Роза пустыни. Том 3. "Книга пламени"

Через три дня они опять собрались в кабинете Аршада. По лицам Гифара и Максуда Аршад понял, что они узнали новость, граничащую с правдой о сотворении мира, не меньше. Аршад даже испугался спрашивать их, что случилось. Гифар заговорил сам. – Я узнал, кто он. – И кто? – испуганным голосом произнёс Аршад, смотря то на одного, то на другого. Гифар выдержал театральную паузу и произнёс: – Он русский! Повисла тишина. Максуд и Гифар уже знали об этой новости и сейчас ждали реакции на неё Аршада. Аршад был готов услышать всё, что угодно, включая лаосца или вьетнамца, но вот узнать, что он русский… Первые несколько минут он тупо смотрел на них, потом просто смотрел перед собой. Потом засмеялся. – Ну конечно, как же я сразу не догадался по количеству выпитого им! Только русские могут столько пить! – Аршад опять смеялся до слёз в глазах, вспоминая Кая, как тот лежал в отрубе с бутылкой коньяка в руке. Гифар показал на планшет. – Здесь несколько его фотографий. Аршад взял планшет и сел за стол, за его спиной встали Максуд и Гифар. Аршад провёл пальцем по монитору. Экран ожил, и с него на Аршада смотрел Кай в военной форме. Это была стандартная фотография с личного дела, обычная, официальная, пролистав дальше, Аршад увидел Кая, сидящего на БТРе, с автоматом на коленях и с платком на шее. Видно, фотограф случайно заснял его, так как основным объектом снимка было прохождение колонны БТРов. Перелистнув ещё, Аршад увидел Кая, идущего по плацу, при полном параде, с орденами на груди. Опять было понятно, что снимали не его, он просто попал в кадр. Аршад приблизил фотографию, медали стали видны чётче. И ещё несколько снимков, опять случайных, где он попал в кадр. – И это всё? – Аршад поднял глаза на Гифара. – Да, всё. Ты не знаешь главного. Он не просто служит в армии, он работает на спецслужбы, поэтому вся информация о нём засекречена и ничего нет. Вот только эти случайные снимки. Он не рядовой, он офицер. Это всё, что мне удалось узнать о нём. Аршад автоматически перелистывал фотографии Кая на мониторе планшета. – Ну почему! Почему из всех наций он оказался именно русским, – наконец воскликнул Аршад, – я их вообще не понимаю. Это тёмный лес! Они сами себя не понимают. Был бы кем-либо другим, уже бы прыгнул ко мне в постель, – Аршад ещё раз перелистал фотографии, – у меня теперь нет даже шансов. – Шансы всегда есть, ты же сказал, что ему понравилось… – Да, понравилось, а потом разонравилось. Это всё, потому что он русский. Они все такие. Я их не понимаю. Я его не понимаю! – Аршад, а ты не пробовал с ним об этом поговорить? – Максуд опять загадочно улыбался, – ты, конечно, привык не разговаривать с теми, кто тебе нравится, но здесь другой случай. Если тебе действительно важен этот человек, поговори с ним откровенно о ваших отношениях. Аршад встал из кресла, подошёл к окну. – Хорошо, ты прав. Я хочу с ним поговорить. Кстати, как его зовут? – Кай. – Как? Кай... Но это не совсем русское имя. – Он родился в Москве, его родители русские. Он русский. – Вот об этом я и говорю, что не понимаю их, русских. Вообще не понимаю! – Аршад повернулся к Максуду, – сегодня приведи его в сад, когда я буду курить кальян. *** Кай эти дни жил странно-спокойной жизнью. Он не хотел думать о том, что было, и не хотел думать о том, что будет. Он принял решение просто ждать. Когда Максуд сказал, что Аршад ждёт его в саду, Кай знал, что время ожидания пришло к завершению. Он понимал, что узнает дальнейшую свою судьбу. Его это не пугало. Намного страшнее жить в неизвестности. Осознание того, что сейчас всё выяснится, наполнило его внутренней радостью и спокойствием. Он шёл по прекрасному сказочному саду к беседке. Павлины, плавно покачивая своими волшебными хвостами, расступались перед ним. Кусты роз благоухали. Пальмы давали тень своими причудливыми кронами, а многочисленные фонтанчики и прудики наполняли воздух свежестью. Аршад, как