Любовь не мутирует

Прошло две недели, с тех пор как мы завладели лабораторией, которая стала мне домом. Мы жили вместе с Митей, мурании находились здесь и охраняли нас. Всё шло своим чередом. Выживших мы не встречали, патрульные не пытались нас атаковать. Мне казалось, что они вовсе пропали, покинули город. Это выглядело немного странным. Но я привыкла жить в лаборатории. Каждый день Митя приносил мне мягкие игрушки и сладости, и я чувствовала себя как в раю. Я была счастлива. Ночью Митя находился рядом со мной, касался ладонью к моему животу и изредка прислушивался. За это время я поняла, что Митя будет отличным отцом для нашего ребёнка. Я и Митя были готовы к такой ответственности и предстоящим трудностям. Покидать город мы не планировали. Это бессмысленно и опасно. Во-первых, вокруг периметра всё ещё могло находиться электрическое поле, через которое выбраться просто нереально. Во-вторых, там всё ещё могут быть патрульные. И в-третьих, если мы и выберемся, то как будем жить среди людей? Я не думаю, что все одобрят мои чёрные глаза и смертоносные когти. Они не обратят внимания на то, что я всё ещё человек и прекрасно понимаю. Глаза их напугают. Я не хочу проблем. Самый безопасный вариант — остаться в карантине. Здесь никого нет, безопасно, лучше. К сожалению, наше пребывание в лаборатории подходило к концу. Как-то, находясь здесь, я почувствовала чужого. Мурании тоже насторожились и отправились на разведку. Митя пошёл вместе с ними. Я же осталась в главном отделе. Слышала крик мурании. И неожиданно я увидела маленькую девочку. Она находилась недалеко от меня и испуганно смотрела. Я слышала, как учащённо бьётся её сердце, и чувствовала её страх. — Не бойся меня, — мягко произнесла я. — А я и не боюсь, — уверенно ответила девочка. Я протянула руку. Девочка испуганно взглянула на мои когти. Я глубоко вздохнула и спрятала руки за спину. — Я Лина, — представилась девочка. — А я Надя, — улыбнулась я. Чуть позже объявились Митя и тот самый чужой. Это Скат. Он был заперт с нами в бункере. Не ожидала я его здесь увидеть. Ему нужно было взломать систему, а Лина пришла с ним. Пока Скат занимался своими делами, я играла с Линой. Она уже перестала меня бояться, чему я была несказанно рада. И когда я успела так полюбить детей? Не знаю. Будучи человеком я вообще о них не думала. Я уже и забыла то время, когда была человеком. Приняла себя мутанткой. Меня это уже устраивает. Мне показалось, что мой ребёнок толкнулся. Это было весьма удивительно. На таком сроке ребёнок ещё не толкается. Я присела в кресло. Митя сел рядом со мной. В последнее время я часто думала о нашем ребёнке. Гадала, кто же это будет: мальчик или девочка? Если честно, я мечтала о маленькой девочке. Я бы для неё стала не только хорошей матерью, но и другом. Всегда бы была рядом с ней и поддерживала в трудную минуту. Я уже задумывалась о том, что будет дальше. Не представляла, что будет после того, как родится малыш. Знала только то, что наша жизнь круто изменится. Так получилось, что между мной и мураниями образовалась особая связь, благодаря которой я могла их чувствовать. Я до сих пор не могла понять эту связь. И когда умирала хотя бы одна мутантка, я ощущала это. Ощущала её боль, и связь между мной и ней тут же исчезала. Вот и сейчас я почувствовала некое напряжение. Мурании что-то увидели подозрительное. Я напряглась. Митя меня обнял, успокаивая. Но я не могла успокоиться. Чувствовала, что что-то не так. И я оказалась права. Кто-то из мураний погиб. Я тут же кинулась на выход, Митя устремился за мной. Когда мы выбежали на улицу, я обнаружила одни лишь трупы мутанток. Рядом со мной ещё находилась живая мурания. Мы с Митей не понимали, что происходит, и кто убил всех мутанток. Меня охватывало беспокойствие. Появились враги. И вдруг рядом со мной раздался выстрел, и мурания упала замертво. Я вскрикнула. Во мне начала просыпаться мутантка. Митя тут же схватил меня и ринулся обратно в лабораторию. Мы побежали к Скату и Лине. Они направились к запасному выходу. Часть меня не хотела покидать это место — хотела остаться и атаковать врагов. А вторая часть меня думала о ребёнке и его безопасности. Тогда я не стала медлить и побежала к выходу. Мы смогли выбраться из лаборатории. Мне пришлось сменить своё белое лабораторное платье на чёрную удобную одежду. После этого мы отправились к одному месту, где находилась скорая помощь. Возле машины стоял водитель. Я приготовилась к гипнозу. Водитель заметил меня и испуганно попятился назад. Я пыталась внушить ему, чтобы он забыл о моём присутствии и ушёл. Но у меня ничего не получилось. К нему тут же приблизился Митя и приложил ко рту тряпку с хлороформом. — А где гипноз? — спросил меня Митя. — Я не знаю, — произнесла я, удивляясь не меньше его. Мы с Линой залезли в машину, Митя закрыл дверь и вместе со Скатом сел на переднее сиденье. Я надела чёрные солнцезащитные очки, чтобы скрыть себя. Лина села мне на колени, и я приобняла её. Мне стало тепло от её присутствия. И вот машина тронулась. Очень быстро мы доехали до периметра. Я немного испугалась, когда патрульные захотели осмотреть машину. Повезло, что в это время появились мутантки. Нас пропустили, и мы выехали за периметр. Мы покинули Москву. У меня были смешанные чувства. С одной стороны, я была рада, что мы наконец-то смогли выбраться из этого ада, с другой —, а за периметром не хуже? Какие опасности нас ждут там? Что нам предстоит ещё пережить? Люди не примут меня такой, а постоянно ходить в очках я не смогу. Сейчас же уже поздно отступать. Мы за периметром. Вскоре мы приехали в Питер. Было тяжело расставаться с Линой. Перед тем как уйти, она крепко обняла меня и прижалась ко мне. Мне стало приятно, оттого что Лина перестала меня бояться. Она теперь считала меня человеком. Она ещё ребёнок, и ей легче принять меня. Она смогла понять, что за моими чёрными пустыми глазами скрывается вполне добрая девушка. Она всё ещё здесь. Никуда не уходила. И я рада, что Лина поняла это. Потом мы с Митей вышли на улицу. Сперва