crime

В помещении клубы дыма, сквозь которые практически ничего не видно, только расплывчатые очертания предметов и еле различимые силуэты людей, находящихся в комнате. Пухлые губы ловко обхватывают наконечник трубки кальяна, молодой парень делает глубокий вдох и выдыхает сквозь приоткрытый рот дым в итак уже задымлённую комнату. Юноша лежит на кожаном диване, положив ноги на спинку, руки закинуты за голову и постепенно сползают со скользкого дивана пока не остаются болтаться над полом. Он равнодушно наблюдает за тем, как все суетятся и что-то негромко обсуждают. Кюхёну всё равно. Дела бизнеса не касаются его. Кю только делает очередную затяжку крепким дымом из трубки кальяна и прикрывает глаза. Парень негромко насвистывает популярную нынче на радио песню и отбивает ритм пальцами по полу. Жаль только что звук получается глухим и почти неслышным. На потолке пляшут еле заметные отсветы фонарей, да ещё и пол вибрирует от того, что внизу находится ночной клуб, в котором переодетые в девочек мальчики танцуют стриптиз, оголяя свои угловатые тела. Кюхён усмехается ведь он и сам мог так закончить, если бы судьба не сложилась немного иначе. А возможнее даже и чуть трагичнее, чем у этих работников клуба. Только вот парень не видит ничего хорошего в том, чтобы работать так, как они, хотя многие из танцовщиц говорят, что работа доставляет им удовольствие. Почти у всех див местного кабаре есть свои зрители, которые приходят посмотреть исключительно на своих фаворитов. Да и деньги на этом поприще можно получить неплохие. Но они кровавые, а вместе с ними могут идти и проблемы, которые чаще всего заканчиваются пущенной кровью для своего обладателя. Отчасти Чо рад, что жизнь идёт по другому сценарию. А вот недавно, кажется, что-то случилось. Нечто такое, что связано с делами. С клубом. С Йесоновыми девочками. Кюхён усмехается и смотрит на всё снизу вверх, потому что голова свисает с дивана и кровь приливает к ней, а лицо уже сильно покраснело, но юноша только хихикает. У него кружится голова и он все ещё под действием кальяна. Кю хорошо и совершенно не волнует что-то ещё. - Murde, - наконец выговаривает Чо сложное английское слово заплетающимся языком. Работа, кипящая в кабинете, ненадолго останавливается. Все оборачиваются на него. Кюхёну до сих пор по барабану и даже то, что теперь всё внимание сосредоточенно на нём его не смущает, он продолжает заниматься своими делами: рассматривает линии у себя на ладонях. Секретарь сильнее стискивает папку побелевшими от прикладываемо силы к этому действию пальцами, а папке мирно лежат себе отчеты, которые, скорее всего, не так презентабельно выглядят как в самом начале этого томительного для секретаря ожидания. Он знает, что провинился и теперь у него могут быть крупные неприятности. Шеф не любит, когда его подводят. Даже если это произошло случайно. Охрана стоит возле дверей спиной к Кюхёну и флегматично изучает взглядом, сделанную из темного дерева дверь. У обоих охранников во рту мятная жвачка т время от времени то один, то второй выдувают из неё пузыри. Единственное, что радует Кю во всём этом хаосе: уборщицы – хорошенькие девчушки в коротких платьях, с глубоким декольте. У них безупречный макияж и укладка. Высокие каблучки туфель стучат по полу, когда они передвигаются по кабинету. Они продолжают стирать пыль со статуэток и с зеркальных поверхностей. Дверь распахивается. Охрана подбирается и вытягивается по стойке смирно, уважительно кивая. Уборка ненадолго замирает, и кукольно-красивые девушки склоняются в поклоне. Секретарь бледнеет и шумно сглатывает. Кюхён совсем не обращает внимания на только что вошедшего человека. Да и зачем, если он знает его лучше всех тех, кто сейчас находится здесь. Юноша только зевает и меняет позу, чтобы было удобнее на диване. Ему откровенно плевать на всё. Кю хорошо, он под кайфом. Перед глазами его пролетают космические просторы, парад планет и вся красота млечного пути. Парень тихонько хихикает и снова возвращается в реальность, продолжает наблюдать за сценой, что разворачивается в кабинете. У вошедшего в кабинет человека тяжелая аура и взгляд, от него так и веет силой, совсем немного гневом и холодом. Он старается держать лицо, но Кюхён видит, что ему сейчас хочется не тихих и спокойных разборок, а рвать и метать. Йесон не любит, когда что-то идёт не так. У него всегда есть чёткий план, который должен работать, не смотря ни на что. Как только дверь за их боссом закрывается, охранники застывают, словно статуи, сложа руки на груди. Уборщицы, что ненадолго отвлеклись от своего дела ради приветствия, снова возвращаются к своей работе, тому, за