Twelve Titans Music – For all Humanity
- Прошу вас об одном, - говорит Брут с переднего сиденья. – Контролируйте себя. Никаких эмоций, никаких истерик. Мне нужны спокойные победители, которые готовы здраво рассуждать и в нужный момент заключить очередной союз. Мирта хмурится и не понимает, о чем твердит Ройсс. Время переговоров давно прошло, Игры кончились, а союзники остывают в земле. Но у них нет времени на продолжительные разговоры, машина уже подъехала к Президентскому Дворцу; придется отложить все вопросы до Тренировочного Центра. Катон выходит первым, с легким презрением оглядывая пышное здание, которое возвышается впереди, и ждет напарницу. Энобария поправляет пряди в прическе подопечной, желая сохранить еще хоть немного от той магии, что создал стилист. - Мы с Брутом пойдем первыми, а за нами будете вы вместе с Эвридикой, - едва слышно произносит Хост. – Мирта, что бы сегодня не произошло, не теряй маски. Поняла меня? Грэйн оборачивается на ментора, но в ее взгляде читает лишь предупреждение. Эно ни на что не намекает, она лишь не исключает всех вариантов. И прекрасно понимает, что в этом змеином гнезде вряд ли успеет быстро прийти на помощь трибутам. «Мы с Брутом пойдем первыми» - и даже сегодня их наставники готовы взять на себя основной удар, готовы защищать своих подопечных. Яростно и до конца. Когда девушка выходит из машины, опираясь на ладонь Катона, то сопровождающая уже подходит к машине. В ее образе причудливо сочетаются темно-синие (под стать костюму Ван дер Гри) и золотые цвета, а парик, обильно сдобренный блестками, вызывает у брюнетки только раздражение. Эвридика что-то весело щебечет, по очереди клюет победителей в щеки и тут же беспокоится, не оставила ли она серебристый цвет помады на их коже. - Милые мои, этот день вы запомните на всю жизнь! Такой триумф! Такая победа! – восторгается капитолийка, а после протискивается между Вторыми и берет их под руки. Катон в удивлении приподнимает брови, но ничего не говорит. Мирта также разделяет его настроение и надеется, что эта дамочка оставит их в покое раньше, чем они достигнут Дворца. Пока они поднимаются по широкой лестнице, Эвридика рассказывает об успехах их Тура, о невероятных рейтингах и о том, что пришло время строить планы на перспективу. Она в очередной раз напоминает о Квартальной Бойне, которая уже совсем у порога, говорит, что Дистрикт Два в этом году находится в фаворитах, и все спонсоры с нетерпением ждут новых трибутов. Наконец, сопровождающая выходит вперед, окликая менторов, и Мирта сразу же хватается за локоть сына мэра. Это всего лишь очередной прием, один из множества тех, на которых победителям уже повезло побывать. - Готов? – едва слышно спрашивает брюнетка, когда они подходят ко входу и уже видят праздных гостей. - Мы справимся, - уверенно заявляет Катон, и его последние слова перекрывает музыка, визг жителей столицы и различные хлопушки, которые взрывает персонал. – У нас нет выбора. Президентский Дворец стал поистине прекрасным местом. Множество цветов скрывали его жестокое уродство, живые гирлянды смягчали острые линии, а всевозможные украшения радовали глаз. Здесь не было безвкусного излишества, лишь продуманный дизайн и позволительная роскошь. Все в разумных пределах. Капитолийцы, которым выпала честь присутствовать на этом приеме, радовались больше, чем триумфаторы. Они махали им, аплодировали, выражали свое признание, но, в целом, вели себя в рамках приличий. Не мудрено, ведь сюда попали не самые простые смертные. Брут с Энобарией незаметно растворились в толпе, позволяя Эвридике направлять трибутов и получать от этого неземное наслаждение. Она с достоинством проплывала мимо гостей, иногда с определенной долей высокомерия поглядывала на некоторых приглашенных и особенно важным персонам представляла Вторых, играя роль своеобразного посредника в диалоге. Конец маршрута находился в президентском саду, где был накрыт фуршет, рекой лилось шампанское и можно было даже заметить команду подготовки, которая