было непривычно. Кругом спешат куда-то люди, на дорогах стоят пробки. Кипит жизнь. Когда-то также было и в Москве. Не могу поверить, что такой огромный мегаполис превратился в запустелую карантинную зону, где кроме опасных мураний и патрульных, больше никого нет. Питер тоже настоящий мегаполис, город, который никогда не спит. Я в Питере была всего лишь два раза, в раннем детстве. Мы ездили с родителями сюда в июне, когда были белые ночи. Это были самые лучшие моменты моего детства. Я не знаю, где сейчас находятся родители. Может, они успели эвакуироваться, и сейчас живут где-то рядом, а может… Нет, я не хочу думать о их смерти. А если они живы, то почему не пробуют найти меня? А мне бы хотелось сообщить им, что я жива, что со мной всё в порядке. И сейчас, проходя мимо знакомых улиц, знаменитого Невского проспекта, я предавалась воспоминаниям. Я помнила абсолютно всё. А Митя крепко держал меня за руку, будто боялся отпустить. И рядом с ним мне было хорошо. Мы пришли в одну из пустых квартир. По словам Мити, это квартира одного его старого приятеля. Она была довольно богатой и уютной. Я же задумалась о том, почему мне не удалось загипнотизировать того водителя. Я разучилась это делать? Всё-таки прошло две недели, и всё это время я не гипнотизировала никого. Митя предложил испытать гипноз на нём. И почему-то у меня не получилось, а Митя как всегда неудачно пошутил, неожиданно закричав. Почему я не могу снова управлять сознанием людей? Может, я разучилась за эти две недели? Пока я не знаю. Чуть позже Митя ушёл по делам, а я решила сходить в душ. Холодная вода взбодряла. Я прикоснулась ладонью к своему животу. Мне кажется, он уже округлился. Я улыбнулась. Было немного непривычно находится в квартире. Не знаю, почему. После душа я прошла к зеркалу и взглянула на себя. Сейчас я выглядела вполне нормально. В глазах не было того беспокойного огня, какой бывает тогда, когда во мне закипает злость и появляется желание убивать. Сейчас я очень хочу научиться контролировать свою злость. Не хочу больше убивать. Да и мой ребёнок вряд ли бы захотел, чтобы его мать была убийцей. Только об этом я и думала. Неожиданно я услышала включённый телевизор. Наверное, Митя вернулся. Я направилась в гостиную. И я встала в ступор, когда увидела там незнакомого парня. Он удивлённо, но в то же время оценивающе посмотрел на меня. Я тут же кинулась в другую комнату за очками. Позже выяснилось, что это хозяин квартиры и друг Мити. Я старалась держаться от него подальше и прикрывалась халатом. Друг Мити вспомнил меня и мою прошлую, весьма бурную жизнь, когда я вела себя как настоящая… в прочем, неважно. Мне сразу стало неловко, ведь я изменилась за такой большой срок. Парень оказался очень настойчивым и снял с меня очки. Я не могла убежать и не могла загипнотизировать его. Мне ничего не оставалось, как просто избавиться от него. Я тут же кинулась на парня и расцарапала ему горло. Брызнула кровь. Я злобно прошипела, словно во мне пробудился монстр. И я бросила тело на стол. Я чувствовала внутри, как ярость вновь кипела во мне. На некоторое время я снова превратилась в монстра. Я не могла взять под контроль своё тело. И только мысль о ребёнке пробудила меня. Я напуганно попятилась назад от тела, хватаясь за голову. Я села обратно в кресло. Мысленно корила и ругала себя за содеянное. Я снова сорвалась. Совершила убийство. Расколола свою душу. Пролила невинную кровь. На мне и так уже много жертв. Что обо мне подумает мой ребёнок? Что он думает сейчас? Он же наверняка тоже почувствовал мою злость. Я поступила ужасно. Мне хотелось закричать на себя. Но вместо этого я просто сидела в кресле и дрожала, с ужасом смотря на труп. Вскоре пришёл Митя. Он изумлённо взглянул на тело. Он подошёл ко мне и тихо спросил: — Надь, что случилось? — Мы не можем здесь оставаться, — ответила я. — Это была плохая идея — жить среди людей. — Можем уехать, — сказал Митя. — Да, — согласилась я, — только не в город. Давай в деревню. — Ладно, — произнёс Митя. Я быстро переоделась, пока Митя вызывал такси. Машина подъехала минут через десять. Я надела очки, и мы с Митей сели в машину. Водитель сообщил, что ближайшая деревня находится за десять километров, и дорога займёт чуть больше часа. Митя заранее отдал деньги, и мы поехали. Почему же я решила выбрать деревню? Во-первых, я и Митя будем находиться вдали от шума и городской суеты. Во-вторых, я устала от этих мегаполисов. В деревне же тихо, спокойно, просто. Именно здесь все равны между собой, нет никаких ярлыков, чистый воздух. Никто не будет пытаться узнать, кто ты и откуда. И нет никаких сплетен, это самое главное. Сейчас смена обстановки может хорошо на меня повлиять. Вместо огромных зданий и пыли — густой лес, нет патрульных и мураний. Может быть, на природе, в глуши я почувствую себя человеком, и ребёнку здесь будет хорошо. Я и не заметила, как машина остановилась на обочине. Мы с Митей вышли из неё и направились в чащу леса. Я была уверена, что мы прибыли в нужное место. Чувствовала это. — Я осмотрюсь, — сказал Митя. Я кивнула. Внезапно я почувствовала вновь образовавшуюся связь между мной и мутантками, которая исчезла, после того как я покинула Москву. Я слегка удивилась этому. Я нахожусь далеко от Москвы. Как я их могу почувствовать? На ум пришла только одна мысль. Где-то здесь находятся мутантки. Я направилась в чащу леса, озиралась по сторонам, прислушивалась. Я слышала чьи-то шорохи и скрипы сухих веток. Странно, поблизости никого не было, но я чувствовала мутантку. Пока она была одна. А сколько их всего? Неужели они смогли как-то выбраться из города? Если это так, то теперь всей стране грозит опасность, и я ничем не могу помочь. Мурании гораздо сильнее людей, они вполне могут завладеть миром. Высшие существа. А если начнётся война между людьми и мураниями? Нет, это уже паранойя. Не надо думать об этом. Мутантку я так и не нашла, только зря ходила. Может, мне показалось? Но я не могла в это поверить. Мои чувства никогда меня не обманывали. Если почувствовала