Нет эмоций — есть покой. Вечный.

      Падме с тревогой наблюдала за молчавшим Скайуокером, который с абсолютно каменным лицом выслушал приказ Совета не лететь на Геонозис, а оставаться на месте и охранять сенатора. С тем же равнодушием он смотрел, как во время срочного сообщения от Кеноби в кадре появляется дройдека Торговой Федерации. Ни один мускул не дрогнул на лице Энакина, а в глазах застыло предельное равнодушие к происходящему. И поведение молодого падавана, который еще недавно буквально фонтанировал эмоциями, не могло не беспокоить Наберри.       Что-то сломалось внутри Скайуокера, когда он вернулся на ферму с телом матери на руках. Он слез со своего байка, и в глазах его читалась запредельная ненависть ко всему живому, и никто из обитателей и гостей фермы не посмел встать на его пути, когда он пронес тело Шми внутрь. Решив на тот момент не докучать ему, Падме теперь гадала, не совершила ли она ошибку, ведь наружу вышел вовсе не тот Энакин, которого она знала. Не было больше радостно улыбающегося мальчишки, который пожирал ее глазами, хвастался успехами и просто умел веселиться. Не было и жестокого зверя, который так напугал своим появлением всех обитателей фермы. Вместо него на улицу вышел холодный, безэмоциональный робот, лишь по нелепой случайности выглядевший как живой человек. Все слова он пропускал мимо ушей, игнорируя как Ларсов, так и саму Падме, и лишь срочное сообщение от Оби-Вана на короткий миг вернуло его к реальности. Но момент уже исчез, и в рубке корабля вновь каменной статуей застыл столь непривычный для девушки новый Энакин.       — Что будем делать? — осторожно спросила Падме.       — Вернемся на Набу, — последовал сухой ответ. — Оставаться здесь нет никакого смысла. Татуин не место для тебя.       — А как же Кеноби? — возмутилась девушка. — Ему же угрожает опасность! Нам нужно помочь ему!       — Ты слышала приказ Совета, — Энакин смотрел на нее как на пустое место. — Мне запрещено лететь на Геонозис. К тому же, Оби-Ван Кеноби является полностью обученным рыцарем-джедаем. Если он сам не сможет спастись, то и мы ему не поможем.       — Как ты можешь так говорить?! — в гневе прошептала Падме.       — А как я должен говорить? — с недоумением спросил Скайуокер.       — Он — твой учитель!       — И что с того? Если он умрет, то мне назначат нового. Или ты хочешь, чтобы я переживал за него?       — Да, черт возьми! — воскликнула Падме, поражаясь равнодушию падавана. Куда делась вся та буря эмоций, которые он обычно излучал?       — Не вижу смысла, — пожал плечами юноша. — Кеноби сам мне постоянно говорил, чтобы я отверг привязанности. Он — одна из них. Я усвоил этот урок. Больше никаких привязанностей. Хватит с меня боли.       "Он так и сделал, — с ужасом поняла Наберри, — отрекся от всех и всего! Эни, что с тобой стало?"       — Ну что же, — признала Падме. — Ты прав, тебе запрещено лететь туда. Но вот мне твой Совет указывать не может. И я лечу на Геонозис. Хочешь — возвращайся на Набу. Или же лети со мной.       — Ты не полетишь туда, — нахмурился Энакин.       — Напомните мне, падаван, кем вы являетесь? — намеренно перешла на такой же тон Падме. — По моему — моим телохранителем, а не советником. И ваши запреты меня не касаются.       Скайуокер смотрел на нее нечитаемым взглядом, и даже намеренное напоминание о его статусе, которое задело юношу на ужине в доме Наберри, в этот раз не вызвало хотя бы малейшего отклика.       — Я ведь могу и заставить, — наконец проговорил он, и Падме поняла, что это не шутка.       — Ну так давай, — с вызовом проговорила она. — Но потом не обижайся, когда Совет спустит с тебя шкуру за то, что ты применил ко мне, сенатору, силу или Силу. Вряд ли они одобрят твое поведение. Но ты не стесняйся, вперед.       Ответом ей было ледяное молчание.       — Мы летим на Геонозис, — объявила Падме, — хочешь ты того или нет. Р2-Д2, вводи координаты.       Астродройд что-то пропищал в ответ, подъезжая к пульту, а Энакин без слов сел за панель управления, проверяя системы корабля перед полетом. На улицу тем временем вышли Ларсы в сопровождении C-3PO, но Энакин не обратил на них никакого внимания, полностью поглощенный процессом и собственными мыслями. Пришлось Падме самой выйти наружу, чтобы попрощаться с семейством. Через миг она вернулась с вопросом:       — Ларсы спрашивают, не заберешь ли ты робота?       — Зачем он мне? — пожал плечами падаван. — Я создал его помогать по хозяйству маме. Вот пусть и помогает дальше.       — А как же память? — робко спросила Падме, но в ответ напоролась лишь на поразительно ледяной взгляд, в условиях жаркой планеты особо ощутимый. — Ладно, пойду скажу им. Мог бы и сам выйти попрощаться.       Ответом ей было молчание.

