Яко тать в нощи

      Очередной виток моей жизни начался, как и водилось раньше, с моей антигероической смерти в сражении под небольшим городом, название которого вам ничего не скажет. Где, выйдя лично встречать армию света, я запутался в собственном плаще и, оступившись, самостоятельно восемь раз упал на освящённый кинжал в руках столь красивой девушки, что я был ослеплён и запомнил только её чудесные фиалковые глаза. Восемьсот сорок девятое удачное покушение снова отбросило мои планы по завоеванию мира, в тайне от психиатров, на несколько месяцев. Так я думал, пока не осознал всю катастрофичность своего нового положения. И вроде вместилище моей души было цело, да только вот людей вокруг него на несколько километров совсем не ощущалось. И вот тут-то меня накрыло…       Вы можете представить себе зловеще хохочущую табуретку? Вот и крыса не смогла, отчего решила помереть… Так… на всякий случай…       Владыка тьмы сам заточил себя в казематы, наказав собственным бессмертием. Вот бы «светлые» поржали. Такого просчёта у меня давно не было, с тех самых пор как я решил исправиться и встать на путь добра. От скуки, естественно. И вот сейчас мой злейший враг, о которой я упомянул буквально только что, теперь будет вечно рядом.       Так как допустить подобное было бы высшим проявлением мазохизма, варианты решения проблемы были найдены незамедлительно… И все они сходились к смерти. Не то чтобы явление предвечной госпожи меня так сильно пугало, но столько я от неё бегал, что простым «тётенька, прости засранца» я не отделаюсь.       Ох, скольких же имен я припомнил, разрывая связь своей души с предметом интерьера. Однако стоило мне отпустить собственный дух на перерождение и призрачной слезинкой помянуть не вынесший такого предательства предмет мебели, решивший от горя обратится в прах, как мои призрачные уши заполнил смех, больше похожий на перезвон колокольчиков, а моя призрачная задница почувствовала совсем не призрачные приключения. Ведь я внезапно оказался в том самом баре в его лучшее времена. Мне снова приветливо улыбался хозяин, протирая кружку. — Что будете пить, Тёмный Лорд? Решили и по эту сторону принести моему постоялому двору славу и процветание? — добродушно спросил крепкий лысый старик с густой белой бородой и пронзительным взглядом голубых глаз. Он производил впечатление старого боцмана, видавшего не одну передрягу. — Пива, на твой вкус. И давно ты знаешь? — ответил я, присаживаясь на точную копию той самой табуретки и смотря в глаза бармену. Кроме нас в трактире никого не было. За окнами было темно как в безлунные ночи. И на многие мили вокруг не ощущалось жизни. — Да как умер, так про всё ведаю. Тут обычно много народу, они и трепят. А сейчас для Вас весь зал сняли. Так сказать, почти тысячу раз несостоявшемуся клиенту особый приём, — в конце своей речи старик хохотнул сквозь бороду и размашисто поставил передо мной пенящуюся кружку. — Слушай, старик, раз уж свиделись в последний раз, расскажи. А как звать-то тебя, а то сколько раз в гости заходил, так и не спросил, ни тебя, ни отца, ни деда. — Зовите меня Билл, как батюшку, и его батюшку, и батюшку батюшки, Ваше Темнейшество, — шутливо отвесил реверанс старик, явно издеваясь над моим самолюбием, ну да, любил я звучные титулы, но кто ж их не любит? — Ну и вы зовите меня Тоддом, Ваше Пивоварчество! — ответил я старику, отсалютовав кружкой, после чего в один глоток осушил кружку.       Приятная горечь тёмного пива, которым так славилась «Родина Некроманта» обожгла язык, а хмель непривычно быстро ударил в голову, подняв недавно упавшее настроение. На моё обращение Билл громко рассмеялся, а после мощно хлопнул меня по плечу, да так, что даже неразрушимая табуретка жалобно заскрипела, а я подумал, что не будь я уже мёртв, то точно лишился бы руки. — Слушай, Билл, а кто закатил-то такое ради меня? — Смерть, конечно, а ты что думал, по-тихому на перерождение как все проскочишь? Да как бы не так. Госпожа как услышала, что ты к ней во владения намылился, так шухер подняла не хуже, чем ты в северных королевствах, когда у тебя любимое умертвие умертвили! Хе-хе… — поставил мне ещё одну кружку старик и принялся наполнять свою. — Отку... — Да я ж