POV Америка
День выдался прекрасным. Словно сама погода благоволила новому королю и дарила надежду каждому собравшемуся сегодня возле церкви, где должна была проходить коронация. Улицы были наводнены людьми. Я никогда в жизни не видела такой толпы. Их даже не огорчало, что они не смогут увидеть короля в живую. Для них главное было присутствие. Но всюду, куда не глянь, висели экраны, откуда будут показывать прямую трансляцию из церкви. Я и сама не до конца понимала, что здесь делала. Всё казалось нереальным, поэтому я не переставая щипала себя за руку, чтобы убедиться в обратном. К чему было давать себе обещания в том, что не приеду сюда, если за меня всё решили друзья? Сейчас, сидя в машине, я пыталась понять, когда позволила Алане взять всё в свои руки. — Давай по порядку. Король Иллеа прилетел из Анджелеса поздним вечером, чтобы вручить тебе приглашение на коронацию. Он ночевал в твоей комнате, а на утро ты его выпроводила? — спросила Алана, вертя в руках пригласительную открытку. Мы сидели на кухне и попивали кофе после ночной смены Аланы. — Да, но ты упускаешь одну очень важную деталь, — хмыкнула я. — Он был пьян. — Не важно. Суть в том, что он прилетел сюда ради тебя, а ты дала ему отворот поворот. Снова! — Я пожала плечами и отвернулась. — Ты дура, Олив, и это не лечится. За тобой бегает сам король, а ты воротишь нос. Ты сама хоть понимаешь, чего хочешь от жизни? — Понимаю, — буркнула я. — Тогда просвети меня, иначе я просто теряюсь в догадках. Неужели где-то на горизонте есть кандидат получше? Более перспективный, титулованный и богатый? — Дело не в богатстве, — вздохнула я, отодвигая кружку с недопитым кофе. — И прочей ерунде. Просто всё очень сложно, и я не знаю, как быть. — Господи, Олив, он умирает от тоски по тебе. Он открыт для новых возможностей. Он только и ждёт твоего одобрения, а ты ограничиваешь его возможности. Ты снова всё доведёшь до такой степени, что он опустит руки и всё, — она развела руками, сымитировав взрыв. — Плакало ваше счастливое будущее. Ты давишь на тормоз, не успев завести машину! — А что ты предлагаешь делать? Забыть всё и притвориться, что всё в порядке? Словно и не было этих девяти лет порознь? Начать с того момента, где мы встали на паузу? Не выйдет! Эти девять лет были, и забыть их невозможно! — Для начала порадуй его своим присутствием на коронации. Поверь, это скажет ему о многом. — О чём? — Что ты готова пойти ему навстречу. Что готова сделать что-то большее, чем просто прятаться за закрытыми дверями. — Но я вовсе не готова! — возмутилась я. — Олив, хоть раз в жизни отпусти ситуацию и позволь себе плыть по течению. Посмотри, куда оно занесет тебя. Может, игра будет стоить свеч. Дай ему и себе шанс. — Коронация завтра, — вздохнула я, помешивая ложкой уже остывший кофе. — У нас с Идлин нет ни платьев, ни возможности добраться до столицы. Видишь, я подумала и поняла, что менять уже всё бесполезно. Не говори, что я не пыталась. — Не так быстро, подруга. Не существует безвыходных ситуаций. Не в мою смену, — радостно оповестил она. — Сегодня я твоя крестная фея, как в сказке о Золушке. Я скептически посмотрела на неё. Если я дам ей свободу действий, то она вверх дном мир перевернёт, но доставит меня на бал к принцу. Или уже королю. — А ты достанешь мне хрустальные туфельки? — спросила я, надеясь свести всё к шутке. — Держи карман шире, — поддела она. — Я бедная крестная фея. — Такой фее грош цена, — в тон ей ответила я. — Не задирай нос, ты ещё не королева, — прыснула она. — Шутки в сторону. Олив, скажи мне, чего ты действительно