❃ ❃ ❃ 8 лет назад ❃ ❃ ❃
Мы все мариновались в июльском зное. Настроение было просто отвратительным. Меня раздражало абсолютно всё. И всё из-за погоды. Хотелось что-нибудь сделать, но жара даже не давала возможности пошевелиться. Всё тело изнывало от жажды почувствовать дуновение ветра или запаха приближающейся грозы. Да и дети в последнее время разбушевались не на шутку. Ни чтение книг, ни пение, ни ходьба не успокаивало их. — Да что же это такое? — простонала я, получив ощутимый пинок в бок. Я провела рукой, почувствовав маленькую пяточку. — Я знаю, жарко, но потерпите мои хорошие. Через час начнёт заходить солнце, вернётся дядя Джейк, и тогда мы вместе пойдем гулять. Июль выдался жарким, поэтому мы взяли за привычку гулять вечерами, когда жара отступала, и на город опускалась вечерняя прохлада. — Ауч. Боже, осталось потерпеть всего лишь каких-то два месяца, — простонала я, потирая второй бок, спускаясь на кухню. — Вы просто настоящие хулиганы! — Я налила в стакан прохладной воды и включила телевизор. — Ох, ну милые, прекратите, — простонала я, почувствовав кульбит в животе. Я погладила уже довольно-таки большой животик. За последние два месяца он явно увеличился в размерах, и его уже ничем нельзя было скрыть. Малыши развивались прекрасно, но до сих пор озабоченность вызывал второй ребёнок. Он был меньше и постоянно прятался за первым, этакий маленький скромник. Но дома я прекрасно могла почувствовать совершенно два разных вида пинка. Одни были сильнее, другие слабее. Так что я уже могла прекрасно различать своих детей, и на шутки Джейка, по поводу, как бы их не спутать, я не обращала внимания. В коридоре послышался звук открывающейся двери и звон ключей, упавших на столик. Я глянула на часы. — Ты рано, — крикнула я, включая духовку. — Собирайся, — произнёс Джейк, влетая на кухню и выключая плиту. — Нам нужно уехать на некоторое время. — Что? — возмутилась я, когда он подтолкнул меня к лестнице. Малыши наконец-то замерли, почувствовав мою тревогу. — Джейк, что случилось? — я вывернулась из его рук и остановилась, вглядываясь в его хмурое лицо. — Давай поговорим в машине, — предложил он. — Нужно торопиться, — он снова подтолкнул меня к лестнице. — Да что происходит? Такое чувство, что за нами гонится маньяк-убийца! — Можно и так сказать, — хмыкнул он, открывая дверь в мою спальню и доставая из шкафа сумку. — Бери всё самое необходимое. Надеюсь, мы ненадолго. Если наоборот, то я приеду и заберу оставшиеся вещи. — Чёрт возьми, Джейк! Что происходит? — он подлетел ко мне и вцепился в плечи, крепко их сжимая. Я впервые видела его в таком состоянии. Он явно был на взводе. — Хоть раз в жизни, Олив, замолчи и собирай быстро вещи! Я объясню всё тебе по дороге. — Куда мы хотя бы едем? — пискнула я, боясь с ним спорить. Выглядел он уж очень грозно. — За город. У меня есть дом в 8 милях от Анджелеса, — я кивнула и стала закидывать вещи. Пару маек, на всякий случай тёплая кофта, джинсы, туалетные принадлежности. В принципе, у меня не так уж и много было вещей. Хоть и прошло семь месяцев после Отбора, я так и не смогла обзавестись в Анджелесе чем-то ценным, да и осесть здесь не стремилась. Я лишь ждала, когда смогу покинуть этот город и никогда в него не возвращаться. — Я готова, — крикнула я, выходя в коридор. Джейк вышел из своей спальни, держа в руках сумку. Забрав мою, он быстро спустился вниз. — Что происходит, Джейк? — в очередной раз спросила я, когда он завёл машину и тронулся с места. Я пристегнула ремень безопасности и выжидающе посмотрела на него. — Час назад мне позвонил мой друг. Он тоже повстанец, — тихо пояснил он. — В рядах повстанцев есть шпионы. Так вот, один из наших связных вчера кое-что узнал. Южанам пришёл какой-то приказ о ликвидации трёх объектов. Наш шпион смог вычислить только шесть букв: К.