всегда, полулежал в беседке и затягивался кальяном. Он сразу заметил Кая и держал на нём взгляд, пока он шёл. – Присаживайся, что стоишь? – Аршад указал на диванчик напротив себя. Кай прошёл к нему и присел. – Здравствуй, Кай. Кай поднял глаза на Аршада. Они долго смотрели друг другу в глаза, первым заговорил Кай. – Ты всё-таки всё обо мне узнал. – Я узнал ровно столько, сколько можно узнать о человеке, работающем на спецслужбы. Поэтому хотелось узнать о тебе больше. Ты вправду русский? – Да. – А твое имя? – Так решил отец. – Почему ты стал военным, зачем ты поехал на войну? Кай неопределенно пожал плечами. Аршад продолжил: – Только не ври мне, что это тебе нравится. Я видел твоё лицо, когда ты смотрел на мёртвую птичку. Я видел твои глаза. Почему ты на этой войне? – Стать военным – это выбор моего отца. Все в нашей семье были военными. – Ты послушный сын. Это хорошо. Или я неправ? – Аршад, зачем это тебе? Что ты хочешь узнать? Аршад затянулся кальяном. – Я хочу понять тебя. Наши отношения. Возможно, я был неправ. Я спешил. Но ты… я не понимаю тебя… почему ты не хочешь… ничего не хочешь, – Аршад пытался найти ответ на лице Кая, – только не говори, что ты испугался, я же знаю, что ты остался в самолёте, дав возможность спрыгнуть с него всем. Они знали, что твой парашют порван? – Нет. – А ты знал? – Я знал. – Почему ты это сделал ради них? Там был кто-то, кто был тебе важен? – Нет. Но так обычно поступают… – Русские, – Аршад его перебил, – вот я об этом и говорил Максуду, что мне не повезло, что ты оказался русским. – Если бы я не был русским, тебя бы зарубили при твоём перевороте, – зло сказал Кай. – Да, ты прав, только русский может вместо того, чтобы бежать к вертолёту, спасать того, кто тащил его по пустыне за лошадью. Кстати, скажи, почему ты мне помог? – Ты был один. Их было много. В таком положении я помог бы каждому. – А я думал, вернее, надеялся, что вызываю у тебя хоть капельку симпатии. Кай не стал отвечать. Налил вина в бокал и сделал глоток. – Давай продолжим наш разговор, – Аршад опять затянулся кальяном, потом, посмотрев на Кая, произнёс, – ты мне нравишься, понимаешь, в каком смысле я это говорю. Но почему ты так себя ведёшь? Что не так? Объясни мне. Я готов не форсировать, не торопить тебя. Я знаю, что ты не спал с мужчиной, – Кай опустил глаза, – я буду очень нежен с тобой, я не причиню тебе боли. Кай, посмотри на меня. Я не могу понять тебя, – Аршад выпрямился на подушках, – хорошо, давай начнём с простого объяснения – я тебе неприятен? Не нравлюсь? - Нет! Что ты, это не так! Аршад смотрел на лицо Кая и заулыбался, видя, что Кай слишком быстро это сказал, слишком эмоционально, значит, он всё же нравится ему. – Хорошо. Тогда в чём дело? – Аршад чуть придвинулся к столу, смотря на Кая в упор, – понимаешь, я ведь тех, кого хочу, никогда ни о чём не спрашиваю. Я привык брать то, что хочу. Впервые я пытаюсь понять, хотя достаточно взмаха моей руки - и ты будешь лежать на той кровати лицом вниз, задом кверху. Не молчи, объясни мне, почему ты так себя ведёшь со мной? Кай понимал, что Аршад действительно сейчас пытается дать ему шанс сказать, хотя раньше он просто брал то, что хотел. Кай просунул руку под ворот рубашки и достал крест на цепочке, висящий на его шее. Показал его Аршаду. – Я верующий, крещёный. По православной вере мужеложство - страшный грех. Я буду проклят и попаду в ад. Я просто живу по законам моей веры, – Кай убрал обратно крест. Аршад отодвинулся от стола, опять прилёг на подушки. Махнул рукой, показывая на прогоревшие угли в кальяне. Подбежал слуга и засуетился. Кай и Аршад молча наблюдали, как слуга поменял угли и заново раздул кальян. Затем Аршад затянулся опять. Было видно, что он думает. Кай не мешал ему, изредка поднося бокал вина к губам. Так прошло минут двадцать. Наконец, Аршад заговорил: – Я отношусь с глубоким уважением к людям, почитающим свою веру. Неважно, что эта вера противоречит моей. Для меня