проводила время в свое удовольствие. Грэйн, поприветствовав очередного высокопоставленного гостя, откланялась и подошла к одному из многочисленных столов. С самого утра она пила только некрепкий кофе, чтобы не уснуть посреди интервью, и не могла и кусочек еды взять в рот – боялась, что от нервов ее вывернет наружу. Пока что вечер шел относительно неплохо, поэтому Мирта даже решила немного поесть. Выбор пал на брускетты со всевозможными начинками. Девушке попалась с красным луком и базиликом и, признаться, закуска была просто божественной. - Приятно осознавать, что все это действо в нашу честь? – произнес подошедший Катон, протягивая спутнице бокал с шампанским. - Если бы я не боялась, что меня могут убить в любую секунду, то наслаждаться этим вечером было бы легче. – Ван дер Гри смеется, а потом мимолетно прислоняет свой бокал к бокалу девушки и отпивает. – Мне кажется, я уже ненавижу шампанское. Оно нас окружает постоянно, на каждом приеме надо выпить. - Лучше глотать алкоголь, чем собственную кровь, - справедливо замечает парень. - Я бы поспорила. – Ухмыляется Мирта, а потом переводит взгляд на балкон. – Кажется, Президент решил почтить нас своим присутствием. В этот момент заиграл гимн Панема, привлекая внимание всех гостей. Катон оборачивается и натыкается на внимательный взгляд Кориолана Сноу. Президент выглядит безмятежно и можно даже сказать дружелюбно, ловко скрывая все свои подлые мысли за спокойным выражением лица. Завидев его, все собравшиеся затихли, неотрывно следя за своим лидером. - Сегодня мне выпала честь еще раз поздравить наших победителей с их триумфом. – Медленно, растягивая слова, произносит Кориолан. - Они вдохновили нас своим мужеством и чувством справедливости, доказав, что в этом мире есть вещи, ради которых стоит идти до конца. Я безмерно рад видеть их сегодня в Капитолии в полном здравии и хотел бы пожелать, чтобы их сердца всегда были наполнены благоразумием и любовью к ближнему! В этот момент небеса взорвались миллионами фейерверков под бурные овации гостей, а Президент отсалютовал триумфаторам бокалом с шампанским и удалился с балкона. Откуда-то в воздухе появились лепестки белых роз, которые словно снег начали покрывать весь сад, путаясь и в волосах у Мирты, и в костюме Катона. Будто бы желая похоронить гостей под своим количеством. - Его одежды багряного цвета совсем не внушают мне доверия, - проворчала Мирта, поворачиваясь к спутнику. - То есть подтекст его речи тебя не смутил? Только внешний вид? – ухмыляется Ван дер Гри и кивает куда-то в сторону. – Готовься. В этот момент, не успев даже обернуться, девушка слышит голос Брута. Ройсс, наконец, решил показаться рядом с подопечными, но вот только он был не один. - Знакомьтесь, Плутарх Хевенсби, - протягивает мужчина, говоря весьма неспешно. – Новый распорядитель Голодных Игр. Победителям благоразумно решили не заикаться о судьбе предыдущего распорядителя. Катон пожимает руку Плутарха, а вот протянутую ладонь Мирты целует сам мистер Хевенсби, что вызвало у нее не самые приятные эмоции. Благо, брюнетке хватило ума сдержаться и не показывать свое презрение. - Рад знакомству, - твердо произносит Ван дер Гри, демонстрируя хорошее расположение духа. – Вам выпала нелегкая задача: первый год в такой серьезной должности и сразу Квартальная Бойня. - Будем считать это моей проверкой на профессионализм, - улыбается Плутарх, явно довольный, что его упомянули в разговоре. - Я уверен, что этот год стараниями мистера Хевенсби станет незабываемым, - змеиное шипение раздается совсем рядом, и по спине девушки пробегаются мурашки, а рука страха прочно хватает победительницу за горло. Никто не ожидал, что Кориолан Сноу решит составить компанию своим гостям этим вечером. И уж точно Мирта меньше всего предполагала, что он станет продолжать вести свою двуличную игру, в которой невозможно предугадать результат. - Мисс Грэйн, не откажитесь ли Вы потанцевать со мной? – это даже не звучит как вопрос. - Сочту за честь, - выдавливает из себя