М., О.К., Дж.В. — И что это значит? Какое это имеет отношение ко мне? — Прямое, — Джейк остановился на светофоре. — Ты не смотрела новости? — я покачала головой. — Сегодня утром нашли мёртвого Кайла Монтгомери. — Что? — потрясённо спросила я. — Всё выглядело как самоубийство. Были перерезаны вены. — Но он не мог такое сделать. Он выжил после авиакатастрофы, чтобы вот так просто лишить себя жизни? Я никогда в это не поверю. К тому же, у него ещё вся жизнь была впереди. Он был таким весёлым на интервью. — Я тоже в это не мог поверить, а потом я вспомнил сообщение, которое получил от связного. К.М. — Кайл Монтгомери. — Значит О.К. может означать Оливия Крайтон? А Дж.В. — Джонатан Везер? — Джейк кивнул, сосредоточившись на дороге. — Боже мой, — прошептала я, запуская руки в волосы. — Но почему сейчас? Почему именно нас троих? К тому же, они ведь не могли вычислить, что я Америка. Джейк, не молчи. Они ведь не вычислили? — Не думаю. Тогда бы ты одна значилась в списке, — ответил он. — Я думаю, всё дело в интервью. Только вы трое высказались по поводу Америки. Вы трое имели последний контакт с ней. — Глупости. Интервью было два месяца назад. Почему они так долго тянули с этим? Не проще ли было нас сразу убрать? — внутри всё сжималось от страха. Как никогда в жизни я почувствовала реальную угрозу. — Тогда бы это было слишком заметно. Легко можно было бы вычислить связь. А теперь с интервью тяжело будет это связать. И готов поспорить, они выставят всё как самоубийство или случайность. — Джейк, я не хочу умирать, — прошептала я. — Ты не умрёшь, — чеканя каждое слово произнёс Джейк, поглядывая в зеркало заднего вида. — За нами следят, — сквозь стиснутые зубы произнёс он и резко свернул на другую улицу. Ремень больно врезался в бок. — Прости, но нужно убрать хвост. — А что насчёт мистера Везера? — К нему уже послали наших. Его тоже спрячут как можно быстрее. — Кто так сильно желает моей смерти? Почему так стремится уничтожить даже упоминания обо мне? — Ты уже прекрасно знаешь, кто это может быть. — Но я не могу в это поверить, Джейк. Да, он жесток, но действовать исподтишка… Это неправильно и низко. Может это и не он вовсе, — предположила я. — Не думаю, — покачал головой Джейк, делая очередной поворот. Я посмотрела на него и мир словно замедлился. Я видела, как на нас неслась фура, которая явно не собиралась останавливаться. Да и остановиться вовремя она бы всё равно не успела. — ДЖЕЙК! — но он даже не успел повернуть голову. Всё произошло слишком быстро. Удар, визг шин, звон бьющегося стекла, чувствительный удар головой о боковое стекло и сильная боль там, где перетягивал ремень безопасности. Машину повело в бок, а потом резко развернуло. Теперь меня вдавило в кресло, вышибив из меня весь дух. Низ живота прорезала адская боль, от которой я закричала, а в глазах помутилось. Наконец, машина остановилась, но в ушах до сих пор стоял грохот корёжившегося метала и звон бьющегося стекла. Резко затошнило. Я попыталась отстегнуть ремень, но руки не слушались, а в глазах двоилось. — Олив, ты меня слышишь? — Джейк перехватил мою руку. — Оливия! — Да, — прохрипела я, чувствуя очередной приступ боли. — Джейк, мне больно. Очень больно. — У тебя кровь, — еле слышно прошептал он, а потом отстегнул мой ремень. Переднего стекла уже не было, поэтому Джек вылез через него и попытался открыть дверь с моей стороны. Видимо, он тоже ударился головой, потому что по его лицу стекала маленькая струйка крови. Он подсунул под меня руки и вытащил из машины. — Всё будет хорошо, я обещаю. — Я верю тебе, — тихо ответила я, теряя сознание.❃ ❃ ❃ сейчас ❃ ❃ ❃
