Пьяные желания/Drunken Desires

Картинка к главе от автора: http://s017.radikal.ru/i405/1209/e9/58c7208b84ef.jpg Волны наслаждения и адреналина разнеслись по телу певца, будто в его груди взорвались маленькие фейерверки. Одну руку он положил на спину Ки, другую — на щёку. Как и ожидал Джонхён, губы Кибома оказались мягкими и нежными. Их поцелуй был словно нереальным... ведь наяву он не должен был дарить таких приятных ощущений. Он не мог быть таким правильным. Но он был, и, прежде чем Ки успел оправиться от шока, Джонхён задвигал губами, не давая поцелую закончиться чересчур быстро. Лишь Богу было известно, что могло случиться после этого, но Джонхён хотел ухватиться за каждую сладкую секунду их поцелуя. В груди у него стало тепло, сердце громко забилось о рёбра. Он давно мечтал об этом. И пока что всё шло идеально. Разум Ки словно заволокло туманом. Только что он кричал на Джонхёна, а теперь был прижат к стене и целовал его. Целовал. Джонхёна. Который был абсолютно голым. О Боже. Это ведь было лишь плодом его воображения? Ему просто снился какой-то сумасшедший сон, и он должен был вот-вот проснуться, верно? Руки Джонхёна разжигали пламя на его обнажённой коже, удерживая младшего юношу на месте. Кибом чувствовал, как губы певца двигаются на его собственных. Проклятье. Это не сон. Почему он не мог пошевелиться? Почему не мог сопротивляться? Разум просто вопил своему хозяину, чтобы тот сделал хоть что-нибудь! Но он не мог. Он ощутил, как медленно закрылись его глаза. Нет. Его губы чуть приоткрылись. Нет. Даже не смей... Он почувствовал лёгкое касание языка Джонхёна на своих губах. Что он вытворяет?! Двигайся, Кибом! Оттолкни его! Это была пытка — самая настоящая, жестокая пытка. Разум кричал от ужаса, но Ки хотелось послать его куда подальше хотя бы на короткое мгновение... Хотелось удовлетворить жгучее любопытство и не менее жгучее желание. Он чувствовал себя таким слабым в этот момент... но способность думать потерялась где-то за пределами душа. Губы в форме бантика с тихим стоном чуть приоткрылись, и чужой язык скользнул в рот Ки. Все мысли вмиг улетучились из головы младшего юноши. Получив ответ на поцелуй, Джонхён не мог поверить своему счастью. В связи с этим обстоятельством ему хотелось всё больше и больше целовать Кибома. Певец медленно становился зависимым от губ Ки. Его рот казался таким странно-знакомым; Джонхён знал абсолютно все с-ума-сводящие уголки и места: где лизнуть, где укусить, а где вобрать кожу в свой собственный рот. Поэтому он позволил своему телу действовать на автопилоте. В этот момент он знал Кибома лучше, чем сам Кибом. — Аааах!.. Джонхён упивался тихими удовлетворёнными поскуливаниями Ки, слетающими специально для услады его ушей, и их поцелуй превратился в более решительный. Он чувствовал, как младшего парня била мелкая дрожь. Блондин продолжал как вкопанный стоять на месте. Возможно, он не знал, куда деть руки, или же просто был слишком напуган, чтобы прикасаться к старшему. Джонхён обвил пальцы вокруг тонких запястий Ки и не спеша поднял его руки на свою шею. Меньше всего он хотел иметь дело с Ки-бревном, это звание совсем не подходило ему. Наконец-то Кибом обнял его, и Джонхён углубил поцелуй. Казалось, что Ки всё-таки дал послабление, и брюнет затрепетал. Однако... у него имелась одна проблема. Огромная и ноющая проблема ниже пояса. Можно ли было..? О чёрт! Они уже делали кое-что и похуже! Без каких либо предупреждений Джонхён подхватил Ки на руки и оторвал его ступни от скользкого пола. Одним резким движением танцор обвил ноги вокруг его талии, и старший юноша, воспользовавшись подвернувшейся возможностью, прижал Ки к холодной стене и толкнулся в его эрекцию своим возбуждением. — Ах!.. Ки стонал... и именно в этом так отчаянно нуждался Джонхён. Почему он настолько сильно переживал? Ки хотел близости ничуть не меньше Джонхёна. Осознав это, певец доверился своим первичным инстинктам и пустился во все тяжкие. Он сильнее качнул бёдрами, отчего танцор, ахнув, крепче ухватился за