Гарри Поттер и его наследие

Адиль проснулся от того, что тонкий солнечный лучик добрался до его закрытого глаза и нагло попытался выжечь его. Не тут-то было. Перевернувшись на другой бок, ифрит нервно дернул ногой и открыл, все-таки, глаз. Левый. Вторая половина кровати была пуста, а комната показалась незнакомой. Прислушавшись к магическим потокам, джинн определил, что это все-таки Малфой-мэнор. Люциус переселил его в отдельную спальню? Подскочив, Адиль нервно взмахнул крыльями, а пушистая кисточка хвоста нагло залезла ему в нос. Стоп. Поведя плечами, он пришел к выводу, что каким-то непостижимым образом умудрился заснуть в этой форме. Не удивительно, что Малфою не хватило на кровати места. Потянувшись, ифрит натянул пижамные брюки, халат и отправился на поиски партнера, пытаясь вспомнить, как он оказался в отдельной спальне, да еще и хвостатым. В столовой Драко не спеша пил кофе в гордом одиночестве. Подняв голову на звук открывшейся двери, он отбросил газету и кинулся к опешившему Азаму, обнимая того за плечи, гладя по волосам, шепча: - Прости, прости, Адди! Андрес не хотел. Эрри зол на него, как самый настоящий маггловский Сатана. Если бы ты не выжил, Реса бы ждало изгнание! - Что? Да о чем ты, Драко? – Адиль с трудом высвободился и изогнул тонкую угольно-черную бровь. – Кто в чем виноват? Причем здесь Эр? Чего ты не в школе? Драко уставился на него, приоткрыв рот. - Что последнее ты помнишь? Азам задумался. Чем дольше он размышлял, тем сильнее бледнел. - Мы сидели в кафе, потом Эр разыграл трагедию и уволок Марволо с Аэтти в Инферно. Я что, потерял сознание? Какой позор! - Нет, что ты… - вымученно улыбнулся Драко. – Ты закрыл меня от заклятия Кипящей Крови за мгновение до того, как Андрес, наплевав на прямой приказ, попытался заключить меня в силовой кокон. Ты, видимо, поглотил его магию, которая многократно усилила проклятие и разрушила твои щиты. Ты был без сознания более суток. Отец чуть с ума не сошел, я таким его никогда не видел. Он не отходил от тебя ни на шаг, плюнув на Министерство и все остальное, буквально выгнал меня и Снейпа, потому что твой огонь был безвреден только для него. Ты сжег пол этажа в Западном крыле. Там, где спальня отца. Была. Азам еще какое-то время прислушивается к себе, но в голове как будто корова языком лизнула. Кафе, площадь, короткий бой… и темнота. Щелкнув пальцами, ифрит определил, что уже утро понедельника. - Где он сам? – спросил он, имея в виду Люциуса. - В Министерстве. Допросы в аврорате, политические дрязги. Но свидетелей того, что мой отец вместе со мной вступил в бой против бывшего повелителя и его прихвостней, слишком много. - Северус? - Профессора таскали по инстанциям, пока отец выхаживал тебя. Официально мы с Хар-Эрри Принсом ранены и выздоравливаем в мэноре на попечительстве Его Светлости Малфоя. Советник, конечно, в Блэк-холле, на самом деле. Замышляет чего-то. Я рад, что ты поправился. Азам усмехнулся и призвал телефон: - Кати? Напомни, во сколько у меня сегодня совет директоров? Хорошо, подготовь документы. Буду, - отключив связь, он утащил с тарелки Драко большой кусок жареного бекона и с удовольствием съел его, облизав жирные пальцы. – Отцу ни слова о том, что я ел руками, - предупредил он младшего Малфоя, и тот снова бледно улыбнулся. – Не грусти, Дракончик, Андресу твоему ничего не угрожает. Я жив и, честно говоря, подыхать пока не собираюсь. Меня не будет целый день, должен быть в Дубае через два часа. Если Люциус спросит обо мне, в чем лично я сомневаюсь, скажи, что все в силе, я здоров и полон сил. Как меня найти, он знает. - Почему ты думаешь, что он не спросит о тебе? Он сутки просидел в сгоревшей спальне, держа твою голову у себя на коленях и уговаривая тебя, как маленького. Азам быстро отвернулся, скрывая дрогнувшие губы и заблестевшие глаза. - Потому, что я готов принять от него и жалость, но даже на это не особо рассчитываю. - Адиль, - Драко прищурил свои серые глаза, а голос его стал вкрадчивым. – Я сейчас нарушу все самые строгие негласные семейные запреты, но скажу тебе, что отец очень испугался за тебя, хоть и попытался это скрыть. Я знаю его достаточно хорошо для