Когда я вернулась во дворец, то немного растерялась, не сразу вспомнив, что после того, как я покинула это место, южане решили заглянуть на огонёк. Мою комнату уже успели привести в порядок. Особо ценных вещей здесь не было, а из-за порванных тряпок не стоило и волноваться. В основном это были платья, которые мне предоставили в качестве подарка. Прежде чем снова погрузиться в повседневную рутину, мне нужно было поговорить с Максоном. Гвардейцы как всегда стояли у двери и охраняли кабинет. — Вы не могли бы сообщить Его Высочеству, что я хочу с ним поговорить? — вежливо попросила я. Один кивнул и скрылся в кабинет. Я прикусила губу в ожидании. — Прошу вас, мисс, — произнёс гвардеец, открывая дверь. Я кивнула в знак благодарности и прошла внутрь. В этот раз я просто была обязана быть вся из себя правильной и вежливой. Я сделала реверанс и нерешительно глянула на принца. Он выжидающе посмотрел на меня, словно ожидал какого-то подвоха. — Простите, что я отвлекаю вас, — начала я, заметив на столе кипу бумаг. Максон вздохнул, снял очки и потёр переносицу. — Ничего страшного, — ответил он. — Как слетали домой? — Превосходно, — улыбнулась я, вспоминая улыбку Идлин. — Даже моя нелюбовь к самолётам отошла на второй план. — Вы выглядите посвежевший. Стоило раньше отпустить вас домой, чтобы наконец-то увидеть вашу счастливую улыбку. Вам стоит чаще улыбаться, мисс Крайтон. Улыбка делает вас краше, — я прикусила губу и отвела взгляд, смутившись от его комплимента. — Спасибо. — Но знаете, — он встал из-за стола и подошёл к окну, сцепив руки за спиной. — Вы также уж больно молчаливы и покладисты. Не в обиду вам, но вы уж больно своенравны, Оливия. И оттого мне кажется, что вы что-то хотите от меня. Выкладывайте. — С чего вы решили, что мне от вас что-то нужно? — взвилась я, руша момент. — Вы, между прочим, слишком самонадеянны. — Вот теперь я узнаю вас, Оливия. Притворство вам не к лицу, — рассмеялся он. Я шумно засопела и без разрешения села в кресло скрестив на груди руки. Максон снова рассмеялся. — Я вам шут гороховый? — Не перегибайте палку, — улыбнулся он. — Так о чём вы хотели поговорить? Надеюсь не о поцел… — Я совершенно не понимаю, о чём вы! — прервала его я. К щекам прилил жар, и я поспешил отвернуться. — Я тогда столько выпила. Абсолютно не помню тот вечер. А вы? — Тоже, — кивнул он, принимая мои условия игры. — Всё как в тумане. — Я слышала о нападении. Никто не пострадал? — Нет, всё обошлось, — уклончиво ответил Максон. — Как ваша дочь? Ей стало лучше? «Вот оно. Нужное направление. То, за чем я пришла к нему». — Относительно, — я внимательно посмотрела на него. — Одной из причин, почему я сюда приехала работать, была нужда в деньгах, потому что… Потому что моей дочери нужна операция, которая стоит очень дорого. По моим подсчётам выходило, что мне хватит проработать полгода во дворце, чтобы оплатить её, поэтому договор был подписан на шесть месяцев. Но лечащий врач Идлин сказал, что операцию нужно сделать в течение этих двух-трёх месяцев, а нужной суммы у меня до сих пор нет, — я перевела дух. — Да, вы были правы, сказав, что мне от вас что-то нужно. Я хотела бы попросить вас о том, чтобы вы выплатили мне мой весь оставшийся гонорар немного раньше положенного срока, но я обещаю доработать, не требуя ни цента. Максон сел в рядом стоящее кресло, поставив локти на колени. — Вы говорите о крупной сумме, — наконец произнёс он. — Об очень крупной сумме. — Я знаю, но я прошу её не для себя, а для маленького ребёнка, который нуждается в операции. Если потребуется, я буду бесплатно работать год, два, три. Столько, сколько