В пучине собственных чувств

      Всю прошлую ночь она не выходила из его головы. И сейчас, ранним утром, пока он ждал у её дома, из которого выскочил вчера, как ошпаренный, в поте лица. Неизвестность мучила его и не позволяла расслабиться. Очередной тяжёлый вздох оказался болезненнее предыдущего.       Айсаку прищурился от солнечного света, задрав голову к окнам квартиры, где Харуми во всю собиралась на работу.       И как она там? Лишь бы жива была, а остальное мелочи. Справится.       Он верил в неё. Надеялся.       Здравый рассудок — можно ли его было таковым считать? — чуть не отказал, когда Харуми вышла из дома и при виде Айсаку немного зависла. Он оглядел её с ног до головы: синяков, вроде, нет, цела и невредима. Отлично!       Взгляд магнитом притянулся к её губам: не думать!       Харуми, как и всегда, опустила глаза, будто почувствовала его состояние и уловила неприличные мысли, но быстро набралась духу и приблизилась.       — Доброе утро, господин Такаги, — выдавив из себя улыбку, сказала Харуми.       Нащупав твёрдую землю, Айсаку каким-то чудом выразился сдержанно:       — Хочется верить, что и правда доброе. С тобой всё нормально?       — Да, — робко ответила она и пошла в сторону кондитерской в сопровождении Айсаку.       — Ничего не болит? — в целях заглушить нервозность, Айсаку с ходу начал сыпать вопросами, и вполне уместными.       — Нет.       — А отчим вернулся вчера?       — Да.       — Не обижал?       — Нет. Не волнуйтесь вы так, всё хорошо, — второпях добавила она, пока Айсаку не успел вставить очередной вопрос.       Его чрезмерная навязчивость не поддавалась контролю, впрочем, она беспокоила его меньше всего. Вчерашняя картина в гостиной, приправленная напряжением, стояла перед глазами и пробирала до костей. Как у этого подонка Рюдзи только рука поднялась?! Но, главное, удалось предотвратить возможное преступление. Особо тяжкое или нет, не важно. Подумать страшно, что Рюдзи мог наворотить, не окажись там Айсаку.       Он от чистого сердца благодарил судьбу и свою интуицию за предоставленную возможность.       — Видок что-то не очень, — отметил Айсаку, пытаясь сквозь пелену рассмотреть чуть опухшее, вероятно, от слёз, лицо. — Ты хоть спала?       — У вас тоже, — в ответ глядела Харуми. — Я-то спала.       — Да и я, — как можно убедительнее врал Айсаку. Но от Харуми он отличался выносливостью и силой. Одна бессонная ночь — не страшно. А вот Харуми следовало позаботиться о своём здоровье, больше не издеваться так над собой, не плакать и не переживать из-за какого-то психопата.       — Не стоило приходить за мной, — сказала Харуми. — Будто вы нанялись в мои телохранители.       — Я хотел убедиться, что ты в порядке.       Она шумно вздохнула.       — Вы так быстро вчера убежали.       — Я не знал, что сказать твоей маме, какое придумать оправдание. Боялся всё испортить. Тебе лучше знать. Хотя, может, стоило остаться и всё обсудить с госпожой Кейко? Но с другой стороны… Ц, этот Рюдзи… пусть включит мозги уже. Дам ему шанс.       — А я ведь даже не поблагодарила вас! — Харуми намеренно убегала от мало приятного обсуждения. — Спасибо, что вовремя оказались там, — остановившись, она склонила голову к земле.       Даже неловко стало.       — Да не за что, — чтобы не позволить радости, возникшей на фоне её искренней благодарности, вырваться наружу, Айсаку произнёс эти слова слишком деловито. И сведённые брови подчеркивали важный образ влиятельного парня, каким он порой хотел выглядеть в глазах девушек.       — Вы всё слышали вчера? — с предельной осторожностью спросила Харуми.       — Да, — неохотно признался Айсаку. — Я ждал на улице, но ты долго не включала свет. Я начал беспокоиться, поднялся, а вы там ругаетесь. Да, знаю, что это неправильно и так нельзя, но разве у меня был выбор? А если бы он причинил тебе боль или… Ой, нет, даже думать не хочу, — как на духу выпалил Айсаку, воздержавшись от чересчур громких слов, чтобы не нагонять лишней суеты.       — Во всяком случае, спасибо ещё раз, но не стоит больше так вламываться, — тактично предупредила Харуми.       — Я, наверное, создаю тебе проблемы?       — Как бы вы их себе не создали! Ведь кто знает, что отчим может выкинуть. В ваш адрес, я имею в виду.       — А вот обо мне волноваться не надо, — заверил Айсаку.       Она посмотрела в его глаза с теплотой и грустью, задевающей за живое, и горько улыбнулась.       — Не могу.

