Моя последняя надежда

- Ты, идиота кусок! – я орала так, что редкие проезжающие мимо машины старались держаться от нашей подальше. – Ты че творишь, бля?!! - Успокойся!!! – орал мне в ответку Итачи, неотрывно следя за дорогой. - Схуяли мне нужно успокаиваться? – я уже рычала. – Я, бля, спокойна, как слон в период спаривания! - Да не ори ты так!!! – Учиха таки повернулся ко мне на мгновение. – Помолчи немного!!! - Кто - не ори?!! Я – не ори?!! – Я стукнула Итачи по плечу, чтобы не хамил даме. - Ты сам, бля, не ори, истеричка!!! - Заткнись, дура!!! – Бывший резко крутанул руль влево и, совершив эффектный разворот, именуемый в народе «полицейским», остановился в какой-то лесопарковой зоне. - Закопать решил наследницу противоборствующего клана? – Я сложила руки на груди, всем видом давая понять, что негативно отношусь к такому методу устранения соперников. - Дура, - как-то беззлобно и по-домашнему, что ли, выругался Учиха и, немного переместившись, потянулся ко мне за поцелуем. Фига резкий! - Охуел?! – Моя тоненькая ладошка встретилась с гладко выбритой мужской щекой. - За что? – Итачи обиженно тер лицо, но попытки поцеловать меня прекратил - За что?! – я стукнула его по другой щеке. – За что?!! Сначала ты меня бросаешь, потом взрываешь мою квартиру, затем пробираешься в поместье моего клана, а сейчас запихиваешь меня в машину, мчишься не пойми куда и лезешь с поцелуями! И еще спрашиваешь, за что?!! Ну ты наглый! – я даже немного восхищалась этим его качеством. - Я люблю тебя! – привел в свое оправдание железобетонный довод Учиха. - Заебись, так это теперь называется, да? – настала моя очередь обижаться. – Ты сам-то себе веришь, а? - Хината, понимаешь… мой отец узнал про нас с тобой и угрожал убить тебя. Я должен был отказаться от своей любви, чтобы защитить твою жизнь! – с пафосом произнес бывший. - И что изменилось? Да и вообще, не сходится что-то в твоей истории: квартиру мою все равно уничтожили. – Я упрямо поджала губы. - Поэтому я и здесь. Прости, я правда тебя люблю и не хочу потерять. Правда. Осмелев, Учиха вновь попытался меня поцеловать. Подумав, я его простила. Зря, наверное, но что поделать, если мне без него очень плохо. Без этой заботы, граничащей с сумасшествием. Без ревности, оправдываемой боязнью потерять. Без этих красно-черных глаз, в которых плескается безудержная страсть. Без редкой улыбки, иногда трогавшей эти мягкие губы, начинающейся в уголках рта. Без этого невозможного, самого наглого, самого вредного, самого сильного, самого любимого мужчины. И плевать мне на то, что он из клана Учиха! Ромео и Джульетта, вон, тоже не питали теплых чувств к семьям друг друга, однако ж их история вылилась в популярную и ныне поэму. О том, как влюбленные закончили свои дни, я старалась не думать. Тонкие прохладные пальцы забираются под мою майку, очерчивают ямочку пупка и поднимаются выше. Другая ладонь гладит мою щеку, отбрасывает с лица длинные пряди. Губы, такие мягкие, теплые и родные, целуют шею, нежную кожу за ухом. Неуловимое движение – и кресло резко опускается вниз, и я чувствую тяжесть любимого тела на себе. Я тянусь губами к его виску, целую уголок глаза, кончик носа, нежно провожу языком по его губам. Итачи приоткрывает рот и впечатывает мою голову в кресло требовательным поцелуем, будто изголодавшийся хищник загнал-таки свою жертву в угол и теперь наслаждается ее обладанием. А я уже расстегиваю маленькие пуговки его рубашки, снимаю одежду с него, проводя ладонями по рельефным плечам, царапаю ноготками накачанные мышцы спины. И замечаю, что и сама уже осталась в одном нижнем белье. Когда успел-то? Но о чудесах скоростного раздевания я подумаю не сейчас. Позже. Если вообще смогу думать. Маленькое, неудобное пространство машины только распаляет нас. С четвертой попытки я смогла-таки расстегнуть