Owl in the City

      Казуки безобразно опаздывал. Он мысленно уговаривал светофоры переключаться быстрее, водителей, тащившихся с ним в утренней тянучке, быть расторопнее, а время течь медленнее, но, разумеется, ничего не помогало. Оставалось только тихо шептать проклятия, а заодно мечтать, что босс на работу явится позже него самого. Впрочем, надеяться на это было бессмысленно – начальник Казуки, Масахито Коджима, которого в отделе все почему-то называли просто Бё, всегда приходил вовремя, если даже не раньше официального начала рабочего дня.       – Все этот рыжий мудак, – сквозь зубы процедил Казуки. "Рыжим мудаком" в трудные моменты жизни Казуки величал своего друга Леду. Именно тот был виноват в том, что Казуки вчера напился, вернулся домой черт знает в котором часу, а сегодня не услышал будильник и проспал.       – Тебе надо расслабиться, друг мой, – смеялся в трубку накануне его приятель. – От одного твоего голоса тошно. Могу себе представить, как ты сейчас выглядишь. И Казуки позволил себе расслабиться, потому что выглядел он действительно на редкость паршиво.       Виной тому, естественно, была работа – последние две недели выдались горячими.       Казуки уже два года работал в отделе расследования убийств, но до сих пор считался среди коллег новичком. Это обижало и задевало Казуки, как и то, что он постоянно оставался в тени своего старшего напарника Юуто. Юуто, который, надо заметить, проработал ненамного дольше, но почему-то на всех производил благоприятное впечатление.       "Это потому что он просто умнее тебя", - подсказал Казуки ехидный внутренний голос. Спорить с этим было глупо – если на счету Юуто и были нераскрытые дела, то лишь потому, что они являлись откровенно тупиковыми.       А потом в жизни Казуки произошел ряд перемен.       Первой и наиболее важной стал уход его девушки: Наоми собрала вещи, заявила, что больше не намерена это терпеть, и ушла, хлопнув дверью.       Как и положено, Казуки напился, явился к ней с цветами и извинениями, получил отказ и на следующий день напился снова. Он изо всех сил старался вернуть Наоми, но ответ получал один и тот же: "У тебя есть любимая работа, пусть она с тобой и живет, и трахается". Порой Наоми становилась резковатой в выражениях – обычно когда злилась особенно сильно. Казуки сделал вывод, что девушка зла не на шутку, и решил переждать немного. Однако, как оказалось, не так важна была для него Наоми – еще через неделю он почти перестал вспоминать о ней, потому как на работе закрутилось нечто невообразимое.       Ровно две недели назад в понедельник вечером, когда Казуки уже собирался домой, поступил звонок – в Икебукуро был найден труп.       Изао Ямада – мужчина сорока двух лет, человек ничем не примечательный и неинтересный, работавший продавцом в крохотном комбини, нашел свою смерть в глухом переулке за два квартала от места работы.       Казуки видел место преступления своими глазами. Убитый лежал на земле в очень странной позе – мысленно Казуки назвал ее неестественной, но тут же понял, что для мертвеца она была более чем нормальной. И именно в этом и заключалась ненормальность ситуации. Убийца Изао Ямады уложил его ровно, вытянул в струнку ноги и сложил кисти рук на груди, как будто покойник уже был в гробу. Веки его были опущены, и если бы не лужа почерневшей крови вокруг, можно было бы подумать, что тот просто прилег вздремнуть.       Такого странного места преступления Казуки еще не видел.       – Что это? – вырвал его из размышлений голос Юуто, и Казуки оглянулся. Его напарник указывал пальцем на какую-то скомканную тряпку, валявшуюся рядом, на которую Казуки до этого даже не взглянул.       – Это простыня, тело было накрыто ею, – пояснил один из патрульных.       – Кто накрыл тело? – нахмурился Юуто.       – Неизвестно. Его нашли таким.       – Тело нашли накрытым простыней? – еще больше изумился Юуто.       – Да, именно.       Труп обнаружила престарелая жительница соседнего дома. Заикавшаяся от ужаса пожилая женщина рассказала, как шла домой после прогулки с собакой, и та, рванув поводок, бросилась в сторону. Тут-то женщина и увидела непонятный предмет, накрытый белой, испятнанной кровью тканью. Любопытство пересилило плохое предчувствие, и женщина, прежде чем вызвать полицию, заглянула под простыню.       Когда прибыли полицейские, та была бледна как мел, и ее нижняя челюсть мелко подрагивала.       Экспертиза пролила удивительно мало света на это дело. Патологоанатомы установили, что Изао Ямада был убит одним точным ударом в шею острым предметом, предположительно кухонным ножом, который так и не удалось найти. Смерть наступила мгновенно, и странные, пускай на первый взгляд и безобидные, манипуляции над телом убийца проделал, когда мужчина был уже мертв.       Простыня оказалась новехонькой, только из упаковки – абсолютно белая, без каких-либо опознавательных признаков, она могла быть купленной где угодно, в том числе в интернет-магазине.       Также удалось выяснить, что убийца являлся правшой невысокого роста – от метра шестидесяти до метра семидесяти. Кроме того, удар был сильным, из чего судмедэксперты сделали предположение, что нанес его мужчина. Или очень крепкая женщина.       В медицинском заключении Казуки не обнаружил ничего полезного: следов борьбы не было, убийца стоял лицом к убитому, однако все произошло очень быстро, и не факт, что Изао Ямада знал нападавшего – тот мог просто спрашивать, который час, перед тем как ударить.       В заключении фигурировали еще некоторые мелочи, вроде того, что у погибшего был цирроз печени и еще какие-то заурядные болячки, следы чернил на руках и прочая ничего не значащая ерунда.       – Короче, экспертиза нам нихера не помогла, – хмуро подытожил Юуто и принялся за дело, распределив обязанности между собой и Казуки.       Юуто больше любил деятельную работу с людьми – он опрашивал соседей, коллег, знакомых. Казуки же досталась архивная тянучка, как ее называли в отделе: поиск информации, пересмотр документов, просмотр страниц покойного в соцсетях и прочее. За две недели Казуки перетряхнул всю личную жизнь Изао Ямады, хотя трясти оказалось, по сути, нечего. Тот был не женат, жил одиноко, если не считать двух котов, из дома выходил только на работу, выходные предпочитал проводить дома в компании игровой консоли. И даже в отпуск не ездил.       – Возможно, это было местью, – на третий день суматошного расследования негромко произнес Юуто, когда они вдвоем с Казуки снова засиделись до ночи. – Иначе как объяснить, что тело уложили аккуратно и прикрыли простыней? Будто… стыдясь.       – Стыдясь? – переспросил удивленный Казуки.       – Я могу ошибаться, но это первое, что пришло мне на ум, - вздохнул Юуто, мучивший в руках уже, наверное, сотый стаканчик кофе за сегодня. – Посуди сам. Неприметного продавца убивают. Кошелек, часы, телефон остаются при нем. Вывод какой? Скорей всего, мотивы убийцы были личными, быть может, это месть, наказание… Но так как убийца знал покойного, он накрыл тело. Может, его коробило от того, что каждый случайный прохожий станет смотреть на труп.       Предположение Юуто имело право на жизнь, и они начали его прорабатывать. Чего никто не ожидал, так это что полицейские снова упрутся носом в тупик. В жизни Изао Ямады не было ничего. Совсем ничего – пусто и глухо. Таким людям не за что мстить.       – Может, он натворил что-то в молодости? – робко предположил Казуки, который очень старался внести свою лепту в расследование.       Юуто согласился, что такое вполне возможно, и они перелопатили прошлое Ямады. Но увы, юность покойного была такой же серой, как и его нынешняя жизнь. Родители давно умерли, вроде бы была какая-то возлюбленная, но куда она делась, никто не знал – соседи лишь припоминали, что лет шесть назад к нему захаживала какая-то девушка. Имени ее не знали, на вопрос "как выглядела?", соседи отвечали просто – обыкновенная.       