хочешь? Что первое приходит тебе в голову, когда ты думаешь о завтрашнем дне? Где ты видишь себя через год? — Я буду сидеть на этой кухне завтра, и через неделю, и через год, и так, пока не состарюсь. — Скучно, — протянула она. — Это реальность, — пожала я плечами. — Остальное всего лишь фантазия. — Тогда фантазируй! — всплеснула руками Алана. — Ну, если помечтать, то завтра я буду стоять в первом ряду на коронации, а через год буду сидеть в столовой дворца и пить горячий шоколад. — Вот это правильный настрой, — хлопнула по столу Алана. Её запал немного пугал. Словно она не мою собственную судьбу решала, а свою. Такое чувство, что от моего счастья зависело её собственное. — Сиди здесь! — приказала она и умчалась в коридор. — Рождество у нас завтра, но так как у нас появились непредвиденные обстоятельства, то мой подарок будет вручён чуточку раньше. — Она положила передо мной небольшой конвертик. — Открывай! Я развернула подарок и обнаружила подарочный купон в самый дорогой бутик Мидстоуна. В «Роуленде» одевались только двойки, и изредка туда захаживали тройки, но у нас с Аланой никогда не было таких денег, чтобы купить там себе хотя бы нижнее бельё. — Ты с ума сошла? — свистящим шёпотом спросила я и с недоверием посмотрела на подругу. — Я решила, что ты давно себе во всём отказываешь. Твой гардероб давно не обновлялся. Поэтому решила порадовать тебя шопингом в самом дорогом магазине, — улыбнулась она. — Я вложила только половину, — добавила она. — Это наш с Джейком совместный подарок вам с Идлин. — С каких это пор подарки у вас стали совместными? — удивилась я. — Ты не о том сейчас думаешь, — произнесла Алана. — Время поджимает. Я на правах крёстной феи выберу тебе и Идлин платье, потом мы поедем в аэропорт, где нас будет ждать Холанд, и мы полетим в Анджелес. Там мы находим хорошего стилиста. Преображаемся в принцесс, тебе это обязательно. Не стоит падать в грязь лицом, даже если ещё никто не знает, что ты будущая королева Иллеа. И мы едем в церковь, где будет проходить коронация. Думаю, успеем как раз вовремя, если ты немедленно поднимешь свою прекрасную пятую точку. — А ты ничего не забыла? — спросила я, когда смогла поднять челюсть с пола. Алана выжидающе посмотрела на меня. — Моего мнения, — подсказала я. — Твоего мнения никто и не спрашивал, глупенькая. Достаточно было услышать твою мечту. Поднимайся, трусиха. Всё-то нужно решать за тебя, — Алана подхватила меня под руку и потянула к выходу. — Идлин, Мэри, — крикнула она. — Жду вас в машине. Вот так я и оказалась в машине, которая медленно катила в сторону церкви. Идлин прилипла к окну и взирала на всё с неподдельным восторгом и интересом. Дальше пригорода Мидстоуна мы никогда не выезжали, и конечно же столица казалась ей больше, ярче и краше. Теперь я вряд ли смогу затащить её обратно в Мидстоун. Но так ли это нужно? Я до сих пор не была уверена в том, чего хотела. Но может Алана права? Пора было довериться мечте. Сделать что-то для себя казалось заманчивой идеей. Но было страшно. Один раз я уже поверила, а через несколько часов мой мир разрушился, когда Максон выбрал Крисс. Я давно простила его за это, но я боялась наступить на те же грабли. К тому же, мне было стыдно перед Крисс за то, что мечтала о Максоне. Машина остановилась, и водитель галантно подал Идлин руку, чтобы помочь ей выйти. От такого внимания она зарделась и, улыбнувшись мне, приняла помощь. Идлин подобрала подол пышного платья и выскользнула наружу. Она была прекрасна. Тёмно-синее платье с вышивкой на лифе и пышной юбкой идеально сидело