любой верующий достоин уважения. Я понял, что ты не прикрываешься религией, ты говоришь то, что есть у тебя в душе. Поэтому я так долго обдумывал твои слова. Теперь я понял тебя и твое поведение, – Аршад смотрел в глаза Кая, – выслушай мое решение: я не хочу стать тем, кто направит твою душу в ад. Такого греха я на себя не возьму, мой бог меня покарает за это. Поэтому я хочу с тобой прийти к разумному договору в наших с тобой отношениях. Я уже сказал, что тебе нечего опасаться, я не стану виновником попадания тебя в ад, но если ты сам только не примешь для себя решение быть со мной или если ты не примешь решение быть с другим мужчиной, тогда ты должен быть и со мной. Я хочу, чтобы ты поклялся на своем кресте, что согласен на такой договор. – Ты хочешь, чтобы я клялся на кресте, что пересплю с тобой, если пересплю с другим?! – Я хочу, чтобы ты поклялся, что выполнишь наш договор, – видя возмущённое лицо Кая, Аршад продолжил, – не испытывай мое терпение, мне очень тяжело далось такое решение. Обычно я не страдаю повышенной добродетелью к своим ... тем, кого хочу. – Ты же сказал, что твой бог тебя покарает, если ты это совершишь. – Это совершит с тобой моя охрана на моих глазах, а дальше продолжу я. Аршад не шутил. Его глаза стали чёрны, как ночь. – Я согласен на наш с тобой договор. Я выполню его, – Кай достал крест и поцеловал его, – клянусь. Аршад выдохнул и заулыбался. – Ты сейчас очень рисковал, я готов был передумать, но теперь ты скрепил мои слова своей клятвой. Запомни это. Запомни наш договор. Аршад опять откинулся на подушку и затянулся кальяном. – Теперь поговорим по первому пункту договора, по которому ты мне оставил шанс услышать от тебя – да, – Кай отвел глаза, – ну, что ты смущаешься? Позволь мне поухаживать за тобой, может, ты сам захочешь? Аршад коварно улыбался, Кай нервно отпил вина. Аршад продолжил: – Я хорошо знаю вашу веру. Поцелую, даже если они и между мужчинами, не являются смертным грехом, ну, скажем так, - это грешок, но таких мелких грехов много и у тебя, и у меня. Поэтому давай немного погрешим? – Аршад махнул рукой, – иди ко мне. Кай, не испытывай мое терпение. Слышишь? У нас договор. Ты сам по нему дал мне шанс за тобой поухаживать. Как я должен это делать? На расстоянии, что ли? Кай понимал, что лучше не злить Аршада, и так сейчас свершилось чудо. Аршад не тронет его, если он сам на это не согласится или в его жизни не будет другого мужчины, но о таких вещах Кай даже и не думал. Всё это для него было из области нереального. Поэтому, подумав, он встал и, неуверенно обойдя столик, подошёл к Аршаду. Тот наблюдал за его движением, а потом резко схватил за полу парчового халата и потянул на себя. Кай от неожиданности потерял равновесие и упал прямо на руки Аршада, который этого и ждал. Аршад сразу припал к его губам долгим поцелуем. Сначала Кай дёрнулся, а потом решил, что не стоит, и расслабился, позволяя себя целовать. Аршад почувствовал в нём эту перемену и вместо жадного поцелуя стал, не спеша, наслаждаться им, зная, что теперь он его. Аршад целовал то жадно и страстно, то нежно, но так умело. Кай чувствовал, что никто и никогда в жизни так не целовал его. Он даже и не знал, что можно так целоваться и что может быть так хорошо, когда тебя целует мужчи… – дальше Кай боялся озвучить эту мысль в своей голове. А потом уже не было никаких мыслей, только губы, дающие ему это наслаждение. Он очнулся от потери этих сладких губ, приоткрыл глаза и увидел тёмные, бездонные глаза Аршада. – Вина хочу, – прошептал Кай. Губы Аршада растянулись в такой завораживающей и кованой улыбке. Он протянул руку, взял бокал с вином, отпил и, приподняв голову Кая, прижался своими губами к его губам. Кай приоткрыл губы и ощутил вкус вина, который полился в него, проникал и пьянил. – Еще хочешь? – выдохнул в его губы Аршад. – Да. Аршад опять отпил вина и опять припал к губам Кая. Сколько сейчас длился поцелуй, Кай не помнил. Он не помнил