Возроди мою веру в судьбу

— Ньют, — начал Томас. А в действительности, он не знал, что ему сказать. Лицо парня окаменело, глаза застыли в одной точке, губы подрагивали, словно он собирался что-то сказать, но не мог найти слов, или же, они просто не срывались с его губ, оставаясь там в его сознании. Ньют взял Томаса за руку, тот посмотрел на него и взял его лицо в свои ладони. Большими пальцами он вытер выступившие бегущие слезы с карих, обеспокоенных глаз. — Он показал, как он умер, он привел меня к этому кейсу и показал код. Арис — их сын, не я, — пробормотал Ньют, смотря в глаза Томаса, ища поддержку. И она была, слишком близко. — Эта часть загадки решена, осталась ещё одна, которую только ты захочешь решить, — обняв его, брюнет гладил его рукой по светлым волосам. — Какая? — всхлипывая, спросил Ньют. — Ты бы хотел выяснить, кто твои настоящие родители? — бросив взгляд на бумаги, спросил Томас. — Я думаю, они тоже мертвы, иначе бы у меня не было опекунов, то есть их. Голос Ньюта дрожал, как и все тело. Фотографии появлялись перед глазами, стоило ему только моргнуть. Настоящая фамилия, Смит, — единственная зацепка за его настоящих родителей. «А ЗАЧЕМ ОНИ ТЕБЕ НУЖНЫ?» — завопил какой-то внутренний голос. Похожий на тот, что тогда во время разговора с мамой вынес вердикт одним словом «ЛОЖЬ». Действительно. Если от него они отказались, то и сейчас он будет им не нужен. Наверно, лучше, если они будут мертвы. Проблемы в прошлом, из которых он вырвался (вырвался ли?), старая школа, новая, Галли, без того надоевшая атмосфера в семье, игра для окружающих, притворство и причинение вреда здоровью — все это, что навалилось на него, оказалось недостаточным. И теперь, узнав правду о родителях — опекунах! — и что их настоящий сын Арис, уверенности в этом не могло не быть, он мог окончательно сорваться, напиться, выкурить сигареты и взяться за лезвие, если бы не он. Томас обнял его, заставив положить голову на плечо. Слезы, огибая острые скулы, капали на рубашку брюнета. Если бы не брюнет, он бы окончательно сломался, покончив с собой. Томас погладил его по спине, Ньюту не было стыдно плакать при нем. Он мог излить ему душу, рассказать, что тревожит, потому что знает, что брюнет его поймет, поддержит и примет со всеми ранами прошлого, чтобы излечить их настоящим и своей любовью — потому что сам отчасти такой. Они могут держаться друг за друга. Сейчас он был единственной причиной, почему Ньют был еще здесь. Но даже с ним реальный мир не может уйти прочь, и на оставшиеся вопросы он должен получить ответы. Конечно, сказав ненастоящему отцу о том, что он открыл кейс и узнал о том, что он приемный, блондин мог получить. КАКОГО ЧЕРТА ТЫ РЫЛСЯ В МОИХ ВЕЩАХ И КАК ВЗЛОМАЛ КОД, ЩЕНОК?! — голос мужчины, которого он считал за отца все эти годы, пронесся в голове так громко, что парень вздрогнул. Словно он был здесь, в своей же комнате, и стоял, прожигая взглядом Ньюта. А это всего лишь игра знакомых голосов в его мыслях. Блондин не знал, что ему делать. Погрязнув во лжи, он оказался втянутым в нее ещё больше, чем ожидал. «Что же делать дальше?» — спросил он себя. Парень не мог пойти к маме (неважно, что она ему не родная) и показать документы и фотографии. Прежде он думал о её состоянии. Совсем недавно она была на грани смерти, и, по всей видимости, ей с большим трудом удалось соврать Ньюту. (она любит тебя как родного сына, тебе ли это не знать) Это был его голос, выводящий из глубин отчаяния. Но другой, тот самый голос, что врывался к нему в голову и вводил в транс, заставляя при этом сжиматься от холода, прозвучал где-то на задворках разума: «Но ты занял мое место». — Не думал, что такое возможно, — пробормотал Ньют. — Что именно? — отстранившись, спросил Томас. — Что мальчик из снов окажется настоящим сыном моих, не моих, родителей. Брюнет ничего не ответил. Встав с кровати, он собрал фотографии — Ньют выронил их из рук на