Возроди мою веру в судьбу

Он носился по дому и собирал вещи, Тереза и Минхо преследовали его по пятам и просили объяснить, что происходит. Они вернулись к тому моменту, когда Томас пришёл обратно с парка, а точнее прибежал. Теперь брюнет собирался исчезнуть. Это будет правильнее всего из того, что он когда-либо делал. По крайней мере, Томас так считал. Он сбегал по лестнице на первый этаж и путь ему преградил Минхо. — Пропусти! Мне нужно успеть на самолет, — пробормотал Томас, убирая руку друга. — Сначала объясни, какого хрена ты делаешь? Какой самолет? А как же Ньют? Тереза подошла к ним. Она сложила руки на груди и осмотрела вещи в руках Томаса. — Так куда ты там собрался? Повтори. — Обратно, в Америку, — ответил брюнет. — С чего бы это? — покосился на него Минхо. — У Ньюта есть ребенок, сын. Его зовут Томас, — с грустью проговорил темноволосый в ответ. Минхо и Тереза, удивившись услышанному, обменялись взглядами. — С-сын? — как бы надеясь в том, что сейчас пошутили, спросила она. — Да, видимо, у него и жена есть, — продолжил Томас. — С чего ты взял? — поинтересовался Минхо. — Я отправился в парк и там увидел Ньюта с его сыном. Он на него чертовски похож, — проговорил Томас. —Теперь вы поняли, почему Ньют сказал мне уйти? — просил брюнет друзей. Они огорченно кивнули головой. Минхо взял спортивную сумку с вещами из рук друга. — Это не значит, что ты должен уехать, — проговорил он. — Минхо, я не могу лезть в его жизнь только потому, что люблю… Я забуду его, — прошептал брюнет, пытаясь поверить своим словам. — Конечно, забудешь, — усмехнулся Минхо. — В любом случае, я не буду здесь оставаться. Это мой выбор, я ухожу. — Так просто сдашься? — нахмурилась Тереза. — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь. Это равносильно тому, что я разрушу его жизнь, — пожал плечами Томас и достал телефон, чтобы найти расписание ближайших рейсов в Америку через интернет. — Зачем рушить? А как же друзья? — поинтересовалась девушка. — Мы никогда ими не станем, — бросил Томас и, развернувшись, зашагал по лестнице обратно на второй этаж. Когда он скрылся из поля зрения Минхо и Терезы, девушка проговорила: — Он прав. — Да, — грустно согласился азиат.

***

Ближайший рейс был ночью. В распоряжении Томаса оставался день и вечер. Он решил провести время с друзьями, потому что сказал им, что теперь прилетит нескоро, если вообще сделает это. И сколько же возможностей встретиться с Ньютом здесь брюнет упустил? Представлять то, что всё могло сложиться иначе, что он мог заметить его в этом же парке только сегодня, не ворвавшись в его гримерную вчера, было тяжелее всего. Что бы он сделал тогда? Какой была бы его реакция, когда увидел бы Ньюта, бегающим за своим сыном. Возможно, Томас поступил бы иначе и не набрасывался на блондина. А просто, просто исчез, не потревожив его. Тереза настояла на прогулке. Вместе они отправились в другой парк. Минхо старался как всегда шутить, чтобы разрядить напряженную атмосферу, но всё было так, как будто они потеряли кого-то важного и никогда не смогут обрести, что-то сравнимое со смертью. Ведь, отчасти так и было. Живой Ньют или нет, он не знает и не хочет вспоминать своих друзей, а тем лишь оставалось смириться с неизбежным, с тем, что прошлое давно забыто одним из них. Ближе к вечеру Томас решил, что ему нужно выпить. Тереза отказалась идти с парнями и направилась домой, а Минхо, подхватив брюнета под руку, потащил в клуб. Когда они оказались внутри, то быстро миновали танцующих людей и прошли в сторону бара. — Я много не буду, — сказал Томас, как бы предупреждая