За семью печатями

Все же по-настоящему Марти успокоился только тогда, когда они с Доком снова отказались в безопасном тылу противника – спальне Брауна. В суде никому и в голову не пришло, как опасался Марти, оспорить вынесенный приговор, а Фрэнсис, настигнув якобы судью Брауна, когда тот собирался покинуть зал суда, даже признал, что исход слушанья его хоть и удивил, но в каком-то смысле и вдохновил. Сам Марти этого, правда, не слышал, ему потом рассказал Док. А Марти настигло семейство Салливанов, и столько слов искренней благодарности он в жизни не слышал. - Знай, что двери моего дома для тебя всегда открыты, - прощаясь и пожимая ему руку, произнес Джосайся. - Уж кого, а тебя я первым буду поминать в своих молитвах, - добавила старуха, как оказалось – мать Салливана. Жена Джосайи больше молчала, покачивая ребенка, но ее светящийся взгляд, устремленный на Марти, был красноречивее всяких благодарностей. Возвращаясь к дому Брауна, Марти ощущал себя как после хорошей драки, из которой он вышел победителем. Азарт схлынул, и Марти с удивлением понял, что хотел бы повторить то, что случилось в зале суда, ему почему-то казалось, что он смог бы доказать невиновность Джосайи, даже не вспомнив о прошедшей накануне ареста Салливана охоте – наверняка нашел бы еще какой-нибудь аргумент, если бы только подумал хорошенько. Отдельную радость Марти добавляла гордость за Дока – вот кто блестяще справился со своей нелегкой задачей. Открывшийся в Доке актерский талант сочетался к тому же с немалыми познаниями юридических нюансов, что черезвычайно впечатлило Марти. Однако, время шло, и пока Док, сидя за письменным столом в комнате Брауна, заносил события всего дня в его дневник, Марти почувствовал, что его настроение начинает портиться. Почему - он бы и сам не мог себе объяснить, но Марти сидел с ногами в кресле, мрачно смотрел, как перо Дока летает по страницам дневника и размышлял о том, что случилось с ним в восемнадцатом веке. - Ну вот и все, - выдохнул Док, откладывая перо и разминая уставшую руку. Осталось все здесь прибрать, перетащить Брауна в его кровать (он, кстати, проснется ровно через два часа) и можно отправляться назад в будущее. -Угу, - отозвался Марти, поправляя слегка слезший шерстяной чулок. Док внимательно посмотрел на хмурого товарища. - А в чем дело? Ты вроде как не рад? - Отчего же, я рад... Только я... кое-чего не понимаю. - Чего именно? - насторожился Док. Марти оставил в покое надоевший чулок и перевел взгляд на Дока: - Заседание длилось не так уж долго, да? И дело решилось в пользу Джосайи. То есть, доказать его невиновность было не так уж сложно, верно? - Ну... верно. А в чем, собственно... - Так вот я и не понимаю – почему этим занимались мы с тобой, а не защита? Ведь защитник вполне мог продумать все эти несоответствия, выйти на ловчего и узнать все, что нужно. А получается, что если бы мы не вмешались, и дело вел настоящий судья Браун, то казнили бы невиновного. Я могу понять, что иногда невиновность по каким-то причинам не получается доказать, но ведь здесь никто даже и не попробовал этого сделать, словно это была тайна за семью печатями, которую все равно не откроешь, как ни старайся. А на самом-то деле все было просто, стоило лишь вникнуть. - Ну... – Док зачем-то опять взял со стола записную книжку и принялся ее листать. – Не так уж все и просто, - наконец ответил он на выжидательный взгляд Марти. – Я сейчас говорю не о самом деле, а об отношении к нему. Джосайя – нищий земледелец – ни для кого не представлял важности, а значит и необходимости вникать в его дело. В то же время, видимость его виновности создала угрозу тому порядку, в котором Браун привык держать вверенный его суждениям Фолсборо. Обвинитель и защитник рассуждали примерно так же. Вот и получается, что разобраться с делом было не так уж просто, столько всего мешало – равнодушие к своему делу, некомпетентность, предубеждение, несовершенство судебной системы, социальное неравенство, неспособность подсудимого толково высказаться в свою защиту, развращенность, пусть и ограниченной, но властью... Думаю, вполне себе наберется семь печатей, закрывающих доступ к