пол — и вместе с бумагами сложил обратно в кейс, в таком же порядке, как и было до этого. — Томми, я не знаю, что мне делать, — произнес блондин, когда Томас сел на корточки и взял его холодные ладони в свои руки. — Как насчет жить дальше? — попытался подбодрить брюнет. Ньют ничего не ответил, смотря в карие глаза парня, которые словно светились надеждой, он хотел улыбнуться. Не смог. — Ты жил все это время с ними, они заботились и оберегали тебя, — проговорил брюнет, сжимая руки парня. — Разве не так? — спросил он. — Ты говорил, что твой папа изменился, но ведь до этого он был другим человеком, как и твоя мама. Не знаю всего, что было с тобой, но они все равно остаются твоими родителями, не важно родные они или нет. — Ты прав. Но все равно такое чувство, будто я одновременно всех потерял. Словно черная дыра внутри, и все пережитое эмоционально я переношу снова, но в связи с другими обстоятельствами. И я не знаю, как от этого избавиться. Томас взял лицо Ньюта в свои руки, большими пальцами вытирая слезы. Смотря в потухшие, но все такие же прекрасные глаза, он сказал: — Посмотри на меня, — попросил брюнет. — То, что ты пережил прежде, и эта история с Галли — наверно, самое невозможное, что ты вынес, но это сделало тебя сильнее, ты же продолжал бороться… — Верить в то, что со мной будет что-то лучшее, — прервал его блондин. — И это тоже, не знаю, являюсь ли я таким для тебя, но ты — лучшее, что случилось со мной. И если тебе трудно, я всегда рядом с тобой. Я люблю тебя, Ньют. У него получилось. Улыбнувшись, блондин потянулся к парню и нежно накрыл его губы своими. Оказавшись в крепких объятиях Томаса, ему становилось лучше. — Ты и есть лучшее. Я тоже тебя люблю, — отстранившись, ответил Ньют.

***

Тот день, когда они вместе с Томасом открыли кейс, он хотел забыть, но как бы ни старался, это ни за что не выйдет. Вечером того же дня он навестил маму, чтобы не вызвать никаких у неё вопросов. Она не спрашивала его о снах, и он о них не упоминал. Томас с мысленно отвисшей челюстью смотрел на парня, который так же общался с человеком, который скрывает от него большую тайну. — Тебе бы в актеры пойти, — проговорил тогда брюнет, когда они вышли из палаты. — Может и пойду, — в шутку или серьезно ответил Ньют, Томас не знал. «Ты бы все равно меня не отпустил, если бы я отпросился, и поэтому я ушел. Я уехал с друзьями в другой город на концерт одной группы. Ньют» Оставив записку на столе на кухне, блондин по-быстрому напихал в портфель вещи: джинсы и пару рубашек. Было ли что-то ещё необходимым, он не знал. Все же можно приобрести в дороге, да и к тому же его не будет до вечера воскресенья. Идея Томаса казалось абсурдной, но в действительности необходимой, спасающей от привычной жизни. Появилась возможность провести с ним больше времени, чем на совместных уроках в школе. Они вели себя как друзья, но все равно старались держаться друг от друга подальше. Иногда списывались по телефону во время урока, если они не были совместными, и встречались в уборной. Единственное, к сожалению, не лучшее, место, где они могли побыть одни, поговорить о чем-то общем, наконец-то раствориться влюбленным взглядом, получить желанный поцелуй. Для других Ньют не изменился, но только Томас видел, как ему тяжело носить эту маску, строить из себя крутого. Минхо носился с Терезой, парни были рады за них. Иногда они сидели вместе в столовой, и пока эти двое спокойно обнимались и целовались, Томас и Ньют едва не ломали столовые приборы, раздраженные тем, что не могут сидеть так же. — Парни, забейте на всех, — предложила им тогда Тереза. — Тебе легко говорить, — бросил Ньют и ушел из столовой. — Что это с ним? — не понимая, спросила девушка. — Я не знаю, — соврал брюнет и бросился вслед за парнем. Он нашел его в уборной. Блондин сидел у стены, подтянув ноги к себе и обхватив их руками. Ньют посмотрел на Томаса, и у последнего сердце словно