Шорохи осени

       Наверное, всем знакомо то ощущение, когда тебя будто щекочут изнутри. Это чувство появляется тогда, когда человек катается на карусели, и оно предшествует головокружению и возможной тошноте – явным признакам нарушения равновесия.     ЧонИн хорошо знал об этом: будучи любителем аттракционов, он перепробовал всё, что только можно, но сейчас, в этот самый момент, не мог понять природу своих ощущений.    Он летел, но куда?    Юноша открыл глаза и попытался осмотреться, но не тут-то было: вокруг царил полумрак, а ещё мелькали какие-то огни.    Молодой человек попытался сориентироваться. Итак, он ехал на какой-то карусели, судя по тому, что двигался по кругу. Этот аттракцион скрипел на все лады, но работал на огромной скорости.    Школьник беспомощно завозился на сиденье, пытаясь ослабить защитный механизм, но потом отказался от этой безрассудной идеи: так он попросту разобьётся. Устроившись поудобнее, подросток начал думать, пытаясь отвлечься от той ситуации, в которой оказался.    Как он очутился здесь и почему?    Последнее его воспоминание было о том, как они вошли в комнату, расположенную за бойлером...    И что же произошло потом?..    Внезапно ЧонИн усмехнулся: всё ясно. Они прошли это испытание, а потом разошлись по комнатам и заснули. Сейчас он видит весьма оригинальный сон, на который его подсознание вдохновила та самая их вылазка.    Карусель со скрежетом остановилась, и кабинка, в которой сидел юноша, резкими толчками спустилась вниз. Защитный механизм со щелчком разблокировался, и молодой человек, приподняв его, выбрался наружу.    После той увеселительной поездки перед глазами всё плыло, а тошнота подкатывала к горлу удушливыми волнами. Школьник закрыл глаза и, подняв голову, сделал несколько медленных и глубоких вдохов, насыщая кислородом все ткани своего тела.    Дурнота постепенно отступила, и подросток, размежив веки, осмотрелся.    Он стоял прямо под одним из фонарей, дававших скудный свет. Карусель, с которой ЧонИн только что слез, была похожа на гигантского осьминога с поломанными щупальцами. неподалеку располагалась будка билетера, которая уже давно утратила былой блеск: красная краска местами полопалась и слезла, вывеска покосилась и держалась только на одном гвозде.    Под ногами у юноши была мощеная дорожка, которая порядком заросла. Все её бруски покосились под напором мощных сорняков, которые росли здесь в изобилии.    Молодой человек задумчиво склонил голову набок. Это всё напоминало ему один из самых своих страшных детских кошмаров, который мучил его в раннем возрасте.    Ему было всего шесть лет, и его впервые в жизни повели в парк аттракционов. Они отправились туда всей семьёй: ЧонИн, его родители и старшая сестра. Мальчик, как и любой на его месте, был воодушевлен и стремился попробовать каждую карусель, каждую комнату, все качели, какие только возможно.    В тот день быстро стемнело, и ЧонИн, вышедший из комнаты страха, оказался в совершенно незнакомой обстановке: сумерки полностью преобразили парк, и мальчик почувствовал себя очень маленьким и одиноким. Он в панике побежал куда-то, не разбирая дороги, и в итоге совсем заблудился. Он забился в угол между задней стенкой центра управления и тира, и именно там его и нашел старик сторож.    Приключение это, пусть и мрачное, окончилось хорошо, но с тех пор тёмный парк развлечений стал одним из основных мест действия для ночных кошмаров юноши, которые, пусть и нечасто, всё же посещали его.    И, скорее всего, это – одно из таких сновидений.    Пожав плечами, ЧонИн пошел по дорожке, стараясь держаться поближе к фонарям. Если это и вправду сон, то ничего не попишешь: придется пройти его до конца, то есть, до утра.    Молодой человек поёжился от ночной прохлады и, остановившись у одной из ламп, коснулся столба. Шероховатая поверхность, покрытая ржавчиной, оставляла после себя неприятные ощущения: она была покрыта каким-то липким налетом, который порой скапливается в местах, давно заброшенных людьми и заново отвоёванных природой.     