Поскользнулся, упал, очнулся - гипс!

Лорд Малфой в задумчивости распрощался и вышел, не хлопая дверью, разговор надо сказать вышел занятный и теперь становилось еще запутанней и его жизнь, и сама эта история с его женой. Такая прекрасная женщина, никогда не доставляющая проблем при жизни, вдруг стала занимать так много сил после смерти. Он вышел на улицу. Темное мрачное небо тоже не доставляло приятных впечатлений. Лорд замер на крыльце, вглядываясь в пространство и думая, что пожалуй придется снова пить французское вино, потому что под виски думать о деле выходит плохо. После него, не обращая внимания под дождь, вышла девушка, она просто бесцельно шла, не огибая лужи и не накладывая никаких заклятий. Малфой с удивлением узнал в ней Лизу, коллегу мистера Тейлора и славную девушку. — Лиза? Она даже не обернулась, словно не слыша, она действительно не хотела ничего слышать. Сил не было и еще все будет мокрое, проклятый дождь. Она вздрогнула, когда кто-то аккуратно тронул ее за плечо. Перед глазами резко появился Арбахас, гость из кабинета Делона. — Вы что-то хотели? — Резче, чем следовало, спросила она, дождь стекал по лицу ручьями воды и она очень надеялась, что благодаря этому не будет видно ее красные от слез глаза. — Лиза, что случилось? Никакой дождь не мог испортить зрение мистера Малфоя, особенно, сегодня. — Если у вас нет вопросов, мистер Арбахас, то вынуждена вас покинуть, мне пора, — строго проговорила она прохладным тоном. Мистер Арбахас звучало забавно и губы Малфоя дрогнули в легкой улыбке. — У меня есть вопросы и именно к вам, дорогая Лиза, но если вы умрете от холода, то я вряд ли смогу услышать от вас ответы на них, — совершенно не обращая внимания на ее тон, доброжелательно проговорил мужчина. Он видел, как она держалась из последних сил, а лицо побледнело от холода, еще одного трупа он не вынесет, сегодня так точно. — Пойдёмте пить кофе, и обязательно со сливками. — Мне, мне уже пора, — сделала безуспешную попытку остаться страдать девушка, но почему-то очень хотелось верить, что Арбахас отказа не примет, а значит все страдания придется отложить на потом. — Именно, — спокойно согласился он, сердце девушки пропустило удар, страдать хотелось намного меньше, чем до этого, да как-то и сам настрой пропал, — вам пора пить кофе со сливками и сахаром, в моей приятной компании, разумеется. У Малфоя была на удивление горячая ладонь, она удивленно посмотрела на мужчину, но тот даже бровью не повел, уверенно, вышагивая прямо под дождем с ней по улице в сторону ближайшей кофейни. Над дверью звякнул колокольчик и мокрые до последней нитки посетители, наконец-то спокойно вздохнули. Впрочем, руку девушки Малфой так и не отпустил, и если честно не собирался, она слишком мило краснела и ему хотелось отвлечься на что-то хорошее. — Давайте свой плащ, — она все так же находилась в какой-то неловкости, эмоции схлынули и она удивленно разглядывала мистера Арбахаса в обычной маггловской кофейне. Послушно отдала ему плащ, так непривычно, Лиза слишком давно нигде не бывала, и теперь забытые чувства праздничного настроения постепенно возникали яркими образами в голове. — Спасибо, — лорд отодвинул перед ней стул, и девушка вновь зарделась. — Добрый вечер, что для вас? — Девушка официантка смотрела дружелюбно, чаще, конечно, на Малфоя, еще бы такая галантность, на такое всегда приятно смотреть. — Добрый вечер, что у вас есть интересного? — Есть мятный кофе, и вкусный пирог с клюквой, это из интересного. — Отлично, две порции этого набора пожалуйста, и объем кофе самый большой. — Сливки дополнительно добавить? — Определенно, — тонкие губы мужчины расплылись в улыбке. И Лиза впервые за этот вечер, несмело улыбнулась в ответ. — В обе