мутантку, значит, она где-то здесь. И вдруг я услышала крик Мити. — Надя! — воскликнул он. Я как будто только что очнулась. Сразу же я бросилась к Мите. Я знала, где он находится, чувствовала его. Я услышала крик мурании. Не ошиблась. Она здесь. Вскоре я нашла Митю. Он лежал на траве, зажав уши, а над ним нависли две мутантки. Я не могла им позволить причинить Мите боль. Я пристально на них посмотрела и мысленно приказала отойти. Они повернулись ко мне, покорно посмотрели и отступили. Митя поднялся и начал кричать. Я сама не понимала, как мутантки могли оказаться здесь. Неужели они последовали за мной? И в эту же секунду они словно пришли в себя. Мутантки недоумённо посмотрели на нас. — Что случилось? — спросила одна, блондинка. И тогда я поняла, что встретила двух мураний таких же, как я. Их звали Гера и Эля. Они привели нас в огромный старый дом, сторожем которого был бывший майор, ослепший от старости. Он разрешил пожить здесь, а жителям сказал, что здесь живёт его внучка с друзьями. Это была почти правда. Вместе с мураниями жили их парни. Федя и Стёпа. Они разрешили нам остаться. Так началась наша новая жизнь в деревне. Гера и Эля оказались очень хорошими девчонками. Конечно, они удивились моим когтям и способности чувствовать их. Я теперь понимала, что сохранить свой разум можно только благодаря любви. Рядом с Герой был Федя, а с Элей — Стёпа. Митя же подружился с местной бандой, что меня не устроило. Здесь никому нельзя доверять, только нашим новым знакомым. Конечно, находиться в доме круглые сутки мне совсем не нравилось. Было ощущение, что я в клетке, в изоляторе. Хотелось выйти на улицу, на свежий воздух. И ребёнок мой, похоже, тоже был не против. Тогда я надела очки и вышла на улицу, несмотря на протесты Эли и Геры. Я гуляла в лесу, и мне было хорошо. Как раз мне не хватало этой природы. Двадцать лет я жила в огромном городе, в пыли, шуме, суете. А сейчас я находилась на природе, в тишине, где никого нет, и это было прекрасное чувство. Мир сразу становился другим. Пустынным, тихим и таинственным. Правда ночью на меня напала бешеная собака. Видимо, поняла, что я не совсем человек. Мне же не составило труда с ней расправиться. Во мне проснулась мутантка, и я свернула собаке шею, когда она вцепилась мне в руку и оторвала кусок ткани. После этого я направилась к дому. Меня нашёл Митя и поскорее привёл в дом. В этот же день мы узнали, что пропала семилетняя девочка. Митя почему-то начал подозревать меня. Мурании не трогают детей, у них же развит материнский инстинкт. Да, мурании немного странные. Я странная. Я беспощадная убийца, но в то же время мать. Такое вообще бывает? В доме становилось скучнее. У меня даже началась депрессия. Эля вообще напала на Федю, и мне кое-как удалось её успокоить. Потом она вовсе расплакалась и просила прощения у Геры. Девушки просили меня научить их контролю. Я же не знала, как это сделать, ведь сама еле-еле справляюсь. Мы долго тренировались. Эля и Гера всё же неплохо справлялись. К вечеру Митя, Стёпа и Федя решили устроить нам небольшой сюрприз. Когда в деревне уже никого не было, они отвели нас в самую чащу леса. Мы остановились возле реки, где находилась поляна и несколько брёвен, на которых можно сидеть. Горел костёр. Митя приготовил нам импровизированные венки из веточек и листьев. А после этого он, Федя и Стёпа продемонстрировали нам чучело, которое находилась на плоту. Митя поднёс к нему огонь. Чучело загорелось. — И пусть страх пропадёт! — крикнул Митя, отправляя плот вперёд. — Властью, никем мне не данной, объявляю первый официальный шабаш мураний открытым! Парни закричали, а потом и мы. Митя обнял меня и поцеловал. И в этот момент я ощущала себя лесной богиней. Королевой этого леса. Рядом со мной был Митя и мои новые подруги. Эля и Гера. Знаете, раньше у меня не было подруг. Вернее, были такие «подруги», которые тебе говорят одни комплименты, а через несколько минут поливают грязью за спиной. Да, у меня таких было много. Дочки богатеньких папиков, которых волнуют только шопинг, деньги и идеальная репутация. В этом обществе я жила почти всю свою жизнь. Эля и Гера были не такими. Для меня они стали настоящими подругами, даже сёстрами. Между нами была не простая связь. Между нами возникла духовная близость, которую может понять не каждый. Мы стали больше, чем просто друзьями. Они стали моей… семьёй, хоть и прошло не так уж и много времени. После того как чучело полностью сгорело, мы начали веселиться. Феде удалось как-то поставить нам музыку. Он и Гера танцевали, целовались и смеялись, Стёпа и Эля о чём-то разговаривали, а мы с Митей просто стояли возле костра и обнимались. Да, страх из моего сердца давно исчез, потух, растворился. Я могла свернуть горы. Ощущала в себе новые силы. — А давайте поиграем в прятки? — предложила Гера. — Да ну, вы нас легко почувствуете, — протянул Федя. — А вы будете нас искать, — задорно улыбнулась я. Мы с девчонками переглянулись и, улыбнувшись, побежали подальше от мальчишек, которые уже начали разрабатывать план. Я смеялась: они ни за что нас не найдут. Мы разбежались в стороны. Я ушла в самую чащу, но слышала голоса Феди, Мити, Геры. Я улыбалась, прячась за деревом. Я как будто снова вернулась в детство, когда мы с друзьями бегали по двору, играли в прятки, а я как всегда нарушала правила, прячась в запрещённых местах. Это было весёлое время. И сейчас я снова ощутила себя ребёнком. Приятно было опять вернуться в детство. Неожиданно во мне проснулась мутантка, не знаю, почему. Я повернулась в противоположную сторону, обнажая когти. Но я быстро пришла в себя, когда увидела маленькую девочку, спрятавшуюся в кустах. Она выглядела измотанной, её одежда немного порвалась, а волосы растрепались. Она посмотрела на меня, но вроде не испугалась. — Пожалуйста, не обижай меня, — произнесла она тихим голосом. — Я устала, хочу домой, к маме. Я глубоко вздохнула. Мне стало жаль девочку. Не могла я бросить её в лесу. Она запросто может погибнуть от холода или от голода. Я решила вывести