— Я против твоей поездки в Мидстоун, — произнёс Аспен, поднимаясь вслед за мной по трапу. — Ты выбрал не самое лучшее время для поездки, и к тому же ты почти без охраны, — я ничего не ответил на его заявление. — Я понимаю, ты зол на меня, но ты принял безответственное решение. Во дворце неразбериха. В стране происходит переломный момент, люди нуждаются в тебе. Ты король и так бездарно рискуешь жизнью.
— Бездарно? — скривился я. — Нет, не бездарно. Я слишком долго делал неправильные вещи. Выбирал то, что было во благо народу и стране, но никак не себе. И в кои-то веки я хочу сделать что-то действительно правильное! Там, — я махнул рукой в сторону. — умирает моя дочь. Я слишком долго отсутствовал в её жизни, и я по меньшей мере задолжал ей её. Чтобы ты сделал на моём месте, зная, что Мэтью нуждается в тебе?
— Я бы всем рискнул, — ответил Леджер.
— Вот видишь, — улыбнулся я. — Решение только одно, поэтому я лечу в Мидстоун.
— Я постараюсь прилететь через несколько дней. До этого тебя будут охранять мои люди. Они прошли проверку времени, и слава Богу, их не было в списке, — Аспен пожал мою руку. — Не нравится мне всё это, но пожалуйста, будь осторожен.
— Постараюсь.
— Не напортачь. Второго шанса не будет. — Я кивнул, прекрасно понимая его предостережения. Я не имел права на ошибку. — Вот, Сильвия велела передать, — он протянул мне портфель. — Там чековая книжка твоей матери, которую ты просил. — Я снова кивнул. — Идлин лежит в центральной больнице Мидстоуна. Когда будешь там, постарайся не привлекать к себе внимание. Если кто-то прознает о ней, то разразится скандал, который нам сейчас ни к чему. Наденешь очки и усы.
— Усы? — прыснул я. — Ты представляешь меня с усами? — я приложил палец к верхней губе. — Может обойдёмся без этой ужасной щётки под носом?
— Тебя легко узнать, поэтому усы отвлекут внимание.
— Хорошо, — сдался я.
— Не ломись сломя голову сразу к Идлин. Мы всё равно не знаем, в какой она палате. Спроси у медсестёр: на месте ли Алана Дэвис. Она медсестра и лучшая подруга Олив. Алана является временным опекуном Идлин, после Джейка, конечно. Найди сначала её. Если ты попробуешь добраться до девочки в обход неё, то она поднимет тревогу.
— Аспен, остановись, — устало произнёс я. — Я не маленький мальчик и знаю, что делать. Всё пройдёт тихо и спокойно.
— Очень надеюсь на это, — хмуро изрёк Аспен. — Удачи, дружище.
— И тебе удачи. Держи меня в курсе дел.
Аспен хлопнул меня по плечу и покинул самолёт. Я открыл портфель и вынул чековую книжку. Если я не хотел привлекать внимание, то стоило пойти в обход через королевскую благотворительность. Мама периодически выписывала чеки больницам, поэтому внезапный подарок в виде денег на операцию больному ребёнку не должен был вызвать подозрений. После того, как я договорился с Сильвией о вылете, я вернулся в кабинет и просмотрел фальшивые переводы отца. Сделав пару звонков, я смог вернуть большую часть денег в казну. Сумма была внушительная, но удивляться чему-либо я был уже не в состоянии. Просто перевёл деньги на благотворительный счёт матери.
Я сразу же вписал нужную сумму. Больше ни один пени не пойдёт на войну, и пусть казна опустеет, но я не позволю Идлин умереть. Ранние попытки ей помочь ничего не стоили. Мне было жаль девочку и её мать, но теперь… Теперь дела обстояли совершенно по-другому. Чужая дочь внезапно стала родной, и я хотел доказать, что я не самый плохой в мире отец и готов пойти на жертвы.
