POV Америка
Я с наслаждением потянулась и улыбнулась солнечному утру, радуясь день ото дня, что кошмары мало-помалу покидали меня. Рядом заворочалась Идлин, но моё пробуждение её не потревожило. Мы были во дворце уже четвёртый день, но я так и не решилась разобрать чемоданы. И только в это утро, я поняла, что готова к этому. Ведь всё было относительно прекрасно. Не нужно было никуда спешить. Мир словно замер, давая возможность насладиться размеренным темпом жизни. Единственное, что омрачало нашу жизнь, это нежелание Кэролайн простить нас с Максоном. На следующий же день после коронации Максон собрал всех в гостиной для серьёзного разговора. С его лица не сползала улыбка, а я удивлялась, как он мог вторые сутки улыбаться, как второе солнце. Он хоть и не выспался, но был донельзя счастливым. Прежде чем начать, он отвёл меня в сторону и крепко обнял. — Спасибо, — прошептал он, уткнувшись мне в макушку. — Спасибо, что дала возможность узнать её. Спасибо, что делала снимки. Спасибо, что позволила стать частью вашей жизни. — Мы расстались не самым лучшим образом, но я не могла позволить остаться тебе не у дел. Ты её отец и этого не изменить. Я задолжала тебе, а это всего лишь малая часть. — Неважно, — улыбнулся он. — Пропущенные годы теперь не кажутся такими пустыми, когда я смог увидеть её первые шаги, первые попытки что-то сделать самой и все её дни рождения. Максон был настолько окрылён счастьем, что отважился сорвать с моих губ мимолётный поцелуй. Я даже опомниться не успела, как он уже взял меня за руку и повёл обратно к диванчикам, где сидели Идлин, Кэролайн, Брайс и Эмберли. Ещё в столовой мы успели договориться о том, что он может рассказать им кто я. Если мы хотели начать всё с чистого листа, то в доме не должно быть секретов не только между нами, но и между всеми членами семьи. — Даже не знаю, с чего начать, — произнёс Максон, вставая перед собравшимися. Он продолжал улыбаться и выглядел слишком уж взбудораженным. «Может, стоило дать ему пощёчину за поцелуй, чтобы привести его мысли в порядок?» Таким окрылённым я его никогда ещё не видела. Он словно был пьян, но я была уверена, что он не пил с того дня, как заявился ко мне домой. — Эта встреча устроена прежде всего для вас. — Максон посмотрел на мать, Кэролайн, а потом на Брайс. Он открыл рот, но потом закрыл его, не зная, что сказать. — Начни с того, что я не Оливия Крайтон, — подсказала я. — Точно, — выдохнул он. — Она — не Оливия Крайтон! Я закатила глаза и потёрла лоб. Кажется, разговор обещал затянуться, а мне ещё предстояло встретиться с доктором Маккоем. — Что это значит? — осторожно спросила Кэролайн. — Как Оливия может быть не Оливией? — Это ненастоящее моё имя, — ответила я, вставая рядом с Максоном. — Мне пришлось взять его, чтобы скрыться от тех, кому я не нравилась, — мягко закончила я, стараясь не вдаваться в подробности, касательно моих врагов. — Как вы можете кому-то не нравиться? Вы ведь добрая и милая, — нахмурилась Кэролайн. — Спасибо Кэролайн, — улыбнулась я. — Но были люди, которые меня не любили. Моё настоящее имя: Америка Сингер. — Америка? — ахнула Эмберли. — Это невозможно! Я лично была знакома с Америкой. Вы не можете быть ею. Может быть, отдалённо вы чем-то похожи, но не более. Кэролайн нахмурилась, явно пытаясь вспомнить это имя. Она слышала его, но не могла вспомнить, кем являлась эта девушка. К тому же, сегодня-завтра должны будут зажечь свечи в память об Америке Сингер, погибшей в авиакатастрофе девять лет назад. Брайс с интересом разглядывала меня, но не спешила включаться в разговор. Её жизнь слишком быстро менялась, и её уже почти ничем невозможно было удивить. — Моё