девушка, отдает официанту бокал с шампанским и вкладывает свою руку в протянутую ладонь Президента, а после следует за ним в центр зала, беспокойно оглядываясь на Катона, который остался стоять с Брутом и Плутархом. - Вечер по-истине великолепный, - начинает игру Вторая, аккуратно смотря прямо в глаза Змею Искусителю. – И я очень рада, что мне выпала честь лично Вас отблагодарить за такой радушный прием. - Не стоит, мисс Грэйн, все это мелочи, - спокойно произносит Кориолан, явно не польщенный жалкими попытками девушки сделать комплимент. – Так оставим же эти детали в стороне. Полагаю, ваш спутник упоминал о нашей встрече? Во рту у Мирты резко пересохло, и в этот момент она была бы рада выпить отравленное шампанское и удавиться, а не продолжать настолько опасный танец. Будто они вальсируют на грани. - Он упоминал, - осторожно соглашается девушка, стараясь не оглядываться вокруг. - Вы видели настроения в Дистриктах. И знаете, к чему все ведет. - Мы пытались сделать все, что в наших силах, - Мирта ненавидит оправдываться, но именно этим она сейчас и занимается под пристальным взглядом Президента. - Ваши попытки были весьма вялыми, и они лишь ненадолго могут обуздать такую толпу. Вы создали проблему, мисс Грэйн. Что мне мешает убить Вас прямо сейчас? Ради будущего своей страны я готов пойти и на такое. - Вы угрожаете мне? – в голосе девушки чувствуется сталь, за которой ей хочется спрятать свой страх. – Я нисколько не сомневаюсь в Ваших возможностях, господин Президент. И если бы Вы желали моей смерти, то я была бы уже мертва. Значит, я могу полагать, что еще нужна Вам. И не являюсь настолько бесполезной, как Вы пытаетесь мне доказать. - Всему свое время, - мягко соглашается Кориолан, что ввергает победительницу в еще больший ужас. – Вы действительно можете послужить на благо нашей страны. Но только если Панем не будет охвачен пламенем революции. Запомните, что именно от этого зависит Ваша судьба. И она, поверьте мне, решится в ближайшее время. Мирта не успевает ничего ответить, как Президент возвращает ее Катону, желает Вторым приятного вечера и удаляется также неспешно, как и появился. Ван дер Гри тут же уводит союзницу в сторону, имитируя танец, и слишком крепко прижимает девушку к себе. - Что он хотел? – быстро спрашивает парень, действительно вовлекая Мирту в танец. - Предупредить, - просто отвечает девушка, не в силах отойти от пережитого ужаса. - Предупредить? О чем? – как-то зло интересуется Катон, не сводя взгляда с брюнетки. Грэйн поворачивается и смотрит прямо в лицо напарнику, даже не желая подбирать деликатные слова. - Что мы полетим в Тартарары вместе с революцией. – Вторая молчит несколько секунд, а после добавляет, - и что, кажется, мы почти мертвы. Эвридика была права: этот вечер триумфаторы не забудут никогда. /Hozier – Better Love
Брут понимает всю ситуацию и без лишних слов. Он сидит с непроницаемым выражением лица, изредка переглядываясь с Энобарией. Их молчаливый диалог по дороге к Тренировочному центру порядком выбешивает Мирту. Если они хотят что-то сказать, то пусть начинают прямо сейчас. Или смотрят каждый в свою сторону. Катон сохранял такое же безгласое спокойствие, смотря в окно. Весь остаток вечера они старательно улыбались, танцевали с гостями и вкушали все возможные яства столицы. Как ехидно отметила Эно, «возможно, в последний раз». Она всегда отличалась завидным оптимизмом. Мирта сидела посредине на заднем сиденье, расположившись между наставницей и напарником, но в этой ситуации она чувствовала себя наиболее уязвимой. Все бастионы стремительно горели, а оборона падала под напором тирана. Мирта не привыкла бояться. Она знает, как подчиняться приказам, и умеет побеждать. Страх чужд профи, и он уже почти полностью отпустил ее сознание. Но сам факт того, что один человек сумел довести Грэйн до такого состояния, возмущал все ее существо. И естественные инстинкт уничтожить угрозу разгорался изнутри. - Завтра, - коротко бросает Брут, когда их команда заходит в апартаменты. – А