спину старшего. Однако брюнет не мог думать ни о чём другом, кроме всепоглощающего желания доставить удовольствие Ки, запомнить его каждый — даже самый тихий — стон. Оба мокрых тела действовали открыто и без капли стыда, соприкасаясь друг с другом, ища жизненно необходимые — в этот момент — прикосновения. Ки тяжело дышал, громко поскуливая, его разум отказывался принимать в этом участие. Он действовал только по прихоти своей похоти, и Джонхён знал об этом. — Ахх! Чёрт. Этот маленький ротик, определённо, знал, как раздразнить его, создавая самые эротичные звуки из всех, что он когда-либо слышал. Но этот сон подходил к концу. Их тела отчаянно прижимались друг к другу в жарком огне страсти. Придерживая Ки одной рукой, другой Джонхён немного стянул ненужные боксеры с пути. Кибом с истомой простонал, почувствовал сильную руку на своём члене; руку, которая скользила по нему, потихоньку сводя с ума. Он ощущал себя диким животным и не мог сопротивляться этому. — Дж-джонхён!.. Джонхён распахнул глаза, чтобы встретиться взглядом с самым невероятным созданием на земле. Глаза Ки были наполнены похотью, рот был раскрыт в немом стоне, тонкая струйка слюны стекала по его подбородку. Так эротично... Ки был на грани. Он вновь припал к губам младшего, чувствуя, как язык Ки довольно смело задвигался в его рту. Сжав оба их члена в ладони, Джонхён как можно сильнее старался двигать рукой. Он заслужил громкий стон Кибома, когда его тело затряслось в волнах оргазма. Джонхён решил, что не слышал ничего прекраснее стонов Ки, и уже скучал по ним. Ему понадобилось несколько дополнительных движений рукой, чтобы последовать примеру младшего. В ладони он чувствовал две пульсирующие плоти. Незабываемые ощущения. Это были самые потрясающие минуты в его жизни. И теперь они закончились. Дерьмо. — Д-Джонхён... Дважды дерьмо. — Я убью тебя... — прошептал Ки в его ухо, всё ещё тяжело дыша. Оба тела были соединены в крепком объятье. Да уж. Он попал в неприятности по самое не балуйся. — Я ненавижу тебя... ты даже представить не можешь, насколько сильно... — прохрипел Ки, стараясь восстановить дыхание. — Неправда, — осмелился сказать Джонхён, медленно опуская младшего юношу на пол. Ноги Ки оказались нетвёрдыми, и танцору пришлось ухватиться за плечи Джонхёна, чтобы не упасть. Глупое тело было всё ещё слабым после... всего. — Этого... никогда не было. Усёк? — спросил Кибом, заглянув в глаза Джонхёна. Щёки блондина полыхали от недавно испытанного оргазма. Он ткнул пальцем в его грудь и одарил грозным взглядом. — НИКОГДА не было. — О'кей... — старший юноша кивнул, его руки так и лежали на обнажённых бёдрах Ки. Он пытался сохранять серьёзное выражение лица, но почувствовал, как дрогнули уголки губ: ему ужасно хотелось улыбнуться. По правде говоря, он и не думал, что отделается простым предупреждением. Всё оказалось не так уж страшно. — Так будет лучше, — прошептал Ки, натянув мокрые боксеры на место, и вылез из душа. Джонхён наблюдал за тем, как Дива подхватил своё полотенце и завернулся в него. Он вышел в коридор, громко хлопнув дверью. Певец навалился спиной на кафельную стену, широко улыбаясь. Счастье переполняло его. Он чувствовал себя... могущественным!.. Он ощущал себя самым счастливым человеком на земле, и ему хотелось визжать и хихикать, как маленькой девочке. Ки был особенным, он был нужен Джонхёну. Брюнет хотел сделать его своим, хотел, чтобы тот понял, насколько сильно старший нуждался в нём. С губ Джонхёна сорвался радостный смех, он боролся с желанием закричать в голос от переполняющих его чувств. Только Ки мог заставить его вести себя до такой степени глупо. Он выключил воду и, сняв с крючка своё полотенце, шагнул на махровый коврик на полу. Ни один из двух парней не обратил внимания на то, что горячая вода давно закончилась, и тепло исходило лишь от их горящей кожи и обжигающих прикосновений. ------------------------------------------------------------------------------------- Ки знал: что-то не так. Просто знал. На нём был его любимый