Враг твой

      Распахиваю глаза, задыхаясь и обливаясь холодным потом. До конца сна ещё целых девять скарэлов, а что касается пассажирок, они проспят ещё очень долго, как и положено несовершенным существам. Переворачиваюсь на другой бок, но успокоение не приходит, сердце бьётся так бешено, словно вот-вот выскочит из горла, и тревожно сигналит о сбое фильтр эмоций. Надо бы взять себя в ложноручки и проанализировать увиденное, но я давно не чувствовала себя настолько выбитой из гамачка, и мне очень трудно найти силы для того, чтобы остановить волнение.       Нет, это не Тень, старый кошмар давно не беспокоит. Но оказывается, остались ещё сны, способные довести далека до нервного срыва. Странно и пугающе даже не то, что мне приснился Найро, и не то, как он приснился — если разобраться, обычный финт памяти, отстранённый взгляд на наш с ним последний разговор, со стороны, словно в записи из чужой памяти или с камеры наблюдения. Более того, я себя вообще воспринимала отдельным существом, далеком старой породы, втиснутым в скафандр цвета бронзы, с идентификационным шифром YLD001,W620310845. Но даже такое явное расщепление личности на Тлайл и Зеро не вызывало дискомфорта или тревожности. Странным и пугающим был лишь ход моих мыслей. Глядя на себя, тала и на то, как он касался моей щеки, я спокойно и даже как-то обыденно задалась вопросом, а что он в тот момент на самом деле думал обо мне? О чём он думал? Как он думал? Словно мне это действительно небезразлично, словно он… существо, достойное того, чтобы его глубоко анализировать, пробовать понять, пытаться считаться с его точкой зрения. И нет, я не смотрела на него, как на далека, даже не пыталась. Он был представителем другой расы. Не низшей. Просто другой. И, вдруг осознав, как именно, в какой формулировке я оцениваю Найро, я проснулась от ужаса. Представляю, что сказал бы об этом сне Вечный, и прекрасно понимаю, насколько произошедшее противоречит О.И. Но если мыслить логически…       Общая Идеология предписывает игнорировать мнение низших существ. Но вместе с этим далеки хотят получать от них признание своего величия, своего могущества. Нет ли в этом противоречия? Неужели, часто повторяя самой себе и окружающим, что далекам безразлична точка зрения планктона, я говорю на самом деле неискренне?       Спать больше не тянет, а мой вопрос неразрешим и потому глуп, как вопрос о первичности магнедона или яйца. Поэтому волевым усилием принимаю решение заняться делами, а их много. Для начала надо обеспечить нашу экспедицию постоянными финансами хотя бы в некоторых отрезках времени и дать Лем оружие, из которого она в случае необходимости меня уничтожит, а то её арсенал против далека может не успеть сработать.       Делаю две коротких вылазки с корабля в разные темпоральные отрезки. Хорошо иметь развёрнутые базы данных обо всём, что происходит во Вселенной, а если их не хватает, то я хотя бы представляю, в каком направлении искать в архивах и сетях низших существ. Жаль, на обнаружение Доктора их всё-таки не хватает, но увы, даже у идеальной расы встречаются моменты несовершенства. Или это кто-то очень старательно заметает за собой следы, что тоже вполне вероятно.       Закончив с финансовым вопросом, спускаюсь в мастерскую и занимаюсь кропотливой, но в определённом смысле приятной работой. Создавать оружие всегда интересно, даже если изготавливаешь его против себя.       Шлёпающие шаги. В поле зрения появляются босые ноги; над щиколоткой левой — чёрный подкожный рисунок, называвшийся на Сол-3 «татуировкой», в виде бабочки с черепом на спинке.       — А, вот ты где, — говорит сонная лохматая Таша и отчаянно зевает во весь рот. — Просыпаюсь, а твоя каюта нараспашку, и в консольной тоже никого. Я уж думала, ты куда-то сбежала с корабля, бросив меня с силурианкой ещё на полдня разбирать вещи и изучать корабль.       На миг отрываюсь от процесса сварки швов рукояти:       — Наполовину верное утверждение. Я дважды покидала корабль.       — Зачем?       — Обеспечить нас финансами. Взлом компьютера надёжного галактического банка и создание вкладов, а через несколько десятилетий — проверка и подтверждение «до востребования» на двести тысяч лет вперёд. Ты же хотела плед, — даже удерживаюсь от презрительного тона, — а Вастре для полноценного рациона нужно свежее мясо. Я должна заботиться о потребностях экипажа. Если вы недостаточно совершенны, чтобы довольствоваться лишь необходимым, мы потратим немного времени на фураж.       — Фураж-ш-ш?.. Мы что, лошади? — возмущённо шипит голос Вастры из коридора, и она появляется на пороге мастерской следом за Ташей.       — О, извините, мадам Вастра, не хотела вас потревожить, — невинно мурлычет папесса, поправляя оборочку на ночном платье, и мне вдруг почему-то кажется, что она прошла мимо её каюты нарочно шумно, как бульдозер по скалам, чтобы разбудить ящерицу.       — Ничего страшного, — при этом силурианка глядит только на меня, сухо поджав губы и зябко кутая плечи в шерстяную шаль.       — К тому же деньги помогут купить информацию, — заканчиваю я свою речь как ни в чём не бывало и возвращаюсь к сварке.       Вастра, оглядевшись, усаживается на трубу воздуховода, выпирающую вдоль стены:       — Мы накануне не успели толком поговорить о деле. Про сфероиды я уже поняла, а теперь расскажите о новой регенерации Доктора. Надо знать, кого мы ищем.       — Пропавшая регенерация изображает архетип ирландца, — отвечаю, откладывая мини-сварщик и берясь за лазерное лезвие, чтобы срезать бугры. — Рыжие лохмы, слегка вьющиеся, минимум до середины шеи. Конопатое вытянутое лицо с резкими чертами, — активирую голографический проектор в браслете-компьютере на плече и подгружаю изображение. — Движения размашистые, но гораздо более точные и менее порывистые, чем у одиннадцатого лица. Нет таких безумно-агрессивных порывов, как, например, у двенадцатого или восьмого. Что-то есть от позёрства шестой регенерации, но сглаженно. Куда больше общего в мимике и жестах с девятой регенерацией, но при этом… как это слово… а, шарм четвёртой и интерес к сложной инженерии третьей.       — Резок, как инфлюэнца, изобретателен, как обезьяна, и лукав, как торгаш. Типичный ирландец, — заключает Вастра. — Я верно поняла внешние признаки нынешнего облика Доктора?       — Резкости я не заметила, — отвечаю. — Наоборот, он всё время и довольно удачно старается быть… как это определение… милым. А вот коэффициент хитрости в нём сейчас очень велик. Он даже проблемы при мне решал дипломатией, в течение длительного времени, а не рубил с плеча в одночасье, как бывало раньше. И всё же…       — Всё же — что? — щурится Таша Лем.       — Всё же он исключительно мятежный. Мятежнее, чем все его предыдущие лица. Думаю, это как-то связано с его планетой — стоило мне при нём лишь намекнуть о том, что пора остепениться, как последовал мощный эмоциональный взрыв, переполненный злостью, и крики, что на Галлифрей он ни за что не вернётся.       — Значит, надо начинать расследование с Галлифрея, — замечает Вастра.       — С этим, если я правильно понимаю, есть проблема, — отзывается Таша.       — Галлифрей ушёл в глухую оборону из-за сфероидов, — поясняю я обстановку. — И пробиться на него будет крайне сложно, а ещё сложнее — получить помощь. Кто-нибудь хочет вести переговоры с НКВД? — ожидаемая тишина и закаченные к потолку глаза. — Я тоже не хочу строить диалог с Небесным Комитетом, хотя, наверное, имею на это полномочия — Император не ограничивал меня в выборе средств. Так что оставим это, как резервный план. Инфорариум тоже отпадает, Доктор навёл в нём свои порядки. Расчётно, информацию можно получить на галактических рынках и, если повезёт, то в государственных базах данных, в виде случайных обрывков. А значит, наши методы действия — денежная взятка свидетелям, хакерский взлом и долгий анализ.       Грубые швы срезала, теперь надо отшлифовать все стыки. Берусь за шарошку. А пожалуй, для таких тонких дел руки даже удобны, можно потерпеть их негибкость. Со стандартным набором манипуляторов я бы возилась дольше.       — Ну что ж, это тоже вариант, — зевнув, соглашается Таша.       — Я могу дать вам ещё несколько скарэлов доспать, — говорю. — Мы не ограничены во времени, и я знаю, что низшим существам ваших пород для восстановления сил требуется около трети суток.       Тихое оскорблённое шипение мне в ответ. А вот папесса флегматична. Более того, покосившись на нервничающую силурианку, она с едва заметным снисхождением замечает:       — Успокойтесь. Венди — далек, а значит, расистка. У неё так мозги на заводе отштампованы. Она всегда будет считать наш интеллект уровнем чуть ниже щиколотки, а нас самих — представителями низших рас, что бы мы ни сделали и насколько глупее нас она бы на самом деле ни оказалась. Просто смиритесь и не обращайте внимания, мой вам совет.       — Глупее? — сощурившись, переспрашиваю я. Ещё не злюсь, но кто позволил этой циничной недоделке судить о высшем существе?       — Высокоуровневая логика и умение быстро производить математические вычисления ещё не доказывают ума, — так же снисходительно отшивает меня Лем.       Хорошо, что у далеков есть сила воли — разряд ударяет в стену, подальше от босых ног папессы.       — М-м-м, — мечтательно тянет эта дрянь, — тебя всё-таки можно вывести из равновесия. А я уж думала, далеки действительно усовершенствовали породу. Идёмте, мадам Вастра. Будем спать, пока дают.       И выплывает прочь с победной улыбочкой, оставляя меня травиться собственной злостью. Она нарочно испытывает моё терпение?       Ответ тут же формулируется в мозгу — конечно, нарочно. Ей нужно проверить слишком многое, прежде чем начать мне доверять. И прежде всего, мою реальную готовность работать с ними по-честному.       — Лем! — рявкаю я вслед. И поскольку она не спешит вернуться, подключаюсь к корабельным динамикам. — ЛЕМ!!!       Папесса вновь вальяжно появляется на пороге мастерской. Под её ноги, скрежеща по палубе, проезжается брошенный мной бластер.       — Два заряда, — говорю не глядя и укладываю шарошки в кейс. — Основной и контрольный. Пробьёт любую защиту далека Новой Парадигмы, в том числе мою. Не определяется никакими сканерами. На случай, если тебе придётся меня останавливать. Потом пистолет самоуничтожится.       Лицо папессы вдруг теряет елейность и делается задумчивым. Она наклоняется и поднимает оружие, примеряя по руке. Щёлкает предохранителем, но целится в стену. Я не могу не залюбоваться исподтишка, как твёрдо и хорошо стоит её рука.       — Так ты всерьёз тогда сказала? — спрашивает.       — Далеки не склонны шутить.       Лем ставит пистолет обратно на предохранитель. Из-за косяка высовывается зелёное лицо: Вастра решила не оставаться одна и тоже вернулась, но, как положено благовоспитанной женщине её эпохи, не стала скрытно подслушивать и дала понять, что находится рядом и всё слышит.       — Объясни мне, что значит твой титул, «Мать Скаро»? — по-прежнему задумчиво спрашивает Таша, опуская руку с оружием.       — Я — хранитель планеты и совершившейся истории, — отвечаю. — Если проанализировать мою должность с точки зрения ваших культур и поискать в них аналогии, меня уместно считать как главным архивариусом, так и духовным лицом вроде тебя. Один мужчина, склонный к поэтическим сравнениям, назвал меня богиней далеков, но это перебор.       — Почему ты так странно выглядишь? — продолжает она.       — Я сказала правду в доме Вастры. Это был единственный способ выжить. Сейчас для меня изготавливают новое тело, обычное. Но переписку пришлось отложить на неопределённое время в связи с появлением сфероидов.       — Из каких ты годов?       — Я из Вневременья. Новая Парадигма пока не выбрала дату прикрепления.       Она медленно кивает. Потом добавляет:       — Почему ты отвечаешь на мои вопросы?       — Ты проверяешь меня, пользуясь хорошим знанием моей расы, — отвечаю нейтральным тоном, не глядя на папессу. Мне и так всё ясно, я и её, и силурианку даже с закрытыми глазами могу чувствовать. — Твоё вызывающее поведение, тщательно просчитанные оскорбления, постоянные вопросы, за многие из которых тебя бы следовало уничтожить или как минимум проучить. Это проверка на мою лояльность и правдивость. Таша Лем, — поворачиваюсь и смотрю ей в глаза, — я действительно нацелена остановить вторую Войну Времени. Любой ценой. Как и ты во время осады Трензалора. Если у меня не получится, это доделаете вы. Потому что больше мне это поручить некому. Вы обе — опытные специалисты, иначе бы не оказались на борту машины времени. И… Контролёр Времени предрекал, ещё до появления сфероидов, что мне скоро придётся собрать команду под буквой «Д», а путь нам укажет река.       — Так вот отчего ты так протестуешь против «ДАРДИС», — вдруг ухмыляется папесса. Но сейчас её слова не вызывают острого желания врезать разрядом, которое ещё недавно жгло мои руки изнутри. — Если, конечно, не лжёшь.       Пожимаю плечом.       — События покажут, лгу я или нет.       Таша пару раз прокручивает на пальце пистолет, и я опять отмечаю, как ловко у неё это выходит. Вастра молча наблюдает, всё так же зябко кутаясь в шаль с яркими узорами, лишь переводит взгляд с Лем на меня и обратно.       — Знаешь, — говорит папесса, — у меня даже нет гарантии, что эта игрушка действительно может стрелять, тем более по тебе.       — Эмпирический путь установления факта — наиболее верный. Проверяй, если сомневаешься, — ставлю на полку последний контейнер со всякой скобяной мелочью и принимаюсь протирать ветошью верстак. Рабочее место должно быть чистым и аккуратным, никакой пыли. А на полу пусть роботы приберутся.       Папесса вздыхает, снова опуская пистолет.       — Странная ты всё-таки для далека.       Я не удостаиваю её ответом.       Вастра наконец заходит в мастерскую, прекратив топтаться на пороге.       — Я недостаточно хорошо знаю далеков, — сообщает она. — Но помню, какого о них мнения Доктор. Но тем не менее, вам, — она сильно подчёркивает местоимение, но не с уважением, а с нажимом, мол, «я на "ты" не переходила», — хочется доверять в рамках разумного.       — Вот и у меня та же проблема, — поджимает губы Таша Лем. — С виду всё гладко, но я-то этих поликарбидных тварей знаю как облупленных. Это как им должно было припечь вантузы, чтобы они пошли на дипломатическое решение проблемы, да ещё и врать перестали?..       Нет, ну тупая. Сколько можно повторять:       — Я не единожды отмечала, что положение крайне серьёзное и задача без Доктора не решается.       — Ну хорошо, в таком случае мы выспались, — тут же заявляет она. — Какие будут распоряжения, капитан Дарлинг?       Быстро прикидываю. В принципе, сомнений в том, что за место мы выберем в качестве закупочной базы, у меня нет — это единственный подходящий мир, который мне известен лично. И хотя я побывала только в самом приличном регионе Эккелина, но выяснила из оговорок Хищника, что на его задворках можно найти куда более смачные и специфические рынки, нежели респектабельные торговые центры. Планета торговли, на любой вкус. И подпольный рынок информации там тоже имеется, куда более надёжный, чем на Малдовариуме.       Оценивающе гляжу на две фигуры в ночных рубашках, похожие на призраков из земных преданий.       — Внешний вид — нейтральный и удобный для перемещения. Вооружение — минимальное и незаметное. Подберём в арсенале. Генераторы защитного поля я вам выдам, у меня есть запасные портативные, и рации тоже. Если вы голодны, я синтезирую вам пищу, но если не очень, то позавтракаем нормальной едой, когда получим в банке наши чипы. Вастра, на тебя я не оформляла, у меня не было данных о твоей ДНК. Сделаем тебе чип прямо на месте, это недолгая процедура.       — И сколько на наших счетах? — интересуется Таша.       — Если процентная ставка не изменилась, то суммарно около пятнадцати миллиардов галактических кредитов, — отвечаю. — Одномоментно можно снять до двадцати процентов. Не очень много, учитывая, какую дорогую информацию мы ищем, но, быть может, хватит. В крайнем случае доплатим далеканиумом, он почти никогда не терял стоимость на чёрном рынке.       — Что же это за банк такой? — озадачивается Вастра.       — Подозреваю, что «Тайм Крузейд», основанный остатками темпорального альянса после войны, — хмыкает Таша Лем. — «Вы путешествуете во времени, а ваши деньги меж тем работают за вас!» Галлифрей-то уже помешать таким экономическим моделям ничем не мог, он был заперт.       Мысленно усмехаюсь. Сообразительная какая, правильно просекла.       — Идёмте приводить себя в порядок, пока наш капитан не стала повышать тон, — продолжает папесса, всё так же обращаясь к Вастре. — Не люблю, когда далеки подвизгивают от злости, у них это слишком пронзительно получается.       Не сжимать кулаки. Не стискивать челюсти. Притвориться глухой. Я буду выше всех гадостей и заставлю эту представительницу вселенского планктона, эту недоделку, признать меня высшим существом.       Женщины удаляются, и только теперь я позволяю себе медленно выдохнуть и встать из-за верстака. Выключаю в мастерской свет. Подслушивать разговоры двух гуманоидных тварей нет сил, поэтому активирую фильтр на ключевые слова с конкретным подтекстом. Если сработает, значит, они договариваются против меня. Но мне почему-то кажется, что в целом я пока отбилась от нападок Таши и продолжаю занимать доминирующее положение. Конечно, Лем не прекратит испытывать меня на прочность. Я не уступлю ей ни четверти гравиплатформы своего авторитета. Поэтому эмоциональность следует подавить — моим девизом и главным оружием должны сделаться воля, логика и терпение. Нет ничего дурного в том, что я сейчас пойду и ширнусь гормонами. На первых порах иначе не справиться с рывками агрессии. Первичный инстинкт такой первичный…       Через четыре скарэла мы выходим из корабля, умеренно вооружённые и хорошо защищённые. Вастра вняла моему распоряжению и оделась в чёрный комбинезон, забавно перетянутый жёсткой конструкцией под названием «корсет», а вот папесса упрямо заявила, что она монахиня и будет носить рясу, поэтому опять плывёт в платье длиной до пола. Да ещё драгоценностями сверкает на весь темпоральный коридор: «Ты сказала, что у нас пятнадцать миллиардов на счетах, вот я и выгляжу на пятнадцать миллиардов!» — и хоть убейся об это упрямство. И хотя я не забыла про отстёгивающуюся в случае необходимости юбку, всё равно ломаю мозг, удобно ли Таше Лем на таких высоких и тонких каблуках?..       