Возроди мою веру в судьбу

Томас открыл дверь с ноги, да с такой силой, что та с грохотом врезалась в стену, и быстро вошел внутрь дома, уволакивая Ньюта за собой, держа его крепко за руку. Едва они оказались полностью скрытыми от реальности, брюнет, сняв с себя куртку, быстро подошел к парню, толкнул его в стену и прижался к нему. — Эй, Томми, полегче, ты так разнесешь все или меня убьёшь, — пробормотал блондин перед тем, как его заткнули настойчивым поцелуем. Брюнет крепко прижимал его к стене и себе одновременно, стащил с него куртку и забрался руками под майку, холодными подушечками пальцев касаясь теплого тела, вызывая уйму мурашек. Ньют откинул голову и позволил Томасу своим горячим дыханием опалить его шею, заставляя немного согреться и закатывать глаза от наслаждения, которое принесли последующие влажные поцелуи в области выделяющихся ключиц. — О, черт бы всех подрал, я весь день хотел поцеловать тебя, — пробормотал брюнет, оторвавшись от изучения поцелуями тела блондина. Он уткнулся носом ему в грудь, не прекращая быстро дышать. Ньют запустил пальцы одной руки в волосы Томаса, а второй взял его за подбородок и, приложив немного силы, заставил парня поднять голову, чтобы они могли встретиться взглядами. — Ты мог это сделать и при всех, — улыбнувшись, бросил Ньют и потянулся вперед навстречу губам брюнета. Теперь после второго, но короткого и нежного поцелуя, без желания Томаса использовать язык, блондин отстранился и сказал: — Ещё раз с Днём Рождения, Томми, — Томас крепко обнял его, тот погладил парня по спине. — Вот теперь это точно праздник, — проговорил брюнет. — Почему? Мы же только что веселились вместе с Минхо и Терезой, — сказал Ньют, удивившись. — С ними весело, но не так, как с тобой, — ответил Томас. Ньют, улыбнувшись, поднял куртку и подошел к окну. Брюнет устроился за его спиной, обвил руки вокруг его талии, прижимая к себе как можно сильнее, и уткнулся подбородком в плечо. Блондин кончиками пальцев касался тыльной стороны ладоней Томаса, поглаживая нежную кожу. — Первый снег так прекрасен, — протянул Ньют, наблюдая за белыми хлопьями, падающими с неба. Брюнет коснулся губами его шеи и замер, не продолжая поцелуй. Ему казалось, что стоить сжать парня сильнее, тот сломается, он стал невероятно худым за последнее время. Томас уговаривал его есть, насильно заставлял, говоря, если тот откажется, то надует губы, как ребенок, и обидеться на него. И последний покорно заталкивал в себя содержимое тарелки. Пока Томас лежал в больнице, Ньют не отходил от него. Со стороны казалось, что в одной палате два пациента, всё время проводящих внутри четырех мрачных стен. Но никто не мог догадаться, как среди этого мрака обоим неимоверно хорошо, так, будто они находятся в прекрасном месте, далеко от больницы, где само только слово заведения и люди в белых халатах наводят небольшой страх. Серый мрак заменялся светом их души, они дарили друг другу долгие влюбленные взгляды и поцелуи, согревали друг друга своим теплом, лежа рядом. Блондину было плевать, что стояло за всем этим, что он пережил и кого потерял, ведь главное было то, что у него есть сейчас — любовь. И тот, кто принес ему это чувство, существование которого он отрицал, подарил парню надежду осенью, возможность взглянуть на жизнь по другому, открыться кому-то, перестать притворяться ужасной личностью. Ньют спрашивал у Томаса, как он это так быстро сделал, но тот ничего не отвечал, а только целовал его в кончик носа и трепал за светлые волосы. — Томми, — повернув голову, позвал парня блондин. — Что? — тихо спросил тот, приподняв голову, от взгляда карих глаз Ньюта у него всё прошибло внутри, он развернул его к себе и снова обнял, так сильно, словно давно не видел. — Ты чего? — спросил парень. — Хочешь пойти на улицу? — вопросом на вопрос ответил Томас, расцепив объятия. — Хочу, — ответил Ньют. Брюнет достал