Darker, Much Darker

Ранним утром света здесь было меньше, чем обычно, лучи любопытного солнца едва проникали внутрь сквозь жалюзи и совершенно не могли дотянуться до предметов, бережно охраняемых тьмой. Иногда, глядя на товары в лавке, Белль думала о том, что кроме практической цели их сохранения здесь, был ещё особый символизм, навеянный самим хозяином заведения. Этим утром она не могла сосредоточиться на работе, и взгляд её бесцельно блуждал от одной полки к другой, ровно до того мгновения, когда их общий с предметами хрупкий покой нарушили неожиданные визитёры. Колокольчик над дверью прорвал тишину тревожной трелью, когда дверь в лавку Голда распахнулась, впуская чету Прекрасных в тесное помещение. Белль вскинула голову и постаралась придать своему лицу выражение вежливой заинтересованности, но даже это давалось ей с великим трудом, потому как мысли красавицы были далеко за пределами магазина, там, где и ей самой, как она думала, следовало бы быть. — Доброе утро, — собственный голос показался Белль чужим, — чем я могу помочь? Пока Дэвид и Мэри-Маргарет неуютно жались у небольшого антикварного комода из первосортного дуба, Эмма решительно подошла к стойке, за которой стояла девушка. На какой-то миг ей показалось, что Спасительница смотрит на неё с особым состраданием, будто ей было известно, что довелось пережить Белль за прошедшую ночь, но девушка быстро отмела эту мысль — Эмма не могла знать. Не должна была знать. Ещё было время и теплилась надежда. — Белль, — стараясь избавиться от ноток жалости в голосе, Эмма покачала головой и глубоко вздохнула, — ты должна знать, что Голд вернулся в Сторибрук и это может оказаться не безопасным для тебя. Сердце девушки словно подпрыгнуло в груди, но, не рассчитав, со всей силы ударилось в грудную клетку и сорвалось куда-то вниз. Судорожно выдохнув, Белль сжала руки в кулаки и прикрыла глаза. Со стороны её реакция могла быть истолкована по-разному, но сейчас красавица думала лишь о том, что у них ещё есть шанс, нужно лишь верить и продолжать бороться. — Я знаю, — почти уверенно ответила Белль. — Он пришёл ко мне, поэтому я всё знаю, — она нарочито перевела на мгновение взгляд на застывшую пару Прекрасных, а затем снова посмотрела в глаза Спасительницы. — Мне ничто не угрожает. Он мой муж. На лице Эммы отразился неподдельный шок и удивление. Она мельком, словно в поиске поддержки, взглянула на своих родителей, а затем снова посмотрела на Белль, явно пытаясь принять сказанное и подобрать слова, чтобы ответить. Клубы пурпурного дыма, окутавшие небольшое помещение лавки, заставили вздрогнуть и посторониться всех, кроме самой Белль, плечи которой на миг поникли, но затем, взяв себя в руки, она гордо распрямилась и уверенно посмотрела на гостей. В этот миг рука мужа скользнула по талии девушки, заботливо обнимая красавицу и притягивая её спиной к его груди. — Ну, что я говорил тебе, милая, — усмехнулся маг, наградив гостей оскалом вместо улыбки, — они пришли. Кто, как не ты нуждается в спасении от вновь вернувшегося Тёмного в город, — издёвка просочилась в его голос ядовитыми нотками. — Ведь в чём отличительная черта героев? — опустив вторую руку на стойку, мужчина чётко обозначил визуальные границы, не сводя сверлящего взгляда с мисс Свон. — Полезные или бесполезные подвиги. Их манит сама возможность совершить что-нибудь эдакое, что отличит их в собственных и глазах простых смертных от тех, кто сам по себе представляет истинное зло, — он самодовольно качнул головой, изогнув губы в подобии холодной улыбки. — Я прав, мисс Свон? Эмма застыла на месте, скользя взглядом по Голду. Её глаза чуть расширились от шока, когда она увидела Тёмного, и прошедших нескольких минут было явно недостаточно, чтобы привыкнуть к тому, что открылось собравшимся этим ранним утром в лавке. Цвет его кожи изобиловал множеством оттенков — от золотистого до коричневого, от изумрудного до пепельно-серого, — глаза были огромными, животными и поглощающими, такими тёмными, что в полумраке помещения едва угадывался зрачок, а мягкие волосы легкой волной едва касались плеч мужчины, обрамляя его лицо. Всё это Эмма уже видела: образ Тёмного в Зачарованном лесу, когда во время короткого и вынужденного путешествия в прошлое с Крюком Румпельштильцхен впервые предстал перед ней таким, каким его помнили все сказочные герои, будучи в коже и с повадками дикого зверя — тот миг отпечатался в её памяти с удивительной точностью. Однако встреча с ним в подобном образе лицом к лицу уже в Сторибруке оказалась потрясением, несмотря на опыт. Спасительница сдвинула брови, сражаясь с противоречивыми эмоциями, которые бунтовали у неё внутри — от любопытства до откровенного страха. Девушка буквально спиной ощущала напряжение отца позади себя, чувствовала, как замерла её мать, готовая, если придётся, вступить в схватку здесь и сейчас, но, как