несложной по сути тайне. Ты, я как понимаю, осуждаешь Брауна? – внезапно спросил Док. Марти не ожидал такого вопроса, поэтому не ответил прямо. - А ты разве нет? – вместо этого спросил он. - Я... разочарован. Я ведь думал... Ну, да что там говорить! – Док отрывисто махнул рукой. - Но Брауна я не осуждаю. Точнее – не имею права осуждать. Видишь ли, Марти, мне многое стало ясно про него из всех этих дневников. Браун – человек достаточно амбициозный, но свое дело он не любит. Он не должен быть становиться юристом, но видел в этом неплохие возможности. Они не оправдались, и Брауну так и пришлось остаться судьей при маленьком городишке. Многие сочли бы эту должность почетной, но только не Браун. Однако, не добившись большего, он так и вынужден был все время идти по тому пути, что выбрал, так как менять что-то было уже поздно. А человек, который не увлечен своим делом, не любит его, будет исполнять свои обязанности равнодушно, ни во что особо не вникая. Мне в свое время хватило духу пойти против воли отца – я бросил юридический колледж, и начал всерьез заниматься тем, без чего жить не мог, иначе со временем я стал бы точно таким же Брауном. - Не стал бы ты таким же, - возразил Марти. - Откуда ты знаешь? – невесело улыбнулся Док, думая о своем. - Я знаю тебя, этого достаточно, - в голосе Марти прозвучала стойкая уверенность. - Что ж... я рад, что ты столь высокого обо мне мнения... Кстати, я до сих пор не сказал тебе, что твое выступление в суде было просто непередаваемо. Признаться, когда я понял, что ты хочешь что-то сказать в защиту Джосайи, я испугался, что ты прямо сразу это и сделаешь. Но ты поступил так, что никто даже при большом желании придраться бы не смог. - Я просто подумал, что если бы встрял без приглашения, настоящий судья Браун просто велел бы вытолкать меня за дверь. - Это уж точно. В этом случае слушать бы он тебя точно не стал. А предложив высказаться другим сам, он бы уже не мог запретить тебе говорить. - Все равно что по краю обрыва ходить - усмехнулся Марти, - шаг вправо, шаг влево, и привет! Ну и времена были... - Ты не думай, сейчас тоже всего хватает, - заметил Док. - Судебная система по-прежнему несовершенна, несправедливые приговоры – явление не столь уж редкое даже в современности. Распечатать эту тайну до сих пор удается далеко не всегда. . Многое в этом зависит от отношения, а оно в свою очередь значительно определяется выбором. Некомпетентность, равнодушие к своему делу – с этим приходиться сталкиваться каждому. Часто это просто оставляет неприятный осадок, но не вредит. Ну а иногда последствия бывают непоправимыми. Но главное, пожалуй, в том, что во все времена находились люди, которым не все равно. И это вселяет надежду. Однако, мы заболтались. Займемся-ка, делом... Друзья перетащили проспавшего все судью Брауна на его законную кровать, сложили книги и документы в том же порядке, в каком они находились до их прихода и незаметно покинули дом, чтобы вернуться к спрятанной в лесу машине времени, на которой им предстояло отправиться в свой век по дороге, ухоящей в даль столетий. Прежде, чем вернуться в гостиницу за вещами, Марти и Док пошли попрощаться с новыми знакомыми, которые появились у них за время участия в конференции. В отличие от Дока, Марти общался с ними не особенно много, но они ему нравились – была в них тоже какая-то профессиональная доковская сумасшедшинка. Вот и сейчас невысокий очкастый Спрингстер – специалист по квантовой механике, с глазами, опережающими лицо, выскочил им навстречу и прям-таки накинулся на Дока. - Эмметт! Какого Галилея ты опаздываешь? Собрание вот-вот начнется! - Эээ... собрание? Ты ничего не путаешь? Мы с Марти вообще-то собираемся домой, - напомнил Док. - Так... – укоризненно уставился на него Спрингстер. – Вроде как существует негласный договор – до первого официального собрания не отмечать. Надеюсь, ты Марти ничего крепче лимонада не наливал, а то мало ли на радостях.... Марти и Док переглянулись – о чем вообще речь? Раздался короткий звук сигнала – у Спрингстера сработал пейджер. - Ух, ребята, мне надо бежать, еще все эти бумаги заполнять... И все-таки вы