её из леса. Протянула ей руку. Девочка не испугалась острых когтей и взяла меня за руку. Я слегка вздрогнула, когда её крохотная ладошка коснулась моей руки. Девочка не боялась меня. И я повела её в сторону деревни. Я не задумывалась о последствиях. Да, я знала, что девочка всем расскажет обо мне, она же ещё ребёнок. Но я не могла её оставить в лесу. На её месте могла бы оказаться и моя дочь. Я не жалела о своём поступке. Мы дошли до деревянного моста. Я присела к девочке. — Дальше найдёшь дорогу? — спросила я. Малышка кивнула. — Ну всё, иди, — произнесла я. Девочка направилась к мосту, но ещё раз обернулась, взглянув на меня. И побежала вперёд. Я глубоко вздохнула, понимая, что наделала. Но не могла я не помочь ей. В эту же минуту меня нашёл Митя и схватил за руку. — Одну нашёл! — победным голосом воскликнул он. — Надо возвращаться назад, — сказала я. — Что-то случилось? — поинтересовался Митя. — Да, — кивнула я. Конечно, Гера и Эля возмущались. Выяснилось, что банда, с которой подружился Митя, собирается обходить весь лес. Как я и предполагала, девочка всё рассказала. Это было предсказуемо. У меня возник план, как проучить банду. Я предложила Эле и Гере начать свою охоту. Когда Митя ушёл, мы с девочками направились в чащу леса. Я чувствовала банду парней. Тогда мы разбрелись в стороны и начали кричать ультразвуком, сбивая с толку парней. Их растерянность веселила меня. Они не могли понять, откуда доносится крик, и ходили вокруг леса, когда мы находились рядом. Я нашла Митю. Он шёл с одним своим новым другом, который не вызывал во мне никакого доверия. Я пряталась за деревом. И когда Митя прошёл мимо меня, я схватила его за руку и потащила к себе. — Что ты делаешь? — тихо спросил Митя. Я улыбнулась и прильнула к губам Мити. Сейчас мной управляла настоящая огненная страсть. Я целовала Митю, прижималась к нему, а дыхание сбивалось от жарких поцелуев. Меня взрывал адреналин. Риск пробуждал во мне бешеные эмоции. — С кем ты там разговариваешь? — раздался голос парня. Митя отпрянул от меня. Я виновато улыбнулась, даже захотелось засмеяться от этой ситуации. Митя вернулся к своему другу. Я же направилась к девчонкам. Мы решили припугать эту банду. Один парень осторожно ходил в стороны, сжав в руках вилы. И тогда мы с девчонками вышли вперёд. Парень был готов к атаке, но в его глазах читался страх. Мы надвигались, но не собирались атаковать. Просто пугали. Мы насмешливо улыбнулись, и парень тут же рванул подальше от нас. Девчонки рассмеялись. — Молодцы, — произнесла я, — можем идти. Мы вернулись домой и ещё долгое время обсуждали нашу «охоту». Девчонки радовались тому, что научились контролировать себя, и благодарили меня. Конечно, наши парни возмущались из-за того, что мы с ними не посоветовались, и эта вылазка могла быть опасной. Вдобавок Гера с Федей сильно поругались. Я вышла к двери и увидела Геру, без чувств лежащую на полу. Мы с ребятами уложили её на кровать. Гера очнулась через несколько минут. Она плохо чувствовала себя и просила позвать Федю. Митя сообщил, что местные видели, как он садился в автобус. Гере от этого стало хуже. Я за неё переживала. Ссоры с любимыми плохо влияют на мураний, я это уже знаю. Если Федя не вернётся, Геру снова поглотит тьма. И я ничем не смогу помочь. Этого нельзя было допустить. Митя уже стал чуть ли не участником той банды. Почему-то он верил, что сможет поговорить с ними, убедить, что мурании не такие уж опасные. Как будто люди его послушают… Люди напуганы, злы. Они ненавидят всех тех, кто побывал в карантине, и издеваются над ними. Мураний они считают настоящим гнильём и готовы истребить их. Страх и ненависть ослепляют их, превращают в настоящих монстров, хуже мураний. Их ни за что не переубедить. Они не будут нас спасать или щадить. Если мы откроемся, они тут же пустят нам пулю в лоб. Почему я это понимала, а Митя нет? Он наивно верил в то, что всё можно изменить. Я боялась за него. Его дружба с бандой меня настораживала. Конечно, я доверяла Мите, но всё равно боялась, что он может рассказать парням что-нибудь лишнего. Я переживала за наше будущее. С каждой минутой я понимала, что напрасно мы приехали сюда. У меня даже возникла мысль вернуться в карантин и остаться там навсегда, всё равно учёные не смогут найти вакцину от вируса, и Москва останется безжизненной надолго. В карантине гораздо безопаснее. Там я сильнее, и со мной никто не справится. Там моя армия. Там мой дом. Я уверена. Федя вернулся на следующий день. Он не собирался покидать Геру. Он просто решил сделать ей сюрприз. Федя и Гера быстро помирились, и я была за них рада. Сейчас очень важно держаться вместе. У нас же с Митей всё было напряжённо. Он утверждал, что его новый друг Сева к мураниям относится более положительно и что ему можно доверять. Я же пыталась доказать, что это не так. Между нами возникали споры, чуть ли не ссоры. Я не знала, как с этим бороться. Наша тайна вот-вот могла раскрыться. Я не представляла, что будет, если нас найдут. Убьют? Будут пытать? Или сдадут ФСБ, которые отправят нас обратно в лабораторию? Даже не знаю, что хуже. Лучше умереть, чем снова стать подопытной. Однажды мы с Митей снова поругались из-за его дружбы с местными. Атмосфера в доме накалялась. Я уже не знала, можно ли верить Мите. Он стал одержимым. Всё же я его понимала. Он просто хотел нормальной жизни. Без этих пряток, тайн и укрытий. Ему надоело прятаться. Мне тоже. Я не хотела такой жизни для Мити. Даже готова была отпустить. Он заслуживает простой человеческой жизни, а не такой, какая она сейчас. Мите приходится прятаться вместе со мной и терпеть мои выходки. Не каждый смог бы выдержать такое. Я всегда боялась, что Митя может уйти. А сейчас прошло столько времени, и он до сих пор рядом. Я уже не представляла свою жизнь без него. Чуть позже Василий Михайлович, хозяин дома, попросил меня сходить с ним в лес за грибами. Я любезно согласилась, но предчувствовала, что это будет не просто прогулка. Поначалу действительно была прогулка. Василий Михайлович говорил