Юуто усадил Казуки смотреть съемку с камер наблюдения комбини. Казуки мужественно пересмотрел видео за последние пять дней и заметил девушку, которая серьезно поругалась с Изао Ямадой в день его смерти. Видео было цветным, но очень тусклым, к тому же без звука. Рассмотреть лица покупателей в комбини было практически невозможно, но девушку все же нашли. У единственной потенциальной подозреваемой было на время убийства железное алиби – она отмечала день рождения с толпой друзей, ее видело двадцать человек гостей и еще весь персонал ресторана, где проходило празднество. На вопрос, что стало причиной конфликта с пострадавшим, девушка ответила, что она просто была не в духе и начала скандалить из-за того, что на банке детского питания заканчивался срок годности.       – И что вам ответил Ямада-сан? – спросил ее Казуки.       – Извинялся, конечно, – пожала плечами девушка и тут же нахмурилась: - А что, собственно, случилось?       Казуки только вздохнул. За последнее время ему осточертело объяснять, что случилось.       После того, как все идеи исчерпали себя, Казуки еще раз пересмотрел видео с камер наблюдения. Записи хранились только пять дней, после этого удалялись. Казуки столько раз смотрел их, что ему уже примелькались все покупатели. Их было очень много – сотни, если не тысячи. Просмотр видео не дал ничего, однако Казуки с тупым упорством продолжал крутить его. Они зашли в тупик в своем расследовании и не знали, что делать.       И именно в этот момент в воскресение, которое Казуки планировал провести снова на работе, появился Леда.       – Чувак, да ты издеваешься? – протянул он, когда Казуки пришел на встречу. – В гроб краше кладут!       Леда был его одноклассником – дружба, проверенная временем, самая ценная дружба. Когда-то Леда пробовал стать музыкантом, но у него не получилось, и он не придумал ничего лучше, как продвигать другие группы. Новых подопечных Леды звали "CrazyBaby", что в другой ситуации вызвало бы у Казуки искреннее веселье, и тот прожужжал все уши о том, какой самородок ему попался.       – Сам-то чего стремный такой? – спросил его Леда, когда в расход пошла вторая бутылка, а бармен за стойкой начал двоиться перед глазами.       – Спасибо, что вспомнил и обо мне, – беззлобно усмехнулся Казуки. – Лучше поздно, чем еще позже.       – Ой, да ладно, – отмахнулся Леда. – Просто моя работа интересней твоей, вот и слушать о ней приятней. Что стряслось-то?       Леде Казуки мог рассказать все что угодно. Несмотря на свой легкий нрав, секреты друг умел хранить, даже секреты следствия. Конечно, вдаваться в подробности Казуки не стал, просто поделился, как сложно искать врагов у человека, который был одиночкой при жизни.       – Раз у него никого не было, значит, и убийца с его жизнью никак не связан, - убежденно заявил Леда.       – То есть? – не понял Казуки. Его язык заплетался, а говорить о работе совсем не хотелось.       – Раз у него в жизни было глухо, значит, и убил его кто-то, с этой жизнью не связанный, - если бы глаза Леды не блестели так пьяно, его слова прозвучали бы веско.       Казуки тогда подумал, что большей глупости в жизни своей не слышал, но почему-то фраза, брошенная его другом, засела иглой в голове и теперь напоминала о себе.       Проснувшись утром понедельника, Казуки не вспомнил о том, что говорил его друг. Бегая из комнаты в ванную и из ванной на кухню, Казуки от души проклинал Леду за вчерашнюю попойку. При этом он, конечно, понимал, что ругать надо себя, но ненавидеть Леду было куда приятнее.       Когда старенький ниссан Казуки въезжал на парковку полицейского участка, часы показывали пятнадцать минут девятого. Так сильно Казуки не опаздывал за все два года, что работал здесь.