говорю, как умер, так много чего знаю. Только представь, сколько духи за последнюю кружку готовы рассказать. Ко мне оказывается сама Госпожа заходила, когда в нашем мире за тобой бегала. Да выходит, ей так моё творчество приглянулось, что как умер я, так и очнулся в своей же таверне. Представляешь, Тодд! Говорит, моим пивом только в последний путь отправлять, мол, как попробуешь, так и умирать не жалко. Знаешь, как порадовала старика! Я тогда чуть бороду свою от счастья не сжевал. Думал: всё, отправлюсь либо в круг, либо в бездну, а тут — любимым делом позволили заниматься! — Даа… слушай, Билл… — но старик меня уже не слушал, он обожающим взглядом смотрел на вход в таверну, выверенными движениями наполняя ещё одну кружку. — Приветствую, Госпожа. А он уже здесь. Присаживайтесь, — бармен шустро протёр стойку, и даже перегнувшись через нее, двумя взмахами тряпкой смахнул пыль со стула рядом со мной. В моих ушах раздался девичий смех, словно перезвон тысячи колокольчиков. — Спасибо, Билл, ты как всегда любезен, — услышал я мягкий, с лёгкой хрипотцой голос. Обладательнице такого голоса, только за него, я бы подарил весь мир. — Ну и заставил же ты меня побегать, маг. Восемьсот пятьдесят вызовов. Я вся при параде, готовая поразить очередного смертного. А там только остывающее тело и никакой души. Хоть бы предупреждал, что это ты! У меня будто дел нет, кроме как за душами бегать, ещё и напрасно! — обернувшись к обладательнице столь чудесного голоса с нотками обиды, я подавился пивом. Точёную фигуру не скрывал даже мешковатый балахон, бледная кожа, милое личико, копна чёрных как смоль коротких волос. И горящие как два аметиста фиалковые глаза… В которых явно живёт не один бес. И сейчас обиженная поза, совмещённая с плотоядным оскалом белых акульих зубов… Чудо, а не женщина! Моя челюсть пошла на неминуемое сближение с полом, а призрачное сердце снова забилось. Правда ненадолго, все же перекачивать ему было нечего, а просто так работать надоело. Девушка же тем временем продефилировала к стойке, чмокнула бармена в щёку, отчего седой гигант залился краской и помолодел лет на тридцать. Не буквально конечно, хотя, учитывая специфику этого места, мог бы. После такого приветствия Смерть села на стул и аккуратно пригубила пенный напиток, который предусмотрительно был поставлен Биллом на стойку. — Много у вас там интересных людей. Каждый приносит после смерти с собой что-то особенное. Правда все их знания и идеи в подмётки не годятся этому пиву. Но ты первый, кто приблизился к нему. Человек, что изобрёл бессмертие. Я разве такая страшная, чтобы так основательно подходить к тому, чтобы не умирать? — девушка весело улыбнулась, вытерев пенные усы рукавом балахона и уже через секунду обиженно смотрела на меня, будто я загулявший муж, которого ждали вечером с зарплатой, а он пришёл на следующее утро, да ещё и пьяный. — Да я… это… того… — Испугался? — Ага. — А сейчас? — Ну так… Скучно стало… — Скучно? — Ага. А это вы меня? — Я! — А за что? — За все хорошее! Сколько я за ним бегаю, а он даже в гости не заходил! Меня уже все спрашивают, когда я тебя с родителями поведу знакомить! — А Вы? — А я поведу! — А может, не надо? — Надо, бессмертный. Надо! И не смотри на Билла, он тебя не спасёт! Ты как порядочный тёмный маг обязан взять на себя ответственность! — За что?! — За моё потраченное время! И вообще, жениться! — Издеваешься?! — Конечно… — Фух... А?.. — А жениться все равно должен. — Билл, бутылку мне! — на этой фразе старый бармен уже не смог сдерживаться и сполз куда-то под стойку, откуда раздался громогласный смех, перемежаемый звоном колокольчиков слева от меня. — Развлекаетесь? Ох, собой клянусь, не узнал. Юнона! Да ты никак жнецом стала! Поздравляю! Поздравляю! Сколько миров в юрисдикции? — раздался от входа смутно знакомый голос, в исполнении которого в моём сознании эхом разлеталось «жулик!». От нахлынувшего воспоминания я подавился пивом, а после вслед за Биллом сполз под барную стойку, правда со своей стороны, но это не важно.       