Небо для Змея. Книга 1: Будни эпохи Мэйдзи

Многие жители Намимори считали Саваду Нану образцовой домохозяйкой. Мало нашлось бы людей, которым не понравилась эта несколько наивная женщина. Соседи всегда видели ее веселой, неунывающей, доброй. Она в одиночку растила пятилетнюю дочь, которая в будущем обещала стать практически полной копией матери — такой же доброй и отзывчивой. А вот мужчину семьи Савада соседи не видели с того самого дня, как беременная Нана переехала в этот тихий городок в пригороде Киото. Его не было, когда родилась девочка, его не было, когда она сделала свой первый шаг и сказала первое слово… Многие не понимали, почему Нана не потребует развода? Она была полностью в своем праве… Но Нана лишь улыбалась. Ей нравилась такая жизнь, а отсутствие мужа делало эту жизнь еще лучше. Что поделать, издержки воспитания. Иемитсу так и не стал частью ее клана, поэтому Нана вела себя при его присутствии как обычный человек. Но размеренная жизнь изменилась в один момент. Блудный муж, до этого удовлетворяющийся редкими звонками по телефону, решил навестить семью вместе со своим коллегой. Этим коллегой оказался мужчина лет пятидесяти, от единственного взгляда на которого Нане захотелось схватить дочь в охапку и вернуться домой. Слишком уж у него был расчетливый взгляд, когда он смотрел на ее малышку Тсунаеши. Он смотрел на нее как на товар, который можно будет в будущем выгодно использовать. Тимотео провел у них несколько дней, отчего эти несколько дней Нана провела как на иголках. Она чувствовала, что что-то скоро произойдет. Оно и произошло. С тех самых пор, как Тсуна начала понимать, что она делает, Нана стала показывать ей простенькие фокусы с Пламенем, с которых, в свое время, и началось ее обучение. Этим она пыталась добиться того, чтобы собственное Пламя девочки пробудилось. Вот только это произошло в самый неудобный момент. У соседей была маленькая противная собачонка, которая заливалась лаем, стоило только пройти мимо их забора. Так как будто этого было мало! Сей монстр, в просторечии чихуахуа, довольно часто покидала участок соседей и доставала жителей близлежащих домой. В этот день не повезло семье Савада. Ёши тогда играла на заднем дворе, как внезапно раздался противный лай в сопровождении рева девочки. Гости услышали плач первыми и выбежали наружу. Их глазам предстало прекрасное зрелище — ребенок, окруженный Небесным Пламенем. Причем Тимотео мог поклясться, что это Пламя было как бы не сильнее того, каким владел он в ее возрасте. Мужчина подошел к девочке и, оттолкнув псину ногой в сторону, он присел перед ней на корточки. На указательном пальце правой руки зажегся маленький огонек такого же цвета, что и то, которое окружало девочку. Прикоснувшись к ее лбу, он принялся запечатывать ее Пламя, так как в таком количестве оно было опасно для их планов. Мужчины не знали, что из окна второго этажа на них смотрела Нана, в глазах которой горело мрачное обещание того, что запечатывание Пламени ее дочери им еще аукнется. Неделю спустя, вновь услышав шум от падения с лестницы, Нана, сжав рукоять ножа в руке, с силой вонзила его в разделочную доску. С того самого момента, как ее муж в сопровождении коллеги покинул их дом, ее малышка не могла сделать ни шагу без падения. Пройдя в прихожую, она подхватила сердито сопящую дочь на руки и доставила на кухню. — Тсу-чан, как ты смотришь на небольшое путешествие? Светло-янтарные глазки зажглись любопытными огоньками.

