OBAN: Star Champions

Поздним июньским вечером Ева Вэй дописала и запечатала свое коротенькое письмо, чтобы на следующий день отправить его первым же почтовиком. Если в графике межзвездной почтовой службы не случится накладок, то принц Айкка уже совсем скоро распечатает послание. О видеофоне — земном изобретении — на планете Нуразия, увы, ничего не знают; ну а землянам в диковинку средства связи, что работают с помощью магии нуразийцев. Ева не может поговорить с Айккой лично, так что последние новости должны преодолеть более пятисот световых лет на небольшом бумажном клочке. Пока что письмо было отложено на край стола; Ева со вкусом потянулась и зевнула во весь рот. Все дела сделаны... Как хорошо, что можно ложиться спать во сколько захочешь. Долгожданные каникулы длятся с начала июня, но в течение целого учебного года Ева старалась ложиться пораньше, чтобы наутро встать в школу без опоздания. Конечно, за опоздание в этой школе не наказывали отлучением от обеда и не заставляли часами держать в вытянутых руках по тяжелому кирпичу... Но зато могли вызвать отца. А ведь еще год назад наказания были реальнее, чем отец... Жизнь Евы так стремительно переменилась, что для девочки, потихоньку выраставшей в юную девушку, вдруг исполнились все мечты. Все, кроме одной, заветной... неисполнимой и искренней — такой, какой и должна быть мечта. Ее мать никогда не вернется, не сможет воскреснуть. У Евы был целый год, чтобы с этим смириться, и теперь она вспоминала о маме с улыбкой, находя утешение в беззаветной любви к отцу. Все, о чем мог мечтать ребенок из интерната, сбылось: у нее есть семья, отдельная комната, обставленная по вкусу, ворох красивой одежды, а главное, возможность свободно жить, не оглядываясь на строгие образовательные уставы. Больше ей не преграждали дорогу неприступные стены и запертые ворота, Ева могла вволю гулять по улицам большого города, встречаться с школьными друзьями и есть мороженое в таких количествах, что горло неминуемо заболит. А недавно она начала собирать новый байк в папином гараже... И никто не грозился свезти дело рук Евы на свалку. Скоро девушка будет гонять по городу и ругаться до хрипоты с доном Вэем из-за поздних возвращений домой. С доном Вэем? Поправка: с папой. Как была счастлива Ева тому, что он снова есть у нее... Может быть, это счастье и было Почетным Призом для нее, чемпионки гонок на далеком прекрасном Обане? — Ева? Ты не спишь? — вдруг прозвучал за дверью голос отца. Ева всполошилась невольно: он уже дома? — Конечно, я уже сплю! Зачем будишь? — ответила она притворно сонным голосом, вспугнутой ласточкой бросившись к постели и едва не опрокинув по пути стул. Ответом было мягкое, но непреклонное заявление дона Вэя, что в комнате горит свет, а значит, спать дочь еще не ложилась. Ева натягивала пижамную куртку и одновременно старалась дотянуться до ночника. — Неважно! Я уже ложусь, — крикнула она, ныряя под одеяло. — Спокойной ночи! — Спокойной ночи. Полоска света, пробивавшаяся из коридора в щель между дверью и полом, погасла; звуки шагов дона Вэя удалялись по лестнице вниз. Ева перевела дух и удобнее устроилась в постели: отец гонял ее, стоило засидеться допоздна. И говорить, что каникулы есть каникулы, бесполезно... Казалось, он и не подозревал, что такая штука — каникулы — вообще существует! Впрочем, стоит ли упрекать его в этом? Дон Вэй — закоренелый трудоголик. Он засветло уходит на работу, а приходит, когда город спит и видит десятый сон. Он всегда твердо уверен, что без него в корпорации обязательно произойдет непредвиденный и очень убыточный форс-мажор. Еще больше он верил тому, что в его присутствии форс-мажор, какой бы то ни было, никогда не наступит. А почему? Потому что все кругом идиоты. Это было своеобразной религией дона Вэя. Ева сняла с крашеной макушки гоночные очки — старенькие потрепанные окуляры из розового стекла, по-прежнему прочного, как ни странно. Она положила очки на прикроватную тумбочку и, прежде чем выключить свет, закрыть глаза и сквозь сон отправиться в завтрашний день, еще некоторое время вяло думала разные мысли, хорошие и плохие. К примеру, о том, что отец, как ни крути, стал сердечнее, с тех пор как дочка вновь появилась в его жизни. И даже соглашался взять выходной, когда Ева просила об этом, чтобы провести время вместе. Видели бы его Стэн и Кодзи! Уж теперь Стэн не мог сказать, что у всемогущего дона нет сердца. А еще она думала о том, что и сама изменилась — и это были уже мысли плохие. Изо дня в день Ева Вэй... ждала. Чего? Даже она сама не могла ответить. Просыпаясь поутру и готовясь ко сну вечером, она ощущала еле заметное, но томительное чувство ожидания. Не сладкое предчувствие близкой удачи и не страх возможных неприятностей, а... нечто иное. Неизвестное. Неизвестность была даже желанной... Как и любая непредсказуемость. Как и любые сюрпризы, которые так не любил дон Вэй. Порой, когда жизнь вдруг резко меняется с полярного на противоположное, человек оказывается оглушен. За год новизна ощущений прошла, и всегда впечатлительная девушка вдруг поняла, что дни превратились в вечный круговорот одних и тех же событий. Школа вскоре набила оскомину, как и любая каторга. Уютная квартира, в которой жила их маленькая семья и которую Ева успела полюбить всем сердцем, была изучена ею с чердака до фундамента. И даже каникулы не внесли особенных перемен. Да, у нее была семья, было благополучие. Не лукавя, она называла себя счастливой. Но вместе с тем — вяла. Вяла без притока адреналина; кровь будто бы застоялась в жилах. На лице заводной и живой мисс Вэй отпечаталось скучающее выражение. Она становилась взрослой, училась быть более мягкой, спокойной и женственной, но вместе с тем ностальгически вспоминала те времена, когда душа кипела энергией, когда любые приключения в целом мире казались манящими, а все неприятности были ей нипочем. А сейчас она даже неприятности перестала притягивать. Словно все небесные ангелы, сговорившись, бдительно охраняли ее покой. И теперь назло им Ева мастерила свой байк. И порой она отмахивалась от единственной внятной мысли, не покидавшей голову многие месяцы: небо — вот что ей нужно. Свист в ушах, дрожь руля, писк датчиков и сладостное опьянение настоящей свободой. Адреналин, черт возьми! Наркотик, по которому она тосковала. Наркотик, без которого Ева становилась... не Евой. Но со всем этим покончено. Гонки больше не для нее. Они остались в прошлом. Вместе с ними некая Молли навсегда похоронена глубоко-глубоко в душе. Так что можно было представить себе оживление этой молоденькой девушки, когда с далекого и чужого края галактики ей пришла весточка от старого друга и предложение посетить его блистательную планету...