что им платят. Секретарь продолжает трястись, у него покрытый испариной лоб и обкусанные ногти на пальцах. Кюхёну плевать на всё, но одно он знает точно: с последствиями этого недовольства и подавляемого гнева придется разбираться ему. А Кю до смерти этого не любит. Поэтому он собирает себя по частям, садится ровно и манит Йесона к себе пальцем. Чонун лишь усмехается, но медленно идёт к дивану. Когда секретарь начинает что-то жалобно лепетать, Йесон поднимает руку, призывая к молчанию. Работник послушно захлопывает рот и решает не открывать его, пока не спросят, ведь он много раз видел: каким бывает шеф во время проявлений гнева. Йесон доходит до дивана и ложится на него, закинув ноги на подлокотник, голову он устраивает на коленях Чо, который ласково перебирает вишнёвые пряди волос. Мужчина закрывает глаза, и некоторое время слушает тишину, царящую в помещении. Чонун машет рукой, тем самым позволяя секретарю начать исповедь. Потеря нескольких миллионов вон заботит хозяина клуба не так сильно, как одна из звезд его детища, умерщвлённая в тёмной подворотни. Он даже не особо вслушивается в то, что говорит его подчинённый. В голове жуткий хаос и нет возможности сосредоточиться на чём-то одном, вдобавок на виски давит. Кажется, что голова сейчас просто взорвётся и только прохладные пальцы, перебирающие волосы и иногда касающиеся лица, спасают Чонуна от участи быть уничтоженным его же мыслями. Когда Йесон снова открывает глаза, то понимает, что всё внимание приковано к нему. Видимо, он так глубоко ушёл в свои мысли, что и не заметил, как секретарь закончил свою речь. Деньги всегда можно вернуть, а вот смыть кровавое пятно на репутации клуба будет сложно. Йесон бегло осматривается комнату и с его губ срывается тяжёлый вздох. Недалеко от дивана находится до сих пор дымящийся кальян и трубка от него лежит не так далеко. Застоявшийся воздух с примесью вина, грибов и мяты, да облака дыма под потолком. Кюхён видимо снова развлекался. У него руки пахнут наполнителем кальяна, и зрачки расширены от лёгких наркотиков. Красивые девушки, что в ультракоротких платьях, из-под которых выглядывают ажурные резинки чулков, с идеальным макияжем и прозрачным лаком на аккуратных ногтях. В их платьях глубокие декольте, из которых выглядывает чёрное кружевное бельё и аппетитные женские формы, эти малышки не стесняются показывать всё, чем они гордятся. И вообще этих железных леди на высоких каблуках не волнует ничего кроме работы. За это Чонун их любит. Два охранника в строгих костюмах, словно платяные шкафы. Конченные отморозки с бритыми головами, которых не волнует закон и порядок. Они в любой момент готовы ухватить неугодного их боссу и увести его подальше, чтобы разобраться с ним по-своему в глуши. Им доставляет удовольствие их работа. И между этими двумя секретарь, который умудрился провалить простейшую сделку на пару миллионов. У этого мужчины испарина покрывает лоб и носогубной желобок. Он побелевшими от напряжения и страха пальцами стискивает папку и прижимает её к своей груди. Всё это заставляет мужчину усмехнуться. - Ты разберёшься с этим. You can do it. – Когда Кю под лёгким кайфом в свою речь он вставляет фразы на английском. А английскому его в свою очередь учит Генри – талантливый музыкант из Канады, который здесь по обмену. Он милый малый и обхаживает Мими – одного из барменов в клубе Чонуна. И, пожалуй, это всё, что Йесону стоит знать о Генри. Не больше и не меньше. - Людей всегда тянет к местам, у которых кровавая репутация, поэтому даже не переживай, что клиентов станет меньше, наоборот, их приток увеличится. – Чонун кивает в такт каждому слову Кюхёна и улыбается. Ведь и правда не стоит переживать. Мисс Джексон в последнее время стала терять свою популярность и доход от её выступлений тоже начал резко падать. Но всё же стоит перевести оставшиеся на руках проценты от выступлений Бэкки на счёт для его родителей, деньги им сейчас явно не помешают. А ещё следует попросить Хичоля привести тело в порядок. Мисс Джексон много раз упоминала о том, что родители не знают о том, чем занимается их сын. Некоторые скелеты до конца жизни лучше прятать в шкафу. Особенно такие скелеты. Йесон бросает взгляд на часы и качает головой. Из-за всего этого дерьма он чудовищно замотался. Часы показывают половину четвертого утра. Самое время, чтобы закончить рабочий день и отправиться домой. Да и клуб пора закрывать, осталось всего лишь полчаса. Чонун встаёт с дивана и прихватывает пальцами подбородок Кюхёна, заглядывает в кофейные глаза, в которых радужку затопил зрачок и ненадолго прижимается к чужим губам своими, чувствуя