В банке не возникает никаких проблем — наши вклады целы и соответствуют расчётной сумме. Оформляем чипы на всех троих — я взглядом и шипением заставляю Ташу перевести половину денег на открываемый счёт Вастры. Безусловно, наше трио не смогло не привлечь внимание окружающих — слишком мы трое разные, да ещё Вастра успела с интересом обернуться на какую-то расфуфыренную драконианку и поинтересоваться, что это за прелесть, и, естественно, это очень не понравилось супругу «прелести». Пришлось за завтраком в соседнем кафе коротко отчитать их обеих — одна вырядилась, как брачующийся слизер, другая глазками стреляет по особям своего пола, никакой серьёзности, как ювенильные особи на школьных каникулах, честное слово! И предупредила, что если эта их борьба со здравым смыслом не прекратится, я их обеих повышвыриваю туда, откуда взяла. Недисциплинированные дети мне в команде не нужны.       В общем, подпорченное настроение не смогла поднять даже любимая пища — омлет, клубничный йогурт и тосты с яблочным джемом, тем более что джем оказался синтетической имитацией. Потом я пнула Ташу закупаться, выдав ей список всего жизненно необходимого, а сама взяла Вастру в пару и отправилась к трансмату, чтобы переместиться в ближайший «грязный» район. И уже в спину услышала то ли удивлённое, то ли смеющееся:       — Свежая клубника, десять ящиков? Ты серьёзно? — но не обернулась. Иначе убью, несмотря на фильтр эмоций и гормональную инъекцию.       В конце концов, я же не только для себя стараюсь…       …На задворках центрального грузового космопорта, куда мы с Вастрой переместились, оказывается ровно так, как ожидалось — не слишком чисто, довольно людно, а главное, очень деловито и совершенно бестолково. Космонавты из множества миров, грузовики и многоуровневые ангары, суета, источающие запах чада и чего-то кислого забегаловки, портовая ругань, ярко размалёванные субъекты лёгкого поведения и всяческая рвань, по которой огнемёт плачет. И даже старое доброе розовое небо в лиловых тучках ничуть не придаёт пасторального привкуса этому пейзажу.       Стараюсь не держать руку на пистолете, просто сжала в кулак рядом, в кармане — опять открытое пространство и зажавшие улицу дома пробудили старые бактерии в мозгу, так и грезятся снайперы с бронебойкой по крышам. А силурианка, напротив, с живым интересом разглядывает окружающее пространство, втягивает в лёгкие переполненный разными тревожными запахами воздух, изучает данные на своих странно широких, почти до локтя, браслетах-анализаторах с кучей самодельных деталей из латуни, и с наслаждением жмурится от солнечных лучей. Ей здесь явно очень нравится.       — Ах, какой живописный порт, чем-то напоминает Марокко… Почему вы выбрали именно эту планету?       — Большой торговый перекрёсток Местной группы, сюда стягиваются существа из обеих больших и со всех малых галактик. Несмотря на респектабельный уровень, имеет места, подобные этому порту, и дельцов, которые торгуют информацией.       С соседней крыши вдруг срывается галдящая стая местных летучих паразитов, а мне на короткий миг чудится — засада с гранатомётом. И стоит огромных усилий не шарахнуться и никак не выдать себя лицом. Ненавижу улицы, терпеть не могу открытое пространство, дайте ядерную бомбу!       — Вастра, — говорю, стараясь не выдать внутреннюю дрожь, — ты умеешь в таких местах искать осведомителей?       — Ну конеш-шно, я найду того, кто нам нужен. Пойдёмте, нам туда, — и она с уверенностью тащит меня в ближайший кабак, насквозь провонявший чем-то, до боли напоминающим падаль. Грязь, антисанитария, облитый липкой жидкостью прилавок, ёмкости с сомнительным содержимым и ещё более сомнительной чистоты, толкущиеся у окна насекомые и обрюзгший владелец заведения, протирающий кое-как ополоснутую кружку серым подобием полотенца… Даже под угрозой смерти я здесь ничего не смогу взять в рот, я это даже в руки брать не стану! Я вообще того гляди оставлю на полу весь завтрак. Но Вастра, нимало не смущаясь обстановки, заказывает себе на ломаном галакто полпинты пива и, ожидая, пока осядет пена в кружке с чем-то весьма специфического цвета и тошнотворного запаха, незаметно оглядывает посетителей. Видимо, не найдя того, кто отвечал бы её представлению о нужном человеке, силурианка начинает покручивать в пальцах чип и вполголоса обращается к бармену:       — Любезнейший, мы ищем приятеля, который прилетел дня три назад. Не подскажете, кто тут в порту может помочь с поиском нашего друга? — чип выставляется чуть более заметно.       Бармен, даже не взглянув на нас и совершенно не дёрнув бровью на жуткий акцент Вастры, едва заметно кивает на считыватель, которым силурианка незамедлительно пользуется. Как успевает засечь аппаратура, с неё взяли двадцатикратную сумму стандартных чаевых, а на стойку, под кружку, задвигается маленькая визитка. Но детектив лишь снисходительно улыбается пиву:       — Вы не поняли, нам нужен специалист.       На этот раз бармен расщедривается на еле уловимый косой взгляд, словно оценивает нашу платежеспособность и нашу решимость, и снова кивает на считыватель. Теперь, если верить электронике, Вастра покупает дорогую выпивку на всё заведение.       — Десятая Складская, дом сорок восемь, цокольный этаж, два коротких звонка, один длинный, — тихо роняет хозяин кабака. Не солгал, хотя адрес явно вызывает его опасение. Ну ладно, тоже будем готовы.       — Благодарю, любезнейший, — растягивает зелёные губы, подкрашенные перламутровой помадой, силурианка и, оставив на стойке свой жуткий напиток, идёт на выход, а я следом. Ну и хорошо, что не стала его пить, а то лечи её потом от желудочно-кишечной инфекции!..       Выуживаю из местной сети карту, нахожу нужный адрес, простраиваю маршрут. Надо же, как богато насчёт информации про это место у полиции. Хорошо, что мы взяли с собой оружие, мне с ним там будет спокойнее.       — Вастра, информатор определён, имя — Пин Апфель, держит лавочку бытовой химии и целую шпионскую сеть по Магеллановым облакам, включая нескольких очень серьёзных хакеров и даже ювенильных особей. Правоохранительные органы его не прижимают, потому что информатор добровольно работает на них осведомителем по мере необходимости. Думаю, шанс получить требуемую информацию — около шестидесяти процентов, но могут быть осложнения. Вот, возьми, — протягиваю ей небольшой пенал, — это фильтры в нос. На случай отравляющих газов.       — Откуда вы всё это узнали? — спрашивает она в ответ, послушно забирая подарочек.       — Взломала полицейские файлы Большого Магелланова Облака. Сейчас их проверяю, быть может, рыжий засветился где-то на камерах, хотя вряд ли…       Между делом суюсь в кое-какие эккелинские документы годичной давности. Хм, а убийство в лифте они так и не раскрутили. Следователь, судя по бумагам, изо всех сил настаивал, что с погибшими ехал настоящий далек, а не робот-сувенир, но этому, конечно же, никто не поверил. Представить себе, что попавшая в камеры железяка, увешанная пакетами из модного магазина, является настоящим поликарбидным монстром, полицейские так и не смогли. Списали на коротнувшую проводку, хотя даже полному тупице понятно, что «коза» не оставляет на полу обугленную обувь и больше ничего.       Ну и хорошо.       — Нам налево, — говорю. — До нужного адреса рациональнее всего добираться общественным транспортом.       Я уже отмечала, как не люблю эту форму передвижения, но вызывать такси — это где-то ждать, а значит, торчать на открытом пространстве и нервировать саму себя. Арендовать машину — тоже тратить время, поэтому наиболее эффективным будет использование флаэробуса.       Неучтёночка в расчётах обнаруживается лишь тогда, когда мы оказываемся во взлетевшем транспорте — больше половины пассажиров… курит. Окна, правда, нараспашку, но мне от этого не легче — спешу вытащить фильтры и вставить в ноздри, пока не наглоталась. Плохо, конечно — через слизистые тоже всосётся. Но снова садиться на сигареты нельзя, никак нельзя. Сейчас у меня нет необходимости выходить на связь с Империей, более того, мне это строжайше запрещено приказом. А значит, глушить мигрень, вызванную сеансами дальней связи, не придётся, и теперь сигареты — это просто наркомания. А наркоманию, как говорит Бета, надо лечить. И ещё он верит, что я справилась с психологической зависимостью от никотина. Неужели я так разочарую своего подчинённого? Да нипочём!!!       Вот только курить всё равно охота, и чтобы не демонстрировать лютую зависть к более устойчивым к табаку видам, поправляю очки и закрываю глаза.       — Вам нехорошо? — тихо спрашивает Вастра. Как это она почувствовала? Чем я себя выдала?       — Слишком много низших существ на короткой дистанции, — говорю ей. — Сложно сдерживать инстинкты. Плюс загазованность.       — Я тоже не люблю курящих обезьянок, — усмехается она уголком рта. — Хотя пороком, как погляжу, страдают не только они, — ноздри силурианки шевелятся, словно пытаясь разложить сизую дымную атмосферу флаэробуса по оттенкам, потом глядит на сложный браслет на своей руке. — Марихуана?.. Нет, что-то другое… Не с Земли, но со схожим действием...       Вастра с любопытством оборачивается на длинное заднее сиденье, где галдит и бесится толпа разнопородных подростков. Несомненно, прикидывает, кто из них употребляет наркотик. А я закрываю глаза, чтобы не смотреть на движущиеся вокруг цели. Скорее бы закончилась поездка. Скорее бы узнать всё, что нужно, купить всё, что необходимо, и вернуться на корабль, к родной лаконичной обстановке, к родному запаху металлов, электричества и чистоты. Несмотря на действие гормонов и успокоительного, полной нейтральности в мыслях и эмоциях у меня, как водится, нет. И агрессинчик опять в мозгах постукивает — не так сильно, как когда-то на Новом Давиусе, но очень неприятно. Надо будет попробовать раскрутить медицинский компьютер на те суперсредства, которыми меня напичкали после казни Гаммы, потому что становится жизненно необходимым добиться от своего организма полного равнодушного равновесия. Эмоции очень мешают эффективно действовать, отвлекают от работы.       Наконец, наша остановка. Спускаемся по ржавым ступенькам остановочной фермы на улицу, проходим леров пять и сворачиваем на нужную улицу. Здешние кварталы куда меньше похожи на трущобы, чем окраина космопорта, даже несмотря на название. Впрочем, если поглядеть с увеличением, то в конце прямой, как траектория фотона в вакууме, улицы виднеются складские ангары. Там, конечно, будет и грязь, и запустение. А тут даже попадаются детские площадки и не до конца вымершие растения или грибы местного происхождения — затрудняюсь дать им более точное определение, больше всего это смахивает на лиловые овоиды и цилиндры на тонкой ножке и с дыркой наверху, ростом от «по колено» до «чуть выше первого этажа зданий». Вот только народу почему-то почти нет.       Вастра, естественно, суётся потрогать местную растительность. Я даже не успеваю сообщить, что прикосновение к «цилиндрам» должно быть болезненным, хотя и не смертельно ядовитым, как она устанавливает это опытным путём:       — Ай! Как медуза!       — Не умрёшь, — отвечаю ей. — Согласно моим датчикам, у яда низкая концентрация и слабая аллергенность. Симптомы химического ожога пройдут через… десять земных минут.       — Вы это видели и не предупредили?!       — Растение не представляет угрозы для твоей жизни, — повторяю. Вот тупая! Да и когда бы я успела, с её-то скоростью и любопытством следователя. Но надо как-то её морально пнуть за это дело. — Предупреждать не было смысла. Каждый постигает технику безопасности поведения на неизвестной планете в силу своего интеллекта, — и, подумав, добавляю: — Если ты считаешь, что для тебя познавательно хватать всё незнакомое голыми конечностями, я не буду препятствовать, если это не несёт прямой угрозы твоей безопасности.       Уже с середины моей тирады слышится тихое злое шипение. Ящерица демонстрирует откровенно неспокойное поведение, но я не могу до конца понять, на кого оно направлено — на меня или на себя. Её раздражает моя манера выражаться и моё непризнание местоимения «вы», это факт. Но сейчас она сама виновата и сама это понимает — будь бы она ещё глупей и не умей быть самокритичной, она бы не смогла так хорошо ужиться с Доктором.       — Дом номер сорок восемь, — говорю, сворачивая к шестиэтажному жилому зданию с хозяйственным магазином в цоколе. Где тут задний вход со звонком? — Вставь фильтры заранее.       Хозяйственный магазин. Аэрозоли, краски, пожар, бум!       Стоп. Отставить такой ход мыслей. Информация и только информация. Чем меньше мы шумим, тем меньше шансов привлечь к себе ненужное внимание. Я член Совета, а не десантура на планетарном штурме. Развлечения класса «Бум!» остались в глубоком прошлом. Это уже не мой уровень. Я сейчас буду по-другому развлекаться.       