* * *

— Это грандиозно. — Гениально. — И никто с этим не поспорит. — И пусть только попробуют. Стэн и Кодзи, созерцая дело рук своих, никак не могли поверить в собственную исключительность. Корабль был хорош. Да черт бы побрал их, не просто хорош — великолепен! Улучшенная подача топлива, плавная обтекаемость кузова, непробиваемое лобовое стекло, изящные крылья и укрепленные шасси, а также подсмотренный у скраббов монтаж обшивки делали месяцы адской работы потраченными не зря. За это время механики исхудали и недоспали, частенько они забывали интересоваться тем, что вообще происходит в мире. И если Стэн еще находил время на какую-то личную жизнь, то Кодзи ушел в завязку со всей своей электроникой и теперь здорово смахивал на привидение. Не говоря уже о том, что скряга Мигель в принципе не признавал сверхурочных. — Ну, и как мы его назовем? — размышлял теперь Стэн, почесывая щетину. — Чем плох вариант «ARROW-4»? — А вот тем. Сделаем скидку на судьбу ARROW-3. Ты хочешь, чтобы наше чудо расплющили?! — Нет, конечно, я этого не хочу! — перепугался Кодзи. — Давай назовем корабль в честь Хайден. Стэн заметно скис и сплюнул зубочистку: — Она будет в восторге. — Будет визжать от счастья. — Но ты же знаешь, какая она неуклюжая... «Да, — рассудил суеверный Кодзи, — неподходящее имя для гоночного корабля». Его напарник, пару недель назад обручившийся с девушкой по имени Хайден и до сих пор не способный нарадоваться своему счастью, только вздохнул.