друга, чтобы он его не спаивал. — Хорошо, — с улыбкой ответил Минхо и сделал заказ. Парни сидели болтали ни о чём, вспоминали прошлое, говорили о Минхо и Терезе, а точнее о том, когда у них появится ребенок. Томас сказал, что приедет, когда это произойдёт. Услышав это, азиат толкнул немного пьяного друга в плечо. Сила удара была маленькая, но достаточной, чтобы расслабленный человек полетел на пол с высокого стула. Минхо извинился, сказав, что всё оплатит он. Томаса как-то не обрадовала такая новость, учитывая, что у него болело все тело: брюнет упал на спину и ударился сильнее всего головой. Они не следили за течением времени, казалось, что прошёл час. Телефон в кармане Минхо зазвонил и, после того, как он ответил на звонок, извинился перед Томасом ещё раз, что на этом их попойка заканчивается. Тереза сказала, что она неважно себя чувствует и едва не упала в обморок. — Ты поезжай, я здесь ещё посижу, — пробормотал Томас. Минхо поблагодарил его и положил деньги на стол, как и обещал заплатить за все, да даже накинул сверху, чтобы друг заказал себе ещё выпить. Он ушёл, сопровождаемый взглядом Томаса. Брюнет выпил ещё рюмку виски и решил осмотреть присутствующих своим пьяным взглядом. Томас повернул голову вправо и на другом конце барной стойки увидел того, кого не надеялся больше увидеть. Под пристальным взглядом карих глаз, брюнет ущипнул себя за руку, чтобы убедиться в том, что ему показалось. Это, по его мнению, была ошибка — игра пьяного воображения. Ньют не мог находиться здесь, особенно когда у него есть семья, которая, без сомнений, ждёт его возвращения домой. Томас с щемящей болью в сердце мечтал о том, чтобы ждущим был он. И брюнет бы встречал его любого, пьяного или нет, он бы радовался каждому мгновению рядом с ним. — Привет, Томас, — проговорил Ньют, пересевший со своего стула на стул, где недавно сидел Минхо. — Привет, — тихо сорвалось с губ брюнета. — Что ты здесь делаешь? — Томас мысленно похвалил себя за находчивость. Да, именно таким тоном подобные вопросы задают друг другу близкие люди, после ссоры встретившиеся где-то в необычном месте. — Я должен тебе отвечать? — холодно спросил Ньют. Томас не знал, сколько он выпил, но, если блондин заговорил с ним, видимо, достаточно. — Конечно, нет. Ты меня даже не знаешь, — грустно улыбнулся темноволосый. Ньют посмотрел на его скулы, на россыпь родинок, казавшуюся знакомой, он смотрел в его глаза и сравнивал их взгляд с тем, что был во сне-воспоминании. Сегодня блондин понял, что ему не удастся сбежать от возвращения памяти. Для этого пришлось бы не спать, но так долго не протянешь. Картинки из сна были расплывчатыми, какими-то непонятными по своей очередности. Как будто он схватил несколько фотографий, сделанных в значительно разное время, и пытался сопоставить их вместе. И как бы ни старался, все было безрезультатно, особенно последнее, что он видел перед тем, как полететь с дивана — какой-то мальчик. — Не знаю. И ты, думаю, понял, почему я не хочу пытаться налаживать с вами связь? — спросил Ньют. Томас выпил ещё одну рюмку виски и посмотрел блондина. Брюнет ошибся: не имеет значения, что он забыт, главное, что эти карие глаза напротив живые и с каким-то неподдельным интересом рассматривали самого Томаса; их взгляд скользил с родинок к губам и выше, к глазам, а затем пышные ресницы опускались вместе с веками и снова поднимались. Ньют всегда часто моргал, брюнет помнил даже этот факт о своем любимом. — Ты боишься, что я тебя уведу? — буркнул Томас. Он это или нет, к черту всё. Алкоголь не в счёт, в ход только мысли, которые не хотелось