теперь спать, и чтобы духу вашего раньше девяти утра в этой столовой не было. Он, конечно, не сказал «Я понятно выразился?», но эти слова так и витали между строк. Ройсс был военным и привык отдавать приказы. И не сомневался в их исполнении; за сомнение солдата просто уничтожали. Распыляли среди памяти столетий. Но Мирте и не нужны целевые инструкции. Девушка хмурым взглядом окидывает менторов и коротко кивает, давая понять, что никаких истерик с ее стороны не будет. Сегодня. А после, подобрав полы платья, немного неуклюже и наплевав на всё она быстрым шагом пересекает столовую, идя дальше по коридору, пока не находит собственную спальню. Почти родную. Комната встречает ее огнями большой столицы со стороны французского окна, идеальным порядком и вещами, которые оставил стилист на кресле. Сверху лежит идеальный квадрат записки, и девушка, неаккуратно скинув туфли, босиком, наступив пару раз за злоклятый подол, взяла послание в руки и прочитала строчки, оставленные неровным почерком Фила:«Сделал кое-что для твоей повседневной жизни. Не прячь себя за формой миротворца раньше времени, наслаждайся свободой. Пока есть такая возможность».
И, вроде бы, ничего такого, но Мирта кривится и откидывает записку на журнальный столик. Все вокруг только и твердят ей, что делать и как жить. Пытаются чем-то научить, дать урок или посетовать на скорую кончину. Следующий такой умник будет покалечен. Девушка выдыхает и садится на кровать, пытаясь распутать волосы из плена разных заколок и невидимок. Она бы попросила чьей-нибудь помощи, но за день так устала от назойливого общества, что сейчас была счастлива оказаться одна в пустой и темной комнате. Мирте никто не нужен, она вполне справится со всеми трудностями одна. Как всегда. Грэйн – одиночка. И никогда не поймет, как все-таки похожа на почившую Китнисс Эвередин. Волосы волной крупных локонов падают сначала на плечи, а потом мягко сползают на спину, будто бы захватывая все больше территории. Брюнетка проводит ладонью по голове, недовольно морщась от болезненных ощущений, и обещает себе, что в ближайшее время не подпустит к себе ни одного стилиста. Ведь сегодня закончился Тур. И завтра они, наконец, едут домой. Больше никаких банкетов, торжественных ужинов и званых вечеров. В ближайшей программе Жатва и Квартальная Бойня, но там Мирте явно простят отсутствие каблуков и макияжа. В этом году выжившие триумфаторы примерят на себя новый образ – они постараются стать хорошими наставниками для следующих участников Игр. Попытаются дать им совет, направить и выставить игрока в лучшем свете. Ну, и работа же им предстоит. Грэйн на секунду думает, что не удивится, если Вторые в этом году будут основной мишенью и погибнут в первые минуты у Рога. Или если победителей не будет вообще; надо же как-то окупить двойной успех Семьдесят Четвертых. Одного лишь трупа Сенеки Крейна явно недостаточно. Девушка неохотно поднимается с постели и скидывает все шпильки и прочие адские приспособления в ящик тумбочки. Ей они больше не нужны. Вторая хочет пойти в ванную, чтобы смыть с себя весь макияж и снять такое яркое и ненавистное платье, как слышит стук в дверь. Тихий, но уверенный звук. И она знает, кто стоит в коридоре. На секунду победительница замирает, не желая вообще шевелиться. Она настолько вымотана Туром и всем происходящим, что просто не в силах принимать гостей. У нее нет абсолютно никакого желания рассуждать о пространных вещах сейчас. Лишь лечь спать и забыть хоть на время об этом кошмаре наяву. Катон входит, так и не дождавшись приглашения. Он легкой тенью проскальзывает в комнату и плотно прикрывает за собой дверь, не произнося ни слова. Неужто разделяет состояние своей напарницы? Они солгали. От первого до последнего слова. Все эти речи на интервью у Цезаря были фарсом чистой воды. Мирта ни разу не поддержала сына мэра, он же никогда не желал проводить с ней время. Все эти месяцы бывшие союзники избегали друг друга, выстраивая жизнь заново, упрямо не желая сталкиваться друг с