лицо вас обманывает, — спокойно ответила я. — Из-за травм, которые я получила после авиакатастрофы, мне пришлось сделать пластическую операцию. Моя внешность претерпела некоторые изменения с целью скрыть мой настоящий облик от недоброжелателей, — тактично закончила я. Мне не хотелось вспоминать короля. Ни тогда, когда Максон был счастлив и спокоен. — Все эти годы Америка была жива, — улыбнулся Максон. — Я сам узнал об этом несколько месяцев назад. Потребовалось время, чтобы осознать это, но это правда. Это действительно Америка. Есть неоспоримые доказательства и люди, которые могут это подтвердить. К тому же, она знает то, чего другие не могут знать вообще. — Это невероятно, — выдохнула Эмберли. — Ваше… — я осеклась. — Эмберли, я понимаю, в этом трудно поверить, но это так. — Но кто вы тогда? — спросила Кэролайн, которая мало что понимала из разговора. — Она мой очень хороший друг, — улыбнулся Максон, присаживаясь перед ней и беря её за руки. — Это трудно будет понять. Ты же помнишь, что девять лет назад проходил Отбор? — Она кивнула. — Там я встретил не только твою маму. На самом деле, леди Америка появилась в моей жизни немного раньше, чем Крисс. Мы так хорошо дружили, что… — Максон с надеждой посмотрел на меня, но я покачала головой. «Наломал дров, расхлёбывай сам!» — Я веду это к тому, что Идлин твоя сестра. — Кэролайн озадачено захлопала глазами и посмотрела на Идлин. Та в свою очередь улыбнулась и помахала рукой. — Боже, — выдохнула королева. — Это правда? — Я кивнула. Эмберли поспешила встать и налить себе воды. — Никто не должен знать, кто на самом деле Оливия, и кем мне приходится Идлин, — серьёзно произнёс Максон. — Мы сказали это вам, потому что вы моя семья, и эта тайна должна быть общей. — Максон подошёл к матери. — Прими это. Я знаю, закон запрещает быть вместе до свадьбы, но это случилось и этого не изменить. Никто не знал, как всё обернётся. — Эмберли кивнула. — Прими это, как я принял твоё бездействие, — последнее слово он произнёс с натяжкой и срывающимся голосом. — Она твоя внучка, и Идлин будет здесь. — Я ничего не имею против, и я не осуждаю тебя, — вздохнула она. — Просто, мне нужно время, чтобы это принять. Сначала Брайс, теперь Идлин, — она посмотрела на Идлин, а потом улыбнулась. — Было в ней что-то такое, что сразу же приковало моё внимание к ней. Максон кивнул и посмотрел на Брайс. — Я не вправе тебя осуждать, — пожала девушка плечами. — Мы с Идлин буквально родственные души, — она посмотрела на Идлин и улыбнулась ей. — Если что, то я твоя тётя, но об этом тоже никто не должен знать, — она приложила палец к губам, призывая хранить секрет. Идлин покрутила пальцами возле своих губы, как бы закрывая замок, а потом выбросила воображаемый ключик. Обе рассмеялись. Кэролайн во все глаза смотрела на них, а потом хмуро перевела взгляд на отца. Максон вернулся к Кэролайн, которая так и не произнесла ни слова с известия о том, что у неё есть сестра, а потом сверху упало известие и о тёте. — Милая, — позвал Максон, устраиваясь рядом с ней. — Скажи что-нибудь. — Дети появляются, когда люди любят друг друга. Так сказала Люси, когда я пришла посмотреть на Мэтью, — произнесла Кэролайн. — Значит, ты любил не только маму? — Максон не успел ответить. — Но это неправильно! Человек должен любить только раз в жизни! — В жизни бывают разные случаи, — начал осторожно подбирая слова Максон. — Ты права, по-настоящему любить можно только раз, остальные чувства лишь отдалённо похожи на любовь. — Тогда, кого ты любил на самом деле? — спросила Кэролайн. Вопрос был не на шутку взрослым и серьёзным, и Максон стоял перед нелёгким выбором. Либо он