фильтровать. — Нет, — быстро ответил Ньют. — Тогда, почему ты сказал нет? — Потому что ты прошлое. Мой папа рассказывал, что… — Ньюта перебили. — Твой папа? — удивился Томас. — Да, он. А что? — недоверчиво посмотрел он на брюнета. — Нет, нет, ничего, — буркнул Томас, вспоминая отца Ньюта, и что он делал. Неизвестно, что тот наговорил ему. Он также мог сказать много чего ужасного про самого брюнета. — Я видел тебя, — сказал Ньют. — В смысле? Где? — перевел на него брюнет удивленный взгляд. — Во сне сегодня ночью. Каким-то образом я немного вспомнил, — ответил блондин. Ньют не понимал, почему его так влечет прикоснуться к парню рядом, встретиться с его губами своими, зарыться пальцами рук в взлохмаченные волосы, просто оказаться в объятиях. И когда мелькала мысль осознания на закоулках разума, светловолосый представлял перед собой свою жену и сына, которых он любит. По идее, ему следовало бы находиться рядом с ними, но здесь был единственный человек, готовый принять его со всем тем, что осталось от него. Томас плохо понимал, как изменился тот паренек, которого он знал, но, так или иначе, любовь никуда не ушла. — Что ты вспомнил? — поинтересовался брюнет, полностью развернувшись к собеседнику. Ньют взял Томаса за руку и переплел его пальцы со своими в замок, это действие показалось брюнету ещё одной игрой собственного воображения. Даже если это так и было, то пусть всё зайдет дальше. Он закрыл глаза и почувствовал, как пальцы свободной руки Ньюта коснулись его щеки. Блондин провел по родинкам, коснулся чужих губ и тихо пробормотал: — Во сне были подобные ощущения. — И что ты чувствовал? — Томас открыл глаза, Ньют убрал от него руки. — Одержимость, — ответил Ньют и прикусил нижнюю губу. Брови Томаса поползи вверх, блондин поспешил пояснить, но перед этим он задумался и загибал по одному пальцы, как будто подсчитывая что-то: — Каждое из четырех воспоминаний обрывалось тем, что я собирался поцеловать тебя. — Поцеловал? — ухмыльнувшись, спросил Томас. — Нет, — нахмурившись, ответил Ньют. — А хочешь? — брюнет расплылся в улыбке. — Нет. — Врешь, — засмеялся брюнет. — Не вру, — грубо бросил Ньют. — А я хочу, и больше шести лет хотел, — печально проговорил Томас, но продолжая улыбаться. — Сочувствую, — хмыкнул парень. — Так что, ты себе никого не нашёл за всё это время? — спросил Ньют, поспешив перевести тему разговора. — Нет, я думал только о тебе. И книгу закончил, как и начал, ради тебя. — Правда? Томас кивнул и спросил: — Тебе отец не рассказывал про меня? — Нет, даже странно, почему? — снова нахмурился Ньют. Томас следил за всеми его движениями. — Раньше ты так не делал, — проговорил брюнет, улыбаясь. — Не делал как? — Не хмурился. — Удивительно, что ты подобные детали помнишь. Томас взял Ньюта за руки, тот не выдернул их, а наоборот, сжал руки брюнета. Они смотрели друг другу в глаза, утопали в чувствах, которые были немного различны. Блондин осознавал, что хочет узнать его. — Я помню всё. Я помню, через что мы прошли, чтобы быть вместе, и как ценили каждый миг в ожидании весны. Это было самое ужасное, но потом стало легче, и мы продолжали верить и ждали лето… лето, в которое я потерял тебя. И всё это время я представлял тебя рядом, слышал твой смех в тишине, рисовал тебя, кутался в твою одежду, что всё еще хранила твой запах. Я стал ненормальным, а каждый день убивал во мне надежду. Но я никогда не думал, что ты покинул этот мир, мне было проще смириться с тем, что ты нашёл себе кого-то, — он усмехнулся, — что и произошло. Но несмотря на всё это, я любил тебя и помнил, как любил меня ты. Ньют