если сможешь дышать

Тот Гокудера Хаято на три четверти итальянец и он на самом деле гордится своими иноземными корнями, как бы даже называя своё имя, говорит: «сучки, смотрите на меня. Я хоть и не с другой планеты, но всё же прибыл издалека». Этого Хаято трудно отделить от толпы приземистых японцев. И фамилия у него обычная. Японская. Сару… Саму… Хаято не помнит и всегда всем говорит, что он Гокудера. Потому что гибрид тюрьмы и храма в действительности отображает всё его невесёлое, но самое обычное существование. — Сакаяши, — учитель практически вырывает из рук Хаято мел. — Ты тупой, что ли? Гокудера смотрит на свои изрезанные бледные пальцы, испачканные в белом мелу, и вытирает их о чёрный пиджак. Класс хихикает, смотря, как педагог устраивает очередную лекцию с пристрастиями для Хаято. — Чего молчишь, Сакаяши? — учитель всегда произносил настоящую фамилию Хаято с таким отвращением, как тот Гокудера смотрел на тупицу-боксёра. — Это простое квадратное уравнение! Ну-ка, как вычисляется дискриминант? Хаято молчит. Хаято с трудом вспоминает, что такое дискриминант, зато он сходу может назвать двадцатку крупных мафиозных семей, которых никогда не было, нет и не будет. Это почти что грустно, но на самом деле это смешно. — Садись, ноль. Тот Гокудера никогда не получал результатов ниже девяноста баллов. Тот Гокудера считает школьную программу детским лепетом, а школу — настоящей свалкой. Он громко спорит с учителями и никогда не приходит на уроки вовремя, потому что задерживается где-то на крышах, читая Жюль Верна. Этот Гокудера в единственный раз набрал по тесту выше пятидесяти баллов, когда ему дала списать отличница — Киоко (поэтому-то она и не изменилась в том мире, потому что свет всегда нужен). Этот Гокудера ничего не понимает в математике и с трудом решает линейные уравнения, после внутренне жалуясь на головную боль. Он никогда не перечит учителям, но никогда не делает того, что просят. У этого Гокудеры лишь один-единственный друг — Тсунаёши Савада, которого Хаято считает холодной и беспринципной тварью, но всё же продолжает держаться за одноклассника, как утопающий за спасательный круг. В своём мире Гокудера награждает его высоким титулом и огромным сердцем, но даже там, в недосягаемой реальности, настоящий Савада появляется во всей красе, принимая специальные таблетки. Тот Тсуна говорит, что они для выявления настоящей силы, но Хаято понимает, они нужны для правды, которая с каждым разом хлыщет по щекам ощутимее. Гокудера не мог выгнать настоящего Тсуну, потому что в двух реальностях действительно боготворил друга. Хотя Хаято прекрасно знает, что их взаимоотношения не дружба. Они носят другое прекрасное название, которое Гокудера носит с тяжестью в сердце — Стокгольмский синдром. Юноша ненавидит Тсунаёши. Ненавидит до того, что хочет что-то значить в его судьбе: он делает Саваду неудачником, которого нужно защищать. И Хаято доволен, что хотя бы где-то имеет своё место. Даже если это где-то находится в его голове и иногда, когда Гокудера набирается мужества, на бумаге. Он рисует Тсунаёши с тёплыми глазами, стараясь закрасить русскую голубизну, доставшуюся от московского отца-алкоголика, тягучей карамелью. Себя Хаято рисует пепельным блондином, забывая о своих тускло-каштановых волосах, сожжённых морским солнцем. Волосы того Хаято достают до подбородка, а Гокудеру в этой реальности сестра каждую неделю водит подстригаться так, что некрасивые уши видны всем. Единственное, что Хаято боится менять даже на сотую часть, — это зелёные глаза, как у ведьм из любимых сказок. Гокудера рисует себя выше Тсунаёши, потому что в том мире он мог себе позволить быть лучше. Хаято представляет белокурую продавщицу комиксов своей мамой. Он