Укрощение строптивого

Maxon Она спросила на чистом французском, рад ли нашей встрече. Я кивнул и молча обнял девушку за плечи. Дафна улыбнулась, целуя меня. От нее пахло сладким персиком и ванилью. Зеленые глаза девушки изучали меня, как в первый раз, словно все началось сначала. Солнце как-то бедно омывало город светом, поэтому я уже начал скучать по жаре. Дафна смеялась, расспрашивая меня о Флориде. Ее темные волосы непослушно развевались на ветру. — Тетя Магда скучала по тебе; она так и подскочила на месте, когда твой отец сообщил о приезде. — Она всегда была слишком впечатлительной. — Я слабо улыбнулся, засунув кулаки в карманы. Дафна взяла меня за руку и обеспокоенно заглянула в глаза. — Ты напряжен, Максон. — Она сделала долгое ударение на букву «о», как будто запнулась, и дальше продолжила на английском: — Ты же знаешь, что я все время жду тебя и скучаю. — Дафна прижалась к моей груди, проведя пальцем по подбородку. — Эти несколько месяцев были еще томительней, чем год, прошедший в разлуке. — Она медленно выдохнула, касаясь моих губ. — Ты приехал так скоро… Скажи, ведь ты скучал? Мне проще думать, что это и есть причина твоего приезда. — Дафна улыбнулась, слегка отстраняясь. — Ладно, mon cher, к моему сожалению, мы должны ехать. — Она покрутила на пальце кольцо с ключами, потом кинула мне, и я с легкостью поймал. — Тепло, да? — спросила Дафна, откидываясь на сиденье. Устало потянулась и растрепала на ветру волосы. — Хотя во Флориде намного жарче, у нас тут часто дожди и потом… — Она нахмурилась. — Да что с тобой, mon cher? Ты такой встревоженный все это время. Я тебя не узнаю. — Перелет долгий, — коротко бросил я. Дафна поджала губы, прошептав что-то по-французски. — Твой отец не сказал, почему ты собрался приехать. — Он отправил меня на стажировку к твоему отцу. Попутно я буду посещать лекции в Орлеане, два раза в неделю. — Это же почти в восьмидесяти километрах от нашей резиденции! — Да, ты же знаешь, что папочка меня сильно любит. — Я рассмеялся, плотно сжимая руль. — Какая глупость, это просто совпадение, Максон. Дафне невозможно что-то доказать, она будет неизменно стоять на своем, даже если твои доводы перевесят ее. Мы знакомы сколько я себя помню. У наших отцов общий бизнес в Ле-Мане и Флориде. Мой папаша отчаянно пытается привить интерес к семейному делу, действуя через отца Дафны. Он всегда мне нравился; в детстве дядя Лука возил нас в Диснейленд чуть ли не каждую неделю, пока наша семья гостила в их резиденции. У Дафны рано умерла мать, поэтому ее растила тетя и отец. Моя мама хорошо общалась с Магдой и любила Дафну, как собственную дочь, но потом ее не стало. После смерти матери я видел Магду и дядю Луку чаще, чем собственного отца. Именно Магда учила меня французскому и немецкому, она привила мне любовь к языкам и литературе. — На сколько ты к нам? — Дафна поправила солнцезащитные очки на носу, рассматривая свои ногти. — Не знаю, это будет зависеть от твоего отца. — Думаю, мы отлично проведем время. — Дафна подняла ногу и провела пальцами по внутренней стороне моего бедра, озорно улыбаясь. Я напрягся и сдавленно улыбнулся. Дафна принялась щебетать что-то про наши планы на время моего приезда. — Может, останешься с нами до Рождества? Магда будет очень рада, а папа наконец вытащит тебя на рыбалку. — Я не люблю рыбалку, Дафна. Уже говорил тысячу раз. — Ох, ты невыносим. — Девушка закатила глаза, доставая из бардачка помаду. Она аккуратно накрасила губы на скорости девяносто километров в час. Мне безумно хотелось вывернуть руль и посмотреть, как