В баре, парившем посреди пустоты, была своя странная атмосфера. У дверей стоял странный человек, чья внешность была настолько неприметной, что сказать о ней что-то было нельзя. Вот видишь его — можешь описать, но только отводишь взгляд или пытаешься сосредоточиться на чём-то конкретном, как ничего не можешь сказать. Он был достаточно просто одет. Белые джинсы, строгая белая рубашка, белые носки и белые кеды. Одной рукой он держал потрёпанного вида ноутбук, а второй придерживал дверь в бар. Этот человек с явной улыбкой смотрел на настолько удивлённую его появлением девушку, что та, забыв о приличиях, широко раскрыла рот. А также на реакцию своего старого знакомого, который, видимо, что-то вспомнив, сейчас катался по полу от смеха. Однако ему в унисон подвывал ещё один голос. Никто не видел, но с той стороны барной стойки старик вытирал с глаз слёзы продолжая громогласно смеяться. — Творец… Да… Недавно шестисотый выдали… А… Вы…? — пролепетала, запинаясь, девушка, явно пытаясь отойти от шока, чему сдвоенное ржание явно не способствовало. — А, да не переживай, я заскочил старого знакомого проверить. Бессмертные не каждый день умирают всё-таки, да? Некромант? — Халтуришь, дядя! Бессмертные… Вообще! Умирать! Не! Должны! — прерываясь на смех, с пола начал подниматься маг, держась за живот и иногда останавливаясь, направился на встречу к новому гостю. — Как ты… — резко забыв о волнении, задохнулась возмущением девушка от того, что какой-то маг, пусть и водивший жнеца за нос много лет, так обращается к Творцу, но договорить ей не дал громкий звук удара. Странный маг и демиург с серьёзными лицами дали друг другу пять, после чего, пожав руки, расхохотались и принялись бурно что-то обсуждать на пути к стойке, за которой невозбранно стоял Билл без единого следа недавнего срыва и невозмутимо протирал кружку. — Не халтурю, сейчас ещё разок сыграем, отправлю обратно, всё по договору. Но я должен отыграться! Папаша, налей нам за встречу, — обратился мужчина с ноутбуком к бармену и, водрузив на стойку ноутбук, движением руки «вытащил» из одного ноутбука второй, совершенно такой же, и поставил его перед магом. — Ты совсем одичал, пока меня не было, в Героев и без мышки?! — тут же вспылил маг, будто покушались на святое. Названная Юноной никак не могла понять, почему этот маг, который умер в захудалом мирке у жнеца на стажировке, откуда-то знает творца, да ещё и держит его в должниках и смеет так разговаривать. Ведь ходили слухи, что демиург и за меньшее пускал по ветру целые миры, а тут один смертный… — Ну уж прости, тут либо транспортабельность, либо удобство. — Дилетант! — Кто я?! Да если бы не я, их бы вообще никто не сделал! — Прояви уважение! Если бы их никто не сделал, то на кой ты нужен-то тогда? — Ну всё, засранец, это дуэль! Выбирай карту! И никакого некрополиса! — Это ты меня вызвал! Я требую право выбирать оружие, и моё оружие это нежить! — Дуэль должна быть честной, щенок! — Ты вообще бог, так что не возникай и играй с чем дают! Семнадцать часов, четыре бочонка пива и нервы одной прекрасной девушки спустя. — Да кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит?! — вскипела в итоге «смерть», когда откинув небольшую шторку разделявшую двух игроков, демиург бросился душить своего оппонента, который даже с пережатым горлом продолжал злобно хохотать и хрипел нечто вроде «Ламер» или «Ламар». Что это значило, Юнона не знала, но такое прозвище явно выводило создателя из себя. — Юнона, понимаешь, мне однажды стало очень скучно. Вы ведь все относитесь ко мне как подобает, и даже если я прошу обратного всегда побаиваетесь сделать что-то не так. Да ещё и распространяете глупые небылицы, что за промашки я стираю всех подряд в порошок, — покровительственным тоном, с абсолютно спокойным лицом повернулся к девушке творец, не отвлекаясь от удушения. — И вот тогда я выдернул одну душу из цикла перерождения в мире, где истинно верили в меня немногие. И предложил ему составить мне конкуренцию в одной забаве, что мне очень приглянулась. Но кто ж знал, что он так хорошо играет! — Кто ж… знал… что… ты… такой… нуб! — прохрипел маг, пытаясь высвободиться из хватки властителя всего сущего, к слову, безрезультатно, учитывая, что создатель этого не хотел. — И, собственно, я ему проиграл желание, последствием которого он и оказался в другом мире, да ещё и снабжённый ключиком к разгадке тайны вечной жизни. И