должен будет соврать Кэролайн, либо соврать нам с Идлин. Правда в данном случае, была жестокой. Палка о двух концах, где в любой ситуации кто-то будет проигравшим. — Я любил Америку, — выдохнул Максон. Я удивлённо посмотрела на него, ожидая, что он скажет имя Крисс, чтобы не разрушать крепкие отношения с дочерью, но он сделал самый опасный в мире шаг, рискуя лишиться её доверия и любви. — Ты не любил маму? — сквозь слёзы спросила Кэролайн. — Я любил её, но по-другому. Не так сильно, как следовало бы, но любил. — Но её ты любил больше, — прокричала Кэролайн и посмотрела на меня. Оттолкнув руку отца, она выбежала из гостиной. Максон устремился следом. После того разговора прошло три дня, за которые Кэролайн не произнесла ни слова и сторонилась теперь меня. Ложный предлог, под которым я здесь находилась, вставал под вопрос, потому что Кэролайн само собой не собиралась заниматься музыкой. Однако она в конечном счёте позволила Максону быть рядом. Пройдёт время, прежде чем она сможет всё понять и принять, а пока она была маленькой девочкой, которой сказали, что её отец не любил её маму. Жаль, что я стала для неё объектом неприязни. Даже Идлин было жаль Кэролайн. Она пыталась с ней завязать разговор, но Кэролайн упорно продолжала молчать. Наши отношения с Максоном только усложнялись из-за Кэролайн. Мы боялись лишний раз взглянуть друг на друга при ней. И я ненавидела себя за то, что заставляла страдать её. Но я не могла уехать. Это означало бы, что я сдалась. Тогда пострадала бы Идлин, а я хотела счастья для своего ребёнка, которого она заслужила. Как бы мне не было больно за Кэролайн, но счастье своей девочки я ставила превыше всего. Поэтому мы встречались с Максоном по вечером, делая не спешные прогулки по саду. Одним вечером я обнаружила на постели стопку писем. Они, как мои фотографии, позволили мне взглянуть на мир глазами Максона. Он всё это время писал мне. Даже тогда, когда в его жизни появилась Оливия. Иногда проходили года, а иногда он писал каждый день, словно извинялся за долгое отсутствие и изливал в этих письмах мне душу. Он действительно любил меня, и никогда не забывал. И эти вечерние прогулки по саду открывали новые двери. Нам было, что сказать друг другу. Мы словно вновь знакомились друг с другом, открывая все свои тайны. Он хотел знать всё: начиная от авиакатастрофы и заканчивая моим именем в списке на конкурс. И я делилась с ним, медленно, но верно впуская его в свою жизнь. Но был один секрет, который камнем лежал у меня на душе, и который я должна была рассказать ему. После завтрака я намеревалась позвонить Джейку, чтобы договориться о встрече, но он приятно удивил меня, когда мы столкнулись с ним в коридоре. — Что ты здесь делаешь? — удивилась я. — Или ты научился читать мои мысли, и стоит мне теперь только подумать о тебе, как ты сразу же появляешься? — Ты думала обо мне? — усмехнулся он. — Польщён! — я ткнула кулаком ему в плечо. — А если без шуток, то заскочил к королю уладить кое-какие дела. Не переживай, простая формальность. — Ты свободен сегодня вечером? — Решила пригласить меня на свидание? — рассмеялся он. — Поздно, твой поезд уехал. — Джейк, — весело протянула я. — Свободен. Ты что-то хотела? — Нужно съездить кое-куда, — напряжённо ответила я. — На кладбище. — С ним? — Джейк покосился в сторону коридора, где находился кабинет Максона. Я кивнула. — Ты уверена? — Абсолютно. Мы с Максоном решили, что между нами не должно быть никаких секретов, а этот может потом больно ударить по нам. Так что лучше сейчас, чем потом. — Как знаешь, — пожал плечами Джейк. — Ты нашла мне замену, раз решила посвятить его в эту тайну. — Не