Среди слепых....

Я так и не сказал ни слова о причинах, побудивших меня долго собирать свои воспоминания, отсматривать их, и записывать то, что происходило в те, первые дни. Было сложно, не пытаться, подобно Лавкрафту, делать намёки на то, чем кончится это повествование, не забегать вперёд, и я очень старался не перескакивать с того, что я узнал на то, что буду знать потом. Возможно, какие-то намёки остались, особенно в вопросах магии, но.... Я говорил о причинах. Довольно сложно говорить о чём-то, будучи на моём месте. Знаю, мои слова будут многажды превратно истолкованы, перевраны, в них будут искать скрытые мотивы и ложь. Пусть так. Но я пишу эти строки, чтобы их могли прочесть, и не оставляю воспоминаний, чтобы никто не попытался пройти мой путь. Мир неоднообразен. Даже в привычных нам местах, есть вкрапления из других миров. Я и был этим вкраплением. Обычный инвалид. Меня жалели, помогали, и старались забыть. Я был изгоем в своём мире. Обычные мечты ребёнка превратились в навязчивые идеи, и нашли выход в эзотерике, а потом и в магии. Законы мироздания неизменны - среди простецов есть прослойка в примерно полпроцента, управляющая миром, и это не власть имущие, а те, кто своими действиями меняет и сдвигает остальных. Я обожал перечитывать книгу Форда. Властитель. Приход его ознаменовал целую эпоху. Жаль его дети оказались трусливыми идиотами. Мои занятия, сначала мантикой и простенькими эзотерическими системами, постепенно перерастали в серьёзное увлечение, и я, начав с эгоистичного причисления себя, к той группе в полпроцента, неожиданно осознал, что являюсь теми самыми девяносто девятью, что поголовно мнят себя исключениями. Мне было проще - сложно считать себя венцом творения, когда из-за попытки подрочить, перевозбудившись от подглядывания за трахающими одноклассниками, ты оказываешься в больнице с сердечным приступом. Девушки меня не замечали, учителя в школе завышали оценки - но никогда не ставили "отлично" на экзаменах, никакие плотские радости мне были недоступны, и оставалось одно - учиться. Учиться и думать. Как удивительно много может узнать и понять человек, сидя в уголке, и слушая и наблюдая за другими. Меня легко принимали в эзотерических тусовках, я много знал, имел хорошую память, мало спорил и мог внимательно слушать. Потом мне повезло - заезжий маг, случайно разговорившись с одним из своих учеников, дал ему простенькое, как я думал, задание, на изменение восприятия. Пока горе ученик пытался что-то выдумать, я решил задание, вывел ключ и обдумав его, задал вопрос, о второй ступени этой практики. Маг удивился, и мы разговорились. Вернее, он спрашивал, а я отвечал. Через месяц я уехал в Израиль, оттуда в Германию, оттуда в Польшу, и наконец, вернулся домой. Эти годы я провёл в изучении себя, и развитии того, что мог изменить в себе. Учитель очень жалел, что я так слаб, и не могу проводить ритуалы и таинства в полную силу - перегрузки убили бы меня. Зато я стал тёмным магом, человеком, готовым нести Смерть. Потом было два года на родине, и учитель отправил меня на все возможные занятия по оздоровлению. Ци-гун, тайцзы, массаж, иглоукалывание, траволечение, медкурс оздоровления для космонавтов. Я продал квартиру. Учитель уже сказал мне, что не я переживу третий год, и заставил меня доучить иврит и немецкий. А потом рассказал, как видит мою смерть. Я согласился, жить мне надоело. Я был как бракованное изделие, на котором отрабатывают все операции, потому что уже не жалко и не страшно запороть. Так мне казалось тогда. Согласился на всё, обещал, что буду держаться до конца. И всё. Это было последнее, что я пообещал добровольно. Уже в Польше, я получил особое посвящение, по сути проклятье, но дающее очень много такому, как я. По сути, это было отречение с богохульством от всех эгрегоров, действующих в Европе. Наследие экзорцизма и борцов с албанскимим вампиризмом. Меня инициировали и отреклись. Боги возненавидели меня. За тот месяц ада, я умирал раз двадцать, и несколько раз, приезжал на очередной ритуал из реанимационной палаты. Мной овладело странное желание, завершить этот путь, учителю было безумно интересно получить такой опыт, а помогающие нам маги и мистики, главы нескольких школ, усилили связи и получили отпущение грехов, или благословение, за мой счёт - на меня "слили" самые тяжёлые проблемы нескольких тайных сообществ; это было похоже на пьянку, где каждое утро начиналось с удвоения объёма и повышения градуса вдвое. Мой организм буквально сжигал себя в этой гонке, но держался, попав в некий ритм. Никто не верил, что я останусь жив, даже пережив ритуал, меня убил бы откат, а не успев умереть от отката, меня прикончили бы Боги. Только потом понял, что задумал учитель - его интересовал механизм самопожертвования, я был как Один, висящий на Игдрассиль. Я умирал. В меня вливали морфий, били током, давали кокаин, и заставляли творить то, что трактовалось как оскорбление Богов. И снова. И снова. И снова. Последние ритуалы я не помню. Просто вдруг оказался в микроавтобусе в своей коляске, рядом сидел незнакомый здоровенный мужик и кричал в телефон , по польски "Он справился! Он всё ещё жив, мы везём его в больницу!". Наверное учитель расстроился. Мы успели закончить, но он не успел поговорить со мной. Или я этого не помню. Но тогда я просто дышал, чувствуя как последняя Жизнь бьётся во мне, а вокруг только тьма. А потом машина, везущая меня, врезалась в дерево, и я вылетел из неё - ремни не удержали коляску, и её кинуло через салон, а я выбил головой стекло и ударился о старый дуб, ломая позвоночник, и превращая органы в фарш - коляска ударила в спину, от удара меня отбросило в сторону, завертело