скажите, — я опустилась на колени перед ним. — Оливия, встаньте пожалуйста, — Максон попытался поднять меня. — Я прошу вас. Нет. Молю! Я сделаю всё, что угодно. — Мисс Крайтон, — Максон покачал головой, поднимая меня и придерживая за локти на тот случай, если я вдруг снова решу пасть к его ногам. Мне и самой было не приятно унижаться. Ещё никогда в жизни я так никого не умоляла. На глаза навернулись слёзы от собственной беспомощности. Я была отвратительна самой себе, но я должна была пройти сквозь это унижение и достать эти чёртовы деньги. — Оливия, прошу вас, выслушайте меня, — я кивнула. — Я не могу сейчас дать вам столько денег, — я же в свою очередь не смогла сдержать поток слёз, почувствовав полную обречённость и безысходность. Последняя надежда рухнула прямо на глазах. — Прошу вас, не плачьте. Если бы всё только зависело от меня. У нас нет сейчас такого количества денег, — я взглянула в глаза Максона и увидела сожаление. — То, что я принц, не говорит о том, что я сам могу распоряжаться деньгами короны. Во многом всё зависит от решения моего отца. Мы могли бы поговорить с ним, но я не думаю, что он даст своё согласие, потому что, — он смолк, посмотрев на стол, а потом снова на меня. — Потому что мы находимся в состоянии войны, и все ресурсы уходят на борьбу с повстанцами. — Война? — я попыталась вложить в голос всё удивление, на которое была способна. Конечно, я знала о тайной войне, которую вёл Кларксон. Джейк много раз говорил мне о ней, и столько же раз проклинал короля за его глупость. — Да, война, которой нет конца и края, — поморщился Максон. — Простите, но я не могу вам помочь. — Что же мне тогда делать? — тихо прошептала я. — Что бы вы сделали ради собственной дочери? — Я бы не переставал бороться, — ответил он. — Вы сказали в течение трёх месяцев? — я кивнула. — Вы бы могли поговорить с моей матерью насчёт какой-нибудь благотворительности. Она вам не откажет, я в этом абсолютно уверен, — но я покачала головой. — Слишком долго. Мы проходили уже через это, — Максона нахмурился. — Во всяком случае, сейчас я не смогу одолжить вам такую сумму денег. Я хотел бы вам помочь, но это не в моих силах. Я только могу вступиться за вас перед отцом. Только он может распоряжаться деньгами. Для меня же казна недоступна, — Максон опустил голову. «По крайней мере, я узнала, что Кларксон заправлял казной. Если Максон был бессилен, то тогда стоило обратиться на прямую к королю, но что тогда меня ожидало? Действительно, это будет похоже на сделку с дьяволом». — Простите, — беспомощно произнёс он. — Нет, это вы простите меня. Не стоило так давить и говорить вообще об этом. Не беспокойтесь. Я достану деньги каким-нибудь другим способом, — я перевела дух, стирая слёзы и пытаясь успокоиться. — Не плачьте, пожалуйста, — неуверенно произнёс он, а потом обнял. Было, конечно, неожиданно и безусловно приятно оказаться вновь в его объятиях, пусть и повод был отнюдь не романтичный. Он просто решил утешить меня, но от этого не становилось легче, а только наоборот добавляло неловкости, после памятного поцелуя. В дверь постучали, но я не успела вовремя отскочить, поэтому мы попали в куда более неловкое положение. — Максон, дорогой, мне нужно с тобой кое-что обсудить, — произнесла королева Эмберли, останавливаясь в дверях. В неё, не рассчитывая, что она остановится, врезался Аспен. Он неловко попятился назад, но успел заметить, как быстро я отступала от Максона. Брови его взметнулись вверх, но он быстро скрыл своё удивление, поспешив извиниться перед королевой. Я сделала реверанс, сгорая от стыда. — Да, мама. Что ты хотела? — королева пристально посмотрела на меня, не спеша отвечать сыну. — Я