обижайся, — улыбнулась я, обнимая его. — Кажется, и ты мне её нашёл. — Джейк тоже довольно улыбнулся. — Она тебе нравится? — Алана замечательная, — искренне ответил Джейк. — Говорят, что противоположности притягиваются, а вот я поспорю. Мне тихая и скромная не нужна. Возможно, я всё это время искал такую, как Алана. Она яркая, весёлая и за словом в карман не лезет. — Это уж точно, — подхватила я. — Вы друг друга стоите. — Завтра мы идём в кино вместе с Мэри, — Джейка слегка тряхнуло. — Мы с ней уже знакомы, но ты же знаешь, как я боюсь детей. Идлин исключение только потому, что я сам лично менял ей подгузники. Я видел всю её подноготную, а вот Мэри тёмная лошадка. Кто знает, что она выдаст в следующую секунду. — Всё будет хорошо, — отсмеявшись, ответила я. — Только из-за того, что ты не менял Мэри подгузники, она не становится от этого злым повстанцем. Она хорошая. Идлин росла вместе с ней. Подруги не разлей вода. — Ну, если Идлин ей доверяет… — протянул он, скорчив гримасу. — Иди к своему королю. Сообщи о вашей вылазке. Надеюсь, ему будет также больно, как и тебе. — Джейк, — укоризненно произнесла я. — Ты когда-нибудь перестанешь его ненавидеть? — Я его не ненавижу, — поморщился он. — Он уже просто мне не нравится. Это разные вещи. Может лет через десять смогу с натяжкой назвать его другом, если будет рядом где-то ошиваться. — Я закатила глаза и, похлопав его по плечу, двинулась в сторону кабинета. — Жду тебя в семь, — бросила я, не оборачиваясь. Я вежливо улыбнулась гвардейцам, охранявшим кабинет. Один сразу же оповестил короля о моём присутствии. Долго не пришлось ждать. Меня сразу же впустили внутрь. Максон сидел за столом и что-то быстро писал. — Подожди минутку, — произнёс он, не поднимая головы. Я огляделась. По телу прошли мурашки. Было светло, но в глазах потемнело от воспоминаний. Безумный блеск в глазах Кларксона, грубые руки, сжимающие мои запястья, звук рвущейся ткани, жгучая ненависть и неприязнь, холодный металл и кровь вперемешку с болью. — Америка, — словно сквозь толщу воды долетело до меня моё имя. Я не сразу поняла, что передо мной стоял Максон. Он держал меня за плечи и обеспокоенно заглядывал мне в глаза. — Ты меня слышишь? — Я кивнула. — Его больше нет, — произнёс он, догадавшись о чём я думала. — Он мёртв. — Я снова кивнула. Максон притянул меня к себе, и я уткнулась носом в его шею, вдыхая запах его духов. Его руки поглаживали мою спину, а я слушала тихое равномерное биение его сердца. Это успокаивало и дарило покой. — Ты свободен сегодня вечером? — спросила я, немного отстранившись от него, но по-прежнему оставаясь в кольце его рук. — Есть несколько дел, но я могу их перенести, если у тебя что-то важное. — Это очень важно, — кивнула я, скорее для самой себя, чем для него. — Мы поедем в город. Можешь взять собой Аспена для безопасности. — Куда мы поедем? — нахмурился Максон. — Навестить кое-кого важного для меня, — уклончиво ответила я. Максон собрался было что-то спросить, но передумал. Потом он отпустил меня и подошёл к столу. Взял в руки документ, на котором он что-то писал, вернулся ко мне и протянул бумаги. — Что это? — Первые наброски положений благотворительной организации, — я пробежалась глазами по нескольким пунктам. — У моей мамы было что-то похожее. Именно с её организации я перевёл деньги на операцию Идлин, чтобы никто ничего не заподозрил. Сейчас он пуст, да и давно уже не в ходу. Отец мало выделял денег для этого, как он выражался, «бестолкового» дела. Сейчас я пытаюсь восстановить финансирование больниц. По крайней мере, большая часть несложных операций будет осуществляться за счёт королевского бюджета, но всё равно