горечь смеси кальяна. Он делает знак охране и два амбала подхватывают Кю под руки с двух сторон. Чтобы не упал, когда в очередной раз запутается в собственных ногах. В служебных коридорах, - по которым они движутся, чтобы добраться до чёрного выхода, - совсем нет людей. Все они уже в зале. Ждут, когда отзвучит последняя композиция, когда выйдет последний посетитель, чтобы приступить непосредственно к своей работе: уборке помещения; а послед бежать на всей скорости домой, ныряя в холодные или нагретые их любимыми кровати. Вот и Чонун стремится поскорее добраться до дома, принять душ и завалиться в кровать. События сегодняшнего дня его чудовищно вымотали. Йесон вытаскивает из кармана пачку тонких сигарет и потрёпанную временем красную зажигалку с почти стёршимся рисунком корабля и названием фирмы. К тому же зажигалка работает через раз, но Чонуну всё равно не хочется избавляться от этого значительного куска своего прошлого. Ведь слишком многое началось именно с того, что зажигалка подвела и огня из неё добыть не вышло. - Пока, мальчики! – Кюхён громко кричит вслед удаляющимся охранникам и машет им. Громилы оборачиваются и посылают Чо робкие улыбки, которые на их лицах смотрятся больше хищным оскалом, от которого нормального человека бы бросило в дрожь. Только у Кюхёна приступ любви ко всему миру, ему всё кажется прекрасным. Сейчас он в своём Неверленде и достучаться до него не так уж и просто. Невозможно. Йесон знает, что стоит ему сказать только слово и Чо тут же прекратит, больше никогда не будет баловаться курением кальяна и лёгкими наркотиками, но Чонун не накладывает суровое вето почти на все развлечения, которые может придумать себе Кюхён. Йесон может простить всё, но не измену, поэтому Чо никогда не позволяет себе ходить налево, да ему это и не нужно. У Кима чувство вины и ему постоянно кажется, что он забрал и отнял намного больше, чем отдал. К тому же наркотики – в особенности лёгкие, такие как травка, - ничем не вредят Кюхёну. И даже всё его огромное количество попыток убить себя закончились тотальным провалом. - Купи себе новую зажигалку и не страдай больше от того, что не можешь прикурить, когда хочется курить, - после очередной провальной попытки добыть из зажигалки огонь, когда кнопка вдавлена до максимума, а результата нет, Йесон уже готов швырнуть красную проказницу подальше и даже придавить ногой, Кюхён приходит на помощь. На тонком пальце, на самом его кончике теплится пламя. Кю нечасто позволял себе такие вольности, даже наедине с Чонуном, который знал о нём всё. Наверное, именно из-за этого все попытки самоубийства и потерпели неудачу: внутри Кюхёна пылал огонь. Да и вместе крови расплавленная лава. Жизнь научила Кю только тому, что следует держать марку. Нужно только чуточку постараться: сделать ид, что ты бесчувственная скотина, которой плевать на всё. И люди будут считать тебя ублюдком, который пойдёт по головам – даже самых близких, - чтобы получить то, что он хочет. Но в тоже время стоит только пальцем поманить, да пару раз показать, что Кю может сжечь вовсе не сказки и все бежали на зов. Его боялись, ненавидели, но к нему шли, потому что всех влечёт сила. Таким Кюхён и был ровно до того момента, пока не встретил Чонуна. Обстоятельства их знакомства никак нельзя назвать приятными. Это не была любовь с первого взгляда, как пишут в сопливых романах, которые все критикуют, но время от времени почитывают, чтобы избавиться от удушающей скуки. Это было страстью, возникшей с одной стороны, желанием обладать, которое было приправлено чеком на круглую сумму сверху. И всё бы ничего, но чувствовать себя товаром, редкой игрушкой, которую держат для красоты, ровно до того момента, пока она поражает друзей, а после безжалостно избавиться, потому что этим уже никого не впечатлишь, да и надоела это мордашка до смерти, не хотелось. Кюхён никогда не хотел быть тем, кто готов продать себя любому, кто заплатит. У Чо была гордость, на горло которой он никогда не собирался наступать, и старший брат, что всегда выручит любимого братишку из любой передряги, готовый ради него на всё. Но в какой-то момент судьба круто повернулась и выдернула проверенную дорожку из-под ног, чтобы привести всё в равновесие пришлось по крупному заплатить. - Йе, - голос Кюхёна выдергивает из мыслей, в которых Чонун почти утонул. Ещё немного и его накрыло с головой. Ровно за секунду до того, как пепел с сигареты осыпался и хорошо, что Ким успел бросить бычок, иначе на покрасневшей от ожога коже уже надувался бы пузырь, который мешал и причинял много боли. Чонун качает головой и хлопает дверью машины. Как хорошо, что путь