***

      В этот же день, когда в кондитерскую заглянула Мико, Айсаку сообщил, что организовывает для их скромной компании отдых на горячем источнике с участием Шисуи, конечно же. И мероприятие обязательное. Таким образом он хотел отблагодарить девчонок за отличную работу и в большинстве затевал всё только ради них.       К тому же, физическая усталость для Айсаку была не настолько страшна, как моральное истощение и убийственная неизвестность. В особенности благодаря Харуми и её попытке его… поцеловать?       Одна из причин его тревожности и даже бессонницы последние несколько ночей — мысли о Харуми. Картина, как Харуми склоняется к его губам, закрыв свои прекрасные глаза, застелила разум Айсаку и, кажется, вообще не планировала покидать его. Как прочистить мозг и зажить прежней жизнью, Айсаку не представлял.       Ему бы спокойствие и беззаботность Харуми, которая будто обо всём на свете забыла. Хотя, скорее, просто делала вид. Затрагивать животрепещущую тему в коротких диалогах с ней было страшно до одури, да и бессмысленно. Ведь сначала надо подготовить почву, плавно подвести, чтоб получить удовлетворительный ответ. Это не рабочие дела обсуждать, где на раз-два. К тому же, на Харуми и так свалилась гора проблем, не стоит лишний раз тревожить её личными загонами.       И всё же одна приятная новость вернула в Айсаку признаки жизни: Цуёки вынужденно отказалась от посещения источника — Хокаге назначил её на миссию, как сказала Мико, заглянувшая в кондитерскую вечером двадцать седьмого. Как минимум, на одну головную боль меньше. Лишь бы после Цуёки не устроила разнос…       Айсаку снял небольшой дом на сутки рядом с источником, разделив счёт пополам с Шисуи. Последнему всё же удалось вырваться из рабочей рутины, предварительно завершив со всеми отчётами. С девчонками, на удивление, хлопот возникло ещё меньше.       Мико держала Харуми под руку, шагая впереди. Всех переполняла радость, оттого на душе у Айсаку отлегло — его до последнего сопровождало волнение по поводу и без.       Наконец, компания прибыла на место. Мико больше всех восхищалась живописностью природы уютного уголка.       — Я здесь впервые.       — А мы с Ирукой тут пару раз бывали, а так чаще всего ходим в бани Конохи, — с улыбкой делилась Харуми. — Он любит горячие источники, да и я тоже.       Айсаку покосился на неё. Ирука. Ну конечно, кто бы сомневался. Они же друзья. Они вдвоём ходили сюда или с кем-то? И чем же у них заканчивалось посещение бани? Он видел её распаренную в одном полотенце? А она его? Лишь бы они не видели друг друга без…       Айсаку почувствовал себя бессовестным извращенцем. Но ведь он своими собственными ушами слышал, что они…       — А вам, господин Такаги? — донёсся до него нежный голос как из глубокой пещеры.       — Ч-чего? — Спонтанно возникшие гнев и ревность перекрыли доступ кислороду в мозг. Айсаку отрешённо взглянул на Харуми.       — Вам нравятся источники? — она повторила вопрос.       — А, да. Нравятся, — наотмашь ответил он в попытке разобрать царящий в душе хаос, связанный не с кем-то там, а с его любимой подчинённой. Не в том смысле «любимой». Да и слово «починённая» теперь в этом контексте звучало слишком пошло. Дожили!       Радовало одно: Харуми и остальные не умеют читать чужие мысли.       Чтобы не казаться немногословным и заблудившимся в пространстве, он добавил:       — Но я на источниках почти не бываю.       — Вы слишком много работаете, — покачала головой Харуми.       — Приходится. Но мне это только в радость.       — Я тоже постоянно на работе, но и отдыхать иногда всё же нужно, — поделился мнением Шисуи.       Удивительно слышать от него подобные рассуждения: Учиха разве умеют расслабляться, отодвигая на второй план важные дела клана и деревни? Но, безусловно, не согласиться с ним невозможно.       Компанию встретил обслуживающий персонал. Одна из улыбчивых женщин пригласила их пройти в дом и пожелала хорошего отдыха.       