Перелёт длился недолго, или мне это только показалось, потому что стоило нам взлететь, как я уснул, но пары часов сна хватило, чтобы я смог обрести в себе уверенность. Центральная больница встретила меня прохладой и тишиной. Санитары медленно приводили холл в надлежащий порядок, готовя его к предстоящему дню. Здесь царил ни с чем не сравнимый запах, который был присущ только больницам. Хлорка смешивалась с запахом лекарств, щекоча нос. Гвардейцы встали у стены, стараясь не привлекать внимание. Девушка, сидящая за регистрационным столом, лениво потянулась, но стоило мне подойти к ней, она выпрямилась и приветливо улыбнулась.
— Чем могу помочь?
— Здесь работает Алана Дэвис? — Девушка кивнула. — Вы не могли бы позвать её? — Я провёл пальцем по своим накладным усам. Руки так и тянулись к лицу. Я отдёрнул себя и улыбнулся.
— Да, здесь. Вас что-то беспокоит, или вы по личному делу?
— Второе, — натянуто ответил я, когда она обратила внимание на мою перебинтованную руку. Я сразу же опустил её вниз.
— Алана, к тебе пришёл какой-то красавчик и хочет тебя видеть, — тихо произнесла она, набрав номер телефона. — Он не представился. Хорошо, — она повернулась ко мне. — Вы не могли бы сказать своё имя?
— Макс Холанд, — ляпнул я первое, что пришло в голову.
— Ты слышала? — девушка дождалась ответа, а потом кивнула. Снова, убрав телефон, она посмотрела на меня. — Она сейчас спустится. Подождите её в зале ожиданий, — девушка приподнялась и показала в какую сторону идти. — Первая дверь справа.
— Спасибо.
— Слушай, если у вас не срастётся, дашь мне его номерок? — понизив голос, спросила девушка. Я еле справился с собой, чтобы не рассмеяться. Я был смешон в очках и с этими усами, но она, видимо, нашла во мне что-то привлекательное. Это не могло не льстить, с учётом того, что она совершенно не знала, кто перед ней стоял.
Гвардейцы двинулись за мной, но продолжали держать дистанцию. Насчёт них не стоило беспокоиться. Двойки тоже предпочитали прогуливаться в сопровождении охраны.
— Джейк, какого чёрта ты не отвечал на звонки? Если ты ещё хоть раз позволишь себе такую выходку, я прибью тебя на месте. И к чему это дебильное имя Макс? — спросил женский голос, ворвавшийся в помещение. Я поднялся со стула и обернулся. — Вы не Джейк, — нахмурилась она. Алана Дэвис оказалась стройной высокой шатенкой с удивительными серыми глазами.
— Вы правы, я не Джейк. — Я снял очки. — Я оставлю пока усы? Слишком больно их отдирать, — поморщился я.
— Ваше Величество? — испуганно спросила Алана, а потом поспешила поклониться.
— Нет-нет-нет. Не привлекайте внимание, — натянуто улыбнулся я мимо проходившей пожилой женщине.
— Что вы здесь делаете? — зашептала Алана.
— А вы как думаете? — улыбнулся я. — Хочу увидеться с Идлин.
— Вы знаете? — Я кивнул. — А Оливия знает, что вы здесь? Где она, кстати?
— Оливия лежит в больнице после операции.
— Что? — ахнула она.
— Тише, — взмолился я. — Её жизни ничего не угрожает. Как только она придёт в себя, она сразу же прилетит в Мидстоун. И отвечая на ваши два других вопроса: да, я знаю; и нет, Оливия не знает, что я здесь, потому что была под наркозом, когда я покидал Анджелес. Мистер Холанд тоже не знает о том, что я вылетел в Мидстоун, и хорошо бы, чтобы так и оставалось до его непосредственного приезда сюда, — серьёзно закончил я. — Так я могу увидеться с Идлин?