мне, где находятся грибы, а я их собирала, удивляясь его чутью. Честно, я уже была уверена, что он догадался о том, что в его доме живут три мурании. Однако это не вызвало повода для беспокойства. Я была уверена, что он не причинит нам вреда, знала, что именно ему можно доверять. Василий Михайлович предложил присесть. И да, я оказалась права. Он обо всём знал, давно. — Будь осторожна, — сказал он мне, — и за Митькой своим следи. Здесь небезопасно. Я то старый, помереть не боюсь, а вас, молодых, жалко. Его слова вызвали во мне бурю эмоций. Всё это время он скрывал нас, защищал, не боялся и принимал такими, какими мы есть. Он единственный, кто не испытывал к нам ненависти. — Василий Михайлович, спасибо вам, — произнесла я и кинулась обнимать его. Я была благодарна ему за многое и понимала, что осталась у него в долгу. И теперь я знала, что мне делать. Нужно вразумить Митю, пока он не успел натворить глупостей, которые приведут к необратимым последствиям. Внезапно я почувствовала присутствие чужого. Он следил за нами. Я покинула Василия Михайловича и направилась в сторону, где находился мой преследователь. По его одежде и виду было понятно, что он чей-то наёмник, даже киллер. Наверняка его послала «Вершина». Только как он меня нашёл? Я быстро поймала его. — Кто ты такой? — грозно спросила я. — Я пришёл защитить тебя, — ответил он. — Тебя послала «Вершина»? — Нет. — Ещё раз тебя здесь увижу, живым отсюда не уйдёшь, — предупредила я и резко отпустила наёмника. Я устремилась в лес, подальше от наёмника. Близился вечер. В лесу никого не было. Банда тех ребят перестала искать мураний, что хорошо. Я гуляла по лесу и предавалась раздумьям. Я думала о «Вершине», о том наёмнике, о нашей деревне, о Мите и о ребёнке. От мыслей даже заболела голова. Слишком многое свалилось на меня. Лучше бы я действительно осталась в карантине. Жила бы среди своих, здесь мне не место. Никто не примет меня. Мои глаза и когти их не устроят. И это их проблемы. Не мои. В эту же минуту я почувствовала, как Гера и Эля начали исчезать. Наша связь разрушилась. Я перестала их чувствовать. Меня охватило беспокойство. Я тут же кинулась прочь из леса. Я изо всех сил бежала к дому, не жалея себя, дышать было тяжело, но я всё равно бежала, боясь не успеть. Я не могла потерять Геру и Элю. Побежала ещё быстрее. Ноги уже подкашивались, грудную клетку раздирало от нехватки воздуха, становилось больно дышать. Тут же меня нашёл Митя. — Надь, нам больше не придётся прятаться, — произнёс он, но заметил моё ухудшенное состояние. — Что случилось? — Гера, Эля… Я их не чувствую! — воскликнула я. Митя побежал вперёд, я за ним. Силы покидали меня, а перед глазами уже появились огненные круги. Сначала я подумала, что мне это показалось. А потом мы с Митей оказались возле нашего дома. Вся усадьба полыхала огнём. В моих глазах отражалось пламя. — Поздно, — произнесла я, прижимая рот рукой. Боль от потери сдавила сердце. Скатилась слеза. Я не могла поверить, что Эли и Геры больше нет. Их убили. Они мне верили… Митя схватил меня за руку и потянул обратно в лес. Я не могла больше бежать и следовать за Митей. Я остановилась. — Митя, я просила тебя никому не доверять! — воскликнула я. — Мы же договорились решать всё вместе. Почему ты не послушал меня? Почему? — Я хотел для нас нормальной жизни! — крикнул Митя в ответ. — Мне надоело прятаться! Откуда я знал, что Бадыч нас предаст! — Это не он предатель, — ответила я. - Ты. Ты убил их, а они верили нам. Я тебя видеть не могу. После этого я ушла. Митя пытался меня остановить, но я закричала ультразвуком. Я долго шла по лесу. Я ослабевала. Мне хотелось кричать, пока не иссякнут лёгкие, хотелось плакать от отчаяния и боли… Хотелось убивать. Да, мне хотелось разорвать на куски любого, кого я встречу. Хотела пролить кровь. Больше всего я хотела отомстить за своих. Я хотела найти ту банду и уничтожить их, чтобы от них вообще ничего не осталось. Но я понимала, что это невозможно и рискованно. Поэтому я просто покинула деревню. Я не знала, что случилось с Митей, куда он ушёл. Пока я не могла простить его предательство. Слишком тяжело. В голове всё ещё мелькали изображения сгоревшей усадьбы. Как именно убили Элю, Геру, Федю и Стёпу? Как смогли справиться с двумя мураниями? Я не могла поверить в их гибель. Недавно я разговаривала с ними о возвращении в карантин. Недавно мы отпугивали ту банду. Недавно мы веселились в лесу и устраивали шабаш мураний. А сейчас они погибли. Надеюсь, они не боялись умирать. Страх же исчез. Верно? Я в этом сомневаюсь. Теперь я просто не знаю, смогу ли смириться с их смертью и простить Митю. Да, это его вина… Но я могу его понять. Он ведь хотел нормальной жизни. Но её не будет. Я оказалась в каком-то городе. Прятала свои глаза за очками. Мои силы иссякали, и я уже еле передвигалась. Было ощущение, что жизнь покидает меня. Я не могла умереть. Но отчего я так ослабла? Если на меня нападут, я не смогу защитить себя и ребёнка. Возле меня остановилась машина, и вышли патрульные. Я не обратила на них внимания. Они позвали меня. — Не трогайте меня, если хотите остаться живыми, — бросила я. Патрульные не послушались и направились ко мне. Я повернулась к ним и издала ультразвук, чтобы хоть как-нибудь защитить себя. Сил почти не осталось. Патрульных парализовало. Я уже замахнулась, чтобы нанести смертельный удар, но вдруг перед глазами всё поплыло. Я промахнулась. Ноги подкосились, я ослабла и упала на асфальт. Я так ослабла, что не смогла даже подняться. Мне пришлось сдаться, всё равно бы не справилась. Патрульные связали меня и посадили в машину. И я потеряла сознание. Очнувшись, я обнаружила, что нахожусь в лаборатории. А передо мной снова стояла Инга. Я дёрнулась. Хотела издать ультразвук, но не получилось. Мешала маска. На шее и голове были прикреплены какие-то ошейники. Как у собаки. Я хотела убить эту Ингу. Она хуже мутантки. Но я снова в Москве. В карантине. Я же этого и хотела. Но я никак не хотела снова стать зверушкой Инги, с которой она может делать