из внутреннего кармана своей куртки свою же шапку и натянул её на светлую макушку парня. Затем он помог Ньюту надеть куртку и сам застегнул её. — Я просто не хочу, чтобы ты простудился, — чмокнув в уголок растянутых в улыбке губ, сказал Томас. — Обо мне ещё никто так не заботился, — он словно светился от счастья. Парни взялись за руки и пошли на улицу. Ньюта постоянно что-то беспокоило, парень боялся своей судьбы, понятия не имея, во что превратиться его жизнь. Но сейчас, рядом с Томасом, когда ему не нужно хранить от кого-то тайну, и когда всё в порядке, блондин обрел чувство спокойствия, почувствовал себя по-настоящему счастливым. После выхода из больницы вместе с брюнетом, он обрел свою свободу в его лице. В тот день, когда парень пришел за вещами и сказал маме, что уйдет жить к парню, его «отца» не было дома, женщина уверяла его в том, что сейчас тот стал мягче относиться к тому, что узнал, и не собирается выгонять Ньюта, но тот всё равно не остался бы. Кажется, он во всем разобрался, с прошлым (особенно с ним, Ньюту бы стоило себя за чувство радости от смерти другого человека себя ненавидеть, но ему было, по правде говоря, на Галли плевать), со снами и с тем, кто его родители. Не осталось значительных вопросов и тайн, которые ему пришлось бы хранить от Томаса. Из-за сложившихся обстоятельств Ньют не подготовил подарок для брюнета, но тот сказал, что ему ничего не нужно. Блондин с утра отказывался идти на встречу с Минхо и Терезой, чтобы всем вместе отметить совершеннолетие Томаса — его концепция такова, что подарок должен быть и без этого на празднике нельзя появляться. В тот же момент брюнет повалил его на кровать и утянул в поцелуе, а после сказал, что если Ньют так желает что-то сделать, то мог бы снова исполнить ту песню, которую играл во время их небольшого побега. Парень так и сделал, а затем выхватил у брюнета его дневник и сам написал туда пару строк. Ньют смотрел в небо с открытым ртом и высунутым языком, Томас следовал его примеру, и они оба, как маленькие дети, стояли, держась за руку, и ловили снежинки. — Смотри, поймал! — воскликнул блондин. Томас посмотрел на его высунутый язык: — Ты меня обманываешь, — парни прыснули от смеха. — Я точно поймал, можешь забрать себе, — пробормотал брюнет и высунул язык. — И как? — спросил Ньют, смеясь. — Тебя всему учить надо? — переспросил Томас, посмотрев на него. Ньют кивнул в шутку, и темноволосый подошел к нему и обвил руки вокруг его талии. — Вот так, — проговорил он и накрыл губы блондина своими. Ньют намеревался углубить поцелуй, но брюнет оторвался от него и снова закинул голову к небу, ловя снежинки. Блондин своими холодными руками коснулся шеи парня, заставив того подпрыгнуть на месте от неожиданности и пробившего его холода. — Как сильно тебе холодно? — обеспокоенно спросил Томас, повернувшись. — Мне не холодно, — пробормотал Ньют дрожащим голосом. — Ладно, холодно, — изменил свой ответ парень. Брюнет схватил его за руку и поволок в дом. Внутри он стянул с себя верхнюю одежду и потом помог блондину избавиться от своей. Томас оставил Ньюта одного в гостиной на диване, укутав в плед до подбородка, а сам пошел на кухню. После последнего непонятного сна Арис не являлся блондину ни во сне, ни наяву, чему, конечно же, он не мог не радоваться. Но догадки, что это было не просто видение, сводили парня с ума. Он не мог представить себя без Томаса, и мысль о возможной разлуке в будущем медленно убивала внутри. «Пусть это не будет ничего означать», — думал Ньют. Мысли сбивали с течения времени в реальности, и блондин не заметил, как Томас вернулся с одной кружкой в руках, содержимое которой манило к себе запахом. Парень устроился напротив и наблюдал за попивающим горячим шоколадом Ньютом. — Теплее? — спросил брюнет. Блондин поставил кружку на пол. — С тобой всегда тепло, — улыбнулся Ньют и потянулся к Томасу