Рубикон

Hozier – Arsonist's Lullabye

- Меньше макияжа, Феликс. Она должна не пугать людей с экранов, а вызывать симпатию, - грозно командует Энобария, четко контролируя даже внешний вид своей подопечной. Феликс, он же Фил, уже более пяти лет работал с трибутами Второго Дистрикта и считал эту работу весьма приемлемой. Ему очень нравилось преображать сильных воинов данного округа в прекрасных райских пташек. И, возможно, ума ему досталось немного больше, чем другим стилистам в Капитолии. - Обязательно такие мрачные цвета? – продолжает ворчать Хост. – Что за клише? Почему она выглядит, как демон-убийца, а не достойный победитель? - Энобария, птичка моя, скажешь еще пару слов и будешь сама выбирать ей образ. Я не лезу к тебе, а ты оставь в покое меня и мою работу. Фил был крашенным платиновым блондином со сложной прической в духе творческого беспорядка. Линзы изменили цвет его глаз на фиолетовый, сделав также зрачки невероятно выпуклыми. Что, в целом, не выглядело уж так и отталкивающе даже для неподготовленного человека. - Не слушай ее, красавица, - мерно щебечет Феликс в своей духе, - синий цвет тебе невероятно идет. Такой потрясающий насыщенный цвет шторма и бури. Прямо про тебя, верно? – и он подмигивает брюнетке в зеркало. С самого утра дом Грэйн переполняли люди. Приехала съемочная группа, ее личный стилист, его помощники и многие другие непонятные люди. Энобария ни на шаг не отходила от девушки, будто бы та могла вытворить невообразимую глупость лишь своим видом. Ментор тщательно пыталась все контролировать и не выпускала из вида ни малейшую деталь. Впрочем, понять ее было можно. Для Сноу сегодняшний эфир будет весьма показательным. - Не оплошай, Мирта. – Твердо вторит в очередной раз Хост, когда они на секунду остались вдвоем. – Второго шанса у тебя не будет. - С каких пор называешь меня по имени? – ухмыляется девушка, поднимаясь с кресла, в котором провела почти три часа, пока колдовали над ее прической и макияжем. - С тех пор, как твоя жизнь может оборваться за секунду. / Когда Фил триумфально вошел в комнату с туфлями на перевес, Грэйн была готова взвыть. Это орудие пыток запомнилось ей еще с коронации победителей. Но стилист даже и слушать ничего не хотел; он лишь пообещал, что именно эта пара обуви была сделана специально для нее, и что сильного дискомфорта его модель и муза не почувствует. Взглянув на себя в зеркало в полный рост, девушка себя не узнала. Узкие почти черные штаны с плотными вставками по всей длине тесно облегали ноги, затрудняя движения, а просторная рубашка темно-синего цвета располагала длинными рукавами и тремя пуговицами, верхнюю из которых демонстративно расстегнули, желая продемонстрировать притягательность победительницы. Но Мирта знала, что вся эта красота легко имитируется с помощью удачной одежды и пуш-апа. Туфли же мало было назвать мучением: змеиная кожа, тонкая шпилька и, кроме того, ужасающе высокая платформа. Мирта боялась, что упадет, сделав первый шаг. Но, благо, Феликс не обманул: ходить в них и правда было весьма комфортно. В макияже упор был сделан на глаза: смоки-или-как-там-их-айс, блестящий пигмент, тонна косметики и слегка персикового цвета тон помады на губах. Лицо странно преобразилось, что совсем не нравилось победительнице. А еще Мирта боялась, что ей понадобятся новые волосы. Серьезно. На них было вылито столько мусса и прочих средств, чтобы для начала завить пряди в крупные локоны, а после заставить их застыть нужной волной на плечах , что девушка не то что не рассчитывала их больше расчесать – похоже ей срочно был нужен хваленый капитолийский парик. Передние пряди были отведены назад, чтобы не закрывать лицо и не мешать девушке во время съемки. Сегодня начинался Тур. Этот день все-таки настал. / - Итак, приветствуем победителей 74-х ежегодных Голодных Игр! – триумфально кричит Цезарь, оглушая даже Грэйн, хотя она была за много миль от ведущего. – Вы только посмотрите на них! Этот год точно пошел вам на пользу, ребята! Публика смеется как по щелчку, и даже Катону с Миртой приходится мило улыбаться и дружелюбно махать. Пока не включилась камера, Ван дер Гри успел шепнуть напарнице о том, что Грация, его стилист, в этот раз превзошла в цвете волос даже парик их сопровождающей. Но выглядел сын мэра также превосходно, как и обычно: штаны похоже покроя, как у Мирты, и тонкая кофта, рукава которой были закатаны на локтях. Волосы уложены гелем (что в обычной жизни Ван дер Гри никогда не делал) и незаменимый элемент его внешности – уверенная ухмылка на губах. - Отлично выглядишь, Грэйн. – Не успела брюнетка съязвить, как парень продолжил. – Для той, которая всю жизнь посвятила Голодным Играм. Девушка успела разве что пихнуть блондина в бок, как вдруг камера переключилась на них. Вторые держались за руки и