всё, что хочет. Я не могла ей позволить тронуть меня и моего ребёнка. Она так одержима вакциной и управлением мураний, что готова убить моего ребёнка. Её убить мало. Оказалось, что ошейники тоже не совсем обычные. Ошейник, что на шее, — бомба, а ключ у этой Инги. Стоит ей нажать на нужную кнопку, как тут же я разлечусь на сотни кусочков. Ошейник, который на голове, сопровождается с током. Стоит мне начать гипнотизировать кого-либо, меня сразу же ударит током и вырубит на некоторое время. И в этой маске я не смогу издавать ультразвук. Я бессильна. Я не смогу защитить себя и ребёнка. Вдобавок я очень слаба. Эта Инга запретила своему учёному кормить меня глюкозой, которая так мне необходима. Она настоящий монстр. Боюсь представить, какой она будет, если вдруг станет мутанткой. Надеюсь, это не произойдёт. Я находилась одна в комнате, прикованная к кровати. Я никак не могла выбраться, сопротивляться. Но я вспомнила, что снова в Москве — городе, кишащим мураниями. Я не могу подчинять людей, но мураний — могу. Они могут мне помочь. Я глубоко вздохнула, сосредоточилась. Мысленно я позвала мутанток и попросила помощи. Попросила, не приказала. Призвала их к лаборатории. Теперь мне остаётся только ждать. Вскоре начались опыты. Учёного звали Лобода. Он всё же оказался не таким жестоким как Инга. Он ввёл мне глюкозу, благодаря которой мне стало чуточку лучше, и снял маску, мешающую мне нормально дышать. Он хотел что-то мне ещё ввести. Я попыталась подчинить его. Поначалу всё получалось. Лобода уже почти воткнул шприц в себя, но тут же по мне прошёл заряд мощного тока, и я отключилась. Очнулась я снова в маске. Со мной проводили бесконечные опыты. Ещё один раз я пыталась загипнотизировать Лободу, но меня снова ударило током. Учёный сделал несколько уколов, взяв что-то из моей крови и плаценты ребёнка. Я не могла терпеть все эти издевательства. Ошейники давили меня, ослабляли. Я удивлялась, как я ещё жива после этого. Больше всего я переживала за Митю. Что с ним случилось после моего ухода? Страшно представить, что с ним могли сделать те парни из банды. Если они убили столько людей, то избавиться от Мити им не составило труда. Но Митя жив. Я знала это. Если бы с ним что-нибудь случилось, я бы тут же почувствовала это. Но именно сейчас я нуждалась в нём. Только он мог меня спасти. Я была одна, в этой клетке, прикованная, как собака, монстр. Сил совсем не было. Я будто снова стала человеком. И я переживала за ребёнка. Недостаток моих сил мог болезненно сказаться и на нём. А я не хочу. Часто я думала о том, что бы случилось, если бы я не покинула бункер с Муравьедом тогда, несколько месяцев назад. Тогда бы меня не поцарапала мутантка, я бы осталась человеком и не встретила Митю. А долго бы я так прожила? Вряд ли. Рано или поздно наш бункер нашли бы мурании или патрульные. Через периметр мы всё равно бы не прошли. Значит, я не зря тогда ушла. Всё-таки я встретила Митю. Да, я превратилась в муранию, но я уже почти не жалею об этом. Я же почти человек. У меня будет ребёнок. Да, много трудностей теперь. Да, сейчас я нахожусь в лаборатории и бессильна. Но я справлюсь. Сюда направляется моя армия, Митя наверняка уже ищет меня. Я найду в себе силы выбраться из этого места. Я дала себе обещание защитить своего малыша. И я выполню его. Дверь в комнату открылась, и зашёл Лобода. Он начал суетиться. Вколол мне что-то в ладонь, затем снял маску. Я глубоко вздохнула. Из-за этой маски я почти не могла дышать. Учёный снял с меня ошейник с током, а потом достал пульт. Он нажал на кнопку, и второй ошейник тут же открылся. Я облегчённо вздохнула. Держать на себе бомбу неприятно. Лобода освободил меня, озираясь по сторонам. Зачем он решил меня спасти? Это было, как минимум, странно. Я присела. — Береги ребёнка, они хотят его убить, — предупредил Лобода и тут же ушёл. Я прикоснулась к своему животу. Моего ребёнка хотят убить. Что это за изверги? Эти учёные — настоящие монстры. А ещё мутанток считают опасными. По сравнению с ними, мы самые добрые. Честно. Я готовилась к атаке. Они могли заявиться в любую минуту. Сил у меня хватало только на один крик. Но я готова. Я постараюсь. Я услышала, как хлопнула дверь. Приготовившись, я закричала из последних сил. На пол тут же упал парень. Я взглянула на него и узнала в нём Валеру. Вот его я не ожидала увидеть. Я думала, все наши из бункера погибли. Валера прошёл ко мне. Силы во мне иссякли, и я упала на кровать. Валера кинулся ко мне и попытался поднять. — Просыпайся, красотка, нам пора, — произнёс он. Я не могла подняться, перестала чувствовать своё тело. Мутантка во мне словно умерла. Мне казалось, что вот-вот отключусь. Настолько мне было плохо. В эту же минуту в комнату зашла Инга с учёным. Она держала пистолет и целилась в Валеру. Инга выглядела неважно, и я сразу поняла, в чём дело. Я почувствовала в ней другую сущность. Она тоже мутантка. Когда она успела заразиться? Видимо, недавно. Её глаза ещё не стали чёрными. Она хотела убить Валеру. Я же не дала ей этого сделать. Преодолев слабость, я поцарапала Ингу. Её поймал Валера и вырубил. Учёный схватил пистолет и попытался выстрелить, но безуспешно. Тогда он убежал от страха. Валера припал ко мне. — Она тоже, — успела прошептать я перед тем, как потерять сознание. Валера недоумённо посмотрел на меня. Что было дальше, я не знаю, но я слышала выстрел. Надеюсь, убили Ингу. Я очнулась в машине. На мне снова была маска, а руки связаны. Меня охватила паника, я попыталась выбраться. Безуспешно. Я взглянула на похитителя. Это оказался тот преследователь из леса. Я же предупреждала его… Но сейчас я никак не могла его остановить. Я надеялась на Митю. Может, он уже смог проникнуть в карантин. Впервые я не могу справиться с человеком. Я. Мурания. Мне хотелось заплакать от этого бессилия. Я не могла спасти себя и ребёнка. Не могла выбраться. Я стала беспомощной игрушкой, с которой делали всё, что хотели. Перевозили, связывали, издевались. Похититель заметил, что я очнулась, и поместил меня в багажник