***

      Корабль летел в гипере, и все это время в кабине царило молчание. Энакин явно не горел желанием болтать, да и сама Падме не знала, о чем можно с ним говорить. О матери? Еще неизвестно, как Скайуокер отреагирует на столь болезненную тему. О чувствах? С кем, с ним? А у него вообще остались хоть какие-то чувства? Наберри сильно в этом сомневалась.       — Я все равно считаю этот полет ошибкой, — голос Энакин раздался столь неожиданно, что девушка подскочила на месте. — Мы не знаем, что там. Летим вслепую. Скорее всего, мы сами окажемся в плену и, возможно, погибнем. Если Вы думаете, что Кеноби нам за это спасибо скажет, то Вы сильно меня разочаруете.       — Когда это мы перешли на "Вы"? — поинтересовалась Падме, возмущенная заявлением юноши.       — Когда Вы напомнили мне о моем статусе, сенатор, — девушка попыталась было объясниться, но Энакин прервал ее взмахом руки. — Нет, все нормально, Вы правы. Я забылся. Не в моем праве указывать Вам, что делать. Это целиком и полностью Ваши решения. Вы с самого начала были против того, чтобы вас охраняли джедаи. На какой-то момент я потерял голову, но вы вернули мне возможность трезво мыслить. Благодарю.       Падме открыла было рот, но вновь закрыла, не зная что сказать. Она сама еще больше оттолкнула Скайуокера, и теперь он окончательно уверовался в том, что все так и должно быть. Девушке было больно признаться даже самой себе, но ей было очень приятно внимание молодого Скайуокера, а уж когда он смотрел на нее своим особым взглядом, у нее все внутри переворачивалось. И вот все это ушло. Падаван сознательно решил оборвать свои чувства и привязанности, и теперь кресло рядом с ней занимал уже другой Энакин, для которого она теперь просто объект для охраны, а не любовь всей его жизни. И это знание причиняло сенатору практически физическую боль.       — Выходим из гипера, — голос Скайуокера оторвал ее от размышлений. — Перехожу на ручное управление. Внимание, выход!       Реальность замедлила свой бег, и звезды вновь приняли свой обычный вид, когда небольшой кораблик выскочил из гипера недалеко от скалистой планеты, вся поверхность которой представляла собой обширные сухие пустыни с незначительными скоплений шпилей, сталактитов и других скальных формирований. Но стоило кораблю спуститься в атмосферу Геонозиса, как стали заметны многочисленные корабли Федерации, укрывшиеся в скалах. Помимо них Энакин узнал корабли Техносоюза и Межгалактического банковского клана. Некоторые и вовсе были неизвестной модели, и даже столь большой любитель кораблей и всего, что летает, каким являлся Скайуокер, не смог определить, кому они принадлежат. Повсюду из труб, проделанных в скалах, вырвались струи раскаленного пара, откуда-то из-под земли раздавался грохот и металлический лязг. Открывшаяся картина нравилась Энакину все меньше и меньше.       — Во имя Силы, сколько же дроидов здесь производят? — еле слышно проговорил он, ошарашенный увиденным. — Как Республика выстоит, если у нас даже армии нет, чтобы сражаться? Видите, сенатор, к чему привели ваши усилия? Вы оставили Республику без защиты.       — Это не так, — попыталась оправдаться Падме. — Армия ничего бы не дала...       — Скажите это обитателем тех миров, на которые вскоре обрушится армия боевых дроидов, — посоветовал Энакин. — И не забудьте добавить, что именно вы добились того, что у Республики нет защитников. Они очень будут вам благодарны.       — Есть джедаи...       — Десять тысяч джедаев против многомиллионной армии? Вы нас переоцениваете. Вы же не думаете, что это единственная планета, где идет производство? — видя недоверие на лице сенатора, Скайуокер пояснил. — Один только Техносоюз способен обеспечить дроидами всю Галактику. А он теперь работает против нас. Как нам с ними сражаться? Без армии и кораблей, которых у нас тоже нет.       — Нам поможет дипломатия, — уверено ответила Падме, но на лице падавана застыло скептическое выражение. Он придерживался иного мнения.       — Ну так давайте, сенатор, — с язвительностью в голосе предложил юноша. — Покажите мне, как вы собираетесь спасти Кеноби и остановить армию дроидов-убийц.       — Смотрите и учитесь, падаван, — гордо вкинула голову Наберри и направилась к выходу.