ремень на брюках любимого и приспустить их. Мои же джинсы уже покоились где-то на заднем сиденье, стыдливо наблюдая за развратом, творящимся впереди. Учиха зубами спускает лямку моего лифчика по плечу, рукой пытаясь расстегнуть непослушные кручочки сзади. Я выгибаю спину, чтобы ему было удобнее, и любимый все же справляется с этой непосильной задачей. Кружевные трусики быстро скользят по ногам, будто только того и ждали, чтобы оказаться от меня подальше. Я чувствую, как член Итачи тыкается в мое бедро и раздвигаю ноги, обхватывая Учиху сзади спины. Чуть приподнимаю бедра и ощущаю внутри себя его. Итачи двигается нарочито медленно, стараясь оттянуть неизбежный момент окончания нашего соития. Я голой грудью чувствую как бьется его сердце. Часто-часто, будто сейчас выпрыгнет и ускачет куда-то. Движения любимого стали чуть резче: ему трудно себя сдерживать. Я выгибаюсь, плавлюсь от его прикосновений, поцелуев, стонов, толчков внутри меня. Мне приятно. Мне чертовски хорошо рядом с ним. Из горла вырывается стон, когда Учиха, резко насадив меня на свой член в последний раз, обмякает, целует меня в основание шеи, наполняя меня своей спермой. Такое у нас впервые: раньше мы всегда пользовались презервативами или вынимали инструмент в последний момент. Но мне дико нравится это ощущение наполненности внутри себя. Нравится знать, что часть любимого теперь и во мне. Нравится… - И что дальше, - вытершись влажной салфеткой, я нацепила на себя одежду и отвернулась к окну, стараясь не смотреть на Итачи. - Уедем, - Учиха сноровисто застегивал изрядно помятую рубашку. - Куда? – я даже не заинтересовалась – так абсурдно было его предложение. - В другую страну… куда-нибудь, где нас не найдут, - любимый тронул ключ зажигания и машина тихонько заурчала. - Ты сам-то в это веришь? – я скептически глянула на парня. - Ты не хочешь? – Его плечи как-то сразу поникли, а невидящий взгляд блуждал по пространству салона. – Ты не любишь меня? - Люблю, но как же твой клан? – Неужели Итачи предлагает сбежать на полном серьезе? - Плевать мне на тот клан, глава которого не держит свое слово. – Почти выкрикнул Учиха. – Я не хочу тебя терять. Только не снова. - Я всегда буду рядом, - я потерлась носом о его щеку, - ведь я же люблю тебя. - Я тоже, - он улыбнулся и чмокнул меня в лоб. Не останавливаясь на достигнутом, я подставила и губы. Поцелуй вышел нежным, легким и каким-то грустным, что ли. А, ладно, подумаю об этом завтра. *** - Черт, - вырвалось у Итачи, когда машину занесло на скользкой после дождя дороге. - Не гони так! – Я еще помнила «перебегающие» дорогу деревья, встретившиеся нам с Неджи. - За городом можно, - сквозь зубы процедил парень, увеличивая скорость. – Тем более нужно уехать как можно дальше, пока нас не хватились. Громкий хлопок заставил меня вздрогнуть. - Но уже поздно: они заметили. – сквозь зубы процедил Учиха, пристально вглядываясь в серую предрассветную даль. - Может, остановимся? – предложила я. – Меня совсем не прельщает перспектива сдохнуть из-за простреленного колеса. - Тогда ты сдохнешь от простреленной головы, это я тебе гарантирую! - Но Итачи! - Прорвемся, я больше тебя не потеряю! – В глазах любимого зажглись такие знакомые демонические красные огоньки. Еще один громкий хлопок, только теперь я, зная, что это выстрел, буквально вжалась в сиденье. Но поздно: они попали. Автомобиль, несшийся на огромной скорости по дороге, дернулся и закрутился. Учиха тщетно пытался его выровнять, но еще одна пуля, попавшая в другое колесо, свела все его попытки к нулю. Съехав в кювет, наше средство передвижения таки врезалось в дерево. Я кинула взгляд на любимого, уткнувшегося лбом в руль. От виска к подбородку уже текла алая струйка крови. Я потянулась было к нему рукой и… Темнота… Эх, зря я вспоминала Ромео и Джульетту…