машины. Как труп. В багажнике было трудно дышать. Мне казалось, я умираю. Время словно вовсе остановилось, затянулось. Казалось, будто я нахожусь здесь целую вечность. Спустя некоторое время багажник открылся. На меня смотрели несколько подростков, облачённые в военную форму. Они держали пистолеты, а один из них включил камеру. Среди них была девушка в маске. Она дотронулась до меня пистолетом. — Жива, тварь, — проговорила она сквозь зубы. Подростки перетащили меня. Они снимали меня на камеру, смеялись, а девушка угрожала пистолетом. Я не могла ничего предпринять, так как была связана. Я знала: они убьют меня. Девушка приставила пистолет к моему животу. Я не могла ей позволить убить моего ребёнка. Я вспомнила, как мне сказал Лобода, что я могу гипнотизировать людей только тогда, когда моему ребёнку угрожает опасность. Сейчас так и было. У меня появился крохотный шанс спастись. Я приготовилась к гипнозу. Девушка уже готова была нажать на курок, как я услышала голос: — Отошли от неё! Это был Митя. Он шёл ко мне, нацеливая пистолет на девушку. Он был готов стрелять. Я же слабо улыбнулась. Митя здесь. Он нашёл меня. Я до конца верила в него. Теперь я спасусь. Я пристально посмотрела на девушку и мысленно приказала ей избавиться от своих дружков. Она медленно повернулась к одному парню и тут же выстрелила в него. Остальные сильно перепугались. Девушка слушалась меня и стреляла. Тот, кто снимал всё это на камеру, успел убежать. Митя сразу же кинулся ко мне и помог освободиться от верёвок и маски. Я приблизилась к девушке. Она уже пришла в себя. — Хочешь стать одной из нас? — произнесла я и поцеловала её, заражая вирусом. И вот девушка стала муранией. Её глаза почернели. Она отступила. И теперь ко мне вернулись силы, потому что рядом был Митя. Я бросилась к нему. Обнимала его, боялась отпускать, прижималась к нему, целовала и была вне себя от радости. Я снова ожила, расцвела. Снова стала сильной и неуязвимой. И теперь я решила ни за что не отталкивать от себя Митю. Я давно простила его. Я же его люблю. Я почувствовала приближение моего похитителя. От него надо было избавиться. Я села обратно в машину, а Митя спрятался. Как только похититель оказался рядом, я тут же вышла вперёд и оглушила его ультразвуком. Мы с Митей присели к нему. — Какой непослушный мальчик, — произнесла я, улыбаясь. — Я же тебя предупреждала. Похититель хотел активировать бомбу, которую он держал при себе. Я сразу же выбила её из рук, но случайно задела ногтём запястье мужчины. Яд проник в его кровь. Похититель начал задыхаться. В это же время к нам прибежали Скат и его спутница. Видимо, они помогли Мите найти меня. Скат кинулся к мужчине и стал что-то спрашивать. Но не успел. Похититель был мёртв. Теперь мы не знали, что нам делать. Похититель, которого звали Врежик, умер, меня ищет не только «Вершина», но и ФСБ, в Москве уже совсем не безопасно. Вдобавок девушка Ската, Кристина, хотела, чтобы я её обратила. Я, конечно же, отказалась. Я и так много девушек обратила, на мне очень много жертв. Я не буду больше обращать. Это глупо. Кристина добровольно хочет поломать свою жизнь. Я ей не позволю это. И пусть злится на меня. Мы скрылись в одном здании. Решили переждать здесь. Я так устала, что решила вздремнуть. Пока что я была в безопасности, ведь со мной Митя. Сон забрал меня почти сразу. За столько дней я почти не спала, только теряла сознание и боролась за свою жизнь и жизнь ребёнка. Страшное пока что позади. Но нужно было разработать дальнейший план действий. Я хотела остаться в карантине, рядом со своими мураниями. Внезапно я почувствовала жгучую боль в руке. Я тут же проснулась и громко закричала ультразвуком. Я увидела много крови. Посмотрела на свою руку и обнаружила отсутствие пальца. А рядом стояла Кристина, затыкающая уши от моего крика. Преодолев крик, она тут же скрылась. На мой крик прибежал Митя. — Что случилось? — обеспокоенно спросил он. — Эта дура мне палец отрезала! — воскликнула я и собиралась снова закричать. Кровь не останавливалась, но боль постепенно угасала. Видимо, началась регенерация. Митя принёс аптечку и начал обрабатывать мою руку. — А правда, что у тебя вырастет новый палец? — поинтересовался Митя, перебинтовывая мне руку. — Я надеюсь, — улыбнулась я. Боль прошла. Я успокоилась. Но эту девчонку надо проучить. С чего бы он так хочет стать мутанткой? Видимо, насмотрелась в интернете приколов о нас, и теперь мечтает стать такой же, как мы. Если раньше все девчонки мечтали стать вампирами, русалками или феями, то сейчас — мураниями. Это не хорошо. Лучше ценить свою жизнь такой, какая она есть. Была бы у меня возможность, я бы с радостью снова стала человеком. А сейчас у меня просто нет выбора, я привыкла к своей новой сущности. Скат и Кристина больше не появлялись. Подозреваю, эта девчонка уже давно обратилась и успела убить Ската. Сомневаюсь я, что она его любит. Мы с Митей находились по-прежнему в здании. Здесь остался ноутбук Ската. Мы просматривали его. Неожиданно Митя наткнулся на новое видео, появившееся в интернете. Мы решили его посмотреть. Это была телевизионная программа в прямом эфире, а её ведущей стала девушка из Москвы, журналистка. Она показывала кадры с того момента, когда я обратила девушку, что издевалась надо мною. — Надя, — обратилась она ко мне, — будь смелой, приди ко мне на шоу. На этом видео закончилось. Мы с Митей переглянулись. С одной стороны, я не хотела идти на это шоу и выдавать себя властям и ненавистникам мураний, с другой — мне надоело прятаться. Если я приду на эфир, то смогу сказать всю правду, и, может быть, меня поймут. Но это опасно. Митя был не против идеи пойти на шоу. Я же отказалась. Вскоре нас нашёл Лобода. Оказывается, тогда, в лаборатории он вколол мне датчик слежения и так смог меня найти. Он предлагал помощь. Конечно, я ему почти не доверяла, но всё же он меня спас. Если бы не он, я по-прежнему бы находилась в лаборатории, и неизвестно, что бы со мной сделали. Лобода вытащил датчик и тут же уничтожил его. Учёный знал о