Два коротких звонка. Один длинный.       Открывшее нам дверь существо неизвестной породы, навскидку всё в имплантах, коротко кивает на коридор:       — Вторая дверь справа, кабинет хозяина.       Пробив базу на соответствие и просканировав существо, выясняю, что его порода называется «дизайнер много пил» — это персональный робот-телохранитель Апфеля, кстати, созданный не без технологий киберлюдей. Это хорошо, его можно с лёгкостью хакнуть и убрать осведомителя, если потребуется. Пропускаю Вастру вперёд, предоставляя право вести все переговоры с двуногими. Пусть лучше её за главную держат, а я в тени посижу и помолчу, а заодно буду проверять всех присутствующих на правдивость и, если надо, перейду на жёсткую форму допроса.       Пин Апфель в точности соответствует своему портрету из полицейской базы — немолодой гуманоид со Сто, тощий, как штанга манипулятора, неопрятный до засаленности и с наглыми зелёными глазами, моргающими сквозь очки, словно ему не по карману операция по коррекции зрения. Впрочем, быстрый анализ показывает, что со зрением у него всё в порядке, а оптика несёт примерно ту же функцию, что и у меня — дополнительный монитор с нейроинтерфейсом, плюс кое-какое сканирование. Но до даледианских приборов его топорной поделке, естественно, как ему самому пешком до Рокочущей Спирали.       Окружающее пространство полностью соответствует хозяину — жуткое логово, сплошная неопрятность и засаленность. Вороха накладных с отпечатками кружек, словно мало компьютерных баз. Какие-то сертификаты на стене, фото криноида с подписью «папа», пыль и дурацкие сувениры типа плюшевого земного насекомого*, парочки резиновых птичек (одна почему-то в фуражке) или игрушечного… далека? В розовой балетной юбочке?! Уничтожить.       Нет. Сперва получить информацию, а потом уничтожить.       — Добрый день, дамы. Чем скромный владелец магазина может быть вам полезен? — осведомляется хозяин, делая пригласительный жест на стулья и демонстрируя широкую улыбку с искусственно заточенными под клыки зубами. Никогда не понимала, зачем низшие существа уродуют свою продиктованную биологией внешность. Жители Сто всеядные, Апфелю же теперь неудобно полноценно питаться!.. Сколько планктона, столько и дури.       А ещё мне очень не нравится его почти неуловимый взгляд на меня и резко участившееся сердцебиение.       — Нам нужен Доктор, — нейтрально отвечает Вастра, спокойно присаживаясь напротив, но я чувствую в ней глухое раздражение, примерно такое же, как на моё «тыканье». Ах, да — согласно кодексу, в рамках которого она живёт, мужчина должен встать при появлении женщины… Ну что поделаешь, другая эпоха, другие правила.       — Мадам, это не больница, — продолжает ухмыляться Пин Апфель.       — А нам и не нужен врач, — всё тем же спокойным голосом отзывается Вастра. — Вы знаете что-нибудь о Докторе, или мы уходим?       Взломать компьютер Апфеля через сетевой порт. Вскрыть систему безопасности и архивные записи с камер.       — Ну, для начала, с чего вы взяли, что я что-то могу знать о каком-то докторе и…       — Достаточно, — говорю, делая шаг к столу. — Ты знаешь обо мне. Кто запрашивал у тебя эту информацию? Отвечать!       Вастра удивлённо оборачивается.       — Я что-то не пойму вас, дамы, — разводит руками наглое животное, но внутренне напрягается ещё больше. — То вам какой-то врач нужен, то… Может быть, вам действительно врач нужен?       — Твой компьютер, — холодно отвечаю я. — Вернее, все твои компьютеры, как в этом здании, так и дома, через сеть. Если ты не ответишь на мой вопрос, я уничтожу на них всю информацию без возможности восстановления, а на домашнем создам такой перепад напряжения, который вызовет пожар. Так что бэкапы у тебя не сохранятся, даже те, что онлайн на виртуальном сервере. Там, кстати, твои почти дооформленные документы для налоговой. Судя по датам, ты с ними уже двадцать шесть суток справиться не можешь и четырежды получил возврат от налоговиков из-за ошибок в оформлении. Итак, — беру стул, подставляю к торцу стола и сажусь, закинув ногу на ногу. — Когда, согласно твоим данным, было зафиксировано последнее появление рыжей регенерации Доктора и кто обо мне спрашивал?       Надо отдать должное этому существу со Сто, внешнего самообладания оно не теряет, даже стукнув по клавишам и убедившись, что заблокированная мной электроника ему не отвечает. Хотя внутренняя буря после моего упоминания о документах для налоговой службы и пожара в квартире в нём поднимается нешуточная. Ох, как Пин Апфель не хочет потерять свои архивы. А ведь той информации, которой он в основном и зарабатывает на жизнь, на компах нет. Она у него вообще, наверное, в голове. При желании можно её извлечь путём жёсткого сканирования мозга, но я пока опасаюсь сорить трупами. Вдруг придётся ещё раз возвращаться на Эккелин? И счёт в банке могут арестовать.       — Она у вас всегда такой уникум? — с ироничной улыбкой интересуется Апфель у Вастры. Та слегка пожимает плечами. Пин поворачивается ко мне. — Девушка, дела так не делаются. Посидите, помолчите.       Что?! Да я ему сейчас башку оторву!       Прохладная чешуйчатая рука ложится на моё запястье и слегка его сжимает. Вздрагиваю от отвращения, но это чувство и вынуждает меня остыть.       — Сколько вы хотите за информацию? — осведомляется силурианка.       Разряд в мозг он хочет, прямой наводкой.       — Сперва я подумал запросить стандартную цену, потом, после бурного выступления вашей напарницы, приписать ещё парочку нулей. Но сейчас я, кажется, изменил решение. Есть вещи ценнее денег… Мне нужна встречная информация. Плата вперёд.       — М-м-м, — задумчиво тянет в ответ Вастра, — интересное предложение. А как мы убедимся, что у вас есть нужная нам информация?       — Ну, по крайней мере, на вторую половину её вопроса, — кивок на меня, не глядя, — у меня точно есть ответ.       — Хорошо. Ответ за ответ, — подумав секунду, соглашается ящерица.       — А может, просто мозги ему наизнанку вывернуть? — не удерживаюсь я от рационального предложения. Раздражает эта канитель с взаимно коварными улыбками и переглядками.       — Помолчите, — с нажимом глядит в ответ силурианка, словно готовясь меня треснуть.       — Я бы вам, дамы, чаю предложил или чего покрепче, но у нас мало времени до тревоги, — артистично разводит руками Апфель. Не поняла, до какой тревоги? — Так что мой вопрос. С чего вся эта подковёрная возня и тайная беготня во времени между Галлифреем и далеками?       Услышав такую формулировку, едва не забываю о его предыдущих странных словах. Вастра же, ни на миг не смутившись, спокойно отвечает:       — Вторая Война Времени, ведущаяся партизанскими методами с целью удара на опережение — такой вариант ответа устроит коллекционера информации?       Наконец-то этому вырожденцу не удаётся сохранить маску легкомысленности. А по показаниям моих сканеров, так вообще, как мозгами о броню притормозил на первой космической.       — Вот даже как, — тянет он и принимается что-то калякать ручкой по бумаге. — Вашей агрессивной подружкой интересовались далеки.       — Далеки? — не удерживаюсь, чтобы не переспросить, я. Потому что поверить сложно, но Пин не лжёт, что очень нервирует. Да ещё и Вастра смотрит на меня квадратными глазами.       — А чего непонятного в этом слове? — вновь иронично хмыкает Пин Апфель и пальцами левой руки принимается крутить бронзовую статуэтку в розовой юбочке. — Да-ле-ки, читай по губам, мисс несдержанность. О’кей, мадам, второй вопрос — вы на него ответите?       Вастра проезжается взглядом по осведомителю, фиксирует взгляд на его руке, постукивающей ручкой по бумаге. Потом медленно кивает.       — Вторая Война Времени… Между кем и кем?       — У нас отсутствует такая информация, — отвечает она. — Но Галлифрей и Скаро сражаются с общим врагом, превосходящим их по силе. Хотя вроде до реального объединения фронтов и координации действий дело пока не дошло.       Что-то меня беспокоит, что-то странное. А что, не могу понять. Ещё этот киборг-телохранитель под дверью толчётся. С ним-то я слажу, но что не так?       Вот что. Я взяла под контроль электронику Апфеля — но киборга не хакнула. А у него должно быть дистанционное управление через компьютеры и коммуникатор… Хотя… Я не единственный хакер в этой вселенной. Пин Апфель выглядит прожжёным информационным вором, и его архивами наверняка интересуются как минимум спецслужбы, раз он на контроле у правительства. Апфель мог подстраховаться в том числе и в отношении робота — инструкции только устно и только от хозяина лично, и никакой связи через информационные и коммуникационные сети, чтобы никто не взломал киборга и не перепрограммировал под себя. И всё же эта непрозрачность электронного мозга за дверью меня смутно тревожит.       — Рыжая регенерация галлифрейца по кличке Доктор появлялась на Эккелине полгода назад в сопровождении не менее рыжей подружки, — замечает информатор, продолжая чиркать какие-то цифры на своей бумажке. Не вижу в них никакого смысла. Наверное, у него просто хобби рисовать числа для самоуспокоения, коммерсант всё-таки. — С тех пор я о нём ничего не слышал. Кто ваша спутница, что к ней такой интерес?       — Хранитель истории, представляющий реальную опасность для каждого, кто пытается прямо или косвенно переписать линию времени её народа, — вот за такую формулировку я искренне благодарна силурианке. И ответила по существу, и при этом не сказала ничего действительно опасного.       — Элайская Гиндза, торговый центр «Киносура», административный этаж, офис двести семь. Там есть тот, кто может вам помочь разыскать Доктора, — отзывается Апфель вполголоса, постукивая ручкой по последней цифре на своей бумажке. — Не подумайте ничего такого, мадам — я не альтруист. Просто у меня тоже есть детектор лжи, а вы не врали. Если речь действительно идёт о Второй Войне Времени, лучше не чинить вам препятствий.       Он что, нарочно подчёркнуто меня игнорирует? И где у него детектор лжи, который я прозевала? А-а-а! Я что-то прозевала! Искать, обнаружить, уничто… Стоп. Отставить.       — Благодарю, я вас поняла, — кивает силурианка, поднимаясь. — За сим позвольте откланяться.       Что? И это всё? Мы же так толком ничего и не узнали! Мои инструкции прямо вопят в мозг, эхом по всем извилинам, что эту недоразумную тварь надо припереть за глотку к стенке и вывернуть ему череп наизнанку, чтобы уж точно и абсолютно вытащить всё, что там есть относительно меня и Доктора. Но Вастра решительно берёт меня за руку и тащит на выход — и по её взгляду, искоса брошенному на меня, я вдруг понимаю, что что-то в разговоре упустила, и очень жалею, что у нас с детективом нет патвеб-привата.       Опомниться и остановиться она даёт мне лишь на улице, лерах в десяти от здания.       — Ну, и? — спрашиваю я мрачно. — Почему мы не могли просто достать данные из его мозга?       Вастра вглядывается в меня, словно силится проникнуть за лобную кость. Наверное, ей тоже жаль, что между нами нет телепатического канала.       — Вы что, не поняли? Кто бы вас ни искал — даже если это ваши соплеменники — он взял под контроль всех серьёзных осведомителей во Вселенной.       — Уж прямо-таки всех? — стараюсь шуткой прикрыть недоверие, но получается плохо. Всех осведомителей, от зари времён до нерешённого дня? Это было бы очень круто.       — Возможно, и не всех. А возможно, не только далеки. Хорошие идеи всегда витают в воздухе, их прямо понюхать можно… Ладно, адрес у нас есть, и мы должны Пину Апфелю триста тысяч кредитов.       — Чего? — не поняла…       Наверное, у меня становится то ещё лицо, потому что Вастра вдруг изображает ужасно снисходительную улыбку и лишь в последний момент останавливает руку, чтобы не потрепать меня по щеке.       — Вы что, всерьёз подумали, что нам на местную версию Гиндзы?       Продолжаю хлопать глазами. Он же не врал…       — Вы очень невнимательны, — ещё более снисходительно говорит Вастра. — Вы не смотрели, что он делает.       — Смотрела. Он писал числа, не имеющие никакого смысла… — и тут вспоминаю, что первое написанное им число было как раз «триста тысяч». Ой. И Вастра поглядела на его руки — вернее, на надпись… И кивнула… И он снова что-то начал писать… Снова ой. Номер лицевого счёта. Координаты, причём геодезические. Потом, очевидно, номер дома… этаж… квартира. И закончив, выразительно постучал по последней цифре и заметил: «Там есть тот, кто поможет вам разыскать Доктора». Названный вслух адрес не имел никакого значения. И моё чувство лжи собеседника тоже не сработало, так как он совсем о другом говорил и думал.       