себя, не помнил, где он и кто, но он чётко понимал, что это губы Аршада на его губах, и это его объятия, в которых он был сейчас. Опять очнувшись от странного забытья, Кай встретился с глазами Аршада, смотрящем на него сверху вниз. – Поцелуев на сегодня достаточно, – Аршад опять лукаво улыбался, – сделаем перерыв. Но я могу тебе показать и другое удовольствие, – видя непонимание в глазах Кая, Аршад продолжил, – ты курил это? – он показал на кальян. Кай утвердительно кивнул головой. – Ложись, – Аршад взял подушку и положил себе на колени. Кай не стал спорить, положил голову на подушку, полностью вытянувшись на диване. Аршад потянулся за кальяном. – Я сейчас вдохну дым, а ты приоткрой губы, я выдохну его в тебя. Вдохни его и задержи дыхание. – А дальше? – Кай чувствовал, как рука Аршада гладит его кудри, запутываясь в них пальцами и погружаясь в них. – Увидишь. Аршад втянул себя дым кальяна и нагнулся к губам Кая, тот сделал, как сказал Аршад, а дальше мир закрутился в пёструю карусель. Он ощутил себя бабочкой, порхающей над цветущем лугом. Он летел, ему было легко и хорошо. Ничто не омрачало его сознания. Вокруг него мелькали цветные картинки красивых полей, рек и благоухающих садов… Аршад продолжал играть с его кудрями, то накручивая их себе на пальцы, то отпуская, смотря, как упругий завиток проскальзывает, оставляя ощущение чёрного шёлка. Он видел, что сейчас Каю хорошо. Ему тоже было хорошо, наверное, впервые за все эти годы. Хорошо с человеком, который лежал сейчас у него на коленях – такой красивый, юный и такой непокорный, несломленный, сильный. Аршад восхищался им и любовался. Он услышал шаги и поднял глаза, в беседку зашли Максуд и Гифар, которые не скрывали радостных улыбок, видя эту идеалистическую картинку. – Вы договорились? – Максуд искренне улыбался, видя сейчас лицо Аршада. – Да. Мы пришли к договору. – Даже договору? Всё так серьёзно? – Да, очень серьёзно, – видя, что его друзья слушают его с вниманием, Аршад продолжил, – Кай верующий, для него связь с мужчиной – грех. Я уважаю его веру и не стану виновником его грехопадения. Только если он сам не переменит своего мнения или если не будет с другим мужчиной – тогда он мой. Гифар и Максуд от такого выпали в осадок, поняв, что Аршад готов ждать, а не брать силой то, что он так хочет. Видя их удивление, Аршад продолжил: – Это не тот вариант мальчика, который театрально поплачет пару дней, а потом утешится счётом в банке. – Ты стал мудрее. Я горжусь тем, что у нас такой правитель, – евнух поклонился. – Всевышний послал мне испытание, я думаю, что принял правильное решение. – Я не понимаю, но почему? Ведь он тебе нравится,– Гифар ещё не мог поверить в суть сказанного. – Вот, именно поэтому. Если я возьму то, что хочу, он возненавидит меня. Тогда я его потеряю. Навсегда. Я этого не хочу. Я хочу быть с ним. Пусть на это уйдёт время. Я буду терпелив. Терпение – это испытание и дар. Если мне посылается свыше испытание моего терпения, значит, я буду вознаграждён за это… когда-нибудь, – Шейх задумался, продолжая ласкать эти шелковистые локоны. – Тебя ждут дела, – евнух прервал его мысли. – Да, – Шейх стал вставать, аккуратно приподняв Кая, а затем положил его обратно. Склонился над ним, поцеловал в губы, затем встал, – теперь в себя он нескоро придёт, позаботишься о нём, – он посмотрел на Максуда. – Не волнуйся, мой повелитель. Они ушли в сторону дворца, оставив Кая спящим в беседке. Когда он очнулся от сна, хотя, это был даже не сон, а переход в другую реальность, он осознал, что так и лежит в беседке в этом райском саду. Повернув голову, Кай увидел павлина, неспешно шествующего по дорожке и распушившего свой хвост. Над ним щебетали птицы. Невероятной красоты бабочка села на бокал с вином, а потом вспорхнула. На душе у него было умиротворённо. Тихо и спокойно. Этот договор, он снял напряжение и неизвестность в его судьбе. Пусть так, пусть до конца не всё ясно, но основное между