остаются дорогостоящие операции. Полностью каждую операцию казна оплатить не сможет, а больницы не согласятся на меньшее. Всё-таки лекарства, оборудования, да и сам труд врачей должен оплачиваться. Поэтому, я решил организовать фонд, который бы смог обеспечить те семьи, у которых мало денег и которые не могут позволить себе такую операцию. Именно эта организация будет базироваться на лечении детей до восемнадцати лет. Никаких конкурсов. Абсолютно все случаи со сложными и дорогостоящими операциями будут направляться сюда. Я сам лично ежемесячно буду переводить туда приличную сумму денег. Потом, мало-помалу, я надеюсь приобщить к этому другие состоятельные семьи, которые не обеднеют, если раз в несколько месяцев будут вкладывать несколько сотен тысяч в этот фонд. Потом можно будет создать филиалы, в которые будут вкладывать свои деньги любой желающий помочь. — Это… — я прикрыла рот ладонью. Для человека, который пережил подобные трудности, я была готова просто расплакаться от такой щедрости и помощи. Я видела многих детей, которые умирали на глазах родителей. И я сама страшилась этого, видя, как день за днём угасала Идлин. Таких детей много, а это… Это была невообразимая помощь и удача. — Это потрясающе, — выдохнула я, вчитываясь в ещё недоработанные положения. — Это… Максон, это… У меня нет слов! — Ты возглавишь его? — в сердцах спросил Максон, подходя ближе. — Я? — задохнулась я. — Я… я… У меня нет опыта в таких делах. Финансы не мой конёк. — Опыт придёт, — уверенно произнёс он. — Это дело времени, — я покачала головой. — Америка, только ты можешь возглавить эту организацию. Ты, как никто другой, знаешь, каково это. Ты справишься. — Думаешь? — выдохнула я. В голове не укладывалось, что он хотел отдать мне бразды правления своим детищем, которое ещё только зарождалось. — Да. Я верю в тебя. Этот фонд я могу доверить только тебе, и никому больше, — я всё-таки не выдержала и расплакалась. Максон рассмеялся и, притянув меня к себе, крепко обнял. — Это потрясающе, — повторила я. — Столько детей нуждаются в помощи, ты просто не представляешь. Это будет чудом для них. Это будет возможностью начать жизнь заново! — Именно поэтому ты и должна согласиться. Ты знаешь, что происходит в больницах. — Хорошо, — выдохнула я, после нескольких минут молчания. — Я согласна. — Ты её уже замуж позвал? — удивлённо спросил Аспен. Он стоял в дверях и переводил взгляд с меня на Максона и обратно. Я рассмеялась, когда поняла, что Максон стоял передо мной на коленях, а я сидела на диванчике. Максон не сильно сжимал мои руки, а наши лица были слишком близко друг другу, а я к тому же ещё успела поплакать. — Ещё нет, — смутился Максон, поднимаясь с колен и поправляя брюки. — Не сейчас, может быть, позже, — добавил он. Теперь смутилась я и прикусила губу, чтобы не дай бог улыбнуться. — Аспен, сегодня вечером мы поедем в город. Это будет тайная вылазка. — Джейк заедет за нами в семь, — добавила я, поднимаясь. Нужно было убираться отсюда, пока Максон не заметил, как я покраснела.❃ ❃ ❃
Машина медленно катила по стремительно темнеющим улицам города. Джейк уверено вёл машину, а Аспен напряжённо вглядывался в сумерки, опасаясь повторения недавней нашей поездки. Шрам на его лбу уже давно зажил, но я отчётливо помнила кровь, стекающую по его лицу, прежде чем потерять сознание. Водитель, который вёз нас домой не пережил аварию. По словам Джейка, он скончался ещё в машине. В большие подробности он меня не посвящал. — Приехали, — оповестил Джейк, вырывая меня из раздумий. Я подняла голову и посмотрела на ворота, ведущие на кладбище, которые зловеще нависали над нами в сгущающихся сумерках. — Мы