видео и предложил всё-таки идти на шоу. Это наш последний шанс зажить нормальной жизнью. Мне пришлось согласиться. Благодаря Лободе я смогла позвонить ведущей и договориться о месте и времени съёмки. Это произойдёт здесь, в Москве. Я не боялась. Я готова была идти. Перед встречей и я призвала своих мураний, и мы последовали. Митя обещал подойти позже. У них с Лободой возник план на случай, если случится засада, а она наверняка будет. Ведущая побоиться придти одна и подключит к этому ФСБ. А они запросто могут спрятать бомбу. Вскоре мы пришли на встречу. Ведущая уверенно направлялась ко мне. — Я с охраной, — предупредила она. — Я тоже, — ответила я. — Я вижу, — хмыкнула она. Мурании окружили нас. Ведущая и её помощники расставили нужное оборудование. И начался прямой эфир. Я собралась с силами, подумала о своём будущем и начала говорить. — Мы заслуживаем второго шанса, — произнесла я спокойным голосом. — Не вирус превратил меня в монстра, а ваша ненависть. Вы готовы уничтожить всё, что вы не понимаете. Вы готовы закидать камнями любого, кто побывал в карантине. Знаешь, как я сохранила разум? Любовь… Любовь – вот, что помогло мне остаться человеком. У меня будет ребёнок, и он здоров, так же как его отец. Мой любимый человек принимает меня такой, какая я есть. И мне больше ничего не надо. Я просто хочу жить со своей семьёй, так же как все, не находясь под прицелом. Дайте нам шанс. Нам — жертвам трагедии. По обе стороны карантина Наступила тишина. Я не знала, подействовали ли мои слова. Неожиданно ведущая убрала микрофон и тихо произнесла несколько слов: — Уходи. Быстро уходи. Это засада. Я кивнула и тут же направилась к Мите. Мы вместе спрятались за шкафами, пока несколько мураний садились в машину согласно плану Лободы. — Кто дал нам право, выбирать… Кому жить, а кому нет? — отвлекала всех ведущая. — Ненависть хуже вируса. Ненависть превращает нас в монстров. Ненависть заставляет наш разум мутировать. Ненависть ослепляет. Машина поехала вперёд. Дальше произошло всё как в тумане. Раздался взрыв, пламя охватило всю машину. Меня оглушило. Губы сомкнулись в немом крике. Митя крепко схватил меня. Мурании кинулись прочь. Ведущая была в глубоком ужасе, и тут же появились ФСБ. Всё, как я и предугадала. А если бы я и Митя оказались в этой машине? На глазах навернулись слёзы. Я не хотела никого слушать. — Надо валить, — доносился до меня голос Мити. Митя помог мне подняться. Мы быстро побежали к другой машине, где находился Лобода, пока все были отвлечены взрывом. Мы сели в машину и тут же уехали прочь. Я сидела и плакала, а Митя крепко обнимал меня и пытался успокоить. Я не могла поверить, что люди на такое способны. Они стали жестокими. Ведущая была права. Не мы мутировали, а люди. Ненависть их ослепила, превратила в животных. Ненависть — вот яд для сердца. И люди погубят себя ею.

***

Мы остались в Москве и спрятались в одном дорогом особняке. Люди думали, что мы мертвы. Лобода иногда приходил к нам, чтобы вколоть мне глюкозу. По-прежнему он разрабатывал вакцину. Пока что у него был антидот, который прекращает действие вируса на несколько часов. Я отказалась им пользоваться. Останусь муранией до тех пор, пока не создадут вакцину. Мурании охраняли наш дом. Митя принёс мне мягкие игрушки и много сладкого, чтобы я прекрасно себя чувствовала. Время шло. Ребёнок рос. На половине срока он начал шевелиться. Сначала это было похоже на щекотку. Потом толчок стал мощнее, и я даже испугалась. Но потом страх пропал. Я улыбнулась, прикасаясь к своему животу. Мой малыш начал «разговаривать» со мной. И именно в этот момент я поняла, что совсем скоро стану мамой. Это был самый чудесный момент. Митя поначалу боялся прикасаться к моему животу, чтобы почувствовать, как малыш толкается. А потом Митя сам начал приходить ко мне, ложиться рядом со мной, класть голову на мой живот и слушать. И в этот момент существовали только я, Митя и наше маленькое чудо. Мы стали настоящей семьёй. Мы были счастливы. Также мы с Митей успели придумать имена для нашего ребёнка. Если родится мальчик, то мы назовём его Володей. Если родится девочка, то назовём её Сашей. Я уже с нетерпением ждала рождения малыша. Я уже успела полюбить его до беспамятства. И Митя. Вскоре наступили роды. Схватки начались совсем неожиданно. Боль была невыносимой. Когда в меня стреляли, я совсем не чувствовала боль. Боль во время родов была же жгучей, тяжёлой, я ощущала её каждой клеточкой своего тела. Во мне просыпалась мутантка и пару раз пыталась накинуться на Митю. Мите пришлось связать меня, да я не была против. Потом он позвал Лободу. Рожать было очень тяжело. Но больше всего, страшно. Я боялась, что что-то пойдёт не так. Боялась за ребёнка, но я прилагала все усилия, старалась терпеть боль ради малыша. Я кричала, шумно дышала, напрягалась, но терпела. А потом я услышала плач. Детский плач. Лобода помог высвободиться от наручников, а потом поднёс мне ребёнка. Это была девочка. Маленькая девочка. Я держала в руках свою малышку, смотрела на её милое личико и плакала от счастья. Она была такой крохотной, и я хотела её защищать. Она стала лучом света. Она пробудила во мне материнские чувства. Она сделала меня человеком. Она часть меня. Моя маленькая девочка. Дочка. Мой лучик света. Пришёл Митя. Он с любовью смотрел на девочку. Потом он взял её в руки. Малышка плакала, а Митя её успокаивал и улыбался. Улыбалась и я. Самое главное — у неё обычные глаза. Она человек. И она наша. К нам пришли мурании. Они смотрели на малышку. Потом они поклонились. — Пришли поприветствовать свою королеву, — произнёс Лобода. Митя вышел в центр, держа малышку на руках. Мурании последовали за ним и снова поклонились. И тогда я всё поняла. — Нет, они пришли поклониться своей новой королеве, — улыбнулась я. Пока что мы в безопасности. И у нас начинается новая жизнь. Да, я по-прежнему мурания. Но у меня есть Митя и ребёнок. Они не дадут мне превратиться в монстра. Они и есть моё лекарство. И ради них я буду бороться с вирусом до конца. Мы стали семьёй.