***

      Как ни странно, выговор Казуки не получил: Бё пришел на работу раньше, но как будто и не заметил его проступка, хотя с опозданиями в отделе было строго.       – Что это главный такой озабоченный? – спросил Казуки у Юуто, который в этот момент наводил порядок на столе.       – Понятия не имею, – отозвался его старший напарник.       Уборку на своем рабочем месте тот начинал всегда, когда хотел сосредоточиться и подумать. Это означало, что Юуто лучше не трогать и не мешать. Напарник Казуки в последние дни ходил мрачнее тучи: Юуто явно не знал, что еще можно сделать с убийством Изао Ямады, и это его угнетало.       В этот день озарение на него не снизошло – он велел Казуки еще раз пересмотреть все документы и фотографии, найденные в доме Ямады: вдруг что-то пропустили. Этим Казуки и занимался покорно до самого вечера, но так и не преуспел. Казуки думал, что в глубине души Юуто понимал, насколько бесполезен этот труд. Просто надо было делать хоть что-то до того, как они признают поражение и пойдут к Бё с отчетом о том, что раскрыть преступление не представляется возможным.       – Может, это псих какой-то? – предположил Джин, приятель Казуки, когда они вышли на перекур.       Джин был совсем немного старше Казуки, он тоже недавно пришел в отдел и сейчас занимался какой-то банальной поножовщиной в клубе – дело было ясное и прозрачное, следовало лишь все оформить по закону. Казуки невольно завидовал приятелю, в этот момент он охотно променял бы свою интересную работу на скучную, но не такую безнадежную.       – Псих? – устало переспросил Казуки. Голова раскалывалась после вчерашних возлияний, и даже антипохмельная таблетка, прежде всегда выручавшая, почему-то не помогла.       – Ну а какой нормальный будет раскладывать мертвеца на тротуаре, будто уже начинаются похороны? – хмыкнул Джин.       – У психа тоже должны быть мотивы, – заметил на это Казуки.       Джин в ответ пожал плечами и весело улыбнулся, тут же меняя тему:       – Видел, в канцелярии с сегодняшнего дня новенькая работает? Очень красивая, - на последней фразе Джин сделал вполне определенное движение возле собственной груди, показывая, в каком именно месте та была красива.       Казуки не успел ответить: телефон завибрировал, возвещая о новом входящем сообщении. Извинившись, он вытащил его из кармана.       "Ну что, ты все еще жив?" – спрашивал его Леда.       Набирая ответ, Казуки взял себе на заметку переименовать в телефонной книге Леду в "козла последнего".       "Не дождешься", - лаконично ответил он.       "А помнишь что-нибудь?" – не сдавался Леда, и хотя Казуки не мог видеть его лица, он не сомневался, что тот улыбался как последняя сволочь.       – Я пойду, Казу, догоняй, – махнул ему Джин, выбрасывая окурок, и Казуки кивнул в ответ.       "Ты танцевал голый на столе. Пирсинг сосков тебе очень идет", – Леда, не дожидаясь ответа, прислал следующее сообщение.       "Нет у меня там пирсинга", – невольно поддался на провокацию Казуки.       "А жаль. Тебе пошло бы", – следующее сообщение сопровождало несколько смайликов.       "Да иди ты", - от души ответил Казуки, хотя сам вдруг улыбнулся.       "Ты такой злой, потому что у тебя пирсинга сосков нет", - не обиделся его друг.       Леде повезло, ему не надо было искать мстительного психа, прикончившего незаметного продавца. Леда, наверное, вообще недавно проснулся.       Выходя из курилки, Казуки поглядел на часы: до конца рабочего дня оставалась пара часов, и сегодня Казуки не видел смысла задерживаться – все равно было непонятно, чем себя занять. Разве что Юуто осенила идея…       – Где тебя носит, Казу?! – помощница главного, симпатичная Аямэ, едва не сбила его с ног.       – Что такое? – Казуки мгновенно напрягся: если его искал сам Бё, ничем хорошим это ему, Казуки, не грозило.       – Еще одно убийство! Наши уже выехали! – Аямэ даже задыхалась немного, как будто до этого бежала, и Казуки не стал выяснять подробности, со всех ног припустив по коридору.       