из ее рук выскользнет помада. Дафна бы начала вопить, как ненормальная, а я бы смеялся, словно в детстве, когда забрался под ее кровать и схватил ночью за ногу, выглядывая с маской чудовища на лице. Визг Дафны тогда буквально поднял весь дом на уши. Мама заставила меня извиниться перед ней, хотя я этого не очень-то и хотел. Даже когда мы становились старше, я продолжал издеваться над Дафной и ее ранимостью. Тогда мне казалось, что мышь в ее сумке — это самая гениальная шутка. Лет в четырнадцать гормоны взяли верх и Дафна перестала казаться никчемной девчонкой, с которой мы когда-то катались на велосипедах или фотографировались с Гуффи в Диснейленде. Это случилось как-то спонтанно, хотя и неудивительно. Почти всегда я был предоставлен себе, каждый год мы с ней встречались и жили в соседних комнатах все лето, много лет. Дафна стала первой девушкой в моем длинном списке, так же как и я у нее. Вот так и повелось у нас: каждый мой приезд знаменовал вспышку детских чувств у Дафны и мимолетный роман для меня. Мы никогда не говорили, что любим друг друга, никогда не связывались отношениями, но Дафна свято верила, что это так. Возможно, она не столь наивна, как я думаю, и на самом деле абсолютно другой человек, но ее поведение говорит об обратном. Мы приехали в резиденцию ее отца под вечер. Кованые черные ворота открылись, и нашему взору предстал огромный каменный особняк, спрятанный в садах. Садовники стригли фигуристые кусты, поливали газон и высаживали цветы в клумбы. Каменистая дорожка вела через вишневую аллею прямо к главному входу особняка. Дафна засеменила рядом и улыбнулась, заметив отца. — Papa! — воскликнула девушка на французском. Мистер Лука Руссель сидел на плетеном диване и читал газету, попивая кофе. Заметив нас, он поднялся с места и, поправив костюм, направился в нашу сторону. — Вы приехали так скоро, — послышался низкий смех мистера Русселя. Он похлопал меня по плечу и обнял. — Мы безумно рады видеть тебя, Максон. Твой отец уверял, что ты просто обязан приехать к нам до конца года. Конечно, это немного странно с его стороны, — Лука развел руками, — но ты же знаешь, с ним бесполезно спорить. Я сухо улыбнулся, и дядя Лука подбодрил меня: — Устраивайся, Максон. Магда ждет не дождется. Дафна отдала ключи лакею и попросила перегнать машину. Мы зашли в уже такой знакомый особняк, минуя фойе кремового цвета, с элегантными колоннами и винтовой лестницей. На первом этаже была столовая и гостиная с уютной кухней. На втором и третьем располагались спальни хозяев и гостей. Я прошел через коридор, ведущий в сад, и вышел на веранду. Магда, что-то напевая себе под нос, возилась с растениями. Она услышала шаги и, обернувшись, увидела меня. Женщина вытерла рукой вспотевший лоб и улыбнулась. Ее каштановые волосы с легкой проседью были собраны в узел на затылке, а карие глаза с золотистым отблеском заботливо смотрели на меня. Ей было примерно столько же, сколько и моему отцу, но на лице Магды я не видел выжженных временем морщинок. — Мальчик мой, как же рада тебя видеть! Я просветлел и обнял Магду. Она начала причитать, что вся грязная и перепачканная, но я не замечал этого. От тети Магды все так же неизменно пахло мелиссой и мятой. — И надолго ты к нам? — поинтересовалась она. — Этот вопрос мне задают весь день. Она рассмеялась, снимая с рук садовые перчатки. Магда любила растения; сколько себя помню, мы с Дафной вечно прокрадывались сюда и ели персики. Магда находила косточки и ругала нас, но потом все равно быстро прощала. — Пойдем скорее в дом, — поторопила