сжалось. Он и прежде видел столько боли в его глазах, но это было полнейшее отчаяние, у брюнета возникла мысль, что Ньют хочет, чтобы поскорее все закончилось для него, и только он сам что-то вроде балласта, который держит его в этом мире. Тряхнув головой, Томас обругал себя за эти мысли и сел рядом с блондином. Достав из портфеля пачку сигарет и зажигалку, Ньют закурил, и в очередной раз предложил брюнету попробовать. Тот согласился. — Что это за хрень? — кашляя, бросил вопрос Томас. Ньют немного повеселел, даже посмеялся. Брюнету было этого недостаточно, он видел, что все наигранно. — Ньют, чего бы ты хотел сейчас? — Томми, — прошептав его имя, блондин посмотрел на парня, не выдавая никаких эмоций. — Ответь мне, — взяв его за руку, попросил Томас. — Свалить отсюда, куда глаза глядят, — пробормотал Ньют, стряхивая пепел сигареты на кафельный пол. — Хорошо, так и поступим, — улыбнувшись, Томас подорвался и потянул на себя блондина. — Эй, Томми. Ты что задумал? — недоверчиво покосился на него Ньют. — Уехать, — только и ответил Томас. Дождавшись окончания уроков в пятницу, брюнет подвез его до дома, чтобы тот собрался. Ньют даже не спросил, куда они поедут. Нет, они не собирались на концерт. Это просто прикрытие, под которым Ньют совершает вместе с парнем побег. Ему хотелось сбежать с ним навсегда, но пока это было невозможно. (а что же вам мешает бросить все и уехать) «Действительно, что же?» — спросил себя блондин, собирая вещи. Пару дней назад они ночевали у Томаса, Ньют позвонил ему около десяти и сказал, что не может находиться с отцом в одном доме, несмотря на то, что они были в разных комнатах. И к тому же тот после похорон напарника сам не свой, и родственники грабителя потрепали ему нервы. «Ложь темным облаком висит надо мной», — странные, но весьма подходящие слова услышал брюнет от Ньюта. Он подъехал к его дому, а после долго катались на машине. Они не любили ездить вдоль улиц города, выбирались за его пределы и наслаждались пустотой и одиночеством на двоих. Для них это было особое время. Только с Томасом Ньют мог смеяться, не наигранно, как это приходилось делать ему в школе. — Как хорошо, что ты рядом, — сказал он, когда ближе к рассвету они возвращались обратно. Тогда же Томас и предложил уехать на пару дней, прямо сейчас, не дожидаясь окончания школы, на что блондин с радостью в голосе ответил «Да!». — Такая реакция, будто я тебе предложение руки и сердца сделал, — пошутил брюнет. — И на него я бы тоже ответил «да», — пробормотал улыбающийся Ньют. Его улыбка значила для Томаса очень многое, и то, что он является ее причиной — настоящим счастьем. Будто он ничего не пережил, не был подавлен эмоционально. Перед этим отъездом, блондин еще раз навестил маму и сказал, что на пару дней уедет с друзьями в соседний город на концерт одной популярной группы. Она спросила, знает ли об этом отец, на что парень ответил отрицательно. Прокрутив в голове события последних дней, Ньют выключил телефон и бросил его на кровать. Взял гитару и, закрывая дверь, подумал: «Только я и Томас». Брюнет сидел в машине, читая дневник, тот самый когда-то промокший, который теперь носил все воспоминания, пережитые с Ньютом. Иногда блондин сам писал там что-то хорошее и говорил, что если Томасу будет без него грустно, он может перечитать его записи. Он так и делал. — Ты так и не сказал, куда мы поедем, — проговорил блондин, садясь в машину. Гитару и портфель он положил на задние сидения к вещам Томаса. — Да я и сам не знаю, — ответил он. — Серьезно? — спросил блондин. — Да куда угодно поедем, — сказал Томас и завел машину. Отдаляясь от города, блондин почувствовал свободу, понимая, что это все лишь на время, но так или иначе это ощущение его не покидало. Погода в ноябре была на удивление хорошей, хотя зима вот-вот должна была наступить. Томас взял с собой пару пледов и подушки, говоря Ньюту, что было бы здорово спать под открытым