перекрашивает её карие глаза в зелёный и наделяет необыкновенным музыкальным талантом, каким всегда мечтал обладать, садясь за чёрное фортепьяно своей реальной мамы. Её имя будет похожим на снег, как и её волосы. Лавина. Накрывает с головой и заставляет забыть обо всём выдуманного отца, который меняет выгодный брак на одну лишь ночь с прекрасной пианисткой. Этот Гокудера теряет пианистку из виду, когда заканчиваются каникулы, и больше не думает о ней — убивает, награждает болезнью, но врёт тому Хаято, сочиняя потрясающую историю, которая послужит началом конца. У этого Гокудеры обычная семья: родители-экономисты, занудная старшая сестра и противная кошка, которую Хаято втайне любит. У этого Хаято нет поводов уходить из дома — родители любят, с сестрой ругаются лишь изредка, даже кошка и та обдирает обои лишь в коридоре. Этот Гокудера не говорит никому о том, что семье плевать на него трижды. В музыкальном классе на него никогда не обращают внимания. Учительница изредка даёт советы, а также просит держать спину прямо, но Гокудере всё равно, поэтому он продолжает горбиться в четыре погибели. Этот Хаято заявляет маме, что хочет идти учиться в консерваторию, та говорит «хорошо», юноша слышит, что ей наплевать. Своего отца Гокудера рисует доктором, которого ненавидит и обожает одновременно. Тот Гокудера признаёт, что Шамал дал ему всё: от умения швыряться динамитом до гетерофобии. Сестра из закомплексованной фанатки Джастина Бибера превращается в даму с нежно-розовыми волосами и талантом к ядовитой кулинарии. Для пущего эффекта, чтобы отыграться за все обиды, Хаято влюбляет её в отчима Тсунаёши, мистера Реборна, которого рисует репитором-киллером, превращая из рослого мужчины в маленького ребёнка с соской. Младшего брата Савады Гокудера рисует противной малышнёй в костюме коровы, а близняшку Савады-младшего наделяет китайской внешностью и способностью убивать за несколько мгновений. Когда Тсунаёши, коротко благодаря Хаято, прикладывает к подбитому глазу бутылку пива отца, которую Гокудера достал из холодильника, не боясь получить нагоняй от родителей, пианист, не задумываясь, переносит садизм мистера Реборна и в свою реальность, но всё же огораживает себя от него, вымещая все наклонности на Тсуне. Гокудера не гуляет по вечерам с девушками, он запирается в комнате и мечтает о мире, где он имеет право ударить обидчика, где пламя в глазах превращается в пламя кольца. Хаято отдалённо понимает, что он лишь Сакаяши — серый мальчик, но в своей голове он позволяет стать себе Гокудерой — мальчиком-одиночкой, мальчиком-катастрофой. Он рисует одноклассницу Хибари Кёю на год старше и мальчиком, потому однажды спутал её с парнем из выпускного класса, но она этого не знает. Настоящая Хибари дарит цветы Миуре — королеве школы, которую Гокудера, желая угодить настоящей Кёе мысленно, рисует доброй и забавной простушкой, — и получает издевательское: «я, конечно, люблю мальчиков, но могу поцеловать тебя разок». Гокудера хочет показать, что понимает Хибари, но Гокудера молчит, как и всегда, делая вид, что не понимает ничего. Он же просто Сакаяши. Мальчик, который не умеет решать квадратные уравнения и водится с асоциальным Савадой. Рёхея — местного хулигана и вандала, которого отправили на прошлой неделе на общественные работы, — Гокудера представляет пустоголовым боксёром. — Иди сюда, Кио, — японец тянет руки к сестре. — Ты помнишь моего вчерашнего друга? Ты ему понравилась. Сходишь с ним в кафе? Хаято притворяется, что не видит полных слёз глаз Киоко, что не видит, как она умоляюще смотрит на него. Но Гокудера стоит на месте, он совсем не может помочь однокласснице. Тот Рёхей убьёт любого, кто тронет его сестру. Хром — девушка Тсунаёши, такая же