пожалуй пойду, — пискнула я. — Нет, подождите. Это и вас касается, — я громко сглотнула, надеясь, что нам сейчас не будут устраивать нравоучительную беседу на тему того, что нельзя обниматься с женатыми мужчинами. — Я только что разговаривала с Гаврилом. Вы пробыли во дворце уже достаточно долго, и он теперь жаждет заполучить вас на интервью в следующем выпуске «Вестей». Боюсь, отказ он не примет, — я кивнула. «Что мне оставалось делать. Я ведь всё-таки выиграла конкурс. Обо мне так или иначе в конце концов вспомнили бы!» — И ещё, — она смерила меня недовольным взглядом. Я впервые попала под столь недружелюбное отношение со стороны королевы, и это, смею заметить, было не очень приятно. Я бы тоже не была бы в восторге, если бы застукала своего сына, обнимающего другую женщину, когда у него была жена. Но, в конце-то концов, мы ведь ничего постыдного и не делали. Ну, поцеловались раз по пьяни, но она ведь об этом не знала. — В среду состоится приём. Нас решили навестить король и королева Италии. Максон вам об этом уже сообщил? — Нет. — В таком случае, теперь вы знаете. Мы будем рады видеть вас на приёме, — взяв себя в руки, улыбнулась королева. — Спасибо. Я приму за честь посетить его, — как можно радушно ответила я. Королева Эмберли перевела взгляд на сына, потом снова на меня, и с её лица снова схлынула улыбка. — Я могу идти? — Да, конечно, — поспешил ответить Максон. По его виду можно было сказать, что он тоже испытывал жуткую неловкость. Я сделала реверанс и поспешила к двери. — Я провожу вас, — Аспен предложил мне руку, и мы вышли из кабинета. — Тебе стоит напомнить, что Отбор уже как восемь лет назад закончился? — И без тебя знаю, — тихо ответила я. — А мне кажется, что нет. Потому что я абсолютно не понимаю, на кой чёрт тебе понадобилось повиснуть на его шее? А если бы вошла Крисс, а не Эмберли— взвился он. — Крисс, Эмберли — ты всех их по именам здесь называешь? — Не переводи стрелки. — А ты не пытайся делать так, чтобы я почувствовала себя виноватой! — зашипела я. — Ничего не было! Он решил утешить меня. Это были просто объятия! — я развернулась и быстрым шагом пошла прочь, но во мне закипело такое раздражение, что меня просто понесло. Я так же быстро вернулась к нему и ткнула пальцем в грудь. — Не строй из себя пай мальчика! Говоришь, восемь лет назад закончился Отбор? В таком случае, ты помнишь, как бы он мог закончиться, если бы ты не решил в то утро миленько со мной побеседовать?! — Аспен открыл было рот, но я шикнула. — Молчи! Я не желаю слушать твои оправдания! Поверь, жертвой во всём этом кошмаре стала я, а не ты. Так что не смей поучать меня! Аспен сдержанно кивнул. — Поговорим, когда остынешь, — произнёс он и направился обратно к кабинету. «Вообще не буду теперь высовывать свой нос из спальни. К чёрту все эти приёмы, праздники и интервью! Почему все всё видят так плоско? Неужели всё выглядело так однозначно? Ну, обнял он меня, что в этом такого?» Я прошла мимо Женского зала, но резко затормозила, услышав тихий плач. Я неуверенно оглянулась, надеясь, что мне показалось, но всхлип повторился. «Может это Крисс?» — озадаченно подумала я. — «Нет. Плач вроде бы детский». Я приоткрыла дверь и увидела Кэролайн, сидящую на подоконнике, прижав к себе колени. Должно быть, она плакала уже давно, потому что лицо её покраснело, а нос забился так, что она уже не могла нормально дышать. — Кэролайн, — позвала я, привлекая её внимание. Он быстро вытерла лицо руками и соскочила с подоконника. — Можно? — она кивнула, позволяя мне войти. Я подошла к ней и присела на корточки. — Что случилось? — она покачала головой. — Ты упала? Тебя кто-то обидел? — она снова покачала головой. — У