небом. «Отличная идея», — подумал блондин. Первые два часа пути парни решали, куда же им все-таки съездить. Ньют предлагал заехать в ближайший город и пойти в клуб. Будет ли там концерт какой-нибудь, или нет — не важно. Он хотел напиться, хотя прекрасно понимал, что Томас не будет — кому-то же нужно вести машину. Достав пачку сигарет, блондин закурил и открыл окно. — Ты обещал бросить, — сказал Томас. — Не могу, — затянувшись, ответил он и выпустил дым изо рта кольцом. Из-за ветра, он не вырвался наружу, а попал в салон, на брюнета. — Фу, Ньют. Выброси, — закашляв, бросил парень. — Извини, — пробормотал блондин, выбросив сигарету в окно. Спустя ещё один час они остановились в придорожном кафе. Небольшое заведение с довольно уютным антуражем. К ним подошла официантка, и они заказали по стейку, тосты и сок. Люди, находившиеся в помещении, громко что-то обсуждали, музыка играла тихо, но не нарушала разговоры. Томас смотрел на Ньюта, как тот уплетает свою порцию еды. Улыбнувшись, брюнет принялся за тосты, передвинув парню стейк. — Ты как с голодного края, съешь ещё мой, — в шутку сказал Томас. К его же удивлению, блондин съел его порцию и ещё заказал блины. — А ты не лопнешь? — Я ненасытен, — пробормотал парень и принялся есть. Томас протянулся через стол и пальцем вытер с уголка губ парня капельку меда. Облизнув его, он наклонился вперед и поцеловал Ньюта. Блондин хотел отстраниться, боясь, как бы они не оказались посмешищем здесь, но, обернувшись по сторонам и не заметив осуждающих взглядов, притянул парня к себе. — Теперь насытен? — с ухмылкой, спросил Томас. — Теперь я еще больше голоден, — ответил Ньют и быстро оказался рядом с Томасом на одном диванчике. — Сделаем фото и пошлем его Терезе с Минхо? — предложил блондин. Засмеявшись, Томас хотел было достать телефон, но они с Ньютом договорились остаться без связи на эти дни. Блондин хмыкнул и, облизнувшись, смотря на принесенные блины, поцеловал парня и принялся за еду. — Ты так забавно ешь, — смеясь, пробормотал Томас. — Ты это только заметил? — хихикнув, спросил Ньют с набитым ртом. Пока блондин ел, Томас достал из портфеля дневник. — Ты чего так на меня смотришь? — спросил парень, прожевав последний блин, заметив, как брюнет сверлит его взглядом. Томас прикусил нижнюю губу и что-то записал в дневнике. Ньют выхватил дневник и под протесты брюнета выскочил из-за стола, чтобы тот его не достал. Блондин заулыбался так искренне, что Томас опять вперил в него свой взгляд. Тот взял ручку из руки парня и что-то записал. Вернув дневник обратно, он сел рядом с брюнетом, положив голову ему на плечо. Под записью Томаса «Я так рад видеть его улыбку снова» было написано «Я так рад, что Томми этому причина». — У тебя сейчас лицо от лыбы треснет, — смотря на брюнета, сказал Ньют, улыбаясь. Ничего не ответил, парень притянул к себе блондина и поцеловал. Ньют уговаривал Томаса уехать подальше, в тихое место, где даже не видно городских огней. У последнего сложилось впечатление, что блондин уже знает какое-то место и хочет завезти его туда. Парня не переубедить. На последней заправке парни купили еды и воды и поехали накатанной дороге в сторону полей и лесов. Брюнет предлагал остановиться, не видел смысла ночевать в ещё большей глуши. Но Ньют сказал, что место, в котором они окажутся, Томасу понравится. — Ты бывал там прежде? — спросил брюнет. — Да. Томас оставил вопросы на потом, и прибавил скорость, желая поскорее добраться до этого места. Ньют смотрел на мир через открытое окно, а брюнет бросал короткие на него взгляды, любуясь, как светлые локоны во все стороны треплет ветер, а на лице застыла чуть заметная улыбка. К полуночи они оказались возле озера, вода в нем была настолько тихой из-за отсутствия ветра, что в нем отражались даже звезды и неполная луна. Кругом поля и деревья, слышалось пение ночных птиц. Выбравшись из машины, Томас вдохнул, заметив, что здесь