холодная и неприступная куколка, которая подкрашивает чёрные волосы синеватым тоником, — говорит, что Мукуро — её брат-близнец, — разбился на машине и впервые плачет. На груди у Гокудеры. Тсунаёши притворяется, что ему всё равно и на Мукуро, который бегал за Савадой, как собачка, и все знали и пользовались этим, и на то, что его девушка плачет на плечах у его друга. Тсунаёши просто берёт пример у отчима — бьёт Хаято кулаком, пока Хром надевает шарф в коридоре. Гокудера думает лишь о том, что у того Тсуны никогда бы не хватило сил поднять руку на кого-то близкого. Хаято осекается: близкий? Хаято — близкий? Да он сам над собой издевается. Тот и этот Гокудера на самом деле одинаковые: они взрывные, по их венам течёт адреналин, они не знают покоя и жалости к себе. Они ненавидят свою жизнь. У них нет друзей. Они одиноки. Тот Гокудера вымещает злость на окружающих, этот — царапает запястья и уходит в свой мир, где он всегда сможет быть собой. Но Хаято врёт себе: тот Гокудера приобретает людей, которым не наплевать на него. Тот Тсунаёши искренне просит подрывника вернуться, считая своим другом; Кёя всегда приходит на помощь, прикрываясь дурацкими предлогами; Бьянки всё-таки раскрывает тайну исчезновения матери и доказывает, что любит брата по-настоящему; , а ещё там есть Ямамото Такеши. Самый потрясающий, самый солнечный, самый тёплый Ямамото Такеши, который носит внутри настоящую вселенную, настоящий другой мир. У Ямамото Такеши внутри не сталь. Он умеет улыбаться искренне, хотя делает это чаще всего фальшиво. Он умеет играть в бейсбол, он умеет отказаться от всего. Он умеет. Он умеет быть киллером, как мистер Реборн, но умеет шутить, как Хару. Такеши такой потрясающий. И тот Гокудера любит его так сильно, как это вообще возможно. Этот Хаято надеется, что сможет полюбить кого-то так же сильно, как и Ямамото. Хаято рисовал мир, в котором он мог быть, кем угодно, он подстраивал всех под себя, он был творителем. Он был Творцом. Только Ямамото появился сам. Он не задумывался. Он не преображался. Он просто был. Был тем, кого не должно быть. Гокудера пытался его прогнать, оскорблял, думая, что бейсбольным придуркам не место во внутреннем мире пианиста. Мафия для сломанных и разбитых — Ямамото там самое место, а Гокудера никак не мог разглядеть надлом, который сам же вскоре и залечил. Ямамото был печален, как океан. Ямамото старался выдать себя за кого-то другого, но почему-то рядом с Хаято улыбался так искренне, что внутри у подрывника распускались цветы. Из-за них он не мог дышать. Такеши не было в реальности. Был Тсунаёши, была Кёя, была Хром, Рёхей, Киоко, Мукуро, Хару, даже их биолог по имени Суперби Скуало был. А Ямамото Такеши – нет. Ямамото Такеши, который клялся Гокудере, что всегда будет спасать его, потому что любит больше жизни, и которого клялся спасать Хаято, просто отсутствует и никак не может спасти серого Сакаяши. А Гокудера, этот Гокудера, всё равно надеется. Он представляет, что встретятся они обязательно в сентябре. В тот день, когда начнётся первый листопад и когда Хаято исполнится семнадцать. Он будет такой, как и там, в голове Гокудеры. Солнечный и поражающий, как радиация. Он скажет: — Я Ямамото Такеши. А пианист, задыхаясь от цветов, произнесёт в ответ: — Я Гокудера Хаято. — Я знаю, — у Ямамото будет самая тёплая улыбка на планете. — Я помню тебя, Хаято. Они никогда не расстанутся после, Гокудера расскажет ему обо всём. Но Такеши нет. — Параллельные прямые никогда не пересекаются, Сакаяши. — Произносит учитель математики, высмеивая тест, заваленный Хаято, на весь класс. Миры — тоже. У Сакаяши нет сил на слёзы, Ямамото в его мире попадает в реанимацию с тяжёлым ранением. У Сакаяши нет даже сил, чтобы быть Гокудерой.