Adele - Skyfall
- Надо было мне идти с Марвелом, или тебе брать в дозор эту.., - Мирта кривится, прежде чем произнести имя, и слишком яростно раздвигает ветви кустов в стороны, - блондинку. Таким образом, мы дали им возможность обсудить план нашего убийства. - Отставить панику, Грэйн, - хохочет Катон. – Ты видела их? Диадема даже из лука метко выстрелить не может, а Марв против нас двоих ни за что на свете не пойдет. Надеюсь, им хватит мозгов остаться сейчас в лагере, а не бродить по лесу. Какие там планы, умоляю. Брюнетка все равно морщится и разглядывает мрачный лес, ожидая увидеть Эвердин за ближайшим деревом. Это был бы бесценный подарок за их полуночные блуждания по Арене. - Клянусь, если не я убью Первую, то это станет моим самым огромным провалом в жизни. - После проигрыша на Голодных Играх? - А с чего ты взял, что я проиграю? – с вызовом спрашивает девушка, останавливаясь на месте. – Считаешь, что сильнее меня? - Мне даже не придется вступать с тобой в бой, такую малявку прихлопнут раньше, - смеется Ван дер Гри и складывает руки на груди в позе крутого альфа-самца. Откровенно говоря, Мирта Грэйн ненавидит этот его взгляд: сверху-вниз, со всей высоты своего роста. Думает задавить массой. Ну-ну. - Смотри, чтобы ты первый не сгинул от стрелы влюбленной дурочки, - отвечает Вторая, совсем не понимая юмора напарника. - У-у-у, мне уже страшно, - все еще веселится Катон и идет вперед, обгоняя девушку, а после неожиданно даже для самого себя задает вопрос. – Что бы ты сделала, если бы знала, что эти часы – твои последние? Грэйн вопросительно приподнимает бровь, мол «не морника ли ты часом наглотался?», и плетется следом за светловолосой махиной со сложной фамилией и огромным эго. - С чего бы такие вопросы? – хмуро отвечает брюнетка, пытаясь подстроиться под широкий шаг Ван дер Гри. - Вчера Диадема спросила. Ты же ее знаешь: она любит в последнее время порассуждать про вечное. «В последнее время». Ха. Грэйн усмехается и думает, что блондиночка в своем уютном Дистрикте явно о таком и не помышляла, пока не вызвалась добровольцем на Игры. Стоило ли оно того, если эти часы явно будут для нее последними? - Так что, Грэйн? Язык проглотила? Или так много вариантов, что запуталась с ответом? - Я не думаю о таких глупостях, Ван дер Гри, ведь прекрасно знаю, что выиграю. – Твердо отвечает Мирта, когда, наконец, начинает шагать в одном темпе с напарником. – У тебя уже готов ответ, верно? Катон молчит некоторое время, своим ленивым взглядом скользя по стволам деревьев и пушистым кронам. Он будто бы знал, что Китнисс где-то совсем близко. Буквально дышит в спину. И чего ожидать от нее? - Я бы не отказался от хорошей компании рядом, - честно признается парень спустя несколько минут. – В моей жизни было много хорошего, но практически все эти вещи, кроме тренировок и оружия, бесполезны здесь. Поэтому я бы хотел, чтобы рядом были верные союзники и надежные друзья, которые готовы идти до конца. – А потом глумливо добавляет. – И, конечно, хорошенькая девушка, чтобы развлечься под конец. Мирта закатывает глаза и отходит от парня на добрых пару шагов. - А я бы ничего не изменила. Мои «последние» часы проходят идеально. Я тут, на Играх, и пока что жива. Если и подохну, то в борьбе. Но этого не будет. Я так долго стремилась к этой цели, что не имею и шанса на проигрыш. Только победа и слава. Катон ухмыляется, хотя и понимает, что в словах малявки есть смысл. Их так долго учили убивать, что Арена становится либо последним пристанищем, либо трамплином в прекрасное будущее. И на краю гибели даже подумать не о чем: в жизни не было иных интересов, кроме тренировок и борьбы, а подпускать людей близко к себе совсем не в духе Дистрикта Два. Поэтому у них нет таких понятий, как «дружба», «любовь» и «благородство». Есть «союз». Есть «сильнейший». И, само собой, «победа». В голову Ван дер Гри приходит шальная мысль. - Эй, Грэйн, устроим шоу? Мирта недоверчиво оглядывается на парня; ей совсем не нравятся ни его тон, ни сомнительное предложение. - Подогреем страсти на Арене? – весело продолжает блондин, не в силах остановиться. У Катона сегодня очень хорошее настроение. Но девушка совсем его не разделяет и хочет лишь одного: чтобы сыночек мэра от нее отстал. Пусть развлекается хоть с Диадемой, хоть с Марвелом, лишь бы ее не трогал. Но вокруг ни единой души, будь неладны распорядители. - Как, говоришь, звали твоего парня? – не прекращает Ван дер Гри, явно рискуя получить кинжал между лопаток; но почти ненавидящий взгляд брюнетки говорит ему о многом. – Да ладно, Грэйн? Ты серьезно? - У меня не было так много свободного времени, чтобы обжиматься с первым встречным. Как это делал ты, - пытается язвить Мирта, ни сколько не смущаясь от слов напарника. Второй хохочет, не боясь навлечь на себя беду, а потом разворачивает девушку к себе лицом. Впрочем, Грэйн очень резво отступает назад, будто бы он хочет ее прирезать, а не доставить удовольствие. Она идет спиной вперед, пронзая парня жестким взглядом, который