— Я даже не знаю, — неуверенно ответила она.
— Прошу вас, позвольте мне увидеться с собственной дочерью. Не позволите вы, я воспользуюсь своим именем и всё равно встречусь с ней.
— Не нужно козырять своим королевским именем, — обиженно ответила Алана. — Я проведу вас, — сдалась она. — Но если что-то пойдёт не так, я вас лично выпровожу из её палаты, не задумываясь. Даже не посмотрю на то, что вы король.
— Хорошо, — широко улыбнулся я.
— Боже, здесь действительно есть во что влюбляться, — рассмеялась Алана. Я непонимающе выгнул бровь. — Не обращайте внимания.
— Есть кое-что ещё, — я вынул из кармана чек. — Я знаю, что вы временный опекун Идлин. Джейк сказал, что ей стало хуже. Независимо от того, получится у него открыть лицевой счёт Оливии или нет, обналичьте этот чек и внесите сумму на операцию Идлин. Я так полагаю всё готово, но проблема была только в деньгах? — Алана кивнула и без всяких возражений забрала чек. Приятно было иметь с ней дело. — Вот и замечательно. Пусть деньги Оливии останутся нетронутыми. Сможете быстро всё проделать? — Она снова кивнула. — Прекрасно, а теперь, я могу увидеться со своей дочерью?
Палата Идлин находилась на пятом этаже. Когда мы поднялись наверх, больница уже начала потихоньку оживать. В коридорах сновал медперсонал, а из палат доносились голоса пациентов.
— Она здесь, — произнесла Алана, останавливаясь возле двери. — Сейчас я пойду к доктору Карверу, лечащему врачу Идлин. Я пробуду там около пятнадцати минут. Если я вернусь и пойму, что Идлин не готова будет идти с вами на контакт, вы покинете её палату. Хорошо? — теперь моя очередь настала кивать. — Боже, Оливия меня убьёт.
— Когда она узнает, то будет уже поздно. Легче просить прощение, чем разрешение.
Алана, вздохнув, отошла в сторону. Я сделал глубокий вдох и взялся за ручку.
— Постойте, — я раздражённо посмотрел на Алану. Она, не церемонясь, подцепила край моих усов и резко дёрнула.
— Чёрт, — зашипел я. Из глаз брызнули слёзы.
— Не пугайте ребёнка. Без них вам лучше, — рассмеялась Алана. Ей определённо точно принесла удовольствие моя боль.
— Спасибо, — пропыхтел я, потирая верхнюю губу. — Чёрт, как же больно.
— Могло быть и хуже, — улыбнулась она. — Помните, я вернусь через пятнадцать минут.
Я кивнул и толкнул дверь, продолжая потирать раздражённую кожу. Пока ехал в больницу, я прокручивал в голове нашу встречу, но в мои планы совершенно не входило стирать слёзы и тереть лицо, входя в её палату. Идлин полусидела-полулежала на своей кровати и, кажется, ещё спала.
Медицинское оборудование от мала до велика занимало всю правую сторону палаты. Левая же сторона была сделана так, чтобы больной чувствовал себя комфортно. В рамках висели фотографии. Книжная полка до отказа была набита книгами. В углу висел телевизор. Возле кровати стояло удобное кресло, где лежала шаль. На прикроватной тумбочке стояла ещё одна рамка с фотографией, графин с водой, а рядом лежал телефон.
Я медленно приблизился к кровати и взглянул на бледное лицо Идлин. Её дыхание даже во сне было тяжёлым. Маленькие худые ручки были все в синяках от частых уколов. Да и сейчас из катетера на правой руке тянулся проводок к капельнице. Внутри всё сжалось от жалости и боли к ней. Через что она проходила? Какие мучения она испытывала? Я этого не знал. Я ничего не знал о собственной дочери. Всё моё нутро кричало защищать и оберегать её. Она моя! Моя дочь. И сердце сжималось от той невероятной, всепоглощающей и внезапной любви, которая нахлынуло на меня. Я боялся не выдержать такого натиска и не успеть взглянуть в её глаза, сказать, что люблю её и больше никогда не отпущу. Я любил её. Любил так сильно, что невозможно было подобрать слов. Любил также сильно, как Кэролайн. Когда-то я сомневался, что смогу испытать что-то подобное к кому-то ещё, но я ошибался. Идлин в один миг перевернула весь мой мир.