до дома заложен в памяти навигатора, и можно подремать пока машина сама доставляет их по нужному адресу. Кюхён открывает окно, вдавливает кнопку до упора так, что стекло просто исчезает. Он укладывает руку на оконную раму, а поверх неё устраивает голову, иногда парень вытягивает руку и ловит ветер. Йесону всегда казалось, что ночью Кю больше позволяет быть себе откровенным, а ещё Чонун задумывается о том, что Чо понимает то, что ему шепчет шалунишка ветер, пока путается в прядях русых волос, мягко перебирая их. У этого странника в запасе припасена парочка историй, жутко интересных историй, которые некому было рассказать, а теперь он нашёл Кюхёна, понимающего его, того, кого можно занять историями надолго. Потому что Кю завтра никуда не нужно спешить, и он всю ночь напролёт может слушать. И немного дольше. А уже в квартире, что почти максимально высоко от земли, совсем не хочется тратить слова. Они в большинстве своём бесполезны. Нужно только включить горячую воду в душе для того, чтобы расслабить напряжённые и уставшие за день мышцы, а после упасть объятия кровати с белым постельным бельём. Да принять из рук Кю белый кругляш таблетки вместе со стаканом воды, чтобы сразу рухнуть в пустоту и темноту без снов и лишних звуков. А назавтра никакой рези в глазах, кругов под ними, зевоты и жуткого желания спать. Практически таблетка счастья, которая помогает справляться почти со всем и вести такой образ жизни, который больше всего хочется. У неё нет побочных эффектов , а единственный минус – ужасный вкус и избавиться от него можно только большим количеством воды. Кю этих таблеток не принимает. Завтра у него выходной, впрочем, как и вся жизнь. Один большой праздник. Но он всё равно укладывается рядом и задумчиво глядит в потолок под еле слышные звуки классической музыки. Утро для всех начинается по-разному: кто-то вскакивает ни свет, ни заря, потому что учеба/работа; кто-то долго нежится в нагретой за ночь постели и позволяет себе дремать; а кто-то только забирается в кровать, приходя домой с ночной смены. Для одних это радостное врем, когда вся семья собирается за столом, чтобы позавтракать, пока другие заливают в себя очередную кружку дешевого кофе, от которого воротит, с гудящей головой думает о том, как бы ему прожить этот день, потому что ночью снова мучила бессонница. А утро Кюхёна обычно никогда не начинается раньше полудня, иногда он спит гораздо дольше и просыпается к тому моменту, когда рабочий день у работников офисов уже заканчивается и они вынуждены добираться домой по жаре, стоя в пробках. Есть, конечно, те, кто добираются до дома на метро, но таких единицы. Когда Кюхён открывает глаза классическая музыка, всегда играющая, когда он засыпает, ещё негромко играет, работает кондиционер, поэтому в комнате прохладно, а не жара, как на улице. Чо неторопливо принимает душ, слушая новости. Это одно из его хобби: быть в курсе всего, что происходит в мире. Следует же чем-то развлекать себя, когда ничего не нужно. Наконец, вода выключена, ступни касаются холодного кафеля, и парень недовольно морщится. В запотевшем зеркале ничего не разглядеть. Кю только усмехается и кутается в махровый халат, беря с собой полотенце, чтобы высушить голову, пользоваться современными технологиями совсем не хочется. Телефон, поставленный на беззвучный режим, мигает бледно-зелёным светом, привлекая к себе внимание, только вот его хозяин проходит мимо, движется к шкафу, чтобы вытащить из него серые тренировочные штаны, в которых он ходит в квартире и застиранную футболку непонятного цвета. Теперь можно двигаться на кухню. Кофеварка мирно гудит и распространяет приятный аромат, пока латте готовится, а Кю трясёт баллончик со взбитыми сливками, чтобы выдавить их поверх кофе. На столе уже стоит тарелка с овсянкой, в которую добавлены ягоды и фрукты. Такой образ жизни довольно странен: ночью разрушать свой организм наркотиками и алкоголем, а с утра есть полезную пищу. Из таких вот непонятностей и состоит жизнь Кюхёна. Он ставит кружку рядом с тарелкой и только собирается приступить к завтраку, когда в дверь стучат. Парень тяжело вздыхает, но к двери шагает. Правда перед этим смотрит на часы. Для прихода Чонуна слишком рано, но и системой не был подан сигнал о том, что это кто-то чужой. Значит, это либо соседи, либо … - Мистер Чо, вам придётся пройти с нами, - за дверью обнаруживаются два офицера полиции, которые демонстрируют свои значки. А вот и серьёзные люди. Как же хорошо, что Кю сменил фамилии и вместе с ней остальные документы. Кажется, завтрак отменяется, как и другие планы на этот день. А ведь как неплохо всё начиналось!