воздух гораздо чище. Ньют пошел по тропинке и указал куда-то в сторону деревьев. — Там есть домик, — сказал он. — Откуда ты знаешь это место? — спросил Томас, пробираясь за ним. Ньют отдалился, ничего не ответив. Томас шел за ним следом, они поднимались на небольшой холм. — Это частная собственность, принадлежащая родителям Минхо. Я бывал здесь с ним этим летом, — согнувшись, упер руки в колени Ньют и повернулся к Томасу. — Ньют? Тогда нам нельзя… — начал брюнет, покосившись на парня. Блондин подбежал к нему и, закрыл рот своей ладонью, не дал договорить. — Они давно здесь не бывали, Минхо сказал, что понятия не имеет, как это место оказалось в их владениях, но его родители не собираются здесь ничего строить и тому подобное. Летом он предложил сюда съездить, вот мы и махнули сюда, — разъяснил все Ньют. — Ну, че, шикарный друг, — буркнул Томас, повернувшись к озеру. — Кстати, ключи к дому не нужны. Там вообще ничего ценного нет, да и место это отдаленное от города, — проговорил за спиной брюнета Ньют. — Мы же все равно не собирались ночевать в доме, — сказал Томас и пошел к машине. Вытащив пледы и продукты, парни искали место, где им можно было бы развести костер. Ньют вытащил гитару, и по неосторожности чуть не заехал ей Томасу по лицу. Он и попал бы, если бы тот не запутался в траве и не упал. Посмеявшись, они быстро набрали небольшие поленья и сухие ветки. На берегу озера вспыхнул огонь, и искры костра возвысились к небу, растворяясь в мерцании звёзд. С треском прогорали дрова, нарушая тишину между парнями вместе с пением птиц и со стрекотанием полевых сверчков и кузнечиков. Парни лежали на покрывале, укутавшись в один плед, и смотрели в небо. Ньют устроил свою светлую макушку на плече Томаса и выслушивал рассказы брюнета о космосе и о его представлениях, что будет с человеком в четвертом измерении. Чуть позже он начал говорить о том, как они с Ньютом могли бы жить в подобном месте. Блондин нафантазировал ещё больше, и теперь не затыкался он, говоря о том, как здорово было бы проводить каждую ночь вот так, смотря в небо, наслаждаясь друг другом, забыв о прошлом. В этот момент Ньют не хотел ничего другого, как и Томас. Встав, блондин взял гитару и принялся перебирать струны, разыгрывая пальцы. — Одна из моих любимых песен, и теперь я рад, что могу, кому-то, тебе, её исполнить, — сказал он. Томас сел напротив и прикусил губу, наблюдая за Ньютом. — Donʼt look down, donʼt look back, I am beside you. Close your eyes, know Iʼm here. I know itʼs hard to let go all that defines you, You feel like youʼll never be whole again. We will find a way to erase the past Stay with me, stay with me, — не наблюдая за перебором струн и аккордами, пальцы и так знали свое место, Ньют пел, смотря в глаза Томаса. Его мягкий, звонкий голос открылся для брюнета с новой стороны, он не думал, что парень так красиво поет. Он бросал взгляд на то, как длинные тонкие пальцы касаются струн, извлекая мелодию, на губы Ньюта, которые с продвижением песни к концу растягивались в улыбке. Он смотрел в его глаза, в которых не было грусти, и сам улыбался. — Iʼll be here forever. Everything ends. Here in my arms. Iʼll be here forever. Everything ends in my arms. Iʼll be here forever. Forever… Когда песня закончилась, над парнями повисло молчание. Ньют ожидал реакции от Томаса, а тот сидел пораженный и блондином и песней, не в силах выговорить и слова. — Я тоже всегда буду рядом, Ньют, — проговорил Томас, придвигаясь ближе к блондину. Ньют обхватил руками парня за шею и, повалив, лег на него. Они смотрели друг другу в глаза, слыша звуки природы, трещащие догорающие поленья, дыхание и сердцебиение друг друга. — Всегда? — спросил блондин, касаясь кончиком своего носа носа Томаса. Поменявшись местами, брюнет навалился на Ньюта и, стаскивая с него одежду, оставляя мокрые дорожки на шее от поцелуев, ответил: — Пока все не закончится в твоих объятиях…