порции? — Уточнила девушка. — Да, и кофе, пожалуйста, сразу. — Как пожелаете, — кивнула она и удалилась. Столик находился в отдалении от входа и остальных, но вид на улицу был прекрасен и виден даже отсюда, а полумрак кофейни успокаивал. — Лиза, что у вас случилось? Могу я чем-то помочь? — Помогать себе у него не получалось, поэтому мужчина твердо помочь этой милой барышне. Тем более, она произвела на него такое приятное впечатление, и ее определенная скромность, почему то была в его серебристых глазах явно украшением. — Нет, — лицо ее побелело, и она вновь вскинула глаза, ее темные карие глаза стали холоднее и она словно вновь утратила жизнерадостность. — У меня ничего не случилось, поэтому помощь мне не требуется. — Знаете, я не люблю лезть в чужие дела, от слова совсем, и я не занимаюсь благотворительностью, просто у меня нашлась жена, — девушка замерла на этих словах, словно не ожидала от него ничего такого совсем, и внимательно впилась взглядом. — Нашлась жена спустя двадцать лет, и нашлась в моем озере трупом, и теперь ничего непонятно, ещё больше, чем до этого, и поэтому я хочу помочь хотя бы вам, потому что помочь себе я не могу. И я еще раз спрашиваю, вас, Лиза, что у вас случилось? — Моего брата забрали в детский дом, потому что опека мне отказала, мне очень жаль, что так вышло с вашей женой. Она резко замолчала. Подали горячий кофе. Малфой выглядел очень задумчиво. — Почему вам отказали, Лиза? Должна же быть причина. — Я, — она запнулась, — потому что я не замужем, у ребенка должна быть семья, — передразнила она явно какого-то из органов правопорядка, — я, я и есть его семья, и теперь это ничего не значит. Девушка закрыла лицо руками. — Лиза, Лиза, послушайте, Лиза, — она вскинула голову и пронзила его взглядом словно насквозь. Он говорил сбивчиво, словно это и не он был вовсе, все происходило так быстро, но желание останавливаться у него не было, потому что так надо. — Выходите за меня замуж. *** Андромеда готовилась, завтра будет семейный ужин, и она тоже будет присутствовать, она старшая дочь и ее пора выдавать замуж, и она совсем туда не хочет, не после того, что с нею произошло. Теперь так трудно доверять даже себе, не говоря уже о других. Она ошиблась. Ошиблась в своей любви, в человеке, которого любила и что тут говорить. На ужин приглашен мистер Тейлор, это единственная хорошая новость, и лишь поэтому она идет завтра, не ссылаясь на плохое самочувствие. Девушка подошла к окну, огромное небо казалось занимает все пространство, темные полосы облаков чередовались со светлыми, сегодня приехала тетушка Кассиопея, но она даже не вышла поздороваться, предстать перед родственницей с жестким характером в таком виде, Меда явно была не готова. Стук в дверь. Меда поворачивается, но ее разрешение вовсе не нужно, входящей, это всего лишь дань вежливости. Входит Вальбурга, она одета в темно-синее платье домашнего покроя и кажется, само небо отражается в нем, взгляд ее чуть уставший, но решительный и Меде не по себе. — Добрый вечер, Андромеда, думаю, что ты пришла в себя для разговоров, самое время. Садись, — она приглашает сесть на кресла около кофейного столика, словно это она хозяйка комнаты, Меда одергивает себя, ведь Вальбурга действительно хозяйка и ее тут не только комната, она может выжечь с семейного древа одним взглядом, девушка в этом уверена. — Добрый вечер, леди Блэк, — она склоняется в поклоне, и ей становится не по себе еще больше. Меда послушно села в кресло, нервно поправила домашнее платье, и старалась не поднимать глаза. — Ну-ну, поздно уже пытаться прятать глаза, — насмешливо фыркнула леди Вальбурга, — ты уже взрослая, достаточно взрослая, чтобы нести ответственность за свои поступки, и говорить об этом, напоминать