Бё стоял возле тела и курил уже вторую по счету сигарету. Несмотря на свой относительно невысокий рост, тщедушное телосложение и немного ссутуленные плечи, начальник всегда вызывал у Казуки трепет – да и не только у него. Возможно, у Бё была какая-то особенная аура, а может, дело было в его неестественно черных глазах и пронзительном взгляде, пробиравшем до костей. Глядя в эти глаза, хотелось сознаться сразу во всем – даже в том, чего не совершал.       Когда-то давно Казуки случайно подслушал разговор двух девушек-коллег, которые, шепчась и хихикая, обсуждали, какие же у Бё потрясающе красивые глаза. При следующем разговоре Казуки решил приглядеться внимательней и уставился в эти самые глаза, за что Бё так на него зыркнул, что Казуки позабыл, о чем вообще говорить хотел.       Одним словом, Бё вызывал у Казуки противоречивые чувства, начальник одновременно и нравился и не нравился ему. Однако одно было известно всем без исключения: Бё был профессионалом в своем деле – иначе на подобную должность в таком молодом возрасте не попадешь.       – Что скажешь? – хриплый голос Бё вырвал из размышлений Казуки, который стоял рядом и переминался с ноги на ногу.       – Серия, мать ее, – глухо отозвался Юуто, сидевший на корточках возле покойника. – Кто бы мог подумать…       От его слов у Казуки по спине побежали мурашки. Серия, то есть серийный убийца – с таким Казуки еще не приходилось сталкиваться. Это было одновременно пугающе и волнительно.       – Может, подражает кто-то? – Бё поморщился так откровенно, что у Казуки не возникло сомнений: меньше всего тому хотелось разбираться с маньяком.       – Экспертиза покажет, – невесело усмехнулся Юуто. – Но я уверен.       Бё тяжело вздохнул и глубоко затянулся, выкуривая сигарету до самого фильтра.       Казуки тоже внимательно разглядывал труп, пускай вокруг суетилась толпа его коллег постарше, которые явно больше в этом понимали.       Парень, на вид лет двадцати или двадцати пяти, лежал ровно со сложенными на груди руками. Веки были опущены, тело накрывала простыня – кровь на ней еще даже не потемнела. Обнаружил труп уборщик соседней раменной: он вышел через черный ход и увидел мертвого, накрытого окровавленной простыней. Рассматривать находку уборщик не стал, в полицию позвонили сразу.       – Смерть наступила около часа назад. Удар нанесен острым предметом, предположительно ножом, в шею с левой стороны, - отчитывалась немолодая судмедэксперт. – Документов, чтобы установить личность, у потерпевшего с собой не было. Кошелек и телефон во внутреннем кармане. Остальное после вскрытия, но навскидку…       – Это сделал тот же человек, – хмуро перебил патологоанатома Бё, даже не спрашивая, а утверждая.       – Да, - чуть помедлив, кивнула та. – Я думаю, это он же.       Бё явно хотел сплюнуть, но удержался. Юуто, подошедший ближе и с мрачным выражением лица наблюдавший, как грузят в карету скорой труп, выглядел тоже крайне недовольным.       – Завтра утром мне на стол отчет о том, что удалось выяснить, – после недолгой паузы произнес Бё, глядя прямо перед собой своими жуткими глазами.       – Разумеется, – кивнул Юуто, а Казуки про себя отметил, что домой теперь попадет нескоро.       – Все это очень серьезно. Хочу, чтобы ты это понимал, – медленно Бё повернулся к напарнику Казуки, но тот даже глаз не отвел, только кивнул с холодной решимостью.       – Это все меняет, Коджима-сан, мы искали совсем не в том направлении. По сути, мы зашли в тупик, но теперь ясно, что у убийцы были какие-то совсем иные мотивы. Не те, что мы предполагали.       – Вот и разберитесь с этим, – Бё перевел взгляд с Юуто на Казуки, и тот поежился.       – Будет сделано, – Юуто ответил так твердо и уверенно, словно уже знал, как следует поступать дальше.       А Казуки не имел ни малейшего представления, что делать. Ему еще никогда не доводилось ловить маньяков. Из курса лекций в университете он помнил, что этот вопрос тщательно разбирался и обсуждался, но теперь Казуки вряд ли мог воссоздать в памяти содержание своих конспектов. Он подумать не мог, что однажды доведется ловить психопата – прежде казалось, что такое бывает только в кино.