вперед. Он легко поцеловал парня, едва коснувшись и смяв его губы своими, брюнет почувствовал вкус шоколада. Отстранившись, светловолосый положил голову на плечо Томаса. Пару дней назад парни рассказали всё, что не знали Минхо и Тереза. Девушка думала, что они оба разыгрывают их и что призраков нет, но вскоре, как и азиат, пришла к выводу, что это правда. Вместе они сегодня провели много времени, ребята понимали, что за такой короткий промежуток стали настоящими друзьями, и никто не сможет их разлучить. — Я прочитал сюжет твоей возможной книги, — проговорил Ньют. — Эй, опять копался в моих дневниках? — спросил Томас, посмотрев на парня. — Мы последние два пишем вместе, Томми, — хмыкнул блондин. — Я не об этом, тебе нельзя бросать эту идею. — На самом деле я даже не думал начинать писать, это только фантазия, зарисовки, — жестикулируя руками, махая ими в пустоту, ответил темноволосый. — Нет, ты должен её написать, — настаивал Ньют. — Почему? — поинтересовался Томас. — Хотя бы для меня, — улыбнулся блондин и выгнул брови. — Это хорошая идея, — проговорил парень и, немного подумав, продолжил, — для тебя напишу. — Вот и прекрасно, Томми, — сказал Ньют и накинулся на брюнета, повалив его на спину и устроившись сверху. Он накрыл их пледом с головой, погружая в темноту; парни не остановились на коротких поцелуях.

***

Минхо буквально за уши вытащил парней в школьную столовую на перемене, те упирались и говорили, что хотят побыть вместе наедине в одном из классов, но они уступили, когда к азиату присоединилась Тереза. — Какого хрена вам надо? — спросил Томас, когда вся их компания сидела за столом. — Скоро Рождество, — бросил азиат. — И что? — поинтересовался блондин. — О Господи, Ньют, ты всегда закатывал самые крутые вечеринки в честь этого праздника! — воскликнул Минхо. — Ты намекаешь мне на то, чтобы я закатил вечеринку? — поинтересовался светловолосый. — Ну, вообще-то я прямым текстом говорю, — пожал плечами его друг. — Ты не забыл, что я не живу дома? — покосившись на Минхо, спросил Ньют. — Можем у меня провести, главное, чтобы ты пригласил, да? — влез Томас. — Что? И ты туда же? — возмутился блондин. — Да ладно, Ньют, будет весело, — сказала в первый раз за всё время Тереза. — Терпеть не могу вечеринки, — сложив руки на груди, Ньют бросил недовольный взгляд на каждого. — Но не смотря на это, ты лучший в городе из тех, кто проводит их, — хихикнув, сказал Минхо. — Люблю играть роль засранца, — улыбнулся Ньют. — Смотрите, самое время поиграть в старенького плохого меня, — проговорил блондин и поднялся из-за стола. Он быстрым шагом направился к парням, с которыми раньше вместе с азиатом проводил время. Блондин, как только перевел взгляд на них, вспомнил слова Галли о том. Кто-то из них должен поплатиться за то, что его ударили по голове, а Томаса едва не убили. — О, Ньют, привет, — сказал Уинстон, он первый заметил подошедшего парня, следом поздоровались Фрайпан и Джефф. Блондин размышлял, вспоминая события прошлого, и как кто к нему из присутствующих относился, выбирая того, кто мог бы подставить его перед Галли. Но ему не пришлось даже долго думать в поисках ответа, потому что ухмылка Уинстона и его слова дали блондину понять, что это был он. — Не знал, что ты гей, — проговорил парень, после чего получил удар по лицу. Ньют никому не говорил, Минхо тем более рассказать такое не мог, у этого балбеса голова на плечах была. Уинстон догадался? Нет, не мог, — решил блондин и нанес ещё один удар, заставив парня полететь со стула на пол. Другие понять ничего не успели, так же как и осознать смысл слов валявшегося на полу друга с разбитой губой. Они просто наблюдали за ними вместе со всеми присутствующими в столовой. — Это был ты! Это всё из-за тебя! С тобой нужно сделать то, что заслужено! — орал на парня Ньют, сидевший на нём, обрушивая ударами по лицу руками. Томас, Минхо