* * *

Спустя два дня Ева Вэй появилась на пороге корпорации «Вэй Рейсинг» и была встречена одобрительным гулом среди механиков. Сотрудникам корпорации Ева была представлена сразу же по возвращении с Обана, и, хотя люди не сразу поверили, что у известного детоненавистника может быть отпрыск, ее быстро сочли своей. Некоторые, кто был помоложе да понахальнее, заявляли, что имеют на крошку Еву виды. Но эта тема не выходила за пределы курилок и подсобок и, к счастью, пока еще не дошла до начальника. Иначе сокращения последовали бы незамедлительно. Одетая по-летнему Ева направлялась в кабинет отца. Шагая мимо сверкающих гоночных машин, гордых и стремительных, она не смогла сдержать вздоха зависти. — Эй, Ева! — помахал ей рукой светловолосый юноша в гоночной форме с оранжевой звездой на груди. Эта звезда уже с год являлась логотипом «Вэй Рейсинг» — совсем как розовый полумесяц, что был когда-то отличительным знаком компании, на которую работала Майя Вэй. Звезда красовалась на форме сотрудников, на кораблях, на договорах, на докладных, на… Словом, везде. И это само по себе было напоминанием о том, что великая гоночная корпорация отныне посвящена шестнадцатилетней девушке. — Доброе утро, Кей, — приветливо кивнула Ева, замедлив шаг. — Как жизнь? — он подошел поближе, стараясь не выглядеть взволнованным. — Слушай, есть предложение сходить в хороший клуб в субботу... там будут... — Извини, Кей, я не танцую, — пожала плечами девушка и повернулась к нему спиной. — Но... — В другой раз ты придумаешь что-нибудь более удачное, я уверена! — дочь дона Вэя подмигнула ему, полуобернувшись. Тот ответил неуверенной улыбкой: — Что ж... Хмыкнув, она поспешила к отцу. Ее глаза чуть погрустнели, но лишь на какую-то долю секунды; Ева и сама не заметила, как пришла в привычное уверенное расположение духа. — Доброе утро, папа! — пропела она, без стука входя в кабинет. Дон Вэй работал: он висел на телефоне и орал. Дожидаясь, пока деловые переговоры завершатся, Ева уместилась на диване и забросила ноги на подлокотник. — ...и никаких больше поблажек вам! Все! — рявкнул суровый начальник напоследок, прежде чем бросить трубку. Глубокий вздох — и дон был готов слушать свою кровиночку: — Здравствуй, Ева. Что-то случилось? — Принц Айкка прислал ответ, — продемонстрировала девушка кусок распечатанного желтого пергамента. Дон Вэй вздохнул глубже. И тяжелее. — И когда же вылет? — Завтра утром. За нами выслали звездолет. — Помолчав, Ева нахмурилась: — И не делай такое лицо. — Дальние перелеты... Другие планеты... Все это не вызывает у меня прежнего восторга, — дон Вэй уже расхаживал по кабинету кругами, как делал всегда, когда был самую малость расстроен. — Тогда можешь не лететь, — подколола его дочка. — Ну уж нет, юная леди! — рассвирепел дон. — Этого мне не хватало! На столе командира разрывался воплями телефон; дон взял трубку, с присущим ему тактом уволил собеседника и вновь перенес все свое внимание на Еву, безмятежно напевавшую что-то себе под нос. — Завтра к утру мы будем готовы, — кисло произнес он. — Успеешь собрать самое необходимое? — Я люблю тебя, папа! — с чувством заявила Ева и испарилась из кабинета. Дон Вэй остался наедине со своими мыслями и вновь требовавшим срочных разборок телефоном. Увы, заботу о байке придется отложить на два-три дня, что семья Вэй будет отсутствовать. Впрочем, это нисколько не расстроило девушку: та подошла к сборам со всей ответственностью. Кроме одежды и гигиенических принадлежностей, а также всяческих мелочей, нужных в дальней дороге, Ева с нежностью завернула подарок для лучшего друга в хрусткую бумагу и аккуратно уложила на дно сумки. Ради этого сувенира она и выбралась сегодня на улицу, едва получила письмо с Нуразии. Она была в радостном возбуждении и впервые за долгое время чувствовала в себе силы целую гору свернуть!.. А может, и две горы. Писк дверного звонка застал ее врасплох, ведь девушка никого не ждала. Но экран видеофона на стене показывал искаженное изображение Кея из «Вэй Рейсинг». — Снова привет, Ева! — заулыбался он, едва девушка распахнула дверь. — Я тут подумал, может быть, завтра вечером мы... — О... Прости, Кей, но я не могу завтра вечером. Мы уезжаем на несколько дней. — Я не знал... — юноша явно сник. — Тогда снова в другой раз? — Снова в другой раз, — кивнула Ева. Он ушел в расстроенных чувствах. Ева ощущала муки совести: все-таки Кей был хорошим парнем. И стрелком он был тоже хорошим. Качая головой, она продолжала укладывать вещи до тех пор, пока не явился дон Вэй и не принялся ей мешать. Ева всегда была готова путешествовать налегке. Ее отец, напротив, считал, что, отправляясь в дорогу на день, хлеба надо брать на неделю. Первый скандал состоялся из-за одеял, которые дон Вэй вознамерился втиснуть в рюкзак во что бы то ни стало, и продолжался до глубокой ночи. Ева, которая сомневалась, что на Нуразии совершенно нечем укрыться на ночь, в конце концов вышвырнула рюкзак за дверь и спровоцировала новую вспышку гнева. Дальше — хуже: споры разгорались по поводу и без повода, вес поклажи никак не мог сойтись с комплектацией, и в тот момент, когда у девушки возникло подозрение, что звездолет нуразийцев просто не выдержит перегрузки, дон Вэй вдруг сдался, махнул рукой и ушел к себе, перестав «помогать». Ева вздохнула свободно, влила в себя чашку кофе «по Джордану» и уже до самого утра не спала не то от кофе, не то от радостного волнения. Ей было приятно знать, что появился шанс выбраться из трясины хоть ненадолго и повидать новые места. Повидать Айкку... Она здорово соскучилась по нему, горела желанием знать, как он провел этот год, и рассказать, как провела год она. Она рисовала себе упоительные картины прогулок по живописной Нуразии и общих воспоминаний о былых приключениях. Так что на следующий день, дожидаясь в порту корабля, Ева Вэй была готова ко всему. И втайне ждала неизвестности.