она. — Ты, верно, устал, перелет долгий, да и у вас во Флориде еще раннее утро. Магда заботливо улыбнулась: она всегда относилась ко мне, как к родному, особенно после смерти мамы. — Ты ведь голоден! Я приготовила твой любимый жюльен и пасту. Мы вошли в фойе и поднялись на второй этаж, минуя прислугу. Магда легонько коснулась моего локтя. — Мне нужно переодеться. — Она оглядела себя и пожала плечами. — Твои вещи уже принесли в комнату, ты же все еще помнишь, где она? — Магда махнула рукой в сторону коридора. Я кивнул, склонив голову набок. Магда удалилась в свою комнату, и я не шелохнулся, пока дверь за ней не закрылась. Я медленно пошёл вдоль коридора. Дом был очень ухоженным и уютным. Сквозь высокие окна лился мягкий свет. Я видел сад, в котором когда-то играл в прятки; озеро, спрятавшееся в тени деревьев; аллеи, пьянящие запахом вишни. В особняке Руссель я всегда чувствовал себя как дома. Меня явно ждали, потому что комната буквально блестела от чистоты. На высоких окнах колыхался тюль, а балконная дверь была распахнута, и за ней виднелся полукруглый балкон с кованой изгородью. Стены были темно-фисташкового цвета с деревянными панелями. Я присел на кровать, оглядываясь. Решил, что разберу вещи позже, и, быстро переодевшись, спустился вниз. Дядя Лука уже сидел за обеденным столом, все так же неотрывно читая газету. Он оторвался от нее, сдвинув на нос очки. Дафна была очень похожа на мать. Зеленые глаза, аккуратные черты лица и высокие скулы. От отца девушке достались лишь чуть вьющиеся волосы цвета воронова крыла. — Итак, Максон, у нас с тобой большие планы. Твой отец сказал, что ты сможешь помочь, и я даже не усомнился. — Ох, Лука, прошу тебя, давай не будем говорить о работе хотя бы за столом! — воскликнула тетя Магда, посмотрев на брата. — Мальчик устал и голоден. Лука не стал спорить с сестрой, поэтому после ужина мы направились в кабинет, где все обсудили. Мне нужно было проверить безопасность компьютерных серверов компании. С учетом того, что ее ячейки находились в разных странах, работа предстояла нелегкая. Когда я вернулся к себе, все, чего мне хотелось, — это спать. Посмотрев на экран телефона, увидел около десятка пропущенных от Уны. Она очень волновалась за меня, но, если бы я решил попрощаться со всеми, не смог бы уехать. Я рухнул на кровать, мечтая провалиться в сон, но дверь тихонько скрипнула, и в комнату прошмыгнула Дафна в одной ночнушке. Она улыбнулась, тихо закрывая дверь. — Я все ждала, пока отец отпустит тебя. — Она провела рукой по волосам, медленно выдыхая. — Я очень скучала по тебе. — Дафна, ты же знаешь, что… Она кивнула, скрестив руки на груди. — Мы никогда не говорили, что любим друг друга, но мне хорошо с тобой, и я знаю, что тебе тоже. — Она подошла к моей кровати и присела на край. — Я готова быть рядом. Я всегда знал, что она чувствует ко мне, но старательно отрицал это. — Ты прекрасно знаешь, что это невозможно. То, что ты чувствуешь ко мне, думаешь, что чувствуешь, — это не любовь. — Тогда что в твоем понимании любовь? — с горечью спросила она. — Любовь — это не только глупая привязанность. Это способность прощать дорогого человека, готовность сделать все, что будет в твоих силах, лишь бы находиться рядом с ним. — Я посмотрел на нее и прошептал: — Aimer cʼest avant tout prendre un risque. Любить — это прежде всего рисковать. — Ты говоришь так, будто уже испытал это. — Возможно, и меня это пугает. To be continued… P. S. Дорогие друзья, мне очень интересно ваше мнение о моей работе, будет приятно, если вы оставите комментарий) Всем добра