сходим с Леджером всё проверить, а потом пойдёте вы. — Я кивнула и посмотрела на Максона. Он сидел, сцепив руки в замок и опустив голову. Чувствовал ли он, что готовит ему судьба? Может, стоило сказать заранее? Он бы всё равно захотел его увидеть. Тянуть было незачем. — Чисто, — произнёс Джейк, возвращаясь. — Ты помнишь, где? — спросил он, когда мы вышли из машины. — Да, — ответила я, накидывая капюшон. К вечеру похолодало. Максон потуже затянул шарф и поднял воротник пальто. Пронизывающий ветер на пустыре только усиливался. — Почему мы здесь? — спросил Максон, взглянув на длинные ряды надгробий за забором. — Ты скоро всё узнаешь, — глухо ответила я и взяла его за руку. Мы миновали ворота, и я повела его в сторону могилы сына, вглядываясь в надгробия. Столько имён, разные годы жизни. Все эти люди жили, все эти люди кого-то любили, а теперь от них осталось только мраморное надгробие. Помнит ли о них кто-то ещё? Есть ли до них дело и время? — Остановись, — попросила я Максона, когда до могилы Арена оставалось шагов десять. Я обошла надгробие и с любовью провела рукой по его имени. — Америка, кто здесь лежит? — не своим голосом спросил Максон. Он боялся. Я слышала это в его голосе. Он боялся узнать что-то страшное. То, что могло перевернуть его жизнь. Я не винила его в этом. Я прекрасно понимала его, но безболезненно это сделать было не возможно. Не существовало обезболивающих для души. — Его зовут Арен Сингер. К сожалению, он не прожил и минуты на этом свете, — срывающимся голосом ответила я. — Что? — выдохнул Максон, и тотчас же оказался рядом со мной. Он обошёл надгробие и прочёл имя и дату рождения, которая совпадала с датой смерти. Максон пошатнулся, но устоял. Вцепившись мёртвой хваткой в чёрный холодный мрамор, он опустошённо смотрел на имя сына. — Их было двое: мальчик и девочка. Мой лечащий врач не сразу его заметил. Скромный малый, называли мы его. Он всегда прятался за сестрой, и это сыграло с ним злую шутку, — я вытерла успевшие скатиться слёзы. Не время было впадать в истерику. Сначала нужно было всё рассказать, а уже потом оплакивать сына. — Я уже говорила, что Идлин родилась раньше срока, но не говорила почему. После интервью во дворце, спустя два месяца, южане начали охоту на выживших. Ты это знаешь. — Максон кивнул. — Джейк хотел перевезти меня, но за мной уже велась слежка. Он пытался сбросить хвост и, не заметив, выехал на перекрёсток. В нас на всей скорости врезался грузовик. Это была страшная авария. Джейк вытащил меня, но тело скручивало от боли, и я потеряла сознание, а когда пришла в себя, то была уже в больнице. Я отделалась синяками, сломанным ребром и небольшим сотрясением. Мне сделали кесарево. Идлин была относительно здорова для своего возраста, а вот Арену не повезло. Моё ребро… — я задохнулась от подступающих слёз. Вспоминать это было мучительно сложно и больно. Я словно вновь оказалась в больнице, и доктор рассказывал мне, что произошло. — Моё сломанное ребро повредило его мозг, — последнее слово потонуло в моём всхлипе, и я рухнула на колени. Максон опустился рядом. Лицо его было бледным и напуганным. Он онемел и не сводил глаз с имени сына. — Прости, — взмолилась я, пытаясь повернуть его лицо к себе и заглянуть в его безжизненные глаза. — Прости, это моя вина. Я не смогла уберечь нашего мальчика. — Здесь нет твоей вины, — еле слышно произнёс он, сфокусировав свой взгляд на мне. — Здесь нет твоей вины, — повторил он и снова посмотрел на надгробие. — Это я виноват. Меня не было рядом. Я позволил тебе уйти. Ты была одна и справлялась с этим в одиночку, когда я сидел во дворце и пытался забыть тебя. Ты сражалась за свою