Я дура. Какая же я промагнедонившая дура. Таша Лем, мне нелегко признать справедливость твоих слов насчёт того, что логика ещё не доказывает ума, но придётся. У меня очень много пробелов в знании вашей реальности, которая так сильно разнится с нашей. У меня порой просто не хватает мозга понять то, что для вас может быть очевидно. Иногда это нехватка ресурса под названием «воображение», иногда просто отсутствие опыта в интригах. Зато я умею другое — собирать тех, кто может всё это сделать за меня, и заставлять их на себя работать. Любопытно, а это с твоей точки зрения доказывает наличие у далеков высокоуровневого интеллекта?       — Значит, названный вслух адрес — бессмыслица? — уточняю я на всякий случай.       — Хорошо, коли так, — отзывается силурианка. — Но там может быть и засада. И связной с вашей планеты.       — Не сходится, — отвечаю. — У меня приказ, который невозможно отменить — никаких контактов с Империей, ни в коем случае. Император знает об этом, он сам его отдал. Даже если далеки потерпят поражение, всё равно, я не могу общаться с выжившими, пока существуют сфероиды и не настал День Сумерек.       Вастра внимательно глядит на горизонт и как-то отвлечённо замечает:       — Странно, машин на воздушных трассах стало меньше.       — Пин Апфель упомянул какую-то тревогу… Сейчас проверю новостные ресурсы, — у меня уже голова побаливает от здешней сети и её бессмысленности. Как я могла забыть, насколько она бестолкова? А ведь заметила это ещё в прошлый свой визит, когда проверяла данные о Новой Парадигме.       Это не то… И это тоже… Концерт популярной певицы в главном мьюзик-холле… Сократившаяся численность бродячих животных… Загадочное убийство в Доме Правительства… О! Вот оно.       — Сегодня, в течение ближайшей пары часов, ожидается серия мощных вспышек на солнце. Населению рекомендовано на ближайшие несколько суток перейти в подвалы и убежища, — зачитываю Вастре объявление в сети и не могу удержаться от ментальной улыбки. Когда-то U.N.I.T. именно так и прикрыл взрыв мовелланской армады на орбите Земли. Солнечные вспышки — что может быть лучше для маскировки орбитального ядерного взрыва, о котором известно заранее?       Заранее.       Внутри что-то знакомо щёлкает, мир становится уже, а ассоциативное поле — шире.       — Вастра, ты сказала, что кто-то из сторон конфликта мог взять под контроль всех информаторов, поэтому так быстро меня оттуда увела.       — Ну… да.       — Весь наш разговор за дверью находился киборг Апфеля. И я не смогла его дистанционно взломать — он заранее заблокировал внешние каналы.       — И… что?       — Ну же, детектив. Мной интересовались далеки.       Её голубые глаза медленно и широко раскрываются.       — Поэтому он и писал тебе, — припечатываю я. — Он знал или догадывался, что с его телохранителем что-то не так.       Глаза Вастры становятся ещё шире, она молча разворачивается и бросается бежать обратно, к магазину. Куда, дура?!       Кидаюсь за ней. Не думала, что силуриане настолько юркие и быстрые, и так хороши в спринте — догнать детектившу удаётся лишь у заднего входа в магазин, и то с трудом. И это мне, прототипу!.. Вастра с силой дёргает на себя дверь, но бесполезно — магнитный замок ей не по зубам. Здесь уже работа для меня. И хотя я не слишком одобряю порыв ящерицы спасти двуногое от зачистки, но, возможно, через киборга смогу понять, кто именно тут меня «пас» — далеки, НКВД или те, кто стоит за сфероидами. Хотя и понимаю — всё это очень глупо и можно налететь на засаду.       Рывок. Замок выдерживает, но вылетают петли и его крепления, и дверь вместе с запором всей тяжестью опускается на меня, аккурат под мужской вопль. Отставляю её в сторону, а силурианка меж тем ныряет внутрь. Двигаю следом. Как она беззвучно передвигается, прямо зависть берёт! Надо будет подсмотреть и проанализировать, как Вастра добивается такой тихой и плавной походки.       — Подтверждаю устранение объекта, — мы без труда узнаём голос киборга, на этот раз лишённый интонаций, — режим самоуничтожения активирован.       В последний момент успеваю дёрнуть Вастру за руку на пол и накрыть собой и силовым полем, форсированным за счёт моего собственного электричества. Дверь в кабинет срывает вместе с косяком — хорошие у них тут мастера работали, а вот стены дрянные, на глазах пробиваются трещинами. С потолка на нас шлёпается подвесная панель. Коридор моментально наполняется пылью и дымом. В ушах — глухой звон после взрыва. Данные подсказывают, что несущие конструкции здания повреждены, а анализаторы — что что-то загорелось. Собственные обонятельные рецепторы ничем помочь не могут, фильтры в носу не позволяют.       Встаю.       Мы опоздали.       Надо проверить, не осталось ли чего после самоуничтожения киборга.       Суюсь в кабинет, кашляя от мелких частиц кораллита и металла, наполнивших воздух. Так и есть — бумаги занялись. Тело Апфеля со свёрнутой шеей валяется посреди кабинета, а рядом, под правой рукой — сожжёный выстрелом дипломат. Хотела бы я знать, что в нём было, но увы, этого уже не установить. Остатки киборга — четыре ножки и выше — обгорелый искорёженный скелет с торчащими проводами — возвышается рядом. Естественно, блоки памяти начисто испарились.       Делать здесь больше нечего. Задерживаться в подвале здания с нарушенными несущими стенами и в хозяйственном магазине, где занялся пожар, попросту небезопасно. Разворачиваюсь, приподнимаю очки, наскоро протираю ладонью заслезившиеся от дыма глаза и отчаянно машу всунувшейся Вастре — отступаем, мол.       Под каблуком что-то жалко хрустит. Опускаю взгляд, вижу останки сувенирного далека в розовой юбочке и вдруг осознаю, что не чувствую ничего, кроме лёгкого злорадства. Даже досады, и той нет. Да, выяснить, кто стоял за взломом киборга, мне так и не удалось. Да, огромные знания Апфеля погибли на редкость бездарно. Но у нас есть нужный адрес, а существо, способное поставить себе на стол пластиковую копию моих сородичей в издевательской балетной пачке, достойно только того, что оно в итоге и заработало.       Ибо нефиг.