на ней, скрывая все бинты на её грудной клетке. Она с лёгкостью могла составить конкуренцию Кэролайн. Сделав глубокий вдох, я покинула машину. Пришлось постараться, чтобы не наступить себе же на подол. Взгляд зацепился за своё отражение в окне машины. Так величественно я не выглядела со времён Отбора. Я не носила изящных платьев, не делала макияж и не собирала волосы в сложные причёски. Это было ни к чему, когда я вела спокойный и тихий образ жизни. Но смогу ли я вновь привыкнуть к этой помпезности? Распрощаться с удобными рубашками и джинсами. Впрочем, человек всегда ко всему привыкает, особенно если счастлив. Но буду ли я здесь счастлива? Я не любила делать выбор, от которого зависела моя жизнь. Я понимала, что нужно было попытаться. Никто насильно не потянет меня под венец. Для начала мы с Максоном должны научиться понимать друг друга, оставить все тайны и вновь попытаться сблизиться. Алана права. Моё присутствие на коронации могло сдвинуть чашу весов к лучшей жизни, о которой я перестала мечтать. — Ты великолепна, — произнесла Алана, подходя ко мне и поправляя длинный шлейф моего платья. — Красный несомненно идёт тебе. — Не с таким вырезом до середины бедра, — произнесла я, оголяя ногу. Платье отнюдь не было вульгарным, но такой разрез смущал меня, да и не хотелось показывать Алане, что оно мне нравилось. Слишком она была довольна, и не хотелось подливать масла в огонь. Поэтому я продолжала строить из себя жертву похищения. — Брось, за такие стройные ножки даже я бы убила тебя! — Я не выдержала и рассмеялась. — Ваш пригласительный, — попросил мажордом, когда мы поднялись по обитой красным ковролином лестнице. Я открыла сумочку и смущённо протянула помятую открытку. Мужчина двумя пальцами взял пригласительный и удивлённо посмотрел на меня. Конечно, мой внешний вид не соответствовал изрядно помятой бумажке. Но тут была не моя вина. Не знаю, что с ней делал Максон, прежде чем вручил её мне. — Прошу пройти за мной, — отчеканил он и поманил нас с Идлин в сторону боковой двери. Я удивлённо посмотрела на Алану и Джейка, но они были удивлены не меньше моего. — Куда мы идём? — спросила я, крепко сжимая руку Идлин. — Ваш пригласительный относится к другой категории, — монотонно ответил мужчина. Только сейчас я припомнила, что наши с Джейком пригласительные немногим отличались друг от друга внешним видом. Мажордом открыл нам дверь и пропустил внутрь. Комнатка оказалась маленькой, но тёплой и светлой. Идлин сразу же сняла с себя меховую накидку, которую с готовностью забрала служанка. Навстречу нам поднялась королева Эмберли. — Леди Оливия? — удивилась она. Я сделала реверанс. Идлин же застыла на месте. Пришлось дёрнуть её за руку, чтобы она очнулась. — Это приятный сюрприз, — улыбнулась королева. — Оливия! — сбоку послышался радостный крик, и уже через секунду я оказалась в крепких объятиях. — Вы приехали! — Я не могла не приехать, — соврала я, наклоняясь к Кэролайн. Идлин недовольно засопела, но, взяв себя в руки, сделала реверанс. — Это Идлин, моя дочь, — произнесла я, представляя её Эмберли и Кэролайн. — Приятно познакомиться, я Кэролайн, — улыбнулась принцесса, подходя к Идлин. Я отдала должное Идлин, поражаясь, с каким достоинством она держалась, несмотря на то, что недолюбливала Кэролайн. Она оценивающе посмотрела на принцессу, разглядывая её платье с длинным шлейфом и диадему на голове, затем, выпрямив осанку, как бы показывая, что она ничем не хуже Кэр, приветливо улыбнулась. — Леди Оливия рассказывала о тебе. — А мама мне о вас, — тактично ответила Идлин, продолжая