Поморщившись и вытерев руку о синие форменные брюки, школьник пошел дальше.    К счастью, некоторые фонари всё ещё продолжали работать, так что он мог видеть, куда идет. Что ж, уже за одно это нужно быть благодарным своему подсознанию.    ЧонИн усмехнулся и, спрятав ладони в карманы пиджака, начал медленно напевать одну лирическую балладу. Он любил музыку, причем ценил самые разные её жанры. Увлекаясь танцами, юноша, тем не менее, любил и нежные, и классические, и даже джазовые мелодии, наслаждаясь этими сладостными звуками в минуты досуга.    Молодой человек позволял себе петь весьма редко и только тогда, когда его никто не слышал, и сейчас был как раз такой случай. Шагая под постоянно мигавшими фонарями, школьник тихонько напевал слова про несчастную любовь, а вокруг ветер шелестел в траве, да старые аттракционы скрипели своими ржавыми суставами.    Поравнявшись с невысоким черным зданием с черепом на двери, школьник остановился и перенес вес на правую ногу, задумчиво потирая подбородок.    В конце концов, любопытство пересилило, и подросток нерешительно приблизился ко входу. Надпись на двери, сделанная когда-то давно, уже порядком потускнела, но ещё можно было различить слова "Комната страха".    ЧонИн толкнул дверь, и та распахнулась с жутким скрипом. – Пока всё в рамках законов жанра, – улыбнулся юноша.    Он прошел внутрь и разочарованно ахнул: время отразилось на этом небольшом пространстве намного явственнее, чем на всей остальной территории парка: стулья были опрокинуты, а чёрный лак на них лопнул и осыпался; фигура привидения лежала на полу, уставившись в потолок пустыми белыми глазами; саван его пожелтел и местами был поеден мышами; хрупкие фигурки летучих мышей осыпались и валялись внизу; гроб, стоявший на невысоком столике, местами рассохся и покрылся трещинами; его расколотая надвое крышка покоилась невдалеке; оконные рамы выпали из проёмов.    Подросток обвёл эту плачевную картину печальным взором и вздохнул.    Внезапный порыв ветра вдруг захлопнул дверь, и ЧонИн, вздрогнув, резко обернулся, но не увидел ничего подозрительного. Неясный свет от уличных фонарей беспрепятственно проникал внутрь из-за отсутствия окон, поэтому юноша вполне мог ориентироваться в пространстве. Он сделал было один шаг к двери, но потом остановился: в нём взыграл некий авантюризм.    Молодой человек присел на корточки и начал внимательно обозревать лицо манекена, изображавшего привидение. Кукла была абсолютно ничем не примечательной: обычные черты лица, замазанные белой краской глаза, мышиный помет повсюду... Невольно школьник задумался о том, каким это место было в период расцвета. Скорее всего, комната страха пользовалась немалой популярностью, ведь мало кто может устоять от соблазна пощекотать себе нервы.    Едва слышный шорох откуда-то сзади заставил подростка вздрогнуть, и он, быстро обернувшись, проворно отскочил, но напротив него не было ровным счетом ничего. – Скорее всего, мыши, – едва слышно вымолвил он, неосознанно касаясь щеки холодной ладонью.    ЧонИн подошел к гробу и положил руку на его бортик. Внезапно жажда приключений оставила юношу, и ему захотелось проснуться в своей теплой постели, в спальне, которую он делил с ЧонДэ. – Надеюсь, что после этого я очнусь, – проговорил молодой человек, наклоняясь вперед.    Но он не успел увидеть, что же находилось внутри мрачного ящика, так как оттуда высунулась рука. Неестественно длинная и облаченная в белую перчатку, она с неожиданной силой перехватила школьника чуть выше локтя.    Подросток вскрикнул и отшатнулся, пытаясь вырваться из железного захвата, но белые пальцы держали свою добычу крепко и не желали отпускать.    ЧонИн, казалось, потерял возможность рационально мыслить; он в панике рвался прочь, а в голове пульсировала лишь одна фраза: "Только бы выбраться отсюда!". Он изо всех сил ринулся к двери, дергая руку на себя. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а кислорода отчаянно не хватало, но юноша даже не обращал внимания на это: он просто хотел оказаться как можно дальше отсюда.    Рывок. Ещё один.    Эти жуткие пальцы никак не желали разжиматься, и молодой человек был уже близок к отчаянию. Пот выступил у него не лбу и крыльях носа, а спина похолодела. Он застонал и, собрав оставшиеся силы, ещё раз ринулся к двери.    На этот раз ему удалось освободиться, и он, пробежав по инерции до самого выхода, больно ударился плечом о косяк.    Быстро обернувшись, школьник обомлел от ужаса: та самая рука, что держала его мгновения назад, теперь упиралась в бортик гроба, и оттуда медленно вставал кто-то, облаченный в белые одежды.    Подросток не стал ждать, пока кто-то вылезет из ящика. Он бросился к двери и дернул её на себя, но та не поддалась. Испугавшись по-настоящему, юноша уперся в панель плечом.    Но дверь была будто запечатана.    И тогда ЧонИн принял отчаянное решение.    Это казалось настоящим безумством, но в такой ситуации этот путь был единственно возможным.    Стараясь не смотреть в сторону гроба, юноша метнулся к окну и одним махом выскочил из комнаты страха.    Отбежав от здания метров на двадцать, он медленно обернулся. Строение спокойно стояло на своём старом месте.     Юноша пожал плечами, а потом, хлопнув себя по бедру, рассмеялся. – Наверное, один из старых механизмов оказался в рабочем состоянии, – произнес он, вытирая слёзы, выступившие от хохота на глазах. – А я купился... Как глупо.    Грациозно развернувшись, школьник пошел было вперед, но снова остановился, быстро скинув форменный пиджак, расстегнул манжету рукава рубашки и дернул вверх.    Прямо над локтем два кровоподтека наливались фиолетовым.    ЧонИн нажал на один из них и тихонько зашипел от боли.    Спокойно поправив рубашку и подняв с земли пиджак, подросток закинул его на плечо и побрел дальше. Он понял, что никакой это не сон, и это почему-то не вогнало его в ужас, а, наоборот, помогло восстановить душевное равновесие.    Ведь во сне может произойти что угодно, безо всяких ограничений, а вот реальность куда менее фантастична. По крайней мере, он знает, чего ждать.    Молодой человек миновал небольшую рощицу и торжествующе улыбнулся: впереди он увидел металлические ворота, распахнутые настежь. – Ну вот и всё, – проговорил он, приближаясь к выходу. – Теперь дело за малым: лишь дойти до ближайшей автотрассы и попросить кого-нибудь довезти меня.     ЧонИн был так рад, что даже не заметил, как кто-то с неестественно длинными руками нагнал его.    Миг – и сильные пальцы сдавили смуглое горло.    Удушье сковало молодого человека; он не успел даже толком понять, что произошло. Легкие требовали кислород, перед глазами заплясали красноватые круги, а голова внезапно взорвалась дикой болью.    Спустя несколько секунд всё кончилось, и свет фонарей потух.    Навсегда. ***    ЧонДэ открыл глаза и, перекатившись с живота на спину, привстал на локтях.    Похоже, он упал и отключился на несколько секунд, так как подвал выглядел точно так же, как и тогда, когда они все пошли к комнатке, что располагалась за бойлером. – Эй, ребята! – позвал юноша.    Но никто ему не ответил.    Молодой человек встал на ноги и изумлённо огляделся. Ни малейшего признака его товарищей.     Школьник понимающе цокнул языком и высоко поднял руки. – Хорошо, хорошо, – рассмеялся он. – Мне очень страшно. А теперь выходите!    Подросток завертел головой, стараясь заметить своих однокашников, но тех и след простыл.    ЧонДэ, внезапно посерьёзнев, ринулся к бойлеру и, зайдя за него, остолбенел: перед ним была цельная стена.    Молодой человек начал лихорадочно ощупывать кладку, но тщетно: камни были сложены на совесть.    Юноша отшатнулся прочь. – Что за чертовщина?., – едва слышно выдохнул он, теребя пальцы.    