POV Крисс
Я оставила Максона и поспешила за Гаврилом, надеясь, что он приведёт меня к Августу и Джорджии. И он привёл, но только меня там определённо не ждали. В увитой плющом беседке уже шёл разговор. Я слышала голос Августа и Джорджии; слышала Гаврила. Третий же мужской голос был мне незнаком, а вот женский удивил - он принадлежал Оливии. Я замерла неподалёку, прекрасно осознавая, что выглядела донельзя глупо, как маленькая девочка, подслушивающая разговор родителей. Однако, я не могла сдвинуться с места, потому что отчётливо слышала имя той, кто умерла восемь лет назад: Америки Сингер. И слышала его я не вскользь, как всего единожды упомянутое имя, а словно к ней кто-то обращался. Чем больше я слушала, тем не реальнее становился разговор. Захотелось расхохотаться от глупой мысли, которая пришла мне в голову: «Оливия Крайтон на самом деле Америка?! Быть такого не может!» Однако никто не оспаривал это. Разговор продолжался и доказывал то, во что я отказывалась верить. Август и Джорджия все эти годы скрывали её, и им помогал Гаврил и друг Оливии. — Для всего мира ты мертва, — я услышала ответ Гаврила. — Тебе лучше навсегда остаться Оливией. — Боже милосердный, — выдохнула я прижимая к груди руки. В висках застучало, а в ушах появился шум. На глаза навернулись слёзы, и я еле сдержала вопль отчаяния. Нужно было немедленно успокоиться! — Не может быть. Всё это время она была жива! Америка выжила после крушения и жила себе спокойно вдали ото всех. Что тогда её побудило приехать сюда? Она явно не спешила открывать себя миру, да и Гаврил ясно дал понять, что она навсегда останется Оливией. Тогда что ею движет? Знает ли Максон? Или не знает? Скорее всего не знает, иначе бы он давно бы окунулся в омут с головой, откинув прочь все предрассудки. Америка была не только символом севера. Для Максона она имела куда большее значение. Даже спустя восемь лет я не смогла победить её. Я не могла победить мёртвую девушку! А что произойдёт, когда Максон узнает, что она жива? Он и так слишком много обращал внимания на Оливию, но он пока осознавал, что это неправильно. А узнай он о её тайне, то правила для него не будут играть никакого значения. Что ей нужно? Почему сейчас? Господи, почему именно сейчас? Была ли ли хоть толика радости от известия о том, что она жива? Была, но её заглушал страх и накатывающая истерика. «Это нереально!» — Нам пора,- произнёс Август. Я в испуге начала осматриваться, чтобы найти укрытие. Было бы глупо попасться, когда они выйдут из беседки. Я тихо сошла с тропинки и спряталась за деревьями, углубляясь в сторону леса. Спустя несколько минут Август и Джорджия покинули беседку. Через какое-то время за ними последовал Гаврил, а только потом вышла Оливия в сопровождение высокого мужчины в маске. Кажется, это был Джейк Холанд. Я помнила его. Он вёл дело крушения самолёта. Теперь становилось понятно, кто помог быстро скрыться Америке от других. Я наступила на маленькую веточку, которая хрустнула под ногой. Америка и Джейк замерли и посмотрели в мою сторону. Слава Богу, здесь было темно, и свет фонариков не доставал до меня. — Может быть показалось? — предположила Америка. — Может быть, — ответил Джейк, однако всё-таки ещё раз обвёл темноту взглядом, выискивая кого-нибудь.❃ ❃ ❃
Максон общался с гостями и, когда заметил меня, я поманила его к себе. Он вежливо что-то сказал собеседнику и направился ко мне, позвякивая своими доспехами. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он. — Тебе плохо? — Со мной всё хорошо, — машинально ответила я, хотя сердце заходилось бешеным ритмом. — Я пошла за Гаврилом и подслушала один очень странный разговор, — Максон нахмурился. — Я знаю, что подслушивать не хорошо, но… — наконец, я отыскала среди гостей Оливию и Джейка. «Сказать или не сказать? Сейчас в моих руках было наше будущее. Не только моё и Максона, но и Америки. Я многое могла поставить под угрозу, если он узнает, кто она. Он потеряет голову. Все мои старания, которые я прикладывала, создавая эту семью, будут напрасны. Страдать буду не только я, но и Кэролайн, и… Боже мой, у Америки ведь есть дочь! И я уверена на сто процентов, что отцом был Максон!» — Крисс, — позвал меня Максон, привлекая моё внимание. — Они повстанцы, — ляпнула я, а он напрягся. — Кому они верны? — Северу, — выдохнула Крисс. — Они встречались с ДжАв. — Замечательно! Час от часу не легче! Ещё одна северянка. Сколько можно? — возмутился он. Максон собрался было ринуться к ним, но я поймала его руку и кивнула в сторону Августа и Джорджии, которые ожидали нас неподалёку. Максон был на взводе. Кому, как не мне, было известно, как выводило его из себя то, что все что-то скрывали. Теперь я скрывала от него то, что он никогда не простит, если узнает, что я знала. «Боже, как же всё становится запутанным!» — Это вы подослали её? — спросил Максон. — Вы о ком? — удивилась Джорджия. Я прикусила язык, проклиная себя за свой несдержанный порыв. Теперь у него появятся вопросы, на которые я не