никогда не думал, что будет способен заплакать. Он позволил Томасу говорить дальше и слушал, внимая каждому слову, крепко сжимая его руки и не переводя взгляд с карих глаз парня. — Когда ты плакал, то был также прекрасен, как сейчас. Твои записи в моих дневниках… Я ждал, когда ты внесешь что-то свое снова, Ньют. Я помню, как мы сбежали на пару дней вместе, потому что тебе было необходимо отвлечься от сложившихся обстоятельств. Рождество, оно было чудесным, только ты и я, — уголки глаз брюнета начало щипать. — За короткое время мы успели сделать много. — А как мы познакомились? — спросил Ньют. Брюнет вздохнул и спросил себя мысленно, зачем он противоречит себе, узнает что-то о них. Пока Томас не стал задавать этот вопрос, чтобы не сделать хуже. Он был рад, что ему просто позволили говорить. — Ты начал меня обзывать, — сквозь слезы улыбнулся Томас и стал пояснять. — Это был мой первый день в школе, когда я вернулся обратно в город, где жил прежде. Я наткнулся на тебя в коридоре, а ты был со своей компанией и обрушил на меня свой сарказм. — И ты не злился? — удивился блондин. — Я просто понял, что ты один из тех засранцев, которые бросаются на всех новичков. Типичные истории. Потом я потерял дневник, а ты нашёл и вернул мне его. — Я его читал? — Читал. Правда, признался позже. — Ой, нехорошо я поступил. — Но это же послужило нашему началу, — Томас взял лицо блондина в свои руки и вытер большими пальцами слезы. — Невероятно. — Я могу тебе рассказывать ещё очень долго, но не думаю, что в этом месте. Ньют согласился с ним. Он вдохнул и сказал: — Мне рассказывали о том дне. Тогда погибла моя мама. — Расскажешь мне? — Авария. Я вместе с родителями ехал в больницу, и тут нас подрезала другая машина, папа пытался вырулить, но его занесло на встречную полосу, по которой на быстрой скорости гнала фура… А затем я открыл глаза и не мог вспомнить собственное имя, — дрожащим голосом проговорил Ньют, те дни для него были самыми ужасными. Томас подался вперед и обнял Ньюта. Тот не стал сопротивляться не брюнету, а себе. Его как будто магнитом тянуло в объятия сильных рук. Ньют успокоился и сказал. — Я соврал. — Насчёт чего? — спросил Томас, отстранившись. Их лица были близки. — О том, что я не хочу, — проговорив, он посмотрел на губы брюнета. — Ты можешь это сделать, я не против, — улыбнулся Томас. Ньют медленно потянулся к парню напротив с закрытыми глазами. Когда он их откроет, исчезнет ли Томас снова? Тем временем брюнет не спешил, позволяя светловолосому взять инициативу на себя. — Я хочу узнать, что я почувствую, — пробормотал Ньют и приблизился сильнее. Когда их губы почти соприкоснулись; когда Томас поверил, что всё это на самом деле, и он снова сплетется с Ньютом в поцелуях; когда мир вокруг замер, а реальность смешалась со снами, что-то помешало, с настойчивой противной мелодией вырвав блондина из оцепенения, заставив оторваться от глаз Томаса. Он достал телефон и ответил на звонок. — Я скоро буду, — сказал парень, отвечая, видимо, на вопрос, когда он явится куда-то. Томас уперся локтями в колени и зарылся рукам в волосы. Всё оборвалось. Тонкая нить, все ещё державшая их двоих — исчезла. Брюнет не слышал, что говорил Ньют в ответ на звонок. Как бы не хотелось подслушать, его мысли овладевали парнем и уносили далеко. Всё, что сейчас произошло, — разговор, прикосновения, улыбки и слёзы — было напрасно. И это подтвердил Ньют, сказав: — Я не должен был пытаться это сделать, это неправильно во всех смыслах этого слова, — он встал со стула. — Ньют, подожди, куда ты? — спросил Томас, схватив блондина за