каждые пять минут я не собираюсь. А теперь, милая, я слушаю тебя, полностью и в деталях, рассказывай, как так вышло, что наследница рода Блэк, оказалась в такой ситуации. — Мне нравился Тедди, я его любила, — слова давались тяжело, но девушка продолжала, несмотря на ком в горле, смотреть в глаза тетушке было тяжело, поэтому она старательно рассматривала постепенно темнеющее небо за окном, — и он говорил мне, о том, что любит, из-за него я пошла на преступление против семьи, своей семьи, я знаю, что должна понести наказание тетушка, знаю как виновата перед вами всеми. Он сказал, что ради любви, любви, которую я придумала, надо сделать что-то стоящее, например, выкрасть какую-нибудь ценность из семейной сокровищницы, у меня нет родового доступа, без кого-то из другой семейной ветки, вы же знаете, — она замолчала, переводя дух. Валентина слушала внимательно, знаком попросила подать чай Кричера, и разглядывала лицо племянницы. Зеленые глаза девушки блестели в свете изящного торшера, большой свет не был включен, и не были занавешены шторы, небо постепенно гасло и таяло, и этот предночной свет лился в комнату, очерчивая силуэты мебели. Лицо у девушки было бледное, и большие зеленые глаза были печальны, она уже словно решила, что должна взойти на эшафот, и готовила себя к этому. Подготовиться к смерти и презрению своей семьи непросто в любом возрасте, сложнее и когда тебе нет еще даже двадцати. Взойти на эшафот. Всего три слова, а какая тяжелая в них таится судьба. Андромеда Блэк должна еще несколько дней назад быть выжжена с родового дерева и из жизни семьи. Выжжена рукой Вальбурги Блэк. Но этого не будет. Ни сейчас, ни потом. Это ее долг как Блэк сделать все, чтобы никто и никогда не был выжжен с семейного дерева, чтобы род Блэк смог выжить в грядущем. — И я решила, что смогу взять что-то на время сама, на время, потому что думала, что покажу и докажу ему свою любовь, — когда она говорила, ей самой было нелепо это слушать, словно разум отказывался верить, что она ошибалась настолько сильно и так глупо, — я отдала ему кольцо Марии Валевской, — Андромеда запнулась на сложном для себя имени, а Валентина удивленно округлила глаза, имя последней любви Наполеона она явно не ожидала услышать из уст племянницы, возможно, это просто кольцо, но скорее всего то самое. Нельзя сейчас отвлекаться. — Кольцо, это простой оберег, насколько я помню, и оно не самое ценное, потому что вдруг я бы потеряла или еще что, нельзя так рисковать, оно ценное, но магии в нем не так и много, так говорила мама, когда хотела взять его на какой-то прием, отец тогда не позволил. Я помню ее растерянность, отец ей всегда все позволял, а тут нет, она даже кажется плакала, — отходя от своей истории, вспоминала Меда. — Я отдала его Тедди, этому, — в легких кончился воздух, но девушка тут же взяла себя в руки, нельзя, нельзя снова плакать тем более при тете, — ему, и потом он обещал вернуть, сказал, что нужно подождать и что я, как его любовь, должна быть терпеливой, а потом мы договорились встретиться и меня спас Делон. Вспомнив последнего, она тепло улыбнулась и это не укрылось от Вали, что ж, мистер Тейлор придет завтра и уж они с Кассиопей его рассмотрят получше, эта милая девочка явно нуждаеься в здравомыслящем муже, который будет ее оберегать от очередных глупостей. Меда замолчала и они задумались каждая о своем. Меда вспоминала тёплые глаза Делона, который ее спас, и вовсе не потому что она из рода Блэк и это выгодно, девушка помнила как он удивился, кто она, и вовсе не потому что хотел благодарностей, а просто потому что она была в беде и он мог помочь, хотя и мог пройти мимо. Валентина думала, что история намного сложнее, чем все кажется, кольцо Бонапарта