так и говорит «подойдешь еще на метр – умрешь самой позорной смертью». Но Катон так много видел в этой жизни, что этим его уж точно не испугать. Они продолжают своеобразно танцевать, пока Мирта не упирается спиной в ствол дерева. Как вовремя, - проскальзывает в голове у Ван дер Гри. Вторая выставляет нож перед собой, желая защититься, но блондин подходит так близко, что чувствует, как острие плотно упирается ему в солнечное сплетение, норовя проткнуть не только куртку, но и кожу. - Не бойся, - как-то слишком спокойно говорит он, опираясь правой рукой о ствол дерева, а потом слегка наклоняется. - Что ты делаешь? – голос Мирты колючий и недоверчивый, но Ван дер Гри слишком на это наплевать. - Порчу всю игру Двенадцатым. – Практически шепчет парень, прежде чем податься вперед. Губы у нее холодные, под стать характеру, а сама девушка в этот момент напоминает Катону ежевику: такая неприметная ягода, колкая на прикосновение и с кисло-сладким, головокружительным, вкусом. Ягода, которая заполняет тебя всего и оставляет фиолетовый след на губах. Второй целовал напарницу аккуратно, желая показать, что она потеряла за все эти годы. Он совсем не спешил, у них была вся ночь впереди, а вот Мирта (после некоторого оцепенения) отвечала неумело и слишком резко, не давая ему доминировать. Глупая девчонка. Непокорная и глупая. Но такая пьянящая. Ван дер Гри кладет другую руку ей на затылок и притягивает ближе к себе, но Грэйн слегка кусает его за нижнюю губу. Ее непослушную ухмылку парень почти что почувствовал. Заноза, не иначе. Мелкая, но доставляет серьезные проблемы. Сноу бы ее побрал. Через пару минут девушка все же подчинилась ему, перестала демонстрировать характер и сбавила обороты, позволяя вовлечь себя в более глубокий и откровенный поцелуй. Но руку с кинжалом хоть и ослабила, но до конца не убрала. Это безумно веселило Катона.Пусть небеса обрушатся. Выстоим же вместе.
Мирте казалось, что мир затянуло в пучину. Она честно пыталась сопротивляться, но этот поцелуй был слишком заманчивым. Девушка тонула, не могла и пальцем шевельнуть, такие эмоции обуяли ее в тот момент. Грэйн все опускалась, но никак не могла достигнуть дна; ее кружило в водовороте, а Катон так умело этим пользовался. Он был восхитительным. Но черта с два блондин об этом когда-нибудь узнает. Мирта ни за что не доставит ему такой радости, не будет тешить его и без того чрезмерное самолюбие. Прикосновения парня были мягкими, но весьма требовательными. Он словно пытался ей передать: все или ничего. Либо Грэйн отдается ему в этом поцелуе полностью, либо может проваливать. И она отдавалась. Целиком. Но шевельнуться так и не могла. Барышни в тех сопливых фильмах, которые так редко показывали во Втором Дистрикте, близко прижимались к «возлюбленному», обвивали руками его шею, но сама Мирта даже и не думала делать что-то подобное. Рука Ван дер Гри крепко легла на затылок девушке, не позволяя ей отстраниться без желания Катона. Чертов засранец. Кажется, она сходила с ума. Но каким же сладким было это безумие. Их кружило в неуловимом вихре. Мир вокруг исчез, осталась лишь та нега, чистое удовольствие, доступное только им двоим. Девушка и не подозревала, что такие ощущения ей мог подарить заносчивый Ван дер Гри. Что он вообще мог доставить ей такое наслаждение. Грэйн собралась зайти еще дальше, поддаться ему и перестать так плотно сжимать губы, приоткрыть их, как… - Марв, я попала! Смотри! Я попала в него, Марв! – крик где-то совсем рядом, а после грохот пушки. Катон с огромным недовольством оторывается от напарницы, чутко прислушиваясь ко всем звукам и слегка оглядываясь через левое плечо. - Твоя подружка в очередной раз все испортила, - хрипло говорит Мирта, смотря прямо в глаза парню, не желая скрывать собственные эмоции. - Она мне не подружка, - довольно отвечает блондин, а после буквально на секунду вновь прикасается к желанным губам с легким поцелуем. – Теперь-то я точно скрасил твои последние часы. А, Грэйн? Он ухмыляется, когда брюнетка отталкивает его и после убирает кинжал обратно в ремень на поясе. Легкий румянец на её лице уже почти спал, что не понравилось Ван дер Гри, ведь выглядела она более чем прелестно с едва розоватыми щеками. - Я же говорил, им не хватит ума остаться в лагере, - пожимает плечами Второй, когда они возвращаются на тропинку, по которой проходил их ночной маршрут. - Надеюсь, их съест какой-нибудь огромный кабан, - бурчит Мирта, вновь становясь девочкой-колючкой, которая совсем не переваривает смазливых блондинок из Первого Дистрикта. - Лучше бы медведь, - замечает Катон, а после добавляет, - они оставили в лагере Мелларка и этого чудака из Третьего Дистрикта. Не самое разумное их решение. И Ван дер Гри готов поклясться, что брюнетка в этот самый момент поджала губы и закатила глаза в немой истерике. / В лагерь они вернулись действительно раньше Первых. На губах у Катона все еще был ежевичный вкус. А где-то в душе, как бы он не хотел признаваться, теперь был фиолетовый след.