Её ресницы затрепетали, и я, наконец-то, увидел её уставшие голубые глаза. Она несколько раз моргнула и сфокусировала свой взгляд на мне. Между бровей пролегла хмурая складка, и она закусила губу. Монитор несколько раз пикнул, показывая, что её сердцебиение участилось.
— Я умерла и попала в рай? — охрипшим ото сна голосом, спросила она.
— Шутка была бы смешной, если бы не твоё состояние, — ответил я.
— Мама бы также сказала, — хмыкнула она. Я улыбнулся. Сделав прерывистый вдох, она попыталась приподняться. Я поспешил поправить ей подушку. Она не стала сопротивляться, но не переставала смотреть на меня. Когда я помог ей лечь, она шумно втянула воздух. — Вы пахнете, как я и представляла, — смущённо произнесла она.
— И чем же? — улыбнулся я.
— Свежесть после дождя, но только ни тогда, когда становится душно, а когда погода остаётся пасмурной, и вот-вот разразится очередной раскат грома, — я удивлённо посмотрел на неё. Идлин несомненно была умна не по годам. Речь её была совершенно не детской, какая была у Кэролайн. — Простите, если сказала что-то лишнее, Ваше Величество.
— Не называй меня так, — сглотнул я. — Никаких титулов.
— А как же мне тогда вас звать?
— Сложный вопрос, с учётом того, что мы познакомились совершенно недавно, но оказались достаточно близкими родственниками. — Идлин снова нахмурилась.
— Мама знает, что вы здесь?
— Нет, — вздохнул я. — Поспешу ответить на твой другой вопрос. Она больше не в тюрьме. Небольшое недоразумение. Она скоро будет здесь, и тогда мне не поздоровится.
— Я буду вас защищать, — улыбнулась она.
— Нет, отныне я буду защищать тебя, — серьёзно произнёс я, беря её за руку. Она была такой худой и бледной.
— Не давайте обещаний, которых не сможете выполнить, — в уголках её глаз появились слёзы.
— Идлин, — я присел на краешек кровати. — Я больше никогда не оставлю тебя. Прости, что меня не было рядом, и банального оправдания, что я ничего не знал, здесь не поможет. Это моя вина и ничья больше. И я постараюсь всё исправить, и начну прямо с сегодняшнего дня. А потом... Потом я сделаю всё возможное, чтобы быть рядом с тобой.
— Я думаю, слово
папа подойдёт для вас, — шмыгнув носом, произнесла она.
— Более чем, — улыбнулся я и обнял её. Слёзы постыдны для мужчин, но сейчас они были к месту. Это были слёзы радости и счастья. В моих руках была маленькая хрупкая девочка. Моя девочка. Моя Идлин. И пусть слово
папа резало слух и ей, и мне, но когда-нибудь мы оба привыкнем и примем это. Ни сразу и не сейчас. Когда-нибудь!
— Тук-тук-тук, — в палату вошла Алана. Я быстро вытер свои слёзы и улыбнулся заплаканному личику Идлин. — Уже довели ребёнка до слёз? Быстро, — хмыкнула она. — Идлин, мне его выгнать?
— Нет, я хочу, чтобы он остался. — Алана задумчиво посмотрела на меня, а потом выдавила натянутую улыбку.
— У меня хорошая новость, — Алана потеснила меня и села на моё место. Заправив Идлин за ухо локон волос и вытерев слёзы, она произнесла: — Завтра утром тебе сделают операцию. — Приборы снова пикнули. — Не пугайся, всё хорошо. Мы ведь ждали этого.
