятное слуху потрескивание, а затем, комната залилась невероятной, скребущей когтями по душе мелодией, плавно переходящей из минора в мажор. Лектер проследил за реакцией Уилла, когда тот на секунду закрыл глаза и уголки его губ едва заметно поплыли вверх. Подошел к кровати и присел на самый ее край. Грэм открыл глаза и немного подвинулся, позволяя Ганнибалу быть ближе, после чего откинулся на мягкое изголовье кровати. — Это Верди. Травиата, — Ганнибал взял одну из подушек и, заставив Уилла немного отогнуться, подложил ее ему под спину, — Впервые представленная публике в 1853 году в Ла Фениче, Венеции, но, к сожалению, неоцененная по достоинству. В центр драмы помещен персонаж, отвергнутый обществом - куртизанка, умирающая от неизлечимой болезни. Ты слышал ее раннее? — Никогда прежде, — Уилл отрицательно мотнул головой, смотря на Ганнибала, — Почему Вы запретили мне слушать плеер, но принесли этот проигрыватель? — Перейдем на ты, Уилл. Хотел, чтобы ты услышал, как на самом деле должна звучать музыка, — пожав плечами, — Наушники лишь портят слух и не доставляют того удовольствия, которое ты можешь получить при прослушивании ее на виниле.       Уилл едва заметно покраснел. Ганнибал поднялся, отдернув пиджак, и подошел к окну, распахнув массивные шторы. Стемнеть еще не успело, а на горизонте виднелось красно-оранжевое светило. В пару движений открыв балконную дверь, Лектер, не смотря на Уилла, прошел на балкон и приглашающе оставил дверь открытой. Уилл неспешно поднялся с постели, будучи нагим, и быстро набросил на плечи предложенное кимоно, повязывая его пояском. Координация вернулась к нему, поэтому он без проблем вышел на балкон и встал по правую руку от Ганнибала. Тот, не поворачиваясь, втянул носом воздух, едва уловив теплый аромат человеческого тела, и его ноздри еле заметно затрепетали. Грэм облокотился о кованные перила и опустил взгляд, заметив небольшой сад у дома. Ему бы хотелось пройтись там когда-нибудь, босиком, прямо по гравию, а затем опуститься в шелковистую свежую траву, окропленную росой. Его раздумья прервал тихий голос Ганнибала: — Говорят, раньше солнце и луна двигались по небу сами собой, и мало порядка было в их движении: то они одновременно сияли в небесах, то одновременно закатывались, и тогда на мир опускалась полная темнота, — Ганнибал все также смотрел на солнце, — И даже когда на небе было одно лишь солнце или одна луна, никто не знал, как долго это продлится, — зачитал он заученные наизусть слова из скандинавской мифологии. — И как же все встало на свои места? — шепотом произнес Уилл, не в силах оторвать взгляда от профиля Лектера. — Однажды Боги собрались и решили, что двое из них должны управлять ходом небесных светил. Ночь, жена аса Деллинга, сказала Одину, что она и ее сын согласны возить по небу луну и солнце. И тогда асы решили, что Ночь станет править колесницей, везущей Месяц, а ее сыну, Дню, пристало возить по небу солнце. И по сей день Солнце и Месяц появляются в небе по очереди и в определенное время.       Ганнибал повернул голову к Уиллу, глядя на его восхищенное лицо, и, казалось, он слушал его с таким упоением, что едва ли не заглядывал в рот. Лектер с улыбкой прошелся взглядом по оголенному плечу, открывшемуся взору из-за широкого в плечах кимоно. — Мне нравится, как ты рассказываешь.       Произнес Уилл, наконец отведя взгляд к солнцу, которое зашло за горизонт уже наполовину, а в следующую секунду почувствовал обжигающие пальцы, поправляющие его кимоно на плече. — А мне нравится, как ты слушаешь.       Лектер развернулся к двери, и, не оглядываясь, вышел с балкона, дожидаясь, когда Уилл зайдет за ним. Грэм постоял минуту, вдыхая свежий воздух, а затем проследовал обратно в комнату. Проигрыватель замолчал, и Уилл подошел и поднял иглу, погружая комнату в звенящую тишину. — У тебя есть какая-нибудь другая музыка? — произнес он, — Пинк Флойд или что-то в этом духе?       Ганнибал вопросительно приподнял бровь, демонстрируя всем своим видом полную озадаченность. — Ничего, позднее 1920-го года.       Уилл замолчал. Затем открыл было рот, чтобы что-то сказать, но снова закрыл. Затем, кашлянув, произнес: — Хотелось бы послушать что-то из моего плейлиста на проигрывателе, — Уилл с наигранной грустью пожал плечами, — А то оказалось, что всю жизнь я не слышал, как на самом деле восхитительно звучат Пинк Флойд, и упускал эту возможность, слушая их в наушниках. Казалось бы, куда еще более круче? Оказалось, казалось, — Уилл иронично улыбнулся, подходя ближе к Ганнибалу, а тот буквально наслаждался этим зрелищем, тепло улыбаясь.       Лектер смотрел на Уилла сверху вниз с плохо скрываемым восхищением. Он едва держался, чтобы сию же секунду не прижать к себе этого юнца мертвой хваткой и никуда не отпускать. В его голове, словно в библиотеке, планам на Уилла Грэма был отведен целый стеллаж. Вместо этого, он чуть наклонился к Грэму, чтобы быть с ним на одном уровне, и горячо зашипел на ухо: — Ужин будет готов через полчаса. Присоединитесь ко мне, мистер Грэм?       Казалось, словно на шее остался ожог от горячего дыхания. Уилл громко сглотнул, немного поворачивая голову вправо, и, оказываясь с Ганнибалом в непозволительной близости, так же интимно тихо произнес: — Могу я помочь?       Ганнибал насмешливо улыбнулся, выравниваясь, и, промолчав, обошел Уилла и покинул комнату. Еще успеешь.