поторопитесь. Хотя, наверное, чего там уже – ты Браун, теперь можешь позволить себе и задержаться - раз уж твое исследование поддержал сам Салливан, ты неприкосновенен. Док издал странный звук – нечто среднее между кашлем и возгласом. - Какой Салливан? – полупридушено спросил он, вытаращив глаза дальше собственного носа. Спрингстер покачал головой. - Марти, ну хоть ты скажи – сколько он сегодня выпил? Джойс Салливан? Наш главный попечитель, кто же еще? Ведь голос Салливана был решающим, когда ты получил грант на продолжение работы. - Да ладно, Док, хватит шутить! – нашелся Марти и бросил на потрясенного друга многозначительный взгляд . - Шуточки у вас! – строго сказал Спрингстер. – Ну, я побежал, встретимся после собрания! - Марти? – слабо произнес Док. – Ты думаешь о том же, о чем и я? - Не знаю, что и думать... Но это можно проверить. - Как? - Идем! Друзья торопливо вошли в здание, и Марти направился прямиком к информационным стендам, быстро отыскав тот, на котором были указаны члены попечительского совета. - Вот это да... – протянул он. – Док, смотри! Я сегодня читал этот список, и он начинался вот с того парня со смешной фамилией, а теперь... «Джойс Д. Салливан» - гласило первое в списке имя. С небольшого портрета напротив фамилии на изумленных путешественников во времени взирал мужчина лет сорока – солнечно-рыжеватый, с крупными веснушками, раскиданными по всему умному улыбчивому лицу. - Правовой колледж? – Дейв смерил Марти недоуменно-подозрительным взглядом. – И все же, что за выдумки, я не помню, чтобы ты когда-либо проявлял хоть малейший интерес к подобного рода вещам. - А вот теперь взял и проявил, нельзя, что ли? – пожал плечами Марти. Семья сидела за празничным ужином в честь поступления Марти на юридический факультет в колледж имени Лайоннела Баркли. - Я же говорил, что Марти в конце-концов определится, - сказал Джордж, разглаживая на коленях салфетку. - Мне нравится, что колледж Баркли находится недалеко от дома, - отметила практическую сторону дела Лоррейн. - Понять не могу, как тебя туда вообще приняли, - не унимался Дейв. – Насколько мне известно, Баркли – серьезное место, и твой аттестат за среднюю школу их впечатлить не мог. - Вероятно, я сам их впечатлил, - скромно опустив глаза, ответил Марти.- Мотивационное письмо и собеседование не мало значат, знаешь ли... - Дядя Джои сказал, что неплохо иметь в семье юриста, - хихикнула Линда. Марти при этих словах фыркнул в чашку с чаем, которою как раз поднес ко рту, и часть жидкости выплеснулась на скатерть. Дейв закатил глаза и проворчал что-то насчет отсутствия манер. После ужина он нагнал Марти в коридоре и учинил ему личный допрос с пристрастием. - Ладно, родителей тебе может и удалось провести, но меня – нет, - сказал он, хмурясь и внимательно вглядываясь в лицо брата. – Скажи, что там у тебя на самом деле с этим колледжем – кто-то из друзей поступил и ты решил составить ему компанию? - Дейв, - сказал Марти, слегка отстраняясь и стараясь, чтобы его голос звучал как можно серьезнее и по возможности с обидой, – почему бы тебе хоть раз в меня не поверить? Немножечко веры, а? Я не могу тебе гарантировать, что это станет делом моей жизни, но на данный момент это именно то, чем мне бы хотелось заниматься.. А больше ничего я тебе сказать не могу. В глазах Дейва промелькнуло сомнение и он произнес уже гораздо мягче: - Ну... может, и так. Что ж, я верю тебе, и думаю, что ты нас не подведешь. В конце-концов, ты ведь МакФлай. Дейв улыбнулся и благосклонно похлопал брата по плечу. - Верно, - согласился Марти, открывая дверь своей комнаты и видя, что Дейв собирается зайти в свою. Потом все же решил, что слишком уж баловать старшего братца не стоит и добавил: - А самое главное, в Баркли имеется первоклассная музыкальная студия, вот уж я там развернусь! С этими словами Марти рассмеялся и захлопнул за собой дверь прежде, чем Дейв успел разразиться очередной речью. И даже если возмущенный старший брат что-то там и говорил, Марти этого не слышал, так как его пальцы уже вовсю перебирали гитарные струны. Кто сказал, что среди рок-музыкантов не бывает юристов? Марти уж точно не стал бы этого утверждать.