***

      Казуки освободился, когда время перевалило за полночь. Весь вечер и часть ночи они с Юуто разбирали в срочном порядке заключение судмедэкспертов, устанавливали личность второго потерпевшего и расписывали план действий на ближайшие дни – обо всем этом утром следовало отчитаться начальству.       Убитого парня звали Масао Накано – Казуки заметил его длинные волосы и многочисленный пирсинг на лице и в ушах, еще когда рассматривал место преступления. И первое, о чем он подумал, когда немного пришел в себя и осознал случившееся, – до чего же непохожими были первая и вторая жертвы.       Вскрытие дало примерно тот же результат, что и в прошлый раз: с высокой степенью вероятности убийство совершил один и тот же человек, до того идентичным был почерк преступления. Вот только Масао Накано ничем не походил на своего предшественника. Ему было всего двадцать два, он играл в какой-то рок-группе средней паршивости – как их называл Леда, куда больший специалист в музыкальных вопросах, чем Казуки. Кроме того, Накано был героиновым наркоманом, причем уже достаточно долго.       – Он бы все равно не протянул и полугода – дозы в последнее время были огромными, – устно добавила к официальному заключению Араи-сан, дежурный патологоанатом.       – Охрененные новости, – подытожил прочитанное заключение Юуто. – Что нам теперь с этим делать?       – В смысле? – растерялся Казуки.       – В смысле, что общего у Ямады и Накано? Что могло связывать сраного продавца и нарка рок-звезду? Они же разные нахрен!       – Ну… - Казуки замялся. – Они оба мужчины.       – Вот разве что, – вздохнул Юуто и устало потер покрасневшие от усталости глаза.       План действий на ближайшее время оказался прост: узнать как можно больше о второй жертве, постараться найти свидетелей и – совсем призрачное – поискать связь между первым и вторым погибшими.       На этом Юуто и Казуки попрощались: на парковке Казуки пошел в одну сторону, а Юуто в другую. Их машины оставались последними здесь. Юуто замешкался, и Казуки выехал первым, сворачивая на ярко освещенный проспект.       Водить Казуки не любил и машину себе никогда не приобрел бы, но его двоюродный брат покупал новую, а старенький ниссан просто подарил младшему. Казуки подумал недолго и начал ездить, хотя машина порой причиняла больше неудобств, чем приносила пользы. Парковочное место требовало круглой суммы каждый месяц, да и добираться в утренних пробках на работу было утомительно.       Однако Казуки быстро проникся комфортабельностью езды на машине: толкаться в метро он не любил, а свой транспорт, пускай скромный и никудышный, был куда удобнее.       Расслабиться даже после окончания рабочего дня у Казуки не получалось. Он крутил руль, а мыслями был все еще в деле, вспоминал обескровленное лицо Масао Накано, белую простыню всю в алых пятнах, заключение о вскрытии и ледяные глаза Бё, который, не иначе, ждал от них с Юуто если не чуда, то как минимум подвига. За этими мыслями Казуки рассеянно пропустил свой поворот, свернул в следующую улочку и опомнился, только когда понял, что за окном мелькает совершенно незнакомый пейзаж.       – Вот же дерьмо… - тихо выругался он и вытянул шею, стараясь разглядеть хоть что-то в темноте вокруг.       Движение было односторонним, разворачиваться не имело смысла, оставалось лишь ехать прямо до поворота, чтобы понять, как вернуться на знакомую дорогу к дому.       