того, чтобы утверждать: ты ему дорог. Не знаю, по какой причине и в каком качестве, но это так же верно, как то, что солнце встает на востоке. - Спасибо, Драко, - вздохнув, отозвался ифрит. – Но, боюсь, тут уже ничем не поможешь. Симпатия либо есть, либо ее нет. - Это мозги либо есть, либо нет, - фыркнул Драко. – Прости, Адди, но когда доходит до отношений, и ты, и папА одинаково слепы. Не выдумывай ничего лишнего. Это у вас, демонов, все решает запах… или что там еще? Короче, вы с первых мгновений знаете, подходит вам данный конкретный индивидуум или нет. Андрес чуть не сожрал меня при первой встрече, например. У людей же все иначе. Сегодня есть, завтра нет. Но и наоборот бывает куда как часто. - Ладно, - Адиль сладко потянулся, вызвал эльфа и принялся завтракать, борясь с извечным желанием забраться в кресло с ногами или вообще лечь. – Я ухожу, - сообщил он буквально через пятнадцать минут, допивая кофе. – До вечера. Драко лишь кивнул, и стоило порталу погаснуть, унося джинна прямо неглиже в его дубайский дворец, достал сквозное зеркало. Ждущий своей участи Андрес наверное уже совсем извелся. *** - Профессор Дамблдор, нам просто необходимо поговорить, - с места в карьер начал Хар-Эрри Абигор ибн Анвар, лорд Принс и ученик седьмого курса факультета Слизерин, появляясь из камина в кабинете директора Хогвартса где-то ближе к десяти часам вечера (вернее, уже ночи) с воскресенья на понедельник. Альбус Дамблдор, весь день проведший в министерстве, где отчаянно пытался продавить на все руководящие должности своих людей (в частности Шекелболта неплохо было бы сделать Главный Аврором, если уж не получится сместить Фарджа с должности Министра), поднял на решительного юношу уставшие глаза очень старого и много повидавшего человека. Появление Хар-Эрри не стало для него неожиданностью: в результате допросов Белатрисы Лестрейнж и Антонина Долохова (больше никто не уцелел), всплыло участие Северуса в некоторых весьма сомнительных операциях, а Альбус Дамблдор не спешил вступаться за своего отбившегося от рук шпиона, хоть и множество свидетелей утверждало, что и Снейп, и Малфой защищали учеников от Пожирателей, возглавляемых Лордом. С Малфоем тоже было нечисто, сиятельный лорд что-то темнил, и директору было просто необходимо выяснить, что именно скрывалось за явно гриффиндорским поступком истинного слизеринца. Сделать он это пытался руками авроров, конечно, дабы не прослыть предвзятым и раздувающим классовую вражду. - Ты пришел просить за Северуса, мой мальчик? К сожалению, я пока ничем не могу ему… Хар-Эрри издал странный звук, как будто лишь в последний момент подавил смешок. Дамблдор, конечно, предпочел счесть это подавленным рыданием. - Ну что вы, директор! – весело заверил Эрри Дамблдора. – Это вы очень скоро будете просить. Меня. И не за Северуса, его-то я уж как-нибудь смогу защитить, а за себя. Лишь огромный опыт ведения постоянной явной и скрытой борьбы с политиками и прочими… скользкими личностями позволили старому магу удержать на своем сморщенном лице выражение отеческой заботы и внимания. Юноша явно забывался. Видимо, от стресса. - Очень… недальновидно с вашей стороны, Хар-Эрри, угрожать человеку, от которого зависит судьба не только вашего супруга, но отца вашего друга, Драко Малфоя. Спишем все на стресс и отчаяние. Еще раз повторюсь, что пока что я ничего… Дальше произошло сразу несколько событий: Хар-Эрри взмахнул рукой, образуя магический купол, моментально отрезавший его самого и Дамблдора от всего остального мира, поменял внешность, ощутимо раздаваясь в плечах и прибавляя в росте, и достал прямо из воздуха толстую папку и небольшую коробочку. На ошарашенного всем этим директора смотрели холодные глаза существа, явно не брезгавшего убивать и делать еще множество столь же нелицеприятных вещей. Старый маг постарался взять себя в руки, потому что магические приборы и артефакты, попавшие в зону, перекрытую куполом, как будто умерли, в них не осталось ни капли магии. Более того, он сам совершенно не чувствовал связи с Хогвартсом. И еще Альбус Дамблдор, считавший себя великим комбинатором и знатоком людских душ, никак не мог понять, как не разглядел