розовый фартук с надписью «Домашний Террорист» чёрными жирными буквами на груди. У него был припрятан ещё один, с «Твоего мнения не было в рецепте», но надевал его Кибом исключительно в тех случаях, когда готовил новые блюда, и парни прекрасно знали, что не следовало критиковать его стряпню, когда Ки был в этом фартуке. Но что странно, все вели себя на удивление тихо следующим утром. Даже... слишком тихо. Пугающе тихо. Подождите-ка. Слышите? Да, тишина. Ки нахмурился и взглянул на кухонный стол, за которым безмолвно сидели три юноши в ожидании завтрака. Что за чертовщина? Обычно Тэмин не знал, куда деть свою энергию, и носился по комнате, как цыпленок на наркотиках. Минхо занимался ловлей маннэ, а Онью был готов отхватить себе лишний кусок с чужой тарелки. Но нет, они сидели за столом, в полнейшей тишине уставившись куда-то перед собой. Вздохнув, Ки покачал головой и вернул своё внимание к еде. Почти готово. — Дооооооброе утречко! — раздался знакомый голос позади него. Почувствовав тёплые руки на своей талии, Ки подпрыгнул от неожиданности. Этот мелкий-! — Как поживает моя маленькая Дива сегодня? — Джонхён удобно расположил свой подбородок на плече Ки, счастливо улыбаясь во все тридцать два зуба. Кибом развернулся к старшему и наградил его испепеляющем взглядом. — Скверно. Не трогай меня, — прорычал Ки, наставив острый нож на певца. Джонхён издал смешок и в поражении поднял руки. — Понял-понял! Он прошёл к столу и занял своё привычное место, пока Ки раскладывал еду по тарелкам. Юноша с щенячьим взглядом продолжал улыбаться, и Ки изо всех сил старался игнорировать его, хмурясь. Парни наконец-то начали двигаться, завтракая в... тишине. Это становилось на самом деле крайне... раздражающим! Ки поднял глаза, анализируя поведения своих друзей. Они не проявляли никаких эмоций, уставившись в свои тарелки и чинно завтракая. О! Тэмин зашевелился! Русоволосый юноша дотянулся до бутылки с майонезом и выдавил его на свою тарелку — в кухне раздался самый странный и неловкий звук, разрушивший свинцовую тишину. Все уставились на Тэмина, рисующего улыбающуюся рожицу на своей еде. Бббррррххт! Этот звук... в вышей степени неприятный. Но маннэ продолжал свои действия, рисуя... оооочень меееедленно... Ки окинул взглядом остальных: они были краснее спелого томата, наблюдая за Тэмином. Ох. Майонез выглядел как... сперма. Ки покраснел. О нет, флэшбеки! Нет! Нет, коварные! Уходите! Уходите! На сверхскорости подскочив на ноги, Минхо практически опрокинул свой стул и остановил Тэмина, накрыв его руку своей. — Правда... прекрати уже. Что-то было не так... совсем не так. Джонхён тоже заметил появившееся напряжение, кидая вопросительные взгляды своим друзьям. Они пребывали в состоянии мёртвой тишины до тех пор, пока один из них не сделал первый шаг: — Так... вы двое теперь вместе? — спросил Онью тихим голосом, ощупывая почву, и скромно улыбнулся. Подавившись, Ки закашлялся, а молоко, которое ещё секундой назад было во рту Джонхёна, в мгновенье ока оказалось на полу. КАКОГО-?! Кибом смотрел на своих друзей с неподдельным ужасом во взгляде. — О-о чём ты говоришь?! — Вы... довольно громко озвучивали ваши действия вчера, — прояснил Онью, ковыряясь в еде палочками, избегая взгляда Ки. Кибом видел, что лидер был ужасно смущён. — Я думал, что Джонхён-хён пытает Ки-омму. Я волновался, — закивал Тэмин, глядя большими невинными глазами прямо на Ки, который чувствовал себя полнейшим идиотом. — Мы не делали ничего такого, ребята! — нервно рассмеялся Ки. — О чём вы думали? Ах-ах! — Спина хёна говорит об обратном, — фыркнул Минхо, и, тут же спрятав лицо в кружке, отпил кофе. — Э? Что с моей спиной? — поинтересовался Джонхён и стянул с себя футболку. Глаза Ки расширились. Пресвятые-! Тэмин ахнул: — Ты был прав, Онью-хён! Спина Джонхёна в самом деле выглядит, как после нападения дикой кошки! — Ты всё слышал?! Ты должен был спать! — прошипел Онью. Минхо накрыл лицо ладонью, стараясь сдержать смех. Бум Онью заглянул под стол. — Ох. Ки упал в обморок.