руку. Тот вырвал её. — Спасибо за то, что рассказал мне. Но пойми, как бы меня сейчас не тянуло сделать что-то не то, что должен, по отношению к тебе, я не могу. — Да, я знаю. И ничего от тебя не требую. Ты имеешь право поступать так, как хочется, а я ни за что не разрушу твою семью, — с грустными нотками в голосе сказал Томас. — Спасибо, Томас, — улыбнулся Ньют. — Раньше ты звал меня Томми. — Раньше я любил тебя. А сейчас мы прощаемся, на этот раз точно, — заявил блондин и протянул руку парню, чтобы на прощанье пожать ладони друг друга. — Удачи тебе во всём. Томас ничего не сказал, даже не смог попрощаться. Он сдерживал слезы, смотря, как Ньют уходит, растворяясь в толпе, в последний раз исчезая из жизни брюнета. Или это он исчезнет из его, когда сядет на борт самолета. Брюнету так хотелось побежать за ним, послать всё вместе с блондином к черту, сбежать куда угодно, как это было в их планах в подростковом возрасте. Томас хотел обнять его со спины, прошептать признание на ухо, начать оставлять поцелуи на шее, а затем развернуть Ньюта к себе и соприкоснуться губами. Может, это был ещё один шанс, ещё одна встреча: Томас заметил телефон Ньюта на столе. Схватив его, он побежал к выходу, стараясь успеть. Это уже не будет ничего значить: решения приняты, а их судьбы давно разошлись. Выскочив на улицу, Томас осмотрелся по сторонам, но Ньюта нигде не было. Если подумать, то парень не мог приехать в бар на машине, потому что пьяным потом не сел бы за руль. Значит, брюнет плохо высматривает его в сумеречном городе. Взгляд парня привлекла внимание небольшая толпа людей, сгустившаяся почти в круге около дороги. Томаса какие-то внутренние силы понесли туда. Кто-то достал телефон и набирал номер скорой помощи. Брюнета начало трясти, когда он заметил Ньюта, лежащего на земле. — Нет, Ньют! — воскликнул парень, бросившись к нему. — Этого не может быть, — слезы потекли по его щекам. Томас прорвался сквозь плотное кольцо любопытных людей и бросился к Ньюту, который лежал без сознания. Взгляд печальных глаз метнулся по всему телу блондина и остановился на лице. Брюнет взял возлюбленного за руку и поднес её к своему лицу. — Ньют, прошу, пожалуйста, не покидай меня снова, — пробормотал Томас. Все могло сложиться иначе, если бы Ньют не забыл телефон: брюнет просидел бы в баре ещё с час, а затем пошёл бы домой к Минхо и Терезе, чтобы сообщить о том, что всё кончено. Но он никогда бы не узнал, что случилось со светловолосым на дороге: врачам хватило бы времени забрать его. Томас жил бы с мыслями о том, что Ньют счастлив, когда как мог умереть. Брюнет смотрел на лужу крови, что образовалась под Ньютом. Его светлые волосы окрасились в красный цвет: травма головы. Томас прикусил нижнюю губу, чтобы не сорваться на крик. Люди не мешали ему, не просили отойти, как будто поняли, что брюнету важен этот человек. — Умоляю, вернись, — сказал Томас, проведя свободной рукой по волосам парня. Он сидел рядом, и его джинсы запачкала кровь, которая быстро растекалась вокруг на асфальте. Томас наклонился к его лицу, соприкоснулся его лбом со своим, его слезы попали на чужую кожу. Если Ньют выживет, если снова оттолкнет от себя брюнета, тот не уйдет. Он пообещал себе, что всегда будет рядом, жить где-то поблизости, но всегда наблюдать за ним. Если жизнь покинет его, то Томаса ждет такая же участь. Бессмысленно оставаться в этом жестоком мире одному, когда любимый человек мог лежать в шести футах под землей. — Мы либо живы, либо мертвы. Но вместе. Поэтому не вздумай умирать, — прошептал Томас. — Понял? Я больше не позволю тебе уйти.