Везунчик Кеша

Степан вышел из джипа и размял затёкшую шею. Ну и ночка выдалась, семь раз выезжали на задержание, и всё в его смену. Вон прошлую ночь Петренко дежурил, спал как боров, везёт же некоторым. Он вздохнул и нырнул в полутёмный зал кафе. За его столиком на его любимом месте сидело какое-то чмо и трещало по телефону. Хотелось подойти, как котёнка поддеть за шкирку и выкинуть с излюбленного места, но, подавив в себе агрессию, он сел за соседний столик. Официантка расплылась в улыбке и, поприветствовав Степана кивком головы, скрылась на кухне. Здесь он был постоянным клиентом, и персонал давно изучил его вкусы. Пока ждал заказ, невольно прислушался к телефонному разговору за соседним столом. — Марусь, приходи, одна ты у меня осталась. Ты даже не знаешь, что произошло. Я в кафе у твоего дома, спускайся. За его спиной громко вздыхали и раздражительно цокотали ложкой. Ему стоило железной выдержки не встать и не зашвырнуть ложку, а лучше и её держателя вон из кафе. Когда официантка принесла заказ, к его соседу присоединилась девица. Степан мазнул по ней взглядом и брезгливо поморщился. Он не против милого пирсинга в пупке, но тоннели в ушах аппетита не добавляли. — Кеш, что случилось? Почему ты с утра выдёргиваешь меня из кровати? Ты же вчера, вроде, наконец-то нашёл мужчину своей мечты? Степан чуть не поперхнулся кофе, он не был ярым гомофобом, но раздражало! В армию на плац, в кирзачах четыре часа строевой подготовки под палящим солнцем, и всю блажь как рукой снимет! А между тем за соседним столиком продолжалась беседа. — Ты даже не представляешь, как я вчера обломался… Это потеря потерь. — Слушай, я видела его, правда, со спины. Он на голову выше тебя, да и такой представительный, вроде всё, как ты любишь? — Эх, Марусь, действительно всё при нём и главное — из наших. Мы как домой пришли, он пиджак скинул, а я слюной изошёл. Вот это тело, думаю, у него и агрегат должен быть под стать. Я дураком не будь, коньячок, лимончиком закусили, приняли, так сказать, для раскрепощения. Свет потушил, разделся и в позу. Жду, а у самого аж поджилки подрагивают от предвкушения, когда же мне всадят. — Ну и? — А не «ну» и не «и»! Ждал-ждал, пока не замёрз. Свет включаю, а он на соседнем диване в позе стоит. — Ну и? — Марусь, ты дура или притворяешься? Он, как и я, жаждал, чтобы его выебали! Степан беззвучно ржал, это лучший анекдот из жизни. В его фантазии на соседнем диванчике стоял боров Петренко, а нефиг спать во время дежурства! — Кеш, а позавчера ты ходил в кино с Артуром. Мне кажется, уж он точно верхний. — Марусь, я не хочу об этом говорить. — Значит, как помочь тебе с депиляцией перед свиданием — ты не стесняешься, а как поделиться жизненным опытом — так не хочу! — Марусь, только ты никому, хорошо? Я в зал пошёл, а Артур в очереди за попкорном остался. Сел я на наши места, свет выключили, ничего не видно с непривычки. Артур подошёл, рядом сел, попкорном молча хрустит. Я-то думал, он меня в кино поприставать позвал, а он в экран вытаращился, попкорном прикрылся и хрустит. Меня зло взяло. А ты же знаешь, я когда злой, то неадекватный. Руку ему на ширинку положил, он хрустеть перестал, но всё так же молчит. Ну я и осмелел, штаны ему расстегнул… — Ну ты экстремал! Что, прямо в кинотеатре? — Марусь, секса захочешь, ещё не так раскорячишься. А там… И реакция, и размерчик, а главное — я товар свой лицом показал, что очень даже не против. Пошёл в туалет, привёл себя в порядок, вернулся, а Артур ко мне с претензией: «Ты где шлялся? Я думал, мы хоть раз поцелуемся!». Я не вытерпел такой наглости: «Зато я тебе сделал минет!», а он удивлённо: «Мне?!». И знаешь, в полной тишине кинозала слышу такой неприятный хруст попкорна, оборачиваюсь и понимаю, что до этого я не здесь сидел. — Кеш, ты что реально отсосал неизвестному в кинотеатре?! — Да уж как-то знакомиться не стал, еле от взбешённого Артура ноги унёс! Степан, смеясь, вытирал слёзы, а парочка, увлечённая разговором, не замечала рядом сидящего мужчину. Завтрак был давно съеден, но он не спешил уходить. Когда ещё выпадет возможность так повеселиться? — Марусь, у меня так давно не было секса, что я уже на резиновую дубинку поглядываю. — А, это ты про ту, что спёр у омоновца, когда ваш пикет месяц назад разгоняли. Лицо Степана озарила плотоядная улыбка — из-за этого «неудовлетворённого» начальство поставило его раком. — Так вы говорите, что стащили резиновую дубинку во время разгона гей-парада? А меня начальство, между прочим, из-за этого премии лишило. Требую компенсации, — обозначил своё присутствие Степан. — Материальной? — с испугом взглянул на него паренёк. — Моральной, — улыбнулся Степан. За прекрасное утро паренёк был прощён, но омоновцу захотелось пошутить. — Хочу посмотреть, как ты её используешь. — Она у меня дома, — начал заикаться паренёк. — Значит, едем