достойно держаться. Я была поражена такому хладнокровию и колоссальной выдержке. «Боже, кажется наступил момент, когда я не узнаю собственную дочь! Что я пропустила?» — Я думаю, нам стоит занять свои места, — произнесла королева. — Ваше Величество, — обратилась я к королеве, когда мы вышли из комнатки. — Или Ваше Высочество? Простите, я не знаю, как теперь к вам обращаться, — смущённо улыбнулась я. — Я вдовствующая королева, — ответила она. — Но просто Эмберли вас устроит? — Это будет сложно, — улыбнулась я. — Но думаю, осуществимо. — Для меня это тоже стоит огромных усилий, — шепнула по секрету Люси, присоединившись к нам. Мэтью нигде не было видно. — Я рада снова вас видеть, — улыбнулась она и доверительно подхватила меня под руку. — Наш новый король достаточно щедр, раз позволил нам расположиться в первых рядах. Обычно эти места отводят для королевских семей, приглашённых на коронацию, и для родственников семьи, но их с каждым годом всё меньше и меньше, — грустно закончила она, вспомнив о покойной Крисс и короле. — Рождество — прекрасный праздник, и сегодня он станет ещё лучше, — встрепенулась Люси, уходя от темы. Я вежливо улыбнулась, умолчав, что не любила Рождество и старалась его не праздновать. Это праздник, который проводят в кругу семьи, а её у меня почти не было. К тому же, смерть моего отца в этот день не способствовало поднятию настроения. Я отыскала глазами Алану и Джейка, сидевших не так далеко от первых рядов, и почувствовала уверенность в своих действиях. Я никогда не была одна. Мои друзья были моей семьёй. — После коронации будет фотосессия, — произнесла королева. Для меня она навсегда останется королевой, пусть она таковой больше и не была. — А потом состоится банкет во дворце. Надеюсь, вы не сбежите, леди Оливия? — Раз я здесь, то бежать мне уже некуда, да и поздно, — улыбнулась я, занимая своё место. Идлин села рядом. — Как ты? — тихо спросила я, заправляя выбившийся локон ей за ухо. — Шумно и пёстро, — ответила она, осматривая помещение. Да, коронация это не просто очередной праздник. Увидеть такое событие в живую за счастье будет хотя бы раз в жизни. Оставалось надеяться, что Максон будет править долго, и такое торжество повторится только лет через тридцать или сорок, если он сам не захочет снять с себя полномочия раньше. — Ты была права, картинка и реальность отличаются друг от друга, — она потёрла ключицу. — Здесь душно, — поспешила добавить она, заметив мой обеспокоенный взгляд. — И королева Эмберли смотрит на нас, но чаще её взгляд останавливается на мне. — Ты сама знаешь, на кого ты похожа, — еле слышно шепнула я. — Привыкай, — хмыкнула я. Я опасалась, что Идлин узнают, начнут тыкать пальцем и кричать о том, что она незаконнорожденная. Но то были мои глупые страхи. Не посвящённый в тайну не скажет, что Идлин на самом деле родственница короля, а интерес королевы можно было списать на то, что ей просто приглянулась Идлин, а может сработал какой-то древний инстинкт, которому не было объяснения. — Может мне перекраситься? — невинно хлопая глазами, спросила она. — Лет через десять, — вздохнула я, посмотрев на её белокурые локоны. — Не позволительная роскошь отказываться от такого королевского золота, — улыбнулась я и поцеловала её в лоб. — Ты права. Кэролайн сказала, что ей нравятся мои волосы. Ты говорила завидовать плохо, но пусть завидует, — гордо ответила Идлин. — Не будь такой злюкой, — рассмеялась я. — Кэролайн милая и добрая девочка. Попробуй подружиться с ней. Может, вам скоро придётся жить вместе. — загадочно улыбнулась