в юном наивном мальчике монстра, готового откусить голову? Его собственную убеленную сединами голову. - Очень недальновидно с ВАШЕЙ стороны, директор, действовать мне на нервы. Они у меня далеко не мифриловые. К делу. Ознакомьтесь, а потом уже будете делать выводы. Не поспешные, надеюсь. Не торопитесь, у нас впереди вся ночь. С этими словами темноволосый гигант кинул на стол папку и осторожно поставил шкатулку прямо перед собой. Директору было страшно и любопытно одновременно. И страшно любопытно тоже. Он попытался при помощи своей собственной палочки проверить, не наложены ли на папку какие-нибудь хитрые заклятия, но… у него ничего не вышло. Палочка превратилась в мертвый кусок деревяшки. Нет, магия была, старый волшебник чувствовал, что полон ею, как никогда, но вот подчиняться она отказывалась, и Альбус ощутил себя эдаким закупоренным фиалом, зелье в котором есть, но наружу оно не прольется, потому что вместилище надежно заткнуто пробкой. - Если бы я захотел вас убить или подчинить, то не стал бы тратить столько времени и сил. Мне бы даже не пришлось бы приходить сюда – вы бы тихо скончались от сердечного приступа еще пару дней назад, - низким голосом проговорил незнакомец (разве можно считать знакомым того, в ком так долго и страшно ошибался?) и устроился в кресле удобнее, увеличив его до размеров небольшого дивана. Одежду он тоже видоизменил, даже не доставая палочку (Кто же он такой, на самом-то деле?!), и теперь вместо обычной ученической мантии на нем был черный кожаный костюм. Обувь отсутствовала. Немного понаблюдав за тем, как длинные темные волосы неведомого существа шевелятся, отливая на свету фиолетовым, Альбус с тихим вздохом открыл папку. С лица он уже давно согнал отеческое выражение. Это было замечательное досье на самого Альбуса. Буквально с рождения. От чертовой ищейки (кто бы это ни был, он потрудился на славу!) не укрылись ни первые поллюции Альбуса, ни страстный роман с Гриндевальдом, так печально окончившийся, ни подробности смерти сестры, ни роль Дамблдора-старшего в воспитании Томаса Риддла, ни его манипуляции с состоянием недавно почившего Поттера (суммы, пошедшие на финансирование Ордена со счета Избранного, были просто астрономическими), ни состояние здоровья Гарри, ни химический и магический анализ его крови, бывшей, фактически, набором различных зелий, ни перечень далеко не самых безобидных составов, содержащихся в крови профессора Снейпа, ни… ничего, в общем. Это была не просто бомба, подрывающая репутацию… это был приговор. Пожизненный срок в Азкабане. Опровергнуть ТАКОЕ было не под силу и самому дорогому адвокату на свете. Все результаты исследований были подтверждены документально, а уж его письма к Геллерту вообще говорили сами за себя. «Ради всеобщего блага», например. Это провал, крах, катастрофа. Смерть дела всей его жизни. - Что вы хотите, мистер… - О, вы можете по-прежнему звать меня Хар-Эрри, директор. Это мое настоящее имя. Фамилии у меня нет, наша раса недостаточно многочисленна для того, чтобы, помимо имен отцов, носить еще и фамилию. Так что безо всякого «мистер», пожалуйста. Хотите обращаться уважительно – зовите мессиром, как все остальные смертные, не входящие в мою свиту. - Ме-мессир? - Угу, - ухмыльнулся неизвестный и в пасти у него мелькнули клыки. – Догадались, не так ли? Всегда говорил Северусу, что вы немного умнее, чем кажетесь. Итак? - Я, - голос великого волшебника позорно пустил петуха и старчески задрожал. – Демонов не существует, - убежденно заверил он собеседника, заставив того расхохотаться. - Ой, не могу! – выдавил он, отсмеявшись. – Рога что ли показать, раз уж вам мало моих слов и демонстрации магического потенциала? Дамблдор снял очки, обхватил голову руками и затих где-то минут на десять. Эрри его не торопил – шок у человека, пусть осмыслит, как попал. О кровожадности демонов ходят легенды, далеко не всегда необоснованные, а уж об их ревнивом отношении к партнерам – вообще говорить нечего. С учетом того, что Северуса травили долго и упорно, и не только Волдеморт (мир его праху), то удивляться нужно лишь одному: чего это он, Альбус, еще жив? - Вы… мессир? - Мда? – с готовностью