на дороге, и тут, раздавив череп, по мне проскакала машина, везшая меня. Я умер. В этом мире, в новом теле, да ещё в Англии, про которую знал так много - правда несколько односторонне - некоторое время я просто по инерции продолжал проходить всё, что подбрасывала мне жизнь, радикально решая проблемы, тем радикальнее и грубее, чем сакральнее мне казалась задача. Так, я успел получить посвящение Летнего Двора Ши, известных как Жителей Холмов. Это конгломерат Богов нашего мира и жителей соседних миров и планов. Веков десять назад, Двор выбирал человека, ребёнка, который проживал год, как Рождённый Зелёный Царь, а потом умирал. В редких случаях, мальчик выживал, и Ши забирали его к себе - это не толерантность, как думают сейчас, а преемственность, учитель называл это "да мне всё равно, лишь бы человек был хороший!", и смеялся. Вообще обычаи того мира, основанные на законах мироздания, были довольно кровавы, грубы и зиждились на силе. И это была не та сила, что думают сейчас - прущих вперёд тогда приносили в жертву, культ физической силы очень поздний, раньше ценилось иное. Вот это иное и принесло мне отметину на руке, и статус Избранного. Умом я понимал, что этот мир отличается от моего, но набранная скорость и инерция, гнали меня вперёд. Я, уже сделавший магию, все эти неуклюжие, хоть и красивые ритуалы, и постоянный контроль и изменение разума своими руками, несколько потерялся в присутствии нового уровня свободы - чистой энергии магии, которой можно было управлять. Наверное, этот мир моложе. Или в нём более добрые Боги. Сидя тогда в старом особняке и подписывая Договор с адвокатом, я знал, что это приведёт к войне. Я не просто отучился отступать, жалеть или останавливаться - я отчётливо понимал, в конце пути будет конец света. Возможно он коснётся только Оловянных Островов, но после него останутся только камни, трава и деревья. Ши и так не очень любили людей, а с этими островами у них были связаны особые воспоминания. Войны, предательства и голубая кровь, иногда покрывающая их Холмы целиком. И я, как их шанс снова заявить о себе. Про отношения волшебников и ши я не знал, в моём мире оставались только смутные отголоски даже просто о упоминаниях о Дворах, но в этом стоило поискать. Может быть, моя жертва спасла мой старый мир от вторжения. Наверное, учитель был бы мной доволен. Но я всё равно хочу его убить. Пара слов по многократно задаваемым вопросам. В ряде случаев автор забывает, что магические традиции неизвестны не-магам, и поэтому часть пояснений всё же потребуется. Англия особая страна. Островная изоляция и своеобразная история многократного завоевания островов пришельцами из-за моря, оставила специфический след в истории этой страны. Несколько приемственных культов различных Божеств, рассвет и упадок нескольких религий, не всегда зародившихся в самой Англии, презрение островитян к остальному миру, создало крайне любопытную среду, для различных течений мистиков, магсообществ и религий. Частично отсюда такое отношению к миру Гарри Поттера - в Англии существует некий пласт людей различного социального положения и происхождения, называемых "чудаками", и они органично вписываются в остальное общество, крайне терпимо относящееся к любым "чудачествам" подобных людей. Система закрытых клубов так же сильно влияет на атмосферу тайны и привычное к ней отношение, такое невозможно например в России, поэтому часть рассуждений людей с российским менталитетом смешна. Так же в Англии совершенно иное отношение законам и постановлениям, для англичанина мысль о том, что некоторые "ровнее других", буквально впитанная с молоком матери, нормальна и привычна. Бунтарей одиночек в Англии не любят. Известно, что ярким отражением менталитета, является юмор - то над чем смеются, и есть основа жизнеуклада, и скрытые страхи. Тот же Робин Гуд, пусть и не существовавший в реальности - смешон, как он сам, так и его "молодцы". Герой одиночка, идущий против властей, и играющий со смертью, собирая вокруг себя таких же смертников. Здесь и затаённое злорадство простолюдинов, по отношению к "эсквайерам" и "сэрам", и страх этих же "эсквайеров", перед неуправляемой силой - мстителя, с не знающего промаха стрелами. Автор отлично понимает подобные тонкости, и за скупыми упоминаниями, лежит глубокое знание предмета. Простолюдин не посмеет указывать аристократу, на его ошибки или нарушения закона, пока они не станут вопиющими, отсюда и лёгкое поклонение мальчику в дорогом костюме, взгляд сквозь пальцы на его одиночество, нарушения закона - то же холодное оружие, и употребление алкоголя - и глубокое почитание, переходящее в угодливость, как к Избранному. В этом смысле волшебники ничем не отличаются от маглов, и превосходят их, так как их мир остался в викторианской Англии, плотно уходя корнями в Средневековье. Ещё один момент, малопонятный не-англичанам - та же система клубов породила целые системы тайных знаков, символов и криптографии. Одежда, предметы, словесные пароли, даже заказ особого блюда или напитка, были опознавательными знаками принадлежности к тому или иному закрытому клубу. Автор ненавязчиво упоминает по крайней мере пять таких символов, и ссылается ещё на три. В ряде случаев автор даёт отсылки на поведение взрослого, разумного, понимающего как функционирует система и общество, человека. То же описание попытки продать "грязный" "ствол", легко понятно знающему работу вербовочной системы английской полиции. Вообще в тексте и описании автора очень много реальности, и как и любая реальность, она груба, неидеальна и неравномерна. С этим придётся мириться читателю, желающему узнать, что будет дальше, и к чему придёт герой в конце пути.