Приказав себе наконец выбросить работу из головы и подумать о насущном – о доме и об ужине, Казуки с мрачной настойчивостью уставился прямо перед собой. Улочка была узкой и совершенно безлюдной, белый свет фонарей разгонял темень, в сонных домах светились лишь редкие окна. И именно из-за пустоты и тишины вокруг Казуки еще издалека заметил идущую вдоль дороги с правой стороны девушку.       Она была невысокой и худой, быть может, даже не девушка, а еще подросток. На ней была ярко-красная толстовка и мешковатые джинсы, а походка казалась нервной, как будто девушке было страшно идти здесь, и она торопилась добраться до многолюдного проспекта. Или до дома.       Пока машина приближалась к ней, у Казуки в груди шевельнулось странное чувство, будто он знает ее, видел уже когда-то – даже со спины девушка почему-то казалась знакомой. Но тут же чувство пропало, а Казуки решительно притормозил.       – Вас не подбросить? – как можно миролюбивей, чтобы не напугать, предложил он.       Девушка не пожелала замедлить шаг, потому Казуки не остановился, а продолжил ехать с черепашьей скоростью.       "Я из полиции и не причиню вам вреда", – хотел добавить Казуки, чтобы девушка не боялась, но та вдруг обернулась.       Лишь каким-то чудом Казуки не нажал на тормоз, хотя рот в изумлении приоткрыл.       Он обознался, это была не девушка – на него в упор смотрел парень. Но не это поразило Казуки, а то, что парень был накрашен так вопиюще вульгарно, как в порно-фильме не увидишь. Вытянутое лицо с впавшими щеками и высокими скулами, с подведенными тенями глубокими глазами, могло принадлежать только мужчине.       Пока Казуки ошарашено пялился, продолжая ехать в каком-то полуметре от незнакомца, ядовито-алые губы последнего скривила некрасивая усмешка.       – Отвали, – отозвался тот низким голосом, однозначно подтверждая свою гендерную принадлежность.       – Простите, – пробормотал Казуки.       "…я подумал, что вы – девушка", – чуть было не признался он.       – Я подумал, что стоит предложить вас подвезти, - поправился он.       Сажать в машину странного парня Казуки хотел меньше всего на свете, но молча уехать теперь казалось просто невежливым.       – Ты глухой? – огрызнулся парень. – Я сегодня не работаю. Засунь свой член в кого-нибудь другого.       – Чего-о?.. – теперь Казуки поразился всерьез и, сам того не осознавая, нажал на тормоз.       Машина резко остановилась, но незнакомец отреагировал мгновенно: еще миг назад Казуки видел его, и тут же тонкий силуэт растворился в полумраке. Казуки даже моргнул: уж не привиделось ли? И лишь с запозданием сообразил, что накрашенный парень шмыгнул в ближайшую подворотню. Наверное, решил, что Казуки сейчас выберется из машины и погонится за ним.       "Уличная шлюха, – наконец дошло до Казуки, который продолжал оторопело глядеть в темень. – Шлюха-мальчик…"       Впечатление от этой встречи было странным, Казуки не знал, что и думать. Как должен поступить полицейский, заметивший на улице проститутку? "То есть проститута, - поправил себя Казуки и сразу же усомнился: - А есть такое слово вообще?.."       В любом случае, момент был упущен. Реши сейчас Казуки погнаться за нелепым парнем в красном балахоне, он все равно не нашел бы его в темноте и хитросплетении переулков Икебукуро. А значит, надо было ехать своей дорогой, а о случившемся подумать позже. Или вообще не думать. Мало ли, кто шляется по ночным улицам Тосимы.       И уже отъезжая от тротуара, Казуки вдруг понял, что его смутило в первый момент, когда он заметил впереди силуэт случайного прохожего. Эту красную толстовку он уже видел. На видео с камер наблюдений комбини, в котором работал продавцом нынче покойный Изао Ямада.