— Но откуда деньги? — Алана вопросительно посмотрела на меня, и я еле заметно качнул головой.
— Твоей маме удалось накопить нужную сумму, — соврала она. — Так что доктор Карвер не стал медлить. Он отменит две другие операции, полностью посвятив себя тебе. Завтра вечером ты будешь абсолютно здоровым ребёнком.
— Я боюсь, — прошептала Идлин.
— Я знаю, милая.
— Я хочу, чтобы мама была здесь, — заплакала Идлин. — Я хочу, чтобы она была здесь, — повторила она. Какой бы взрослой она мне не показалась в первые минуты нашего знакомства, она была и оставалась ребёнком. Напуганным ребёнком.
— Тише, моя хорошая. Когда ты очнёшься, она будет уже здесь. Милая, не плачь. День промедления может дорого стоить. Ты ведь знаешь это, — но Идлин не желала успокаиваться. От тяжёлых вздохов и сильного кашля покраснело лицо. — Милая, ты должна успокоиться, — обеспокоенно произнесла Алана, поглядывая на мониторы.
— Идлин, — я присел рядом и снова взял за руку. — Я буду здесь. Я никуда не уеду. Обещаю, что нас будет разделять только дверь, ведущая в операционную. Никто не сможет сдвинуть меня с места.
— Это мы ещё посмотрим, — прорычал за спиной знакомый голос. На плечо легла тяжёлая рука, и я поморщился. Спина постепенно начала заживать, но столь грубые действия вызвали неприятные ощущения. — Нам нужно поговорить, — процедил Джейк.
❃ ❃ ❃
POV Америка
Яркие солнечные лучи пробивались сквозь занавески, озаряя своим ярким светом небольшую гостиную. Я лениво следила за пылинками, кружившиеся в лучах солнца. Было тихо и спокойно. Чувство безопасности окутывало меня, даря долгожданный покой.
В соседней комнате раздался детский смех, и в дверной проём закатился футбольный мячик. Следом за ним появился светловолосый мальчик и улыбнулся мне. Подхватив мячик, он подошёл ко мне и поцеловал в щёку. Я удивлённо посмотрела на него.
— Я так рад, что ты наконец-то пришла, — радостно произнёс он.
— Пришла? Куда пришла?
— Ко мне. Я так хотел увидеться с тобой, и вот ты здесь. Хотелось бы, чтобы ты осталась, но ты скоро снова вернёшься домой. — Мальчик положил на пол мяч и сел рядом со мной. — Ты ведь меня узнала? — Я кивнула, и неуклюже обняла Арена.
— Ты здесь совсем один? — я огляделась по сторонам, наконец отмечая знакомую обстановку. Я давно здесь не была, но я отчётливо помнила эту гостиную, полки с безделушками, телевизор, старенький диван, пёстрые занавески, которые так нравились Мэй, картины отца, висевшие на стене.
— Я не один, — загадочно улыбнулся Арен. В дверях показался мой отец.
— Папа, — выдохнула я, поднимаясь ему на встречу. Он улыбнулся мне и крепко обнял. — Папочка, это правда ты?
— Да, моя дорогая Америка, это я, — произнёс он, вытирая мои слёзы.
— Но как? — всхлипнула я, вглядываясь в до боли знакомое и такое родное лицо. — Где мы? Я умерла?
— Это сложно объяснить, милая, но ты не умерла, — отец погладил меня по голове. — Но и надолго ты здесь не задержишься. Тебе здесь не место, но твоя душа хотела покоя, поэтому ты сейчас здесь. Ты многое пережила, поэтому сбежала сюда, чтобы отдохнуть.
— И надолго я здесь?
— Решать тебе, — пожал плечами отец. Я посмотрела на Арена, который сразу же мне улыбнулся, заметив мой взгляд. — Присядем? — я кивнула и села рядом с сыном.