смогу дать ответов, а если ДжАв решат всё рассказать, то я пропала. — Я говорю об Оливии Крайтон, — пояснил он. — Неужели даже учительница моей дочери должна быть повстанкой? Я дал вам неограниченную свободу, но было одно условие: вы по минимуму вмешиваетесь в нашу жизнь. Никаких повстанцев в моём окружении, кроме вас двоих. — Она не повстанка, — ответил Август. Максон вопросительно посмотрел на меня, а я в свою очередь перевела взгляд на Джорджию. С моих губ чуть ли сорвалась правда, но Джорджия, словно каким-то образом поняв, что я собралась сказать, покачала головой. — В чём дело? Что опять вы от меня скрываете? — Ничего. Мы говорим чистую правду. Оливия не повстанка. — Тогда почему я вас видела вместе? — нерешительно спросила я. — Её привёл наш друг. Скажем так, это была агитация на вступление в наши ряды, — уклончиво ответил Август. «Боже, у него был просто талант врать! Интересно, он догадался, что я теперь всё знала?» В конечном счёте, поверив или нет, Максон сменил тему, но я видела, как сверкали его глаза. Разговор был тяжёлым. Максон то и дело косился на меня, также, как и я, не понимая, что скрывали от нас. Выйдя за него замуж, я потеряла все ниточки, которые связывали меня с повстанцами. Они потеряли ко мне доверие, но я и не стремилась заполучить его обратно. Меня устраивала моя жизнь. — Как Марид? — спросила я, дабы разрядить накалившуюся обстановку. Однако, Джорджия выдала такое, отчего даже я закипела от негодования. Я была полностью солидарна с Максоном. Я никогда и никому не позволю, чтобы кто-то решал за Кэролайн её жизнь. Никаких помолвок! Максон вылетел из домика, хлопнув напоследок дверью. Август и Джорджия посмотрели на меня, явно ожидая, что я последую за мужем. — Я всё знаю, — холодно произнесла я. — Об Америке. И не пытайтесь делать вид, что вы не понимаете, о чём я говорю, и не держите меня за дуру. Я собственными ушами слышала ваш с ней разговор. Я до сих пор не могу поверить в то, что она жива, и вы приложили руку к тому, чтобы скрыть её от всего мира. — Мы не собираемся отрицать, — ответила Джорджия. — И что ты собираешься с этим делать? — Я не знаю, — опустошённо ответила я. — Позволь помочь тебе, — произнёс Август. — Ты должна держать язык за зубами. Ты не должна была этого узнать. И ты не имеешь права разглашать её тайну. Америка была и остаётся под нашим покровительством, и то, что ты принцесса, не даёт тебе никаких прав рушить её жизнь. Я не знаю, что у тебя сейчас творится в голове, но забудь о ней. Она не помеха для тебя. — Ей пришлось несладко, — более мягко продолжила Джорджия. — Встань на её место. Она пережила ужасные вещи и после всего случившегося не стремится навредить. Просто дай ей спокойно доработать, после этого она покинет дворец. — Зачем она здесь? — Не для того, чтобы отобрать у тебя Максона. Ей это не интересно. Она преследует свою цель, которая к вам не имеет никакого отношения, — ответил Август. — Отчасти, — поправила Джорджия. — Её дочь больна. — Я слышала об этом, — я припомнила разговор с королевой, которая поведала мне, что у дочери Оливии проблемы со здоровьем. «Боже, мы даже и не предполагали, что она может быть её внучкой!» — Не беспокойся насчёт неё. Она не станет пытаться насолить тебе. Она просто жаждет поскорее покинуть дворец. Скоро ты забудешь о ней, как о страшном сне. — А если Максон догадается? Что, если она решит открыться ему? — Сама она не станет открывать ему. А если Максон сам узнает, то, надеюсь, они смогут решить возникшие проблемы. Не маленькие всё-таки. Я в растерянности кивнула. Слишком многое свалилось на меня за один вечер. Неосознанно я стала нежелательным хранителем одной страшной тайны. Во всяком случае, у меня был козырь на Оливию, но если я введу его в игру, то пострадает не только Америка, но и невинные дети. Я действительно не знала, что делать. Я не стала возвращаться на праздник, а сразу же поднялась к себе. Ноги подкашивались, а в ушах стоял неприятный гул. Я прислонилась лбом к холодному кафелю ванны, чтобы охладить пылающий лоб. — У Максона есть ещё одна дочь, — прошептала я. Мне было больно это признавать. Ни известия о том, что Америка жива, ни то, что от меня скрывали правду не било так сильно, как понимание того, что Максон был с Америкой, и у них есть дочь. Я верила в его добродетель, верила каждому его слову, а теперь я была жестоко обманута. Они настолько сильно любили друг друга, что переступили запрет на любовную связь до свадьбы. И противно было осознавать, что меня Максон так никогда не любил, как её. За восемь лет супружеской жизни я так и не смогла занять место Америки. Грудь разрывали глухие рыдания. Я сползла по стене на пол, обняв себя руками, и не стала больше сдерживать слёз. Даже спустя годы Америка снова врывается в нашу жизнь, напоминая о прошлом и делая зыбким будущее. Я поднялась, нашла снотворное и выпила несколько таблеток. Мне нужен был крепкий сон, чтобы завтра лицом к лицу встретиться с той, которую мне никогда в жизни не победить.