Стандартное скромное убранство в гостиной и трёх комнатах, одну из которых заняли Мико с Харуми, а вторую — Шисуи с Айсаку. Всё просто, в традиционном японском стиле.       — Господин Даичи справится без помощников? — уточнила Мико, осматривая дом.       — Конечно. Волноваться не о чем, — убеждал Айсаку, параллельно размышляя, что же заказать на ужин. — В крайнем случае позовёт Рису на помощь. Это моя старшая кузина.       — Ну вот, а у меня нет братьев и сестёр, — с горечью призналась Харуми, следуя за Мико.       — У меня тоже, — поддержала Мико и прошла в маленькую комнату со шкафом на всю стену и небольшим диваном. — О, а вот это наша будет. Как тебе?       — Отлично, по-моему, — одобрила Харуми и, открыв шкаф, принялась раскладывать вещи на полку, пока Мико зависла у порога, задумавшись.       — Ну-ну, чего вы раскисли? Мы же сюда пришли отдыхать и отрываться по полной, — отчитывал Айсаку, вовсю предвкушая долгожданное погружение в горячую воду и посиделки в компании. — Так что вперёд! Чтоб я не видел, как вы грустите.       — Ну вот, придётся грустить только в женской бане, — подловила Мико и предотвратила попытку Айсаку, открывшего рот, что-либо возразить: — А кто будет подглядывать, костей не соберёт.       — С начальником так бесцеремонно разговаривают, ты смотри-ка на них. Распустились, — всплеснул руками Айсаку, захлёбываясь в возмущении. Аж забыл, что хотел сделать.       — Тут ты не начальник, — она безжалостно кинула аргумент прямо в его лицо. — И в случае чего, я за себя не отвечаю.       Мико напоминала ему лису: проворную, наглую и хитрую. И, главное, цвет волос подходящий.       — Да ладно, ладно, как будто кто-то собирался, в самом деле, — Айсаку немного обиделся на её беспочвенные обвинения. — Ты за кого нас принимаешь-то?       — Моя задача — предупредить. — Мико перевела внимание на Шисуи и добавила: — Ты всё слышал: я его предупредила. И тебя заодно. — Её глаза зловеще сверкнули, а на губах мелькнула хитрая ухмылка.       — Нет, а причём тут я вообще? — в спешке высказался Шисуи перед закрывающейся сёдзи.       — Увидимся позже, — добавила Мико и задвинула дверь.       Ох уж эти девчонки! Хлопот с ними невпроворот.       Обменявшись вопросительными взглядами, Айсаку и Шисуи направились в свою комнату и, завершив все первостепенно важные дела, вскоре посетили источник, где провели невесть сколько времени. Казалось, в горячей воде даже кости плавятся и растекаются. Пар нешуточно обжигал кожу и, проникая внутрь, достигал всех органов и потихоньку сводил с ума. Мышцы неистово ныли, отказавшись работать. Даже у губ отнялись остатки сил — не в состоянии шевельнуться.       Пока всё тело ежедневно в тонусе и движении, ты привыкаешь. Но стоит позволить ему всецело разгрузиться и снять напряжение, оно взвывает от боли и буквально молит о пощаде.       Сидящий рядом Шисуи тоже молчал. Закрытые глаза и откинутая голова символизировали полное расслабление.       По ту сторону высокой перегородки, разделяющей мужскую и женскую бани, послышался лепет Мико и Харуми. Нет, сюда их точно не надо. Без их активного порхания и болтовни прекрасно. Не стоит нарушать мужскую идиллию. Что уж говорить о подглядываниях или, более того, — о возможном сексе, когда даже пальцы шевелиться не хотят? Но, на счастье Айсаку, заниматься им было не с кем. Пусть разряды от Харуми продолжают прилетать, он всё равно не тронет её. Хотя, по правде, был бы не против хоть одним глазком взглянуть на неё сейчас. Но это невозможно. Следует оставить откровенно-бурные фантазии и угомониться хотя бы потому, что из-за них тело снова улавливает волну напряжения и, волей-не волей, настраивается на неё.       Не поддаваясь уговорам лени и влекущему желанию лежать и не двигаться после водных процедур, довольный Айсаку надел штаны и отправился на разведку. В девичьей комнате отдыхала только Харуми, а Мико, похоже, ушла по своим делам. Отличный повод поболтать с Харуми вне кондитерской в тесной компании, хоть и до сих пор волнение не отпускало. Но кто, если не он?       — Ну как, понравилось в бане? — спросил Айсаку, просочившись в комнату.       Он закрыл за собой сёдзи, в то время как сидящая на диванчике Харуми зевнула, накрыв лицо ладонью, а потому не сразу заметила его появление.       — Да, отлично. — Она, наконец, обратила на Айсаку внимание и с ужасом воскликнула: — Вы что тут делаете в таком виде?!       Застыв на месте, он бросил вопросительный взгляд на свою грудь.       — А что, никогда не видела обнажённый мужской торс?       — Ну, хоть не без штанов… — прикрывая рот рукой, пробубнила Харуми, явно не желая быть услышанной.       — Чего ты там говоришь?       Айсаку прошёл и пристроился рядом, а Харуми, протирая глаза, чуть отодвинулась.       — Да ничего. Вы соблазнять меня пришли? — робко, но с интересом она изучила его подтянутую фигуру и отвернулась. — А не боитесь?       — А чего мне бояться? — Айсаку увлечённо рассматривал её профиль. — Тебя?       — Может, и меня… — тихо предположила она.       — Ты безобидная.       После услышанных слов Харуми вернула Айсаку своё драгоценное внимание.       — Вы делаете поспешные выводы.       — Ну да, точно. Мы же здесь только вдвоём, как тогда, у тебя дома. В темноте, — произнося эти слова слишком сладко и эротично, Айсаку играл с огнём, как маленький непослушный ребёнок. Он ни на секунду предположить не мог, что испытывает Харуми и на что вообще может быть способна в критической ситуации, особенно интимного характера. Намеренная провокация — не самое лучшее оружие, но Айсаку плохо контролировал свои желания. Видимо, пар из головы ещё не выветрился.       Лицо Харуми превратилось в большой красный помидор. Ощущение, что она вот-вот взорвётся и устроит ему трёпку.       Но инстинкта самосохранения рядом с этой девушкой в нём осталось ровно столько, сколько здравого смысла.       Умиляясь её новым образом, Айсаку с удовольствием напомнил о несостоявшемся поцелуе:       — У меня отличное зрение, между прочим.       — Да, а ещё слух, — Харуми чётко читала знаки и не упустила шанса послать ответочку.       Это невинное, на первый взгляд, создание, оказавшись в сетях собеседника, будет противостоять до последнего, при том не пытаясь обидеть или унизить его. С Харуми не заскучаешь. И во многом благодаря ей, их диалог и все вытекающие превращались в увлекательный квест.       — Верно. Ты и Ирука… — таинственным голосом протянул Айсаку. — Не думал, что вы встречались.       Он мужественно терпел и сдерживался пять мучительно тянущихся дней! И вот, наконец, наступило это прекрасное мгновение, когда можно скинуть с себя груз неизвестности.       — Встречались? Нет конечно.       Он подался к ней и прищурился, чем, на удивление, не оттолкнул её.       — Разве вы не собирались пожениться?       — Ну, вообще-то, это вас не должно волновать, — она вынужденно дала отпор, глядя прямо в глаза. Вроде не грубо, но всё же легонько задело.       — Почему нет?       — Встречный вопрос: а почему да?       — Потому что… — Айсаку завис на несколько секунд, подбирая адекватный ответ. — Ты же работаешь у меня. А вдруг решишь выйти за него замуж, родишь ребёнка, где я потом найду такого хорошего работника, как ты?       И только после он осознал, какую глупость сморозил. Сбитая с толку Харуми следила за меняющимся выражением лица и задумчиво произнесла:       — А вот это маловероятно.       — Почему?       — Потому что мы с Ирукой просто друзья. А вот мы с вами, — она села чуть ближе, — даже не друзья.       Но ведь, по большому счёту, ничего не мешает ими стать.       — Ты могла бы обращаться ко мне формально только на работе. Можешь начать прямо сейчас называть меня просто по имени, — взяв на себя ответственность за их отношения, предложил Айсаку. — Как обычно говорят: давай перейдём на «ты».       Он ясно видел, как удивление на её лице уступает растерянности.       — Вот уж нет, спасибо. Мне и так хорошо.       — А, ты предпочитаешь сразу делать более серьёзные шаги? Без лирических отступлений?       Очередная отсылка к недо-поцелую, вероятно, окончательно вывела Харуми из равновесия, потому она поторопилась перевести тему:       — Что мы всё обо мне? Расскажите лучше о себе что-нибудь.       — Например?       — Насколько вы близки с Ирукой?       — Ц, какая любопытная.       — У вас учусь. — Пропустив очередной зевок, она посмотрела в ответ с непробиваемой настойчивостью. — Так что, мне у него спросить, или всё же вы сами расскажете?       Ошеломлённый неожиданным поворотом событий, Айсаку вскинул бровь.       — Шантажируешь меня?       Губы Харуми растянулись в елейной улыбке. Вот же! Только и держись, чтоб её обаяние с ног не сбило. Вместо разговоров, тем более об Ируке, лучше всего попытать счастье с поцелуем снова. Вдруг на этот раз получится? Однако решение одолеть пыл и не спровоцировать их обоих на тот самый поцелуй пришло внезапно и очень вовремя. Показавшийся на горизонте шанс «отключить режим дурака» Айсаку ухватил сразу же. В противном случае, все возможные последствия безобидного поцелуя станут необратимыми.       Айсаку пораскинул мозгами, вытащил на поверхность события, в которые не стыдно просвещать, и постарался сформулировать их кратко и понятно.       — Да что там рассказывать… Мы всего лишь учились вместе. И мы с ним совершенно не похожи, — акцентировал Айсаку. — По правде говоря, я никогда не думал, что мы могли бы подружиться. У меня была своя компания и определённые цели. Жизнь прямо кипела, — делился он. — У меня было стремление учиться, чтоб стать лучше всех. Ирука же всегда отличался своими шалостями. Ох, и попадало же ему… Что он только не вытворял…       — О да-а.       Её вялая усмешка и слипающиеся глаза не проскользнули мимо Айсаку. Харуми слишком утомилась и даже оперлась на его руку. Её близость возвращала неутолимую жажду.       — Ты устала, — констатировал он, игнорируя сигналы своего тела.       — Нет-нет, продолжайте. Я слушаю, — сказала Харуми и следом закрыла глаза.       Покачав головой, Айсаку погрузился в светлые студенческие дни.       — Ну так во-о-от, мы не дружили с ним, в общем. Я не обращал внимания на посторонние вещи, был сосредоточен на тренировках и учёбе. Ирука даже в какой-то момент хотел меня догнать, пытался набиться в соперники, но мне это было не интересно. Я ещё и время распределял так, что его в принципе не оставалось на глупости. А ещё я как-то ведь успевал помогать маме, любил готовить с ней. И с отцом. Мне кажется, что раньше мы всё успевали, не то, что сейчас. Время ускорилось, что ли?.. А потом я ещё кузинам готовил, когда они жили с нами. Их отец погиб на войне, и мать потом тоже погибла. Они обе старше меня, но готовить любила только Риса. А вот Харука обленилась до ужаса, потому что привыкла, что сестра всё делает для неё, заботится о ней. Ну, это когда они первое время без родителей жили. И, когда уже они к нам переехали, мне с ними было весело, причём во всех смыслах этого слова. Вроде старшие, с мозгами должны быть, а иногда такое выкидывали… Хоть стой, хоть падай. А сейчас они обе замуж повыскакивали. Повзрослели! моськи. Поэтому почти не видимся. Эх, да-а, было классное время, хоть и непростое. Мама умерла незадолго после того, как я получил звание чунин, в четырнадцать. Но, как ты понимаешь, женским вниманием я не был обделён. Отцу тяжело было с нами тремя, наверное. Особенно с непоседливой Харукой. Во многом благодаря ему я стал кондитером, он меня почти всему и научил. Мама тоже, конечно, внесла свою лепту, — унывал Айсаку, думая, насколько сильно скучает по ней и её заводному характеру. Лучшая женщина на свете.       