— Ты красивая, — улыбнулся он и провёл по моим рыжим локонам. Я перевела взгляд на своё отражение в зеркале, которое висело напротив. Это была прежняя я до авиакатастрофы и пластической операции. Удивительно, но я стала забывать прежнюю себя. Хотела бы я быть этой девушкой в отражение? Была бы моя жизнь проще с этим лицом?
— Была красивой, — ответила я, и стоило мне моргнуть, как в отражении появилось лицо, к которому волей не волей мне пришлось привыкнуть. Волосы стали темнее, а лицо чуточку полнее. Арен перебрался ко мне на колени и положил голову на плечо. Внутри всё сжалось от его тепла. Он был здесь, и я могла обнять его, пропустить сквозь пальцы его светлые мягкие волосы, поцеловать в щёчку. Все восемь с лишним лет я была лишена этой возможности, и теперь это опьяняло. — Здесь и правда хорошо, — я посмотрела на отца, отмечая мазки краски на его левой руке и на правой щеке. — Ты рисуешь?
— Холсты и краска здесь никогда не заканчиваются, поэтому я всегда при деле.
— Я скучала по тебе, — на глаза снова навернулись слёзы. — Я скучаю по всем: по маме, Мэй, Кенне, Джераду и даже по Коте.
— Я знаю, милая, и я знаю, что ты заботилась о них, даже находясь вдали и имея свои проблемы. Это очень добрый и благородный поступок. Твоя мама гордилась бы тобой, узнай, от кого приходили всё это время деньги.
— Боюсь, она бы собственноручно прибила бы меня. Я бы не простила такое. Как мать, я бы не простила. Приняла бы, но никогда бы не забыла, — я задохнулась от ужаса, если бы что-то подобное случилось с Идлин.
— Ты стала взрослой, моя девочка, — отец снова погладил меня по голове. — Ты не опускала рук и шла до самого конца. Не знаю, как твоя мама, но я очень горжусь тобой.
— Я совершала вещи, которыми не горжусь.
— Ты совершала их, потому что так было нужно. Мы все не без греха, поэтому ты виновата не больше любого другого человека. Прости себя, и жизнь станет легче.
— Это сложно, — прошептала я и уткнулась в макушку Арена, вдыхая его запах. Я бы хотела запомнить это мгновение навсегда, и пронести это воспоминание до самого конца, пока вновь не встречусь с ними. Но буду ли я помнить, когда очнусь? — Я так устала, — глухо произнесла я.
— Я знаю, но тебе нужно потерпеть. Уверен, твоя жизнь скоро наладится, — он загадочно улыбнулся, словно знал что-то, чего не знала я. — Она налаживается прямо сейчас, и когда ты очнёшься, ты поймёшь это.
— А если я не хочу уходить? — всхлипнула я, сильнее прижимая к себе своего сына. — Я не хочу покидать вас. Здесь так хорошо: спокойно и тихо. Здесь ты и Арен. Я вас так сильно люблю.
— Мы всегда с тобой, — папа снова вытер мои слёзы. — В твоём сердце. Пока ты нас помнишь и любишь, мы будем рядом. Но сейчас ты должна нас отпустить. Там, — отец показал на запертую дверь, которой никогда не было в нашей гостиной. — Твоя дочь, которая очень сильно любит тебя и ждёт. Неужели ты решила оставить её, когда она нуждается в тебе как никогда? — Я покачала головой. — Вот видишь. Там есть люди, которые любят тебя и переживают. Они ждут не дождутся, когда ты очнёшься, потому что нужна им. Джейк, Алана, Максон, Аспен неужели они ничего для тебя не значат?
— Значат! Значат очень много, — в сердцах воскликнула я.
— Тогда возвращайся, — отец заправил волосы мне за ухо. — Мы никуда отсюда не сбежим и будем терпеливо ждать того времени, когда оно действительно наступит.