Школьник побежал было к лестнице, но у самого её подножия замер на месте: сюда кто-то спускался. – ... говорю тебе, что всё это – чистой воды враньё, – твердил один голос, твёрдый и уверенный. – Ничего подобного, – возразил другой, резковатый и немного противный. – Все эти истории появились не просто так, вот увидишь! УХён рассказывал мне, что слышал здесь голоса и стоны, а ещё видел духов. – Ну конечно! – первый усмехнулся. – Знаем мы твоего лучшего друга! Это же фантазёр, каких поискать! – В любом случае, – в голосе второго собеседника явно послышалась улыбка, – ты всё же решился пойти сюда со мной. – Только для того, чтобы ты не намочил своё бельё, – отрезал его одноклассник.    Двое незнакомцев подошли к последнему пролёту лестницы, ведущей вниз, и ЧонДэ смог разглядеть их.    Оба юноши были высокими, стройными и одетыми в форму школы Святого Антония, но на этом их сходство заканчивалось. Лицо одного было довольно привлекательным, несмотря на слишком полные губы и широкий нос. Черты другого были тонкими и четкими, но мелковатыми, и даже лучший друг не назвал бы его красивым. – Эй! – школьник шагнул им навстречу. – Вы кто такие, ребята? Я вас раньше тут не видел.     Оба ученика замерли и, как по команде, посмотрели на говорившего. – А сам-то кто? – недружелюбно выпалил первый, спрятав руки в карманы. – Меня зовут Ким ЧонДэ, – молодой человек приветливо улыбнулся. – Ким КиБом, – второй юноша несмело приподнял уголки рта. – А его зовут Ли ТэМин.    Широконосый лишь кивнул, продолжая сверлить незнакомца испытующим взглядом. – Что ты тут делаешь? – не слишком любезно осведомился он. – Я хотел задать тот же вопрос, – ЧонДэ склонил голову набок. – Я никогда раньше не видел вас здесь.    КиБом развел руками. – Мы учимся в выпускном классе, – начал он, поглядывая на товарища. – И мы, я уверен, никогда не встречались... – Перестань оправдываться перед ним! – оборвал одноклассника ТэМин. – Это какой-то розыгрыш, да?    ЧонДэ отступил на шаг назад, и улыбка сошла с его лица. Его сознание пронзила одна фантастическая мысль: а что, если он попал в будущее? Может быть, та дверца за бойлером была своего рода порталом... – Какой сейчас год? – быстро спросил он, переводя взгляд с одного ученика на другого.    Те переглянулись, и КиБом медленно произнес: – Две тысячи шестнадцатый. – Значит, всё верно.., – ЧонДэ потер лоб. – Это не будущее... Но почему... – Послушай, – ТэМин, нахмурившись, сделал шаг вперед и воинственно задрал подбородок. – Немедленно объясни нам, кто ты такой, или мы вызываем полицию! ЧонДэ закусил губу. – Я учусь здесь в выпускном классе, – попытался объяснить он. – Мы с друзьями проходили тест на храбрость, зашли в комнатку за бойлером, а потом... Потом я очнулся здесь. – Комнатку? – Кибом приподнял брови. – Но... Стена всегда была цельной... – Неужели ты не видишь, что он просо издевается над нами?! – ТэМин сжал руки в кулаки. – Шутка слегка затянулась, не находишь? – Я говорю правду! – школьник запустил пальцы в коротко остриженные волосы. – Отведите меня к директору, и я докажу, что это так! В канцелярии должно быть моё личное дело, а на доске почёта... Стоп. О СеХун! Староста О СеХун! Я из его класса!    КиБом закусил губу и, с сочувствием посмотрев на юношу, указал ему на своё левое предплечье, на нашивку ярко-красного цвета. – Среди старост нет никого с таким именем, – вполголоса сообщил он. – Этого не может быть! – ЧонДэ медленно осел на каменный пол.    Вдруг он, осенённый внезапной догадкой, вскочил на ноги, выпалив: – Вы меня разыгрываете, так?    ТэМин смерил незнакомца внимательным взглядом, а потом кивнул: – Пошли к директору.    ЧонДэ с готовностью заспешил по лестнице следом за теми двумя. Они вышли в широкий коридор и пошли вдоль него. Навстречу им попалось несколько учеников, но юноша, к своему вящему ужасу, не узнавал никого из них. На доске почета висели фотографии абсолютно не знакомых молодому человеку лиц, но зато в кабинете директора сидел всё тот же субъект, которого подросток привык видеть почти каждый день уже в течение нескольких лет.    