другом. Их разделили баррикады, и сейчас спустя столько времени было невыносим трудно рушить барьеры и пытаться впустить чужака в свой мир. Грэйн надеялась, что до такого не дойдет. Она могла быть одна. Она не боялась одиночества. Катон же вносил что-то неуловимое в ее жизнь, он вмешивался в ход событий, подстраивал все под себя и делал из Мирты абсолютно другого человека. И девушка не могла с точностью заявить, что ей это нравилось. Она бы хотела остаться собой. Хотела бы упокоиться и продолжать свой путь дальше. Ван дер Гри все также молчит, стоит у двери, облокотившись о косяк. Парень успел снять пиджак и расстегнуть рубашку на еще одну пуговицу. Мирте не нравится, что она так легко замечает в нем изменения. Так просто ловит его настроение. И понимает этого профи без слов. Она все еще отрицает, что их взаимоотношения вышли за рамки союза. - Ты что-то хотел? – устало спрашивает девушка, скрещивая руки на груди. – Я не в духе, чтобы вести беседы о гнусном Президенте и нашей скорбной участи. Ей на секунду кажется, что Катон усмехается и слегка качает головой. Но разобраться в этом девушка не успевает, потому что напарник широким шагом в два счета сокращает расстояние между ними и оказывается непозволительно близко. Ван дер Гри выше ее почти что на две головы и сейчас опасно возвышается над брюнеткой. Золотое платье блестит, кажется, даже в темноте, а диадема победительницы все еще украшает голову Мирты. Сын мэра заправляет мешающую прядь за ухо девушки и проводит кончиками пальцев по острию её короны, размышляя о чем-то своем. А после берет лицо напарницы в свои ладони. Они прошли Тур на одном дыхании, не позволяя себе расслабиться хоть на секунду или подумать о совсем ненужных вещах. Грэйн даже кошмары не видела, потому что подобный Ад разворачивался наяву. И сейчас ей чертовски интересно, как именно далеко зайдет Катон. Парень смотрит ей прямо в глаза, и в них Мирта видит такую же усталость и отрешенность. Она легко читает все его желания и может предсказывать дальнейшие действия. В глобальном плане. Что он сделает сейчас, девушка может лишь смутно догадываться. И ей не нравится такая перспектива. - Не усложняй, - она слегка кривится, пытаясь оттолкнуть от себя блондина. Проще сдвинуть гору, вот честно. Горячие губы Катона невесомо прикасаются к ней в поцелуе. И Мирта слегка вздрагивает, уже успев забыть те чувства, которые упрямый напарник вызвал у нее на Арене. Черт бы тебя побрал, Ван дер Гри. Он не торопится, целует девушку плавно, наслаждаясь явно каждой секундой. Будто бы дотрагиваясь до её души. Грэйн отвечает охотно, подстраиваясь под все его движения, и чувствует такое умиротворение, что хочет вечно стоять вот так, прижавшись к этому парню. В этом поцелуе нет страсти и огня, он наполнен усталостью двоих людей, которые ищут мирного пристанища. Они мечутся, пытаясь отыскать успокоение для своих мятежных душ, и, кажется, находят его только рядом друг с другом. Как бы парадоксально это не казалось обоим. Ван дер Гри первым прерывает поцелуй и почти невесомо прикасается губами ко лбу Мирты. Этот жест ей не знаком, раньше Катон такого себе не позволял. И подобное прикосновение кажется ей откровеннее тысячи слов. - Этого ничего не значит, - произносит парень впервые за последние минут пять, и немного отходит от напарницы. – Ты и сама это знаешь. Мирта кивает. Она полностью согласна с его словами. Девушка идет по направлению к ванной, слыша, как Катон направился к двери. Она специально не просила помочь ей с платьем, ведь еще одно такое откровенное прикосновение за вечер было бы чересчур. Но в самый последний момент что-то внутри Мирты щелкает, она оборачивается и осторожно спрашивает: - Останешься сегодня со мной? И не дышит, ожидая ответа. Ван дер Гри довольно усмехается. - И не собирался уходить. – Произносит он, поворачивая замок на двери. Мирта качает головой и заходит в ванную комнату, оставляя Катона ненадолго в одиночестве. Эта ночь будет самой спокойной за долгое время. Для них обоих.