— Я буду скучать, но моя сестрёнка одна не справится, — произнёс Арен, отпуская меня. Теперь мне никто не мешал встать и уйти.
— Ты не злишься на меня? — Арен покачал головой. От этого простого жеста появилась такая лёгкость, словно камень, который тянул меня ко дну, внезапно исчез, и я смогла сделать вдох, выплыв наверх. Дверь, тихо скрипнув, открылась.
— Тебе пора, милая, — отец поднялся и подал мне руку.
— Я люблю вас, — прошептала я и снова обняла их.
— Удачи, милая, и не смей торопиться сюда, — серьёзно произнёс отец и подтолкнул меня к двери. Я сделала шаг, ещё один, и ещё. За ней оказалась чернота, и ничего хорошего от неё я не ожидала. Я зажмурилась и сделала последний шаг.
На смену теплу и спокойствию пришла тяжесть и пустота. Было холодно и темно, но я продолжила идти, совершенно не понимая, где я находилась, и почему здесь оказалась. Я шла, пока не поняла, что ноги меня не слушались, и что я вовсе не стояла, а лежала. Усталость взяла своё, и я закрыла глаза. Но что, если это не правильно? Нужно было двигаться дальше, иначе я никогда отсюда не выберусь.
Сделав глубокий вдох, я попыталась открыть глаза, но тьмы не было. На прикроватной тумбочке одиноко горел светильник, освещая тёмную комнату. Рядом пищал так ненавистный мной датчик, отслеживающий сердцебиение. Его мелодию я запомнила на всю жизнь, ещё когда лежала в больнице первый раз. Голова гудела, а во рту была знакомая сухость, которая появлялась после наркоза. Приподнявшись, я непроизвольно застонала от пронзившей в боку боли.
— И куда ты собралась? — спросил Аспен.
— Где я? — спросила я охрипшим голосом.
— В лазарете, — он налил воды и помог мне приподняться. — Как ты себя чувствуешь?
— Сносно, — ответила я, вернув стакан обратно. — Бывало и хуже.
— Что последнее ты помнишь?
— Отца, — вырвалось у меня. Я не знала, почему именно его образ всплыл у меня перед глазами. Его тёплая улыбка, добрые глаза. Я не вспоминала о нём уже очень давно.
— Прости, я не знаю, почему сказала это.
— Ничего страшного, мысли могут путаться. Почти две ночи назад тебе сделали операцию, — я нахмурилась, вспоминая камеру и гвардейца, который направил на меня пистолет. Рука скользнула к тому месту, куда угодила пуля. Аспен поймал мою руку. — Не стоит. Доктор Зильман извлёк пулю и зашил тебя. Сказал, что ты счастливица. Пуля не задела жизненно важные органы, но повредила какую-то аорту, а дальше я уже не слушал, потому что он начал выдавать термины, которые мне не знакомы, — я рассмеялась, но смех сразу же перерос в болезненный стон.
— Что произошло?
— Ты проспала дворцовый переворот, смерть короля и ещё многое другое, но не менее важное.
— Король мёртв?
— Если быть точнее, то его убили, — ответил он. Я поражённо открыла рот, а потом закрыла. Кажется, я уже это где-то слышала недавно. — Я знаю, в твоей чудесной головушке много вопросов, но тебе нужно поспать, иначе доктор Зильман прибьёт меня. Поговорим завтра утром, — я протестующе покачала головой. — Обещаю.
— Хорошо. Только будь здесь, когда я проснусь, — зевнула я.
— Обязательно, — улыбнулся он, сжимая мою левую руку в своей.
— Люси не будет ревновать? — закрывая глаза, спросила я.
— Нет, — рассмеялся он. — Я рад, что ты жива, — услышала я, почти погружаясь в сон.
— Я тоже, — улыбнулась я, но не была уверена, сказала я это вслух или нет.