и дочь, осознающая, что силы не равны и до такого лучше не доводить. — Должна признать, что вы сильно изменились, мистер Голд, — медленно произнесла Эмма, чуть прищурив взгляд, оценивая ситуацию. — Немного свободного времени и душевный разговор помогли мне понять, что не стоит скрывать свою истинную сущность, — осклабился мужчина. Его до опасного вежливый тон заставлял Эмму чувствовать вибрацию в теле. Она словно получала импульс предупреждения, призывающий её отступить. Сражаться с Голдом сейчас было крайне неразумно, но Эмма упрямо не двигалась с места, продолжая прямо смотреть на мужчину, пытаясь прочесть его при помощи дара, найти брешь в его самоуверенности. — Неожиданное для вас решение, должна сказать, — медленно произнесла Спасительница. — Слишком кардинальные перемены. — В иное время наступает такой миг, мисс Свон, когда приходится делать выбор. Уж вам ли не знать, что это такое, — Тёмный любовным жестом убрал прядь волос жены за ухо, а затем снова перевёл взгляд на собеседницу. — И уж тем более не хуже меня вам известно, что всякое решение — вопрос ответственности. Человек оказывается либо способен нести бремя содеянного, либо нет. В последнем случае обычно слабая душонка ищет помощи, она тянется за светом надежды на избавление от груза, даже если его призрачное мерцание уводит страдальца во тьму. Спросите родителей, — он небрежно махнул свободной рукой в сторону Прекрасных, — сколько раз они приходили ко мне за помощью, надеясь на избавление, готовые заплатить любую цену за один только шанс на новое начало, — весело хихикнув, мужчина вскинул брови, любуясь замешательством на лицах присутствующих. — Видите ли в чём хитрость, мисс Свон, я прожил долгую жизнь и достаточно поднаторел в сделках. Будем считать, что я устал быть в проигрыше по некоторым аспектам. — Мне казалось, Тёмный никогда не заключит сделку без выгоды для себя, — парировала Эмма, нашедшая лазейку в словах мага. — Серьёзные цели требуют соразмерных жертв, Эмма, — уверенно ответил мужчина, приподняв уголок губ в улыбке, с едва промелькнувшей по лицу усталостью от необходимости озвучивать очевидное. Эмма напряглась всем телом, чувствуя, что больше не может игнорировать сигналы опасности, которые подавала ей интуиция. Воздух буквально вибрировал, скручиваясь вокруг Тёмного. Звон колокольчика стал большой неожиданностью для собравшихся, заставив каждого встрепенуться, за исключением мага, сохранившего на лице и в позе завидную невозмутимость. — Реджина. Тёмный первым нарушил тишину, кивнув вошедшей женщине, мгновенно ощутившей опасность, присутствие темнейшей магии. Её взгляд настороженно перемещался от одного лица к другому, пока не достиг Голда, окончательно на нём остановившись — Теперь, кажется, действительно вся компания в сборе, — удовлетворенно промурлыкал. Глаза мэра расширились от удивления, когда она увидела то, к чему остальные уже некоторое время безуспешно пытались привыкнуть. Впрочем, Реджине нужно было отдать должное — она совладала с собой намного быстрее Эммы и её родителей, умело скрыв истинные эмоции за непроницаемой маской на лице. — Извините, я опоздала и, кажется, что-то пропустила, — она наигранно сдвинула брови, скользнув взглядом по старому знакомому. — Решил вернуться к старому образу, Румпель? — с насмешливой угрозой в голосе поинтересовалась ведьма. — Неужели и ты пришла защитить мою жёнушку от опасного Тёмного, вернувшегося в город? Мужчина издевательски хихикнул и опустил восторженный взгляд на Белль, всё это время крепко обнимавшую мужа. Она подняла голову и встретила его сверкающий в лихорадочном возбуждении взгляд. Замурлыкав что-то себе под нос, Тёмный энергично вскинул голову и снова посмотрел на посетителей лавки, широко и жестоко улыбаясь. — Дорогуши, ваша абсолютная, я бы сказал, патологическая неспособность к самостоятельной деятельности беспокоит меня. Должен признаться в своих самых искренних сомнениях, что вы вообще на что-то способны без управления и поддержки. В худшие дни вы приходите ко мне, чтобы обвинить во всех бедах и потребовать искупления, а в лучшие — с обвинениями в минувших бедах, разрешить которые вам так же помог я! Впрочем, об этом вы удивительно быстро забываете, словно ваша совесть — лишь тряпица, которую достаточно встряхнуть от скопившейся на ней пыли. Как ни посмотри, в радости или горести все дороги ведут вас ко мне, — он склонил голову набок, — Но что бы ни привело вас сюда сегодня, какой бы поиск истины или жажда подвига не руководили вами ныне – вон, — выразительно оскалился. — И советую начать привыкать к новой действительности. Пришло время платить по счетам. А если кому-то из вас придёт в голову перейти мне дорогу или попытаться использовать против меня Белль, — он вытянул голову и с упоением прорычал, — Я вырву ваши сердца, заставляя наблюдать, за смертью друг друга.