жизнь и жизнь наших детей. Как? Как ты смогла это пережить? — он снова посмотрел на меня. — Как пересилила эту боль? — прошипел он, кривясь и задыхаясь в собственных слезах. Он ударил себя в грудь. — Это невыносимо. — Я знаю, — прошептала я, стирая дрожащими руками его слёзы. — Эта боль всегда со мной. Я пыталась забыть, пыталась не думать, но это невозможно. Я видела его. Я держала его на руках. Такой крохотный и красивый. У него были твои волосы, — я провела рукой по его голове, пропуская сквозь пальцы мягкие волосы. — Иногда он мне снится. Твоя маленькая копия, — я вымученно улыбнулась. — Джейк дёрнул за ниточки, чтобы его похоронили с моей фамилией. Шривом он не мог быть. Только королевская семья носит эту фамилию, а Сингеров будет всё же побольше, — я вытерла слёзы. Максон уронил голову мне на грудь и бессильно взвыл, сжимая в руках моё пальто. Меня же напротив накрыло спокойствие, словно Максон забрал всю мою боль и теперь пытался в одиночку победить её. Даже спустя почти девять лет, смерть сына была самой болезненной раной. Для Максона это было новым ранением, которое он был не готов взять на себя. И вот теперь мы вдвоём сидели у могилы сына, подавленные общем горем. — Я не понимаю, — произнёс Максон безжизненным голосом. — Чего? — устало спросила я. — Как у тебя хватает сил быть рядом со мной? Как ты продолжаешь день ото дня улыбаться мне? Я причинил тебе столько боли. Одно моё неверное решение погубило жизнь нашего сына, а ведь он мог родиться и жить вместе с Идлин. Он бы жил в счастливой и полной семье. Его бы все любили. Почему ты не ненавидишь меня? — Я не знаю, — пожала я плечами. — Я ненавидела, злилась, корила, проклинала. Поначалу, пока искала виновных в случившимся, пока не поняла, что вина лежит и на мне. Нужно было сказать об Аспене раньше, чем ты увидел нас в коридоре. Тебе нужно было не рубить с плеча и выслушать меня. Мне нужно было проглотить ком обиды и постараться быть счастливой на последнем празднике, а не срываться из дворца, гонимая обидой. Этот список можно продолжать вечно. Многое можно было изменить, но всё вышло так, как оно вышло. Ты прав, он бы родился, если бы ты выбрал меня. Но не было бы гарантий, что я была бы в безопасности под носом у короля, постоянно напоминая ему о своём провале. Рано или поздно, он бы взбесился, и кто знает, что бы тогда произошло, — я перевела дыхание. — Я не могу ненавидеть тебя. Просто не получается. На долго этого чувства не хватает. Стоит мне только посмотреть на Идлин, как я сразу же тебе всё прощаю. Она лучшее, что было в моей жизни. Она подарила мне свет и надежду. Ради неё я продолжала жить. И я люблю тебя за то, что ты подарил мне такую драгоценность. Любые другие твои подарки меркнут по сравнению с ней. — Америка, — выдохнул он, вовлекая меня в спонтанный поцелуй. — Я люблю тебя, — прошептал он мне прямо в губы. — Приятно это слышать, когда ты не пьян, — усмехнулась я. Максон улыбнулся, а потом снова посмотрел на надгробие. Его взгляд тянуло к имени сына, и я прекрасно понимала это желание. Его имя было единственным, что осталось нам от него. — Арен, — произнёс Максон. Я грустно улыбнулась, положив голову ему на плечо. Небольшое утешение наслаждаться именем, когда нет возможности увидеть его. — Спасибо, что рассказала мне о нём, хоть это и было тяжело. — Ты его отец, — произнесла я. — Ты должен был знать. — Я больше никогда тебя не отпущу, — твёрдо произнёс Максон, сжимая мою руку в своей и целуя в макушку. — Клянусь, что больше никогда не отпущу тебя. — Я не против, — улыбнулась я, чувствуя умиротворение и покой от такой простой, но очень много значащей для нас двоих клятвы.