если сможешь дышать

— Мне. Нужна. Твоя. Одежда. Ямамото побледнел и слегка нахмурился: — Что? — иногда он совершенно не понимал, что имеет в виду Гокудера, который постоянно что-то имел в виду. — Это была отсылка к «Терминатору», — Хаято цокнул и по-доброму закатил глаза. Если вообще можно закатывать глаза по-доброму, но у подрывника как-то получалось. Такеши однажды пытался. Папа назвал его умственно отсталым и решил записать к какому-то врачу. — Эм… Мне раздеваться? — Ямамото вскинул бровь. Гокудера же покраснел и зажевал губу: — Да. То есть нет! — бледные руки буквально вцепились в старую светло-серую футболку. — Мне нужна твоя бейсбольная форма. — Зачем? — Такеши рассмеялся. — Если ты хочешь играть со мной в одной команде, то для… — Кому нахрен сдался твой бейсбол? — в тон передразнил Хаято. — Супер-идея, для которой нужна форма. Ясно? Обычно «супер-идеи» заканчивались для них плохо. В последний раз отец запретил открывать окно на ночь, чтобы Гокудера заходил только через дверь, и грозился перенести вещи сына в подвал. — У тебя какой-то фетиш или чт… — Я тебе такой фетиш покажу! — лицо итальянца опасно замаячило в подозрительной близости. Ямамото подумал, что было бы неплохо закрыть дверь, чтобы отец точно не перенёс его вещи в подвал, потому что Гокудере на самом деле не нравились двери. — Покажи, — Такеши глуповато улыбнулся, зная, что так умеет улыбаться только он. Зная, как Хаято вообще-то очень нравится эта улыбка. А Хаято вообще никакие другие улыбки не нравились. — Неа, — одноклассник резво вскочил с кровати у стенки, увешанной плакатами, и направился прямо к священному храму одежды. Священный храм — потому что там куча пыли и древности. — А ты её постираешь? — Ямамото рассмеялся от собственной шутки. Он всегда смеялся, когда сам шутил. — Тебя, бля, постираю, — Гокудера хмыкнул. Становилось смешнее, потому что это не было шуткой. Ну, у Хаято в любом случае дурацкое чувство юмора и такая же дурацкая любовь ко всему дурацкому, вроде непонятных отсылок и самого Такеши.