отозвался Эрри. - Северус… - Мой партнер. Полная магическая совместимость. - Лорд Малфой… - Боюсь, что ифрит, который положил на него глаз, будет гораздо менее терпелив, чем я. Ифриты они, знаете ли, темпераментные. Сначала испепелят, а потом то, что останется, еще и проклянут. О душе подумать не успеете, как она окажется в Огненном Инферно. Дамблдор снова помолчал. Не долго. - Что я могу сделать для вас? - Это я могу для вас сделать кое-что, - усмехнулся Эрри. – Не убить, не вырвать душу, обрекая ее на вечные муки, не сделать рабом, не… поверьте, фантазия у меня богатая. От вас я требую одного – сотрудничества. Вы посодействуете тому, чтобы наказания за несуществующие грехи избежал определенный круг лиц. Это первое. Второе. Вам придется послужить пресловутому «общему благу» самому. Не все же другим - как там говорят французы? - таскать из огня горячие каштаны. Для Вас. На роль Мазарини вы не тянете, уж простите, поэтому я намерен держать вас на посту председателя Визенгамота до тех пор, пока мне не надоест контролировать каждый ваш шаг. В том, что вы все равно будете делать все по-своему, я даже не сомневаюсь: вы привыкли сами плести паутину, а не барахтаться в ней. - Для чего вам все это… мессир? – решился задать самый главный вопрос Дамблдор. – Какова ваша конечная цель? - Ммм… видите ли, профессор, - охотно начал отвечать демон, - лет через пятьсот-шестьсот в ваш мир прорвется Инферно. Кто такие демоны, думаю, вам известно. Моя задача – подготовить этот мир, чтобы слияние прошло как можно безболезненней. Разработать свод законов о правах магических рас, о межрасовых браках, окончательно отделить магглов, практически выселить их на отдельный континент, установив непреодолимый барьер, чтобы жизнь простых людей ни в коей мере не зависела от магов и других магических существ. Как бы ни были близки по происхождению волшебники и магглы, это, все же, две разные расы. - Какое вы имеете право вмешиваться в жизнь этого мира? – тихо, с угрозой спросил Дамблдор, явно не одобряя окончательное отделение магов от магглов. - Если я этого не сделаю, то люди станут рабами, как только первый демон вышагнет из портала между нашими мирами. Ни я, ни Князь, ничего не сможем с этим сделать – право сильного всегда работает в нашу пользу при неподготовленной экспансии. Погибнут миллионы, прежде, чем удастся навести порядок. Вы этого хотите? - Н-нет, - хрипло ответил Дамблдор. – Какого рода законодательство? Как можно будет запретить сильному порабощать слабого? - Мы – самая сильная магическая раса, за исключением Истинных Магов, конечно, которая вполне мирно сосуществует с эльфами, гномами, сиренами, вампирами, вейлами и многими другими народами. Да, у нас существует рабство, но основа наших взаимоотношений с теми же эльфами – заключение союзов. Нас уважают, боятся, но не ненавидят. Потому что почти в каждом клане имеется эльф или эльфийка, состоящая в браке с демоном, высшим или низшим. Нет никакого резона ссорится с собственным собратом, который готов в глотку вцепиться за своего остроухого. Гражданская война нам не нужна – демонов и так мало. Дамблдор снова надолго замолчал. - Какие у меня гарантии? – наконец, выговорил он. - Гарантии чего? – невинно поинтересовался Эрри, сверкнув белоснежными клыками. – Если вашей безопасности, то никаких. Стоит вам назвать МОЕГО Северуса своим мальчиком, я плюну на выгоду от нашего с вами перемирия и сломаю вашу старческую шею двумя пальцами, как спичку. Если же речь идет о гарантии того, что моей целью действительно является безболезненная ассимиляция наших двух миров… то тут я вам тоже не считаю нужным ничего гарантировать. Либо вы делаете то, что от вас требуется, либо я найду для этой цели кого-нибудь другого. Да, мой путь будет более долгим, но у меня хватит терпения и сил пройти его до конца, можете не сомневаться. - Новый Темный Лорд, - обреченно прошептал Дамблдор, чувствуя себя очень старым. - Ошибаетесь, профессор, - усмехнулся проклятый демон. – Я – Советник Его Темнейшества по вопросам Верхнего Мира. Фактически, первое лицо этого мира. И для того, чтобы заявить свои права на живущих здесь, мне совершенно