ним и Аршадом теперь выяснено. Жизнь приобрела хоть какую-то стабильность, это было не так плохо в его положении. Он это понимал. Сейчас он не хотел думать о том, что позволяет Аршаду, может, в том далеком его мире это и вызывает осуждение, но здесь, когда его жизнь не имеет ценности, всё совсем по-другому. Кай улыбнулся, почувствовав, что губы опухли от поцелуев, таких сладких, упоительных… Этот день прошёл спокойно. Были еще поцелуи, чувствовалось, что Аршад наслаждается тем, чего так долго хотел. Вечером он отправил его спать, сказав, что утром они поедут на верховую прогулку. *** Следующий день принёс с собой ещё больше приятных сюрпризов. Сначала они носились на конях по пустыне, обгоняя ветер и друг друга. Возвращаясь, Аршад подъехал очень близко и, схватив Кая за шёлковый пояс, потянул на себя. Их губы встретились. Он сорвал с прекрасных губ долгий поцелуй, чувствуя его дыхание, сбившееся то ли скачкой, то ли этим поцелуем. Кай смутился, прошептал о том, что они не одни. Но потом увидел, что для Аршада все окружающие его люди не имели значения. Слезая с коней, Кай опять попал в его объятия, когда Шейх, спрыгнув первым, оказался рядом с его лошадью. Кай не ожидал такого, пошатнулся, и сильные руки Аршада обняли его, а губы заставили опять забыть обо всём. Расседлывая лошадь и заведя её в денник, Кай был прижат там же Аршадом, и они долго целовались, слушая, как уставший конь с удовольствием хрустит свежим сеном у их ног. Аршад прижал его к стенке денника, схватившись с двух сторон от его головы руками за прутья решётки и заведя свое колено между его ног. Кай старался помнить только об одном, что нельзя прикасаться к Шейху. Он держал руки внизу, хватаясь ими за стену и полы своего халата, и задыхался от этих требовательных губ. *** После завтрака Аршад, взяв его за талию, повел к себе в кабинет, сказав, чтобы Максуд и Гифар следовали за ними. Кай впервые был в кабинете Аршада. Это была большая комната, опять в восточном стиле, с коврами, лепниной, золотыми канделябрами и великолепными мозаиками. В то же время здесь стояла современная дорогая мебель для кабинетов в виде стола с огромным креслом, стола переговоров и дивана с креслами у стены. Всё было оснащено современной оргтехникой. – Тебе, наверное, нужно позвонить, сказать, что ты жив, – заговорил Аршад, смотря, как Кай заинтересованно осматривает его кабинет. Кай даже не сразу понял смысл сказанного. Он удивлённо посмотрел на Аршада. – Вот телефон, – указал тот на стол, – только, пожалуйста, говори по громкой связи и на английском, и всего один звонок, – он взял Кая за плечи и подвёл к телефону на столе. У Гифара с Максудом тоже были не менее удивленные лица. – Да, скажи, что я тебя скоро отпущу, пусть не волнуются. Услышав это, Кай окончательно растерялся, опёрся на стол. Потом заставил себя сконцентрироваться. Набрал номер. Сигнал прошёл, он заговорил на английском. – Здравствуйте, Пётр Иванович. Это Кай. В трубке сначала повисла тишина, потом русский мат, и только затем ему ответил голос на английском. – Живой! А мы всё думали… столько времени прошло после исчезновения самолёта. Точно живой? Всё цело? – Не волнуйтесь, Пётр Иванович, живой и всё цело. Не было возможности раньше сообщить о себе. – Понимаю… и сейчас всё понимаю, – полковник догадался, если Кай говорит по-английски, значит, не всё так просто. – Я скоро должен вернуться, точно не знаю, но вернусь. Вы сообщите в центр это. – Да, немедленно. Будем ждать твоего возвращения. – Как командир самолёта? Его помощник и все остальные выжили? – Да, все живы. Их наши нашли, всех подобрали. У командира очень тяжёлое ранение, но жить будет. У тех двоих полегче, они уже пошли на поправку, – полковник задумался, а потом очень серьёзно произнёс, – ты молодец. Горжусь тобой. Возвращайся! – Спасибо, Пётр Иванович. Кай нажал на отбой. – Герой, значит, – Аршад тоже очень серьёзно смотрел на него, затем махнул в сторону двери, – иди. Кай