явно не просто так принадлежало его последней любви, и его хранили в сокровищнице рода, а не в шкатулке дома. И почему вдруг его так хотела Друэлла? Еще больше вопросов и никаких ответов. — Что теперь будет со мною, тетушка? Тедди будут искать? И кольцо? — Разумеется будут, я очень рада, что ты пришла, несмотря ни на что именно в наш дом, и ты осознаешь масштаб того, что ты натворила. Думаю, что ты достаточно наказана, и ещё леди Кассиопея желает с тобой поговорить, но это уже завтра. Также Орион возьмет твои воспоминания на проверку и не только связанные с Тедди, — имя молодого человека Валентина сказала так, что Андромеда побледнела ещё больше. — Ты должна понимать, что служба безопасности будет проверять все настолько подробно, и им будет безразличны твои чувства, ты должна будешь готова отвечать на всех их вопросы, ты в любом случае будешь отвечать на их вопросы, но тебе лучше быть готовой. Все остальные подробности тебе расскажут послезавтра, лекарь сказал, что тогда будет точно можно провести все допросы. Валентина так и сказала, допросы, потому что она совсем не задумывалась раньше о службе безопасности рода, теперь же, особенно после разговора с Кассиопеей стало многое понятно. Службой безопастности рода заведует клан оборотней - Лейм, и уже долгие столетия служит роду Блэк. Она лично познакомилась с главой клана, мельком конечно, поскольку задача найти Андромеду была намного важнее, но мистер Лейм произвел на нее вполне нужное впечатление. Потом женщина взяла книгу про историю образования службы безопастности рода Блэк, и выходило следующее. Главу клана Лейм спас от смерти один из Блэков, а так как в крови оборотня в целом изначально заложено защищать своих в качестве исполнения долга жизни, сообразительный Блэк предложил создать нечто продвинутой охраны и взял на службу не только главу рода, но и весь клан. Потом были продуманы системы поиска, безопасного доступа, и теперь семейство Лейм являлось такой же неотъемлемой частью рода Блэк, как та же младшая ветвь, или любой член семьи. Самое интересное, заключалось в том, что предать никто из них не мог, поскольку иначе магический откат просто убивает нарушителя, мгновенно, а вот член семьи Блэков предать своих мог, причем откаты не всегда их настигали, правда и случаев таких было мало, чтобы выявить какую-либо статистику. Кассиопея же подробно рассказала сам механизм доступа, который был изобретен ее мужем, доступа к каким-либо вещам, принадлежащим роду. Каждый член семьи был в паре с другим, но обязательно не из твоей ветви человеком, и только вдвоем можно было получить доступ к какой-то действительно важной информации. Разумеется, жена главы рода, его наследники имели более широкий круг доступа, или избранные члены семьи, такие как Кассиопея, например, но все это было возможно только после проверки крови, и признания магии рода, например, Друэлла имела намного меньше возможностей, поскольку не получила тогда признания от магии рода, хотя все ее три дочери получили и то, и другое. Все это было настолько непривычным, что Валентина с удивлением понимала, что она ничего не знает о мире, в котором живет уже несколько недель, и теперь придется удвоить свое обучение не только самим знаниям, но и таким вещам, которые привычны волшебникам из древних родов как воздух. — Знаю, что тебе пришлось тяжело, и я не спорю, что любой девочке хочется влюбиться, милая, — Вальбурга пришла в первую очередь поддержать Андромеду, ей еще предстоит пройти все проверки, допрос от Кассиопеи, вытащить все свои тайны и эмоции на обозрение незнакомых людей, постоянно отвечать на похожие вопросы и вспоминать, как она опрометчиво поступила. — Влюбиться в такого человека и потом осознать, что он