ты не поверишь, я вскоре снова заскучал, вызвал ещё одну душу, и ещё, и ещё. И никто так виртуозно не разбивал все мои атаки, как этот индивид. Я тысячу раз пожалел о том, что позволил ему жить вечно. И вдруг узнаю, что мой старый знакомый дал дуба! Вот, собственно, и вся история! — И сейчас? — Что сейчас? — Сейчас он опять победил? — Да… — после недолгой борьбы с собственной гордостью, признал творец. — И вы опять выполните его желание?! — Ну да… — Но! Н-н-но это несправедливо! Я так долго за ним бегала! Столько вызовов — а там никого! Я измоталась, неделю ждала и ничего не делала, чтобы как вызов, так сразу там, забрать душу и наконец забыть. А её там не было! Я даже Сама его убила! А души нет! И вот теперь опять мимо?! — сбилась в истерику девушка, которой явно наступили на больную мозоль. — Вот посмотри, до чего девушку довёл! Некромант фигов! Я их не для этого создавал! Ты на ней теперь жениться должен! Прямо тут вас и распишу! — на этой фразе Юнона и Тодд выразили одинаковую солидарность по данному вопросу, изобразив на лицах нечто вроде «я слишком молод, чтобы хоронить свою жизнь!», а Бармен Билл снова тихо сполз под стойку. И если Девушка сама упоминала об этом шутки ради, перспектива с места и в карьер да ещё и за какого-то смертного мага! И плевать ей сколько он там раз во что победил! — Ладно, расслабьтесь. Пошутили и хватит. У меня для тебя есть достойное наказание. Раз девушка за тобой бегала, я покажу ей сказку из вашего мира с тобой в главной роли. Юнона, у тебя с этого дня отпуск! Садись и смотри, а наш бессмертный некромант расскажет и покажет тебе, как ковры-самолёты бороздят большой зал Хогвартса! — заявил «Создатель», отпустив шею «победителя» и переделав одну из лавочек бара в удобный диван, напротив которого на стене расположилась огромная плазма. — Ой... А что это? — аж подпрыгнула от заинтересованности девушка, тут же позабыв о недавних слезах… — Нет… Нет! Это слишком жестоко! Ты не посмеешь! — донеслись вопли ужаса с пола, где сейчас, потирая шею, расположился наш знакомый тёмный маг. — Держи, Юнона, присаживайся и наслаждайся. Я сейчас подойду, — игнорируя крики с низов пищевой цепи, демиург вручил девушке ведёрко попкорна появившееся из воздуха и отправил в «зал». — Значит так, ребзя. Считай это отработкой за грааль, выкопанный по трём обелискам, так и быть за победу я тебя не голеньким отправлю, а со всем, что нажил непосильным трудом и даже память твою прикрою. С остальным будешь справляться сам. Сейчас главное не твой комфорт, а удовольствие зрителей от просмотра. Так что давай, без крови и кишок. Сказка всё же, — с каждым словом некромант менялся в лице и волком косился на дверь и ближайшие окна. На последнем слове нервы мага тьмы сдали, и он рыбкой сиганул за ближайший стол и перевернул его на манер укрытия, ну точно как в боевике. Оттуда же донеслось странное шипение. — Стоять! Лови каторжника! — прокричал демиург, бросаясь в погоню. Но стоило ему подбежать к столу, как оттуда снова рыбкой вылетел некромант, с злобным блеском в глазах и перекатом улетел куда-то под лавку. Богу хватило секунды, чтобы заглянуть за стол и обнаружить там скрученную из какого-то мусора динамитную шашку, фитиль которой и издавал странный шипящий звук. Секунда… другая… И две пары глаз встречаются снова. Ехидный взгляд творца, подкидывающего в руках потухший снаряд, и обиженный взгляд неудачливого подрывника. — А отменять существование огня, нечестно! — насупился маг и снова исчез где-то в мешанине из лавок и столов, что успел создать за несколько секунд чужого замешательства. — Ша! Отставить фортификацию! Я тебя совсем не больно в Гарри Поттера отправлю! — крикнул Творец, мановением руки развеяв странную конструкцию, оставив мага и его запасы тушёнки без стен. И откуда последний их только достал… — Сначала достань! Живодёр! — раненым котом взвыл маг и, запустив в демиурга банкой, сиганул к двери. Важно, что уже в тот момент, когда оставшиеся в таверне думали, что теперь ничто не помешает глупому магу растворится в вечности, дверь в скромное заведение была сбита с петель, и вместо неё красовалась нога в камуфлированных штанах и десантом ботинке. Вслед за ногой в помещение плавно затёк запах кубинской сигары, а уже за ним появилась вторая нога и их хозяин. А точнее хозяйка. Крепко сложенная старушка со взглядом матёрого волка, выдохнув облако дыма, обводила взглядом всех собравшихся, явно выискивая кого-то конкретного.       