и Тереза подлетели к нему и оттащили от Уинстона. Тот поднялся с помощью Фрайпана и со злостью посмотрел на Ньюта. У него из носа шла кровь, губа была разбита, а под глазами — краснота, определенно будут синяки. — Нужно было всем рассказать, не только ему, — плюнул в сторону блондина Уинстон. Ньют сжал в кулаки руки и затрясся от злости, Томас взял его за руку здесь и сейчас, при всех, его беспокоило состояние его парня, а не чье-то чужое мнение. — Вы только посмотрите на него, — сказал Уинстон. — Да он же гей! Парням захотелось провалиться на месте, когда последовали возгласы, насмешки и и оскорбления в их сторону. Терпения не хватило у Минхо, сорвавшись с места, он подлетел к Уинстону и повалил на пол. Томас и Ньют, да и все остальные, не обратили особого внимания на дерущихся парней, школьники смотрели на них, кто-то с ненавистью, раскрывая свою сущность гомофобии, кто-то же с сожалением, даже были те, кто с улыбкой уставился на них и их сплетенные руки. — Я гей, черт возьми. И что это меняет? — громко спросил Ньют, обращаясь к каждому. Конкретный ответ никто не дал, некоторые посмеялись. Минхо оттащили от Уинстона Фрайпан и Джефф. — Да таких, как вы с Томасом, поубивать нужно! — бросил побитый парень. — У любви нет пола! — воскликнула Тереза, защищая друзей. — Пошел нахрен, ублюдок, — огрызнулся Томас. — О Господи, да отсосите вы все, — закатив глаза, сказал всем Ньют, свободной рукой демонстрируя средний палец. Никто, даже сам Томас, не ожидал того, что сделает блондин. Он притянул его к себе и поцеловал на глазах у всех, не коротко чмокнув в губы, а настойчиво проникнув языком в рот партнера. Брюнет притянул его к себе за талию и сам принялся исследовать Ньюта внутри. Минхо не доводилось видеть такой картины перед собой, но он хоть и в шоке, стоял спокойнее, чем Тереза. Та щипала его и себя за руку, убеждая себя в том, что не спит. — Да, верно, отсосите все! — крикнул какой-то парень и поднял свою руку, пальцы которой были переплетены с пальцами руки другого юноши. Они, как и Томас с Ньютом, на глазах у всех поцеловались, но не с таким порывом, как парни. — Мир только для геев! — воскликнул Минхо. — Ты идиот? — пихнув локтем парня в бок, спросила Тереза. — Ой, — буркнул он, посмотрев на неё. — Мир для любви! — заменил он фразу. — Минхо, ты придурок, — бросил Ньют, оторвавшись от губ Томаса. — А ты оказался смелее, чем я думал, — проговорил азиат, положив руку на плечо блондина. — Пошли, Томми, мы дали гомофобскому сброду пищу для размышлений и дискуссий, — повернувшись к брюнету, сказал Ньют. — Валим, любимый.

***

— Минхо, ты сейчас её уронишь! — воскликнула Тереза, смотря, как её парень неуклюже пытается затащить рождественскую ель в гостиную в доме Томаса. — Вместо того чтобы орать, помогла бы мне! — бросил азиат, не скрывая недовольства и возмущения. — Где Томас и Ньют? — спросила она, отступив в сторону в переходах между комнатами, чтобы Минхо мог зайти. — Скорее всего, опять по пути остановились, чтобы полизаться, — пробубнил парень в ответ. Тереза направилась к двери, открыв её, она замерла от удивления. Томас стоял на пороге вместе с Ньютом, наматывая вокруг тела блондина гирлянду. — Том, ты чего задумал? — спросила девушка. — Зажгу его, — усмехнувшись, ответил Томас. — Идиоты, — бросила Тереза. — Помогите Минхо, — сказала она и закрыла дверь, смех парней ей было очень хорошо слышно. То, что вытворял её друг и для чего, она не могла понять. «Это же Том», списав всё на один ответ в мыслях, брюнетка прошла внутрь гостиной. Минхо установил ель и достал коробку с игрушками. Недовольное выражение лица азиата забавляло Терезу. — Это дом Томаса, его гребаная ёлка, тогда какого хрена я с этим вожусь? — спросил Минхо. — Мы тебе за это спасибо скажем, — проговорил брюнет в ответ. Он и Ньют зашли следом за подругой. — Зачем ты на себя это нацепил? — выгнув