***

Через несколько дней Нана вместе с дочерью прибыли в поселок Касаги, где жила ее хорошая знакомая. На подъезде к поселку, в лесу, что его окружал, вот уже два века стоял дом. Местные старались не обращать на его жителей лишнего внимания, так как хорошо помнили скандал пятилетней давности. Тогда в Касаги начали пропадать дети. Поиски ни к чему не приводили, а потом, месяц спустя, начали обнаруживать тела пропавших девочек. Местные начали коситься на жителей того дома, так как там всегда было много детей, внешне не похожих друг на друга. И быть бы самосуду, если бы не в один далеко не прекрасный день не пропал ребенок из того дома. На следующий день поселок наводнили беловолосые люди, чья экзотическая внешность вызывала невольную дрожь. Через пару дней похититель был обнаружен. Точнее, обнаружены. Ими оказалась местная «золотая молодежь» — сыновья мэра уезда Сораку и начальника местной полиции. С тех пор жители Касаги старались лишний раз даже не дышать в сторону тех детей — еще одной встречи с теми беловолосыми им не хотелось. На участке перед домом бегало несколько детишек, ровесников Тсуны, при этом они постоянно то оббегали, то перепрыгивали через небольшие деревянные бруски, которые периодически меняли свое расположение, подчиняясь цепям, вбитым в них, за которые дергала женщина, сидящая на ступеньках. — Ячиру-сан! — избегая детишек, что падали ей чуть ли не под ноги, Нана подошла к женщине, чей яркий цвет волос заставил малышку застыть от удивления на руках матери. Малиновые! Волосы были малинового цвета! — Нанао-чан! — чуть хриплым голосом произнесла Ячиру, разжимая руку, держащую цепи. Дети облегченно осели на землю. — Чем могу быть полезна, подруга? — Я хотела бы, чтобы ты обучила мою дочь. Знакомый Иемитсу запечатал ее Пламя, так что придется трудновато… — Хм… — Ячиру прищурила сиреневые глаза и поднесла к губам изящно украшенную трубку. С этого дня Тсунаеши начала постигать науку куноичи. Ячиру учила на совесть. Для каждого ребенка, попавшего на ее попечение, всегда разрабатывалась собственная программа обучения. Ведь будучи сильным в чем-то одном, в другом он мог быть полным неудачником. К примеру, Тсуне, благодаря ее Интуиции, легко давалась канчидзюцу и метание колюще-режущего оружия, а вот бой на близких дистанциях — нет. Из-за печати, наложенного на ее Пламя, она никак не могла совладать с центром тяжести — после запечатывания она немного подросла, а вот центр тяжести остался на том же месте. Поэтому она никак не могла удержаться на ногах ровно. Впрочем, это было решаемо. Достаточно только снять печать. А вот Киоко, наоборот, была довольно сильна в ближнем бою, как бы на голову не превосходя своего старшего брата, который, впрочем, не проходил обучения. Когда ее спросили, то девочка ответила, мол, в отца пошел. Вечерами, когда от интенсивного обучения отваливались руки с ногами, и не было никаких сил оторвать голову от подушки, Ячиру рассказывала детям различные рассказы из истории клана в общем и Японии в целом. В один из таких вечеров девятилетние дети со здоровым скептицизмом приняли историю о «бессмертной», тайной, ветви клана. Эта ветвь клана работала скрыто, не показываясь всему народу, в отличие от «смертной» ветви, которая была на виду у всех. — Ну, они не настолько бессмертные. Их можно убить, вот только от старости они не умирают, — бросив пару веток в ирори[1] произнесла Ячиру, поднося к накрашенным губам трубку. — Как вы думаете, к какой ветви клана отношусь я? Дети задумались. — Точно не к «смертной», — произнесла Тсуна, задумчиво прикусывая ноготь на руке, отчего тут же пискнула — Ячиру, потянувшись, легонько ударила ее по макушке, дабы воспитанница не грызла ногти. — Почему? — Вы сами рассказывали, что со времен эпохи Мейдзи не проводилась инициация, из-за которой вы получали специфическую внешность. А ваши глаза сиреневые и волосы крашенные, — произнесла Хана, нахмурив лоб. Она была неплохим аналитиком для своих девяти лет и Ячиру старалась изо всех сил, чтобы развить эту ее способность. — Правильно, но я отношусь к «бессмертной» ветви не только поэтому. Ну, а теперь что хотите услышать? Ученики переглянулись. — Про Тенрю! — пискнула Киоко, поплотнее закутываясь в одеяло. Хоть в помещении и горел очаг, но зима была снежная и их старый дом довольно сильно продувало. — Я вам уже не единожды про нее рассказывала! — Ячиру заломила брови и вновь набила трубку табаком. — Но ведь только благодаря ей клан знает о Пламени! Именно благодаря ее записям мы знаем как его пробуждать и использовать! Знаем о разнице в видах Пламени! — наперебой заголосили дети, смотря на свою наставницу сияющими глазами. Вздохнув, Ячиру начала, в сотый раз, не меньше, рассказывать старую историю, свидетелем которой являлась благодаря тому, что была приближенной главам клана. Когда она в последний раз была в клане, она видела, что главы до сих пор скучают по Тенрю.

***

Через пару лет обучение было закончено. Нанао, приехавшая за дочерью, сердито сопя, отчего Ячиру ощутила приступ ностальгии, сообщила, что уже двое сыновей работодателя ее мужа мертвы, что делает Тсунаеши второй Наследницей. И, в связи с этим, ее обучение на куноичи может быть довольно опасно — Вонгола не потерпит конкурентов. — Запечатать воспоминания? — Ячиру прикусила мундштук трубки, прикидывая то, как бы это сделать так, чтобы девочка не ощутила своей неполноценности. — Тсуна-тян! — прокричала она куда-то позади себя. Через пару минут перед ними появилась девочка в укороченном кимоно. — Да, Ячиру-сенсей? — Присядь, — женщина кивнула на татами перед собой. Выполнив приказ, девочка вопросительно посмотрела на наставницу. Та аккуратно положила руки на ее лоб, а в следующий миг голову девочки окружило синее Пламя Тумана. Золотистые глаза девочки остекленели. Все воспоминания об обучении запирались в ее памяти на семь замков с таким расчетом, что они не спали от начала использования Пламени. А в том, что они будут, обе женщины были уверены. ПРИМЕЧАНИЯ: [1] Ирори — представляет собой открытый очаг, который обычно врезался в деревянный пол и топился углем.