«Подари ты мне девицу, Шамаханскую царицу…» (А.С. Пушкин)
Однажды утром король Фердинанд призвал меня в свои покои, как я думал, для услаждения царственного слуха музыкой. Но я ошибся. У его величества было для меня серьезное поручение. — Подойди, Фаринелли, — обратился ко мне почтенный правитель. — Есть дело. Я подошел ближе. — Следуя законам престолонаследия, я, будучи уже немолодым, пришел к выводу о том, что пора подумать о наследнике испанского престола. И вот что мне посоветовал только что вернувшийся с Каспийского моря сеньор Мозг. Он сказал следующее: если ты, Фердинанд, женишься на английской принцессе, а именно — леди Мэри, то Англией будет управлять Мадрид. То есть я. Поэтому, я отправляю тебя, как своего самого приближенного слугу, к английскому двору, чтобы просить от моего лица руки и сердца прекрасной принцессы. Я выслушал речь короля с большим воодушевлением, и когда его величество изволили закончить повествование, то ответил следующее: — С превеликим прилежанием исполню Ваш приказ.***
На следующее утро я, в сопровождении двух лакеев в белых ливреях, отправился на белой карете в Англию, которая с недавних пор располагалась в соседнем районе, на Чудесном бульваре, исполнять волю монарха. Явившись во дворец, я узнал, что наследная принцесса Уэльская, леди Мэри, находится в Тауэре. Я тотчас бросился спасать несчастную принцессу. С трудом добившись расположения стражников в белых мундирах, я вошел в камеру. В самом дальнем углу, в длинной белой рубахе, на полу сидела юная дева, при виде которой я чуть не лишился дара речи: бледное, почти белое лицо напоминало о холодной и недоступной Луне, огромные черные глаза, как две черные дыры, затягивали в себя весь мой разум и чувства, а тонкие губы и худощавое, хрупкое телосложение словно говорили об аскетическом образе жизни красавицы. Даже лохмотья не могли скрыть ее безупречную царственную осанку, даже растрепанные волосы никоим образом не портили величественный образ; пребывание в тюрьме, казалось, не могло сломить ее железного характера. Она сидела на полу, но смотрела на пришедших свысока, немного сдвинув брови подобные двум черным дугам циклоиды*, а надменная улыбка едва проявлялась на ее бледных устах. Признаюсь, я совсем потерял разум от этой неземной красоты, и, опустившись на одно колено, еле-еле выдавил из себя следующие слова: — Ваше… высочество… Леди Мэри. Я, от лица моего господина и повелителя, короля Фердинанда Испанского, нижайше прошу Вашей руки и сердца. Ее высочество нервно засмеялись: — Я согласна. Но для начала, развяжите мне руки и снимите эту дрянь** с сердца! — приказала она слугам. Впрочем, слуги оказались вероломными и не выполнили приказа своей госпожи. Появилась ее высочество принцесса Элизабет, которая, как оказалось, и держала старшую сестру в темнице, и распорядилась упаковать все ее вещи в сундук, который поставили в заднюю часть кареты. — За что Вы держали ее в Тауэре? — с ужасом обратился я к леди Элизабет. — Ах, дорогой сэр Чарльз Броски, она, этот безумный плод безрассудной любви моего отца и испанской актрисы, с детства страдала психическими отклонениями. Но совсем недавно во время приступа она заколола ножом бедную медсестру Джейн… Будьте предельно осторожны и не развязывайте ей руки. Надеюсь, у вас в «Счастливом уголке», ей станет получше. Надо сказать, я не поверил ни единому слову принцессы Элизабет. Несколько стражников очень осторожно посадили в карету саму леди Мэри, которая явно была недовольна их грубым обращением: одного из слуг она укусила, а другого поцарапала, в связи с чем бедняжке вновь завязали руки. Всю дорогу ее высочество чрезвычайно нервничали и постоянно выражались какими-то причудливыми английскими терминами, смысла которых я не понимал. Я подумал: «Ничего, Ваше высочество, у нас, в Испании, с Вами будут обращаться как с королевой. Ведь Вы и станете ею». Белоснежная карета через полчаса прибыла в Испанию. Навстречу нам вышли сам его величество Фердинанд и приехавший его навестить, давний друг, президент США Тедди Рузвельт. Как я позже узнал, именно он посоветовал Фердинанду найти жену, после того, как выяснилось, что проживающая в соседнем королевстве София — вовсе не его Софи, и даже не Софи Ковалевская: это была Мышь, которую привез из все той же Англии сэр Шляпник.***