просто тебя использовал, а любви не было это тяжело, твоя семья, неужели ты думала, что мы настолько бесчувственны, что не поможем тебе? Бросим тебя одну разбираться с твоими поступками, просто потому что ты оступилась? Знаю, что все, через что тебе придётся пройти, неприятно, но ты должна понять, что своими действиями ты могла причинить вред не только себе, но и всем нам. Но несмотря, ни на что, — Валентина встала из кресла и подошла к племяннице, по бледному лицу которой катились беззвучные слезы. — Мы твоя семья, и я хочу чтобы ты помнила это всегда, плох не тот, кто не делает ошибок, а тот кто не хочет их признавать и исправлять, это мужество, признать, что ты был в чем-то неправ. Семья и должна принимать и любить тебя просто так, я хочу чтобы ты это помнила, и знала, что всегда можешь прийти ко мне, просто потому что тебе тяжело, понимаешь меня, милая? — Тетушка, — девушка вскочила, и стараясь не растерять смелость крепко обняла леди Блэк. — Ну что ты моя хорошая, — погладила по распущенным волосам Меду та, какая же она все же девчонка, девчонка, которая хочет казаться взрослой и которой просто не повезло. *** Орион уже был готов ко сну, читая книгу, он понял, что дело это бесполезное, поскольку, если читать одну и ту же строчку пятый раз, то далеко не продвинешься, а Вальбурги все еще нет. Разговоры сегодня давались не самым простым образом, обсуждать ситуацию, гадать, кто это мог быть, а главное зачем, он уже просто не мог. — Не спишь ещё, — голос жены выдернул его из своих навязчивых образов, и он устало улыбнулся. Валентина забралась под одеяло и прижалась к его боку, положив голову на плечо. Темные волосы ее разметались по подушке, глаза в полумраке спальни казались ещё темнее, она была такой родной, что просто от ее присутствия становилось спокойнее. — Как я могу уснуть без тебя, — притягивая ее за талию ещё ближе, фыркнул Орион. — Знаешь, мне кажется, что Сириусу уже пора нанять учителя по общим наукам, что-то вроде наставника. Он стал совсем взрослый, — на последних словах она вздохнула. — А мне кажется, что еще одно слово о делах, и меня посадят за убийство, — раздраженно проворчал он. — Надеюсь, не за мое? — Валя рассмеялась и легко его поцеловала в щеку. Он улыбнулся. — Нет, тебя я оставлю на сладкое, как твои отношения с Кассиопеей? — Поинтересовался он, все же волнение за жену не оставляли его в покое. — Прекрасно, я думаю, мы обе изменились, и теперь можно наладить общение заново, думаю, что она просто не самый легкий человек, но очень хорошая. — Я очень рад, — сдержать вздох облегчения он не сумел. — Ты за меня переживал? — Женщина развернулась в объятиях мужа и удивленно смотрела ему в лицо, почему-то этот простой вопрос породил в ней множество чувств и переживаний. Орион действительно за нее переживает, это была слишком приятная мысль, чтобы быть правдой. Люди часто сомневаются именно в хорошем, и очень быстро верят в плохое. — Конечно я за тебя переживал, ваши отношения до этого не были теплыми, и ты волновалась перед её приездом, родная, как я могу за тебя не переживать, — он говорил серьезно, аккуратно и нежно приподнимая ее лицо рукой, и очерчивая контур, глядя ей прямо в глаза. — Просто, — она замолчала, приятное тепло растекалось по телу и скапливалась где-то глубоко внутри, так непривычно, и так хорошо, можно навсегда остаться тут и смотреть в его глаза, чувствовать тепло его рук и ничего никогда не менять. Она поддалась вперед и легко коснулась его губ, мягко и так нежно, что закружилась голова. — Помни, я люблю тебя, навсегда, — хрипло прошептал Орион ей на ухо, а потом стал её целовать, если можно сойти с ума от прикосновений, то она давно и бесповоротно сошла с ума и не собирается возвращаться.