Вернуться бы ненадолго в те золотые годы, побыть с семьёй, хотя о чём речь: ему самому уже пора задуматься о своей, но он не понимал, хочет ли вообще связывать свою судьбу с девушкой. Встречаться, конечно, можно, но жениться… Нет, Цуёки будет всегда стоять на пути, как непреодолимая гора, и не позволит ему познать счастье в любом виде, а уж тем более создать семью. Он не понимал, испытывает ли к ней хоть какие-то светлые чувства. Эта самая «любовь» всё больше походила на фальшь и самообман, особенно в последнее время.       Неизвестность и страх постепенно разрушали веру в светлое будущее. И сейчас, как никогда, хотелось лишь плыть по течению в расслабленном состоянии, забыв о насущных проблемах.       Он смерил затуманенным взглядом Харуми, уснувшую на его плече. Он настолько увлёкся, что упустил момент, когда она приложила голову. Даже не почувствовал.       Присматривать за ней, находясь рядом, наслаждаться робкой улыбкой и наполненным добротой взглядом — подарок судьбы или наказание?       Позволять Харуми господствовать в его разуме — не самая лучшая затея, хоть и, как оказалось, слишком приятная. Он и не вспомнил бы, когда в последний раз с ним такое случалось, и случалось ли вообще.       Харуми появилась в его отчасти бессмысленной жизни как рассвет, дарующий надежду, но не свободу. И только по вине Цуёки. Или всё же по его собственной? Не поддайся он слабости после смерти Йори, возможно, не оказался бы в затруднительном положении. И не втянул бы Харуми в эту заварушку.       Айсаку заботливо провёл по её волнистым мягким волосам и прошептал:       — Тебе ведь так не удобно.       Он аккуратно поднял Харуми на руки, стараясь не нарушить её наверняка приятный сон. И что она всё спорила с ним из-за своей фигуры? Не тяжёлая же совсем. Не светится от худобы, с округлыми бёдрами, небольшой грудью и, главное, с прелестными щёчками — одним словом, в отличной физической форме. Его идеал. Айсаку мотнул головой, надеясь, что повторно не накроет.       Он с неким сожалением уложил Харуми на футон, настроившись горестно вздыхать, охраняя её покой на расстоянии, но план действий провалился мгновенно: Харуми неожиданно обхватила его шею и потянула на себя.       Глаза Айсаку округлились, как две монеты, и увеличились ещё, когда он уловил еле разборчивое «Не уходи». Видимо, зависает между сном и явью, соответственно, потом вряд ли что-то вспомнит.       Поддавшись губительной слабости, Айсаку лёг поудобнее и прижал Харуми к груди, где сердце прыгало, как ошалелое. Он ничуть не сомневался, что, разделив с ней постель однажды, не захочет уходить, оставлять в одиночестве. И речь не только о сексе.       Её лёгкое дыхание щекотало кожу.       — Так я точно не перестану думать о тебе, — будучи уверенным, что она не услышит, Айсаку делился наболевшим. — Я веду себя как идиот, да? Если честно, мне с тобой очень хорошо. Настолько, что и отпускать не хочется даже. Только вот тебе ни к чему такой неудачник. Я не хочу, чтоб ты страдала из-за меня. Я тебя не достоин.       Он поцеловал её макушку и прижал к себе плотнее, не переставая заботливо гладить по голове, как маленькую беззащитную девочку. Впрочем, она такой для него и являлась. На душе стало пакостно от наказания судьбы и бессилия. Проглотив комок горечи, Айсаку зарылся носом в её волосы, источающие цветочный аромат.       — Можно я побуду рядом ещё немного? Чуть-чуть совсем. Просто полежу с тобой и всё. А потом отпущу.       Он настолько погрузился в недомогания, что не услышал, как тихонько приоткрылась сёдзи и тут же закрылась.       — Что они делают? — любопытство Шисуи зашкаливало, потому как ничего не удалось рассмотреть — Мико обломала.       — Харуми спит. Айсаку рядом, — просветила она, зная теперь ровно столько, сколько и Шисуи.       — Тогда, раз они заняли вашу комнату, пошли в на… — не закончил он, встретившись с укоризненным взглядом.       Её указательный палец примкнул к его губам, о которых, по правде, Мико грезила с того самого вечера в её доме.       — Тс.       Получив лёгкий поцелуй в щёку, Шисуи последовал за Мико, потянувшей его за руку.