Вечером сыграли свадьбу. А на следующий день я понял, что схожу с ума. Я не мог смириться с тем, что эта женщина досталась старику Фердинанду, который в силу возраста теперь уже ненамного опережал меня в любовных делах. Всю ночь я не спал и бредил прекрасной леди Мэри. На утро явился я к Фердинанду и, будучи человеком честным и благородным, рассказал ему всю правду: — Ваше величество, не велите миловать, велите казнить… — Кого? — Меня. Как недостойнейшего из Ваших слуг. — Почему? — Вот уже третий день я схожу с ума от страстного желания к Вашей новой супруге и мечтаю только о том, чтобы она стала моей — хотя бы лишь на одну ночь… Я был уверен, что его величество прогневается и велит меня тотчас же вздернуть, как предателя, но нет. Фердинанд только облегченно вздохнул: — Забирай, сил моих больше нет. Но только запомни, все женщины коварны и преступны. Правда, идальго Мопсес? — Аф! Так точно-с, ваше величество! — ответил придворный мопс короля. Последние слова я уже не слышал. Я был вне себя от счастья и тотчас же направился в покои ее величества, дабы сообщить радостную новость. Леди Мэри, теперь уже королева Испании, в черном бархатном платье и черной вуали сидела в кресле и в ярости бросала в камин книги из находившегося рядом шкафа. — Именем Священной Инквизиции, ты приговорён к сожжению на костре! Войдя в комнату, я еле успел спасти собрание сочинений Декарта. — Спасаешь еретика? — с подозрением вопросила королева. — Знаешь ли ты, что за это полагается? — Вовсе нет, Ваше величество, переверните книгу: на самом деле это учебник морали и нравственности, переведённый человеком с плохими познаниями в латыни. Её величество немного смягчились и вместо сочинений Декарта бросили в огонь сборник анекдотов. — Вот он, источник зла! — леди Мэри указала на вышеупомянутую книгу. — Я приказала повесить свою служанку, за то, что она посмела смеяться в моем присутствии! Воцарилась пауза. Мы молча смотрели друг на друга, не сводя взгляд. По правде сказать, я не мог сформулировать свое предложение. Но прекрасная королева, обладающая также и проницательным умом, сама догадалась о моих намерениях. — Пожалуй, да. Но перед этим, проясним несколько вопросов. Итак, ты королевской крови? Я, конечно же, сказал, что являюсь родственником Неаполитанского короля (что было отчасти правдой) и заверил, что несмотря на мой род деятельности, я имею все шансы на престол Неаполя. — Отлично. Ты-то мне и нужен. Так называемый король Фердинанд уже слишком стар и ни на что не способен. Поэтому я принимаю твоё предложение. Но лишь с одним условием: если ты сегодня же не подаришь мне наследника английского престола — будешь казнен, как и все мои придворные. Конечно же, в силу своих физических возможностей я не мог выполнить её условия, но, будучи до безумия влюблен, не обратил внимания на ее слова и в ту же ночь пожалел. Проснулся я посреди ночи и не мог понять отчего. Открыв глаза, я увидел перед собой свою прекрасную леди. Как она была нежна и красива! Ее и так огромные глаза казались еще больше, а уголки уст были несколько напряжены. Я даже осмелился подумать, будто бы ее величество воспылали ко мне взаимным чувством и приподнялся на кровати, аккуратно коснувшись рукой её небольшой и упругой груди… Как вдруг мой взгляд упал на некий блестящий предмет, который она сжимала в своей руке. — Ваше величество, что это? — очень осторожно спросил я. — Кинжал. Я хочу тебя казнить и бросить твое сердце на растерзание воронам Тауэра. Какое-то странное предчувствие дало мне понять, что ее величество не изволит шутить. Я побледнел как простыня. А спустя еще мгновение — бежал с дворцовой лестницы как был — в одних панталонах. Едва успел я запереть дверь в свою спальню, как услышал, что нечто тяжелое с грохотом ударилось о дверь (как я узнал позже, это был топор). Скрепя сердце, я, дрожащей рукой написал письмо с заголовком «S.O.S.» и передал его посыльному для леди Элизабет Тюдор. Я не хотел этого делать, но сделал. Весь остаток ночи в коридоре слышались крики и звон разбиваемой посуды. Весь остаток ночи я рыдал за дверью своей спальни… Я никак не мог понять, как столь юное и прекрасное создание могло оказаться столь кровожадным монстром! Утром приехала принцесса Элизабет и забрала сестру обратно в Англию. — Я вас предупреждала, но вы не послушали. И не называйте меня Элизабет, так как меня зовут Луиза и я главный врач в ПНИИ на Чудесном бульваре!