я. Как-никак они были сёстрами, и Максон бы захотел время от времени, чтобы Идлин была рядом. Идлин радостно улыбнулась, расценив мой ответ по-своему, но ответить ничего не успела. Входные двери распахнулись, и все поспешили подняться, приветствуя короля. Мы не смогли разглядеть Максона за спинами всех собравшихся, но когда он проходил мимо нас к алтарю, я заметила непривычную для него нервозность и бледность. Тяжёлая мантия влачилась за его спиной, пока он не остановился перед епископом и не преклонил перед ним колени. Торжественная музыка затихла, когда епископ взял церемониальную корону и повернулся к Максону. — Готов ли ты, Максон Шрив, принести присягу? — Готов, — твёрдо ответил он. Такое простое слово звонко разлетелось по всему помещению, отражаясь от стен, усиливая свою значимость. — Клянёшься ли ты стоять на страже законов и чести Иллеа до конца своих дней и управлять своим народом согласно его обычаям и традициям? — Клянусь. — Клянёшься ли ты защищать интересы Иллеа как в своём государстве, так и за его рубежом? — Клянусь. — Клянёшься ли ты использовать свою власть во имя милосердия и справедливости для жителей Иллеа? — Клянусь!* Епископ водрузил на его голову корону, а Максон прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, прежде чем встать и повернуться к своему народу. Он медленно обернулся к собравшимся, и епископ вложил ему в его левую руку скипетр, а в правую — державу. Стук жезла об пол потонул в едином крике народа: «Боже, храни короля!» Руки Максона дрогнули, но он удержал символы государственной власти. Он несомненно волновался, хоть и готовился к этому моменту. Его благодарный взгляд скользнул по его подданным, а потом устремился к первому ряду, где сидела Кэролайн и его мама. Его взгляд прошёл мимо меня, но тотчас же вернулся обратно. Глаза его расширились от удивления. Я подняла руку и дёрнула себя за мочку уха. Взгляд его потеплел, и он еле заметно склонил голову, соглашаясь на встречу.❃ ❃ ❃
POV Максон
Желающие сфотографироваться со мной сменяли друг друга с невероятной скоростью. Я стал экспонатом, к которому позволили приблизиться и поздороваться, словно эти люди раньше этого не делали. Изменился мой статус, но я остался прежним. Единственная, с кем мне было комфортно фотографироваться была Кэролайн. С мамой я был сдержан и холоден, ещё не до конца простив её предательство, но по крайней мере за эти два дня мой гнев поутих, и я смог вежливо ей улыбнуться и сделать пару снимков. Уже завтра утром обложки всех передовых журналов и газет будет украшать наша с ней фотография. — Ваше Величество, — произнесла Америка, подходя ко мне и делая реверанс. — Вы приехали, — выдохнул я, не до конца веря, что Америка действительно была здесь в этом роскошном красном платье, а Идлин стояла рядом и приветливо мне улыбалась. — Скажи спасибо Джейку и Алане. Если бы не они, то нас бы здесь не было, — улыбнулась она, вставая рядом со мной. Я неуверенно положил руку ей на талию и с благоговейным восхищением посмотрел в её голубые глаза. Она действительно была здесь, стояла рядом и улыбалась мне. Фотограф сделал пару снимков. — Идлин, а ты? — Я не люблю быть под прицелом объектива, — скривилась она. — Как я тебя понимаю, — усмехнулся я. — Но удостой меня чести, сфотографируйся со мной, хотя бы один раз. — Хорошо, Ваше Величество, — согласилась Идлин, поднимаясь к нам. Я снял корону, а потом быстро скинул мантию. — Что ты делаешь? — удивилась Америка. — Хочу быть обычным насколько это возможно, — ответил я. — Готовы? Мы заняли свои места и улыбнулись в камеру. Ещё