к тебе. Паренёк назвал адрес, и они поехали. Если честно, Степан хотел просто забрать вещь, принадлежащую ему, хотя её давно списали и не было смысла ехать на другой конец города. Впоследствии, анализируя ситуацию, он не находил внятного ответа, зачем всё же поехал к Иннокентию домой. Всю дорогу они молчали. Да и о чём говорить, о случайно подслушанном разговоре? В квартире, указав Степану на зал, Кеша скрылся в ванной. В комнате действительно стояло два дивана, и Степан заржал, вспомнив как обломался сегодняшней ночью Кеша. Успокоившись, он заскучал, а хозяин всё не шёл. И тут вдруг как обухом по голове, может, он слишком надавил, а Кешка там себе вены вскрыл. Дверь в ванну была закрыта, подтверждая его самые жуткие опасения. Сильный рывок, и шпингалет, сорвавшись с шурупов, жалобно звякнул об пол. Степан застыл на пороге, пытаясь понять, что происходит. Закинув одну ногу на ванну, а второй упершись в пол, стоял совершенно голый Иннокентий и пальцами, блестящими от смазки, массировал свою попку. Вот за этим пикантным занятием его и застал Степан. — А что это ты делаешь? — сглотнул Степан, поразившись, как сладко потянуло в паху от открывшейся картины. — Растягиваю себя. — А зачем? — Степан не думал, что его шутку Кеша может воспринять всерьёз. — У меня давно никого не было, а ты такой большой. У тебя, наверное, и член большой. Кеша начал всхлипывать, при этом боясь поднять на Степана взгляд. А Стёпе почему-то подумалось, что Кеше будет о чём снова поговорить с Маруськой в кафе. И что-то в груди сжалось. Или это напряжение в паху? А что, у него тоже давно никого не было, а со спины Кеша на девочку похож. Вот Степан и прижался со спины, чтобы успокоить. Помял соблазнительные полушария, а кожа гладкая, без единого волосочка. Скользнул пальчиком в расщелинку, а там будто только его и ждали. Анус с жадностью заглотнул палец, маня в жаркие глубины. Со спины Кеша же, что девочка — успокаивал свою совесть Степан, приставляя головку к жаждущему анусу. А когда толкнулся вглубь, мысли разбежались в разные стороны, оставляя чистое наслаждение. Он так любил анальный секс, но партнёрши не часто баловали его столь пикантным деликатесом, а уж чтобы так самозабвенно нанизываться в ответ… Степан и мечтать о таком не смел, стал неважен пол партнёра, даривший столь экзотическое наслаждение. Прижимался, оглаживал худенькие бока, кожа мягкая, шелковистая. Разминал ручищами, сильнее вжимаясь пахом. Рука скользнула по животу ниже, огладила безволосый пах, прошлась по небольшим яичкам и сместилась на член, который, несколько раз толкнувшись в сжатый кулак, выстрелил тёплым семенем. А его собственный член с силой зажало в тесном нутре и не отпустило, пока не выдоило без остатка. Иннокентий обмяк в его руках. Стянув полотенце с крючка, Степан намочил его под краном, обтирая и себя и неожиданного любовника, подхватил его тельце и шагнул в зал. После разрядки и ночной смены хотелось отдыха, он прилёг на соседний диванчик на пару минут отдышаться и провалился в крепкий сон. Выныривать из сновидений было приятно, он уже и забыл, когда его будили столь потрясающим минетом. Воспоминание обрушилось снежной лавиной, но заласканный член требовал продолжения, и ему уж точно был безразличен пол партнёра. А когда Кеша, оседлав его бёдра, стал нанизываться на внушительный стояк, то уже и Степану стал безразличен его пол, лишь бы не останавливался этот искуситель. Доведя Степана и себя до разрядки, Иннокентий молча соскользнул с опавшего члена и принёс полотенце, после чего сразу скрылся в ванной. Степан не спеша оделся. За всё время их общения они буквально перекинулись парой фраз, а он не любил недосказанности. Поэтому перед уходом заглянул в ванну, в нос ударил резкий запах растворителя. Иннокентий попытался спрятать за свою спину «следы преступления», но Стёпа увидел, во что превратилась его резиновая дубинка. — Я ототру, — виновато опустил глаза Кеша. — Это всего лишь лак. Только его почему-то растворитель не берёт. — Да ладно, пусть будет так, — резиновая дубинка, изрисованная розовыми сердечками и цветочками, смотрелась весело. — Дарю. Но с тебя компенсация. Моральная. Видя ошарашенные глаза Кеши, Степан подошёл и смял его губы поцелуем, клеймя своё. Отстранившись от ошалелого парня, он прошептал ему в губы: — Я давно не был в кино, вечером заеду. Может, тебя наручниками к себе пристегнуть? — спросил он, окинув Кешу внимательным взглядом. — Ты только мой. Узнаю — убью. — Я больше не ошибусь, — покраснел Иннокентий.

***

— Марусь, приезжай, я должен тебе об этом рассказать. — Кеш, а ничего, что у меня как бы свои дела? — Марусь, у меня был секс. Помнишь того красавца, с которым я из кафе ушёл. Я сегодня иду с ним в кино. — Кеш, опять?! — Марусь, он обещал меня наручниками пристегнуть. — Ну тогда да, этот с тобой надолго…