стояли слева от фонтана в Деревне Победителей так, чтобы в кадре были и живописные горы, и триумфаторы, и место их жительства. - Ну же, поделитесь с нами! – подмигивает Фликерман, явно на что-то намекая. – Нам не терпится узнать все подробности вашей жизни! - Оставим все пикантные моменты до интервью в столице, Цезарь, - смеется Катон, беря в свои руки инициативу. – За этот год мы с Миртой стали очень близки. Настоящие родственные души, - и он так мило улыбается, что, Грэйн готова поклясться, добрая половина капитолиек умерла у телеэкрана в этот момент. – Мы делим не только одну корону, но и одну жизнь на двоих. И стремимся всячески отблагодарить не только Капитолий и президента Сноу за такую щедрость, но и Дистрикты! Без них у нас бы никогда ничего не вышло. Брюнетка чуть рот не открыла от подобных выражений, но вовремя вспомнила наставления Энобарии и переняла эстафету искренней лжи. - Мы вместе тренируемся, строим планы на будущее и, несомненно, собираемся служить на благо государства. Ведь именно оно не только подарило нам вторую жизнь, но и готово предоставить все перспективы! - Какие целеустремленные! – хвалит Цезарь, заливаясь восторженным смехом. – За это я и люблю ваш Дистрикт! Но, право, неужели вы будете пытать нас и не расскажите хоть маленький секрет? Капитолий так жаждет узнать подробности ваших отношений. Мы все видели на Арене, - он вновь юлит и заставляет зал взорваться эмоциями. – Расскажите нам хоть пару слов! Катон демонстративно оглядывается на свою спутницу, прижимает ее ближе к себе и вновь переводит взгляд в объектив камеры. - Хорошо, - и Мирта вновь слышит ликование зала, будто бы сидит на трибунах в столице. – Я повторюсь, но после всего случившегося ближе этой девушки у меня никого нет. И, признаюсь честно, без нее я не смогу жить. Раньше я этого не понимал, но сейчас и дня не могу провести без ее колких замечаний и вредного характера. Зрители умиляются и буквально растекаются нежностью в Капитолии. Грэйн от таких сладких слов становится муторно, ведь она и не предполагала, что беседа зайдет так далеко. Обычно интервью длится пару минут, но в этот раз от нее тоже ждут небольшое заявление. Придется импровизировать. - Мирта, ты больно молчалива сегодня. Неужели растеряла весь свой пыл? – и вновь хохот. - Напротив, Цезарь, я берегу все свое красноречие для Тура, ведь в этот раз нам действительно будет что сказать. – Девушка улыбается, смотря прямо в камеру, и крепче сжимает руку Ван дер Гри. – У Катона всегда получается лучше высказывать мысли. Он умеет красиво говорить и, признаюсь, нередко меня этим соблазняет. Но сегодня я полностью согласна с каждым его словом. Теперь мы – единое целое. Судьба связала наши линии жизни, и мы не намерены тратить такой дар впустую. Отныне мы хотим всегда быть рядом друг с другом и содействовать процветанию Панема! Пустые слова, бессмысленные. Грэйн понимает, что от такой речи бедняки из Двенадцатого лишь скривят свои рты и сплюнут в сторону. Этим дифирамбам с экрана никто не поверит. Речи Катона, несомненно, заинтересовали их, а вот неумелые попытки девушки точно отбили всякое желание слушать дальше. Но убедить их лично, возможно, получится. И думать надо только об этом. - Что же, полагаю, мы увидели, что наши дорогие победители полны сил и не скупятся на чувства. Так пожелаем же им удачи и покажем своими бурными овациями, как мы ждем эту парочку здесь, в Капитолии. До встречи! Зал бушует и ревет, а Вторые вновь улыбаются. Катон притягивает Мирту к себе, обнимает ее одной рукой, а второй – вновь машет в камеру. Грэйн старается широко улыбаться, но прекрасно понимает, что в них видят все тех же профи, которые доказали, что могут поставить на место дальние Дистрикты и жить в богатстве, задумываясь лишь о себе. Такими темпами их головы весьма скоро окажутся на пиках системы. - Снято, - безрадостным голосом объявляет оператор, и в эту же секунду техника словно засыпает. Ван дер Гри выпускает напарницу из объятий и разворачивается к симпатичной помощнице стилиста, стреляя искрометными фразочками в своем духе. Мирта старается не взорваться от негодования на месте и протискивается сквозь людей к менторам, стоящим в стороне. - Неплохо, - говорит Хост, складывая руки на груди. – Но пока этого недостаточно. Брюнетка кивает и оглядывается на веселящегося напарника. - Через пару часов отправляемся, - обреченным голосом произносит Брут. – Двенадцатый нас ждет. Громкий смех Катона идет вразрез с общей атмосферой. Мирта ведь прекрасно понимает настроение наставников: эти дни будут просто отвратительными. А нужно не только выжить, но и уговорить страну не устраивать мятеж. Им, победителям из Второго, придется сгладить все недовольства, что накопились почти за семьдесят пять лет. Невыполнимая задача. И все это понимают.