понял, что может идти. Вышел из кабинета и, ещё не веря в происходящие, пошёл в сторону библиотеки. – Ты отпустишь его? – Гифар сел за стол. – А кем я его могу оставить здесь? Мальчиком для утех? К сожалению, он на эту роль не подходит. Подле меня мне нечего ему предложить. Я хочу остаться его другом. – Ты становишься очень мудрым, наш правитель, – Гифар учтиво склонился. Потом они перешли к насущным вопросам правления в их стране. *** Кай увлечённо читал очередной труд арабских философов, когда почувствовал горячие руки на своих плечах и обжигающий жар дыхания на щеке. Аршад склонился над ним, обнимая сзади, и стал, не спеша, покрывать лёгкими поцелуями его щёку, скулы, подбородок, а потом ухо, в конце закусив мочку. Кай застонал, сжав руки, лежащие на столе. Аршад откинул его голову и, подняв подбородок, припал к губам. – Что читаешь? – сквозь поцелуи спросил он. – Философские воззрения Аль-Фараби – Так интересно? – Аршад уже восстановил дыхание и, обойдя стол, сел в другое кресло, – Что скажешь? Поделись своим мнением. Сначала у Кая ещё путались мысли, но постепенно разум обрёл чёткость, а голос - ровное изложение. Шейх был очень образованным и начитанным человеком, и поэтому им было интересно разговаривать друг с другом о таких эксклюзивных темах, как философские трактаты Аль-Фараби девятисотого года и влияние на его философию трудов Платона. Так постепенно они нашли друг друга в беседе. *** Вечером Максуд, нарядив Кая в невероятные одежды по своей роскоши и красоте, привёл его в огромный зал, где на пуфиках возлежал Аршад. Они удобно устроились рядом, им принесли лёгкий ужин, который так и пришлось есть полулежа, а перед ними развернулось представление. Выступали акробаты, эквилибристы. Потом были номера с животными. Позже, когда закуски сменили на сладости и свет в зале стал более приглушённым, в центр зала вышли танцоры. Это были девушки и юноши, которые сменяли друг друга. Они танцевали в полупрозрачных нарядах под восточную музыку. Их танцы были эротичны и откровенны. Аршад поманил к себе Кая и тот, ощутив пинок от Максуда, пересел к Шейху. Вернее, он опять оказался в его объятиях и, удобно устроившись, полулежал, облокотившись спиной о его грудь, позволяя обнимать себя. Так они и смотрели дальше представление. Кай потягивал вино, Шейх - кальян и регулярно припадал к его губам. Аршад сквозь полуприкрытые глаза наблюдал за Каем, как тот смотрит на танцоров. Когда танцевали девушки, Шейх видел, что глаза Кая смотрят на них, но это скорее был восхищённый взгляд, как смотрят дети на диковинных зверушек в зоопарке. Когда выходили полуголые юноши, Кай обычно отводил глаза и отвлекался, рассматривая окружающую обстановку. – Тебе нравятся девушки, которые танцуют? – наконец спросил Аршад. – Да! Они такие, ну, таких на улице не увидишь. Я даже не думал, что такие бывают, и так много. Они все невероятные! – А юноши, посмотри на их тела, они тоже совершенны. – Я на эти тела в казарме насмотрелся, – буркнул Кай. Аршад закатился смехом, а потом, видя насупившегося Кая, стал целовать его, пока тот не забыл всё и не растаял в его объятиях. Из этих объятий его забрал Максуд и заботливо повёл укладывать спать. Аршад же остался продолжать веселье, но уже в ночных покоях с теми, кого он приглядел в танце. Теперь так проходило их время. Утром - верховая прогулка, вернее, бешеная скачка, потом завтрак, далее Аршад занимался делами и находил Кая в библиотеке, где они часами могли беседовать, обсуждать, спорить, затем - вечернее представление, которое Кай мысленно называл для себя "народной самодеятельностью". Но самым основным в этом времяпровождении были постоянные поцелуи Аршада. Он это делал всегда, находя моменты, притягивал Кая к себе и не давал опомниться, а затем, улыбаясь, отстранялся и продолжал ехать, идти, говорить, как будто ничего не произошло. А вот Кай ещё долго потом восстанавливал дыхание и выпрыгивающее из груди сердце.