вопросительно брови, поинтересовался азиат. — Чтобы ты спросил, — в ответ сказал Ньют и принялся выпутываться из гирлянды. Чуть позже они все вместе украшали дерево игрушками, обсуждая, как они проведут предстоящий праздник и последующие каникулы. Минхо взял Терезу на руки, чтобы та смогла повесить звезду. — Я не достаю, — пробормотала она. Азиат её отпустил. — Томми сможет, иди сюда, — неожиданно выпалил Ньют и едва присел, чтобы обвить руками бедра парня и поднять его вверх. — Эй, Ньют, стой, стой! — запротестовал Томас, и не зря. Как только, блондин попытался привстать, то потерял равновесие и повалился на парня. Они оба полетели на пол, сопровождаемые смехом Терезы и Минхо. — Может, лучше я попробую? — спросил Томас, выбираясь из-под Ньюта. Сделать это оказалось на удивление легко, тот с каждой неделей становился все худее, но куда больше? Поддерживаемый руками брюнета, парень дотянулся до макушки дерева и нацепил не неё украшение. Поставив Ньюта обратно на пол, Томас поцеловал его в кончик носа. — Я сделаю чай, — сказала Тереза и вышла из гостиной на кухню. — Ну так что? Чем теперь займемся? — спросил Минхо, плюхнувшись на диван. — Посмотрим фильмы? — предложил Ньют. — Я за ноутбуком, — сказал Томас и побежал на второй этаж в свою комнату.

***

На вечеринку к Томасу пришло много людей, их позвал даже не Ньют, а сам брюнет. После того, как они публично заявили о своей ориентации, отношение к ним изменилось, поначалу отвернулось много людей, но затем они нашли плюсы в их проявленной смелости и наоборот потянулись к этим двоим. И сам Томас поднял всех на уши новостью о том, что он парень самого крутого парня в школе, поэтому к его персоне появился ещё больший интерес, и на вечеринке было столько собравшихся, что в его довольно-таки большом доме не было возможности протолкнуться. Атмосфера приближающегося праздника напоминала всем о детстве и времени, когда они ещё верили в бородатого мужика в красном костюме на оленях в санях; когда ничто никого не заботило и не тревожило; когда радость приносила одна лишь рождественская ель. Томас предложил всем прийти в костюмах, как будто это Хэллоуин, только тематика Рождества, но каждый мог надеть то, что захочет. Всем понравилась эта идея, особенно Минхо; он вырядился в костюм Санты. На самом деле, он не был единственным таким на этой вечеринке — ещё несколько парней перевоплотились в рождественского деда. Ньют и Томас были в комнате брюнета, туда никто не мог зайти кроме них. До парней доносилась музыка и крики, вопли танцующих пьяных подростков. Они сидели на кровати напротив друг друга, держась за руки. — Я хочу показать тебе кое-что, — проговорил Томас и встал с кровати, чтобы взять небольшую стопку листов со стола. — Что это? — спросил Ньют. — Первые главы книги, — ответил брюнет и, когда передал листы в руки блондина и сел обратно на кровать, продолжил: — Я хотел бы, чтобы ты прочитал это. Ньют внимательно забегал взглядом карих глаз по строчкам, брюнет немного нервничал, боясь, что блондину не понравится его идея. Парень быстро прочитал то, что было написано, и предал записи обратно Томасу. — Я ещё не дал имя этому парню, сражающемуся за справедливость. Поможешь? — спросил Томас. — Конечно, Томми, мы придумаем его вместе, — ответил Ньют. — Так значит, я прототип твоего персонажа? — улыбнувшись, спросил он. Томас поерзал на месте, думая, как точнее ответить. Он приблизился к парню и, находясь на небольшом расстоянии от его лица, заговорил: — Внешне, он такой же, как и ты. — Только внешне? — спросил Ньют. — Ещё характер, точная копия моего парня, — у самых губ блондина прошептал Томас. — И кто же твой парень? — Наверно, этот прекрасный блондин, сидящий передо мной и обмотанный гирляндой. — Кто же нацепил её на него? — Скорее всего, брюнет в гирлянде, сидящий перед ним, — пробормотал Томас, накрывая губы Ньюта своими.