необязательно пытать и убивать магглов, угнетать грязнокровок и наводить ужас на всех остальных. Мне никому ничего не нужно доказывать. Магия создала меня более сильным, а значит я прав. Мне нужен ответ прямо сейчас, директор. - Если я откажусь? - Я убью вас, - просто сказал Эрри. – Но сначала взыщу с вас за каждую каплю отравы, которой вы поили Северуса. Или могу отдать вас кентаврам. Поверьте, то, что вы называете дружбой с ними, является всего лишь их тщательно скрытым пренебрежением к вам и вашей расе. Могу утопить в Черном Озере, и вы станете ярым борцом за права русалоидов. Могу отдать вампирам и тогда… даже и не знаю, по-моему, они до сих пор на вас сердиты за Локхарта, который попытался выставить их в своих опусах тупыми кровопийцами, так что быстро вы не умрете… Сам заниматься я вами, пожалуй, побрезгую… Разве что надену ошейник и подарю Северусу, чтобы ему было с кем играть по вечерам в шахматы. Так что за изменениями, происходящими в магическом мире, вы будете следить из положения «у ног хозяина Северуса». - Северус никогда… - О, да. Он же мазохист и просто обожает, когда его поят гадостью, проклинают, морально третируют и используют по полной. Даю вам на размышления ровно одну минуту, директор. Время пошло. - Я… я согласен! – поспешно заверил Альбус Дамблдор, не желавший быть ни русалоидом, ни игрушкой кентавров, ни рабом своего бывшего подчиненного. - Разумно, профессор, - похвалил его Эрри. – Но, так как я вам все равно не верю, наденьте-ка вот это, - он открыл шкатулку, которая стояла на столе, и достал из нее тонкий ошейник из драконьей кожи. – Это убережет вас от глупостей, а меня – от лишней головной боли. Данная милая вещица не позволит вам ослушаться меня, а так же будет ласково душить, если вы попытаетесь сделать то, что будет раздражать Северуса. А так как раздражает его практически все, кроме зелий и книг, то советую вам вообще не приближаться к нему без крайней необходимости. Дамблдор униженно принял из рук хозяина артефакт и застегнул его на своей шее. Особенно горько ему было от того, что чертов демон даже не сомневался в том, что он, Альбус, согласится. Об этом говорил тот факт, что шкатулка стояла на столе с самого начала разговора. *** - Как прошел день, радость моя? – невинно поинтересовался Эрри у вышедшего из камина Северуса. Было уже далеко за полночь. - Нас оправдали с подачи Альбуса. И меня, и Люциуса. Даже к ордену приставили «За проявленное мужество». И это притом, что еще днем чертов старый интриган и пальцем не хотел пошевелить для того, чтобы хоть как-то повлиять на расследование. Признавайся, что ты ему сделал? – устало потребовал Северус, скидывая мантию, усаживаясь в кресло и принимая из рук супруга бокал с выдержанным коньяком. - Я?! – почти натурально изумился Эр. – Чего сразу я-то? - Потому что больше некому, - усмехнулся Северус. – Давай, выкладывай. - Ммм… мы поговорили и поняли друг друга, - оскалился демон. – Ну, ты понимаешь. Всеобщее бла-бла-благо и прочее. Иди лучше сюда, - в голосе его завибрировали призывные бархатные нотки. – Прогуляемся в душ, я намылю тебя с ног до головы, потом нежно обмою и сделаю массаж. Ммм… оближу с ног до головы, уделяя особенное внимание всяким чувствительным местечкам… - Эр, - чуть укоризненно отозвался Северус, но чувственная хрипотца в голосе выдавала его с головой, - не хватит ли на сегодня приключений? - Уже наступило завтра, - ласково уверил демон, опускаясь на колени рядом с его креслом. - И я готов приложить максимум усилий для того, чтобы начало дня было приятным для нас обоих. С этими словами он поцеловал тонкое запястье своего обожаемого Нгар, медленно проводя горячим языком по нежной коже, пока тот не выдохнул, сдаваясь, и позволяя себя увлечь и в ванную, и в постель. Примерно через час, когда Северус спал, напившись крови своего могущественного супруга, Эрри осторожно перебирал его спутанные волосы и благодарил Творца за то, что тот позволил ему когда-то давно повстречать это невероятное существо, тихо сопящее ему в плечо. Существо, ради которого он не только перекроит мир, но даже вцепится в глотку самому Люциферу, о чем тот, несомненно, догадывается.