Так и не вылезший из-за стойки Билл был единственным, кто успел заметить пролетевшего мимо некроманта, с отпечатком подошвы на радостном лице, что ещё не успело выразить реакцию на произошедшее. — Касатики, отдавайте ханурика, коли жизнь дорога! Я не на то его учила, чтобы он богу душу отдал. — Товарищ бабушка… — попытался перебить её самодержавец, однако не преуспел… — Тамбовский лич тебе товарищ, куда бесоватого дели, я вас спрашиваю?! — Так вы его сами… того… Да что здесь происходит?! — донёсся дрожащий голос девушки, которая уже совершенно запуталась. Ей было страшно от того, что какие-то смертные так обращаются с богом, она была раздражена, что опять же какие-то смертные бесцеремонно врываются в загробный мир, будто выйдя на прогулку, и что теперь появился ещё один желающий отнять у неё законно добытую душу! — Бабушка Зиранайа! — раздался сначала радостный голос, который через секунду перешёл в злобный крик. — Ты чё, померла, жаба старая?! — донеслось со стойки, на которой одной ногой стоял некромант обвинительно тыча в старушку пальцем. — Это ты помер, а я за… как ты бабушку назвал?! — последняя фраза была сказана таким милым голосом и с такой милой улыбкой, что по звуку упавшего с плеч старушки баула, что был больше неё в несколько раз, все поняли: бессмертного некроманта хоронить будут в закрытом гробу. Некоторое время «воспитательного процесса» спустя. — Ишь касатик, мы всего шесть километров пробежали, а ты выдохся! Надо снова тобой заняться, а то в своих склепах совсем зачахнешь! — покрикивала бабушка, гоняясь за явно начавшим сдавать в скорости некромантом и кидаясь в него такими проклятиями, что даже Творец иногда поражался изощрённости тех, кто составил их из придуманной им системы. Остальные посетители бара видимо уже смирились и начали втягиваться, потому ведёрко с попкорном в руках творца уплеталось в три руки. — Да не сам я помер! С вами, бабушка, помрёшь! Это всё вон тот, с довольной рожей виноват! — пытался отбрехаться маг смерти, выставляя на бегу очередной щит, но споткнулся о, как не иронично, табуретку и кубарем влетел, подтолкнутый заклинанием дистанционного пинка в зазевавшихся зрителей. — Страйк! — раздался хриплый женский голос. — Да вашу мать! — единовременно донеслось два голоса, один из которых правда был приглушён. Виной тому было мешавшее распространению звука в пространстве бумажное ведро на голове тёмного мага. — А теперь встали, обнялись, помирились и ответили бабушке, какого рожна посреди бесформенного мира летает бар. И какого чёрта тут забыл мой протеже, что уже лет шестьсот бегал от костлявой. — Деус, ты меня вытащил, ты и оправдывайся. — Это не он, это я. — Ага, заливай мне тут, что желание творца жнец отменил. Три раза «ха». — Отставить балаган. Отвечать по существу. Эй за стойкой. Ерша бабушке! — Сильна м-мать… Щас всё будет… — донеслось поражённое кряхтение Билла. — Ты чё за стаканом полез?! Бутылку доставай, окаянный. Обделяют старушку. Ух я вас!!! — командирским басом гаркнул божий одуванчик, выдохнув ещё одно облако дыма. Троица допрашиваемых тут же загомонила выдавая все пароли, явки и спящих агентов. — А он… — А они… — А она... — А чё сразу я? — ТИХО! — рявкнула бабушка, которой надоело слушать изложение всей предыдущей кутерьмы с переходом на личности и попытками откосить от наказания, что даже демиург вытянулся в струнку и замер, как рядовой перед генералом. — Всё ясно с вами… Отправляйте бесоватого, может, хоть ума наберётся. — Бабушка… — просипел некромант, с такой мольбой в голосе, что все двоечники, просящие мать не рассказывать отцу о услышанном на родительском собрании, дружно бы удавились от зависти. — Или женись! — отрезала старушка, выдохнув магу в лицо ароматный дым. — Обожаю Гарри Поттера! Деус, закидывай! — воспылал Тодд энтузиазмом и тут же с хлопком исчез из существующей реальности. — Садимся! Смотрим! — раздался командирский бас, который завершился звуком открывающейся бутылки и хрустом попкорна.