тебя что-то болит? — Нет. Со мной всё в порядке, — выдавила она. — Тогда почему ты плакала? — она снова покачала головой, но в следующее мгновение она скуксилась, и из глаза снова брызнули слёзы. Я поспешила обнять её. Кэролайн уткнулась мне в шею и ещё сильнее разревелась. — Тише, тише. Всё хорошо, — шептала я в растерянности. Я поднялась с ней на руках и опустилась в кресло, усадив её к себе на колени. Кэр сотрясалась от слёз, которые всё никак не прекращались, а я просто давала ей возможность выплакаться, поглаживая по голове и спине. Постепенно всхлипы стали реже, а ручки, сжимающие мою рубашку, отпустили ткань. — Маме очень плохо, — охрипшим голосом произнесла она. — Они все скрывают это от меня, но я знаю уже давно. Я как-то подслушала мамин и папин разговор, только не говорите им об этом. — Мой рот на замке, — уверенно произнесла я. — У мамы лакомия. — Лейкемия? — исправила я. — Да, она, — шмыгнула носом Кэролайн. — Она лечится и лечится, но никаких результатов. С каждым годом ей всё хуже и хуже, а я ничего не могу с этим сделать. Я прекрасно понимала беспомощность Кэролайн. Я не могла с точностью сказать, на сколько она осознавала это, но то, что болезнь не отступала, она это знала. Теперь многое становилось ясным. Крисс периодически пропадала с экранов телевизора на неопределённый срок. Журналисты лишь гадали и перемалывали ей косточки. И её бледность при нашей первой встрече. Она явно не была тогда здорова. И отсутствие наследника. Здоровая бы женщина попыталась бы родить ещё, чтобы продолжить королевский род, но не Крисс. Рождение второго ребёнка убило бы её. И не факт, что она вообще бы смогла родить его живым и здоровым. — Почему они скрывают это от меня? Мама, папа, бабушка и дедушка? Даже дядя Аспен с тётей Люси знают, а я нет. Я разве не должна знать правду? — Просто они не хотят волновать тебя. Они очень любят тебя, поэтому не хотят лишний раз беспокоить. Ты ещё маленькая… — Я не маленькая! Я прекрасно всё понимаю! Я не хочу, чтобы в один прекрасный момент, папа зашёл ко мне в комнату и сказал, что мама уснула навсегда. Она не уснёт, а умрёт. Я не хочу, чтобы она умирала. Кэролайн снова разразилась слезами, уткнувшись мне в грудь. Для своих почти семи лет она была слишком смышлёной. Болезнь заставляла рано взрослеть, не важно, сам ты был болен или кто-то из родных. Идлин тоже рано повзрослела. Слишком рано. — Я уверена, что они просто боятся тебе это говорить, — попыталась я найти другой подход. — Боятся? — Да. Они боятся твоей реакции. Для них ты всегда будешь их маленькой девочкой, поэтому не хотят ранить твои чувства. — То, что они не говорят мне, тоже ранит мои чувства, — обиженно засопела она. — Тогда скажи сама, — предложила я. — Не жди. Просто скажи и всё. Потому что, как ты сама сказала, когда-нибудь будет совсем поздно что-либо делать, — Кэролайн задумалась, а потом кивнула. — Вы правы, — она попыталась вытереть лицо руками, но я отодвинула её руки и вытерла его платком, потом заставила высморкаться. — Как только маме станет лучше, я поговорю с ней. — Вот и правильно, — улыбнулась я, и снова сунула платочек, чтобы она высморкалась. — Только вы никому не говорите. Просто это секрет. Не многие знают об этом. — Мой рот на замке, — повторила я, покрутив перед ртом рукой и выкинув невидимый ключик. — Я никому не скажу. Даю слово. — Спасибо, Оливия, — она обняла меня, а потом спрыгнула с моих колен. Я задумчиво подпёрла рукой голову. Выходило, что Крисс была смертельно больна. Определённо многое вставало на свои места, но как теперь быть? Невольно меня посвятили в самый страшный секрет дворца, который теперь давил на мои плечи не хуже собственных тайн.