пару снимков, и Идлин начала нетерпеливо постукивать каблучком своих туфелек. — Пожалуйста, доставьте эти снимки лично мне, — попросил я фотографа. Мужчина кивнул, помечая нужные снимки у себя в блокноте. — Вы присоединитесь к банкету? — спросил я, возвращаясь к Америке и Идлин. — Там будет сладкое? — тут же спросила Идлин. — Какой банкет может быть без сладкого? — ужаснулся я. — Там будет столько сладкого, сколько ты пожелаешь! — Тогда мы идём, — улыбнулась Идлин. Америка закатила глаза, но не смогла сдержать улыбки. — Спасибо, — произнёс я, когда Идлин, заметив Алану, помчалась к ней. — Я был приятно удивлён, когда увидел тебя. Ты сделала этот день ярче. — Америка смущённо отвела взгляд. — Ты правда готова поговорить со мной? — На самом деле нет, но я готова дать нам шанс. Если это нам ещё возможно, — отрывисто ответила она, посмотрев мне прямо в глаза. — Оно возможно, — искренне ответил я, а Америка облегчённо выдохнула. — Ты останешься? — Возможно, — вздохнула она. — Нам нужно привыкнуть друг к другу. Мы оба изменились, у каждого свой багаж воспоминаний о прошлом. Кто знает, может наши чувства в юности были простой влюблённостью. — Мои чувства к тебе всегда были настоящими, моя дорогая, — серьёзно ответил я. Америка нахмурилась, а потом рассмеялась. — Я тебе не дорогая, — отсмеявшись ответила она. — Ты всегда мне была дорога. — Так же, как… — она смолкла и опустила голову. — Не бери в голову. Пожалуй, мне нужно научиться сдерживать себя. Правда, ничего не изменилось за девять лет, так что вряд ли стоит уповать на лучшее и впредь. — Я рад, что хоть что-то осталось прежним, — улыбнулся я, возвращаясь к фотографу и людям, которые ждали своей очереди. — Увидимся во дворце.❃ ❃ ❃
Банкетный зал был переполнен. Голоса смешивались, образуя гул, от которого потихоньку начала болеть голова. Честно признаться, я устал улыбаться. Улыбка буквально не сползала с моего лица с того момента, как меня объявили королём. Болела челюсть, болели мышцы лица. Этикет, приличие и воспитание не позволяли бросить всё и спрятаться в соседней комнате. Но за всей этой усталостью крылось безграничное счастье и радость, которое я не испытывал с того момента, когда мы были в Калгари. И именно это чувство подпитывало меня и заставляло держаться. — Дорогой, ты прекрасно справляешься, — произнесла мама, подходя ко мне вместе с Америкой. Я вежливо кивнул ей, не удостоив взгляда. — Кажется, у нас заканчиваются напитки, — неловко произнесла мама. — Это неправильно, — произнесла Америка, когда мама удалилась к банкетным столам. Я повернулся к ней и выжидающе посмотрел. «Интересно, о чём они говорили?» — Я бы всё отдала, лишь бы сказать маме хотя бы несколько слов. Я не видела её уже девять лет. Последний раз это было здесь. Хорошо, что мне удалось уговорить их остаться, иначе… — она судорожно вздохнула. — Я знаю, ты не любишь, когда тебе указывают, но ты должен простить её. Никто не знает, сколько нам осталось. Жизнь непредсказуема. — Я приму во внимание твой совет, — спокойно ответил я. — Кажется, девочкам пора спать, — хмыкнула она, уходя от щекотливой темы. Я проследил за её взглядом и улыбнулся. Идлин и Кэролайн, объевшись тортом, зевали и подпирали кулачками голову. — Надеюсь, мою комнату ещё никто не занял? — Я покачал головой. — Хорошо. Пожалуй, мы с Идлин сбежим с твоего торжества. Завтра утром нам нужно в больницу. Мы и так пропустили сегодняшний приём. — Если нужна помощь, ты только скажи. — Не стоит, у меня есть знакомый доктор в Анджелесе. Думаю, он найдёт нам хорошего детского