Многие сказали бы, что Ким ХиЧоль – это совсем не подходящий человек для должности директора, но сам он был на сто процентов уверен, что находится на своём месте.    ХиЧоль был чуть выше среднего роста, худощав, с крупными и выразительными чертами лица. Он отпускал волосы до плеч и одевался в совершенно немыслимые тряпки, но при этом ухитрялся пользоваться полным уважением и учеников, и коллег по цеху.    Свой кабинет он увешал полотнами современных абстракционистов, а старую антикварную мебель, оставшуюся от прошлого владельца сего помещения, отдал своему заместителю.    ЧонДэ не раз случалось бывать в этой чрезмерно яркой, но проникнутой личностью владельца комнате: директор любил общаться со своими подопечными лично, узнавать их поближе. Юноша был уверен, что глава школы сразу же узнает его, и потому, сопровождаемый двумя учениками, вошел в кабинет довольно смело.    ХиЧоль сидел на своём футуристическом красном кресле, закинув ноги на подлокотник и внимательно изучая какие-то документы. При виде учеников, он отложил бумаги и сплел длинные пальцы на животе. – В чем дело, ребята? – спросил он, сканируя каждого из вошедших взглядом. – Кто это с вами? – Мы бы тоже хотели узнать, – ТэМин смерил ЧонДэ подозрительным взглядом. – Мы нашли его в подвале, и он заявил, что учится здесь.     ХиЧоль, убрав ноги с подлокотника, наклонился вперед. – Я никогда раньше его не видел, – произнес он после нескольких секунд внимательного осмотра. – Кто ты такой, как оказался в моей школе, и почему на тебе эта форма?    ЧонДэ отшатнулся. – Этого не может быть.., – прошептал он. – Я отсюда,я учусь здесь, мы с вами вместе редактировали газету! Разве вы не помните?! СеХуна, ЧунМёна, Криса... Вы же знаете их, да?    Директор медленно склонил голову. – Не волнуйся, – произнес он. – Сейчас мы со всем разберемся. Подожди пока в кабинете у медсестры; ребята проводят тебя.    И он взял со стола трубку радиотелефона.    Мальчик напрягся, сразу поняв, что именно скрывалось за этим обманчиво дружелюбным тоном. – Я не сумасшедший! – заорал он. – Всё, что я говорю, чистая правда!    ХиЧоль уже что-то сообщал службе скорой помощи, а ТэМин крепко схватил ЧонДэ за локоть. КиБом – более осторожный из них двоих – предусмотрительно отошел подальше.    ЧонДэ попытался вырвать руку, но его противник, намного более сильный физически, в долю секунды схватил его запястье и сильно вывернул. Молодой человек рванулся прочь, но потом замер.    Может, он и вправду сошел с ума?    Может, он никогда и не учился в школе Святого Антония?    Может, вся его жизнь до этого самого момента – лишь порождение воспалённого разума, которому вполне по силам создать столь мощные иллюзии?    Юноша похолодел. Больше всего на свете он боялся сойти с ума, утратив связь с реальностью, и превратиться в нечто иррациональное. Он усердно учился, считая, что постоянная работа мозга – это лучшая профилактика его уничтожения.    Но, видимо, не получилось.    Или, скорее всего, не имело смысла.    ЧонДэ расслабился, а потом резко рванулся прочь, не ожидавший этого ТэМин расцепил захват.    Школьник вылетел из дверей, довольно сильно толкнув кого-то из учащихся. Он ринулся к небольшому строению, расположенному на юго-западе участка, – как правило, его использовал садовник для хранения инвентаря.    Подросток вбежал внутрь и быстро поднялся по стремянке. Откинув створку люка, он выбрался на поверхность и медленно подошел к краю крыши.    До юноши доносились какие-то крики, суета, отдалённый вой сирены... Вся эта какофония ушла на задний план, покрывшись пеленой безразличия; ЧонДэ знал, что ему нужно сделать.    Молодой человек глубоко вдохнул свежий провинциальный воздух и расставил руки в стороны. По стремянке уже кто-то поднимался, но его это уже не интересовало. Закрыв глаза, он подался вперёд и упал грудью прямо на металлические прутья забора.