врача. — Оливия, — я поймал её за руку, прежде чем она успела сбежать от меня. — Я не хочу давить на тебя, но позволь мне тебе хоть в чём-нибудь помочь. Не отстраняйся от меня, иначе наши попытки не будут стоить и гроша. — Ты прав, — кивнула она. — Но давай начнём с завтрашнего дня. Ты сегодня вряд ли сможешь разыскать достойного квалифицированного врача и устроить нам с ним на завтра встречу. Отдыхай и наслаждайся вечером. Этот праздник в честь нового короля, то есть тебя. Ты заслужил это. — Спасибо, — улыбнулся я, удивлённый её внезапной открытости. — Это тебе, — она открыла сумочку и достала довольно толстый конверт, перевязанный голубой ленточкой. Обычно девушки носят с собой косметику и прочие безделушки, но не в случае с Америкой. Весь день проносить в сумке увесистый конверт было в её духе. — Сегодня Рождество и твоя коронация. А это мой подарок тебе. Открой его, когда никого не будет рядом. — Хорошо, — озадаченно ответил я, но Америки уже не было рядом. Я всегда гордился своим терпением, но в этот раз любопытство было сильнее меня. Окинув зал взглядом, я поспешил покинуть его, пока никто не обратил на меня внимания. В коридоре тоже сновали гости и требовалось много усилий не попасться им на глаза, когда на голове красовалась корона. Весь дворец гудел, как осиное гнездо. Скользнув в малую гостиную, я прикрыл за собой дверь и прислонился к прохладному дереву лбом. Голоса гостей и музыка стали тише, но не стоило злоупотреблять украденным временем. Я подошёл к окну и открыл подарок. Губы сами собой растянулись в радостной улыбке, не взирая на боль в мышцах. Это были фотографии. Очень много фотографий, где была запечатлена Идлин. Я взял первый снимок, где она была ещё совсем крошкой. Перевернув его, я прочёл верхнюю строчку: «Идлин Хелен Маргарет Крайтон, три месяца». Ниже ровным почерком было написано маленькое послание: «Дорогой Максон, Я знаю, у тебя нет возможности быть рядом, поэтому я задалась целью снимать Идлин для тебя. Думаю, ты бы делал тоже самое. Сегодня нас выписали из больницы. Мы впервые совершили прогулку. И мы успели уже испачкать пару подгузников. Насыщенный день, не находишь? Я улыбнулся. Должно быть это послание Америка писала девять лет назад, особо ни на что не надеясь, но её внимание дорого стоило. Она делала это ради меня. Я смотрю на неё и вижу тебя, хоть сейчас в ней нет ничего такого, что могло бы сказать о том, кто её родители. Она такая маленькая, но такая чудесная. Я не могу перестать смотреть на неё. Боюсь пропустить что-то важное, о чём буду сожалеть всю оставшуюся жизнь. Прости, что обрекаю тебя на эту участь. Надеюсь, ты простишь меня когда-нибудь. Я не по своей воле заложница обстоятельств. Пойми это, прошу тебя. Для меня с нашего расставания прошло всего десять месяцев, для тебя… Я не знаю, когда я отважусь встретиться с тобой вновь и вручить эту фотографию, да и другие, которые успею сделать. Надеюсь, что это произойдёт раньше, чем Идлин вырастет и решит сама искать тебя. Этими фотографиями я хочу подарить тебе кусочек нашей с ней жизни, чтобы ты не чувствовал себя брошенным.С любовью, Америка».
Я снова перевернул фотографию и посмотрел на Идлин, которая улыбалась во всю ширь своего беззубого рта. Такая замечательная кроха, которая даже не подозревала, какие у неё безмозглые родители. Я сел в кресло, особо не заботясь, что за дверью были гости; что все они отмечали мою коронацию; и что некоторые уже начали искать меня. В моих руках была малая толика жизни моей дочери, и я готов был посвятить ей всю ночь, чтобы узнать её получше.