***

      — Позволь угадаю, — предположил Кеноби, наблюдая как Скайуокера и Падме приковывают цепями к каменным столбам. — Вы пришли меня спасать?       — Типа того, — не стал отпираться падаван, уже исследуя замок на кандалах.       — И Совет вам позволил? — скепсисом джедая можно было резать окружающие камни.       — Конечно, нет, — абсолютно спокойно ответил Энакин. Оби-Ван даже поразился спокойствию ученика — тот даже не пытался оправдываться. — Я и не собирался сюда лететь, но сенатор настояла на своем. Если бы не она, нас бы здесь не было. И если бы не ее попытка решить все путем дипломатии, — особо подчеркнул юноша.       — Я же извинилась!       — Ваше извинение ничего нам не даст, сенатор, — жестко заметил Скайуокер. — Мы без оружия, в цепях и окружении врагов. И ваша хваленая дипломатия нам нисколько не помогла.       Слушая этот диалог, Кеноби нахмурился, нутром ощущая неправильность ситуации. Что-то изменилось, он ясно это понимал. И уже через миг ответ сам пришел к нему — изменился его ученик. Если раньше, благодаря излучаемым Скайуокером эмоциям, Кеноби мог ощутить его присутствие на другом конце планеты, теперь ничего этого не было. Юноша полностью закрылся от мира, но его отношение к окружающим уже изменилось. По крайней мере, рыцарь не помнил, чтобы раньше его ученик разговаривал с Падме таким тоном, да и звал он ее раньше исключительно по имени.       — Энакин, ты в порядке? — поинтересовался джедай.       — В полном, — последовал сухой ответ, а вот в глазах прикованной неподалеку девушки поселились грусть и даже некоторая обреченность.       — А вот мне что-то так не кажется.       — Я просто повзрослел, учитель, — и то, что Энакин не шутил, Оби-Ван почувствовал сразу. Падаван действительно ощущался гораздо старше своего возраста. Но вот причину столь резкому взрослению джедай не понимал. Должно было произойти что-то сверх обычного, чтобы оказать такое влияние на своенравного юношу.       — Что с нами будет? — спросила Падме. — Чего они хотят?       — Хотят устроить цирковое шоу, — ответил Кеноби, не спуская глаз со своего ученика. — И мы — главная и единственная часть представления.       — Каков план? — спросил Энакин.       — Не подохнуть здесь, — заявил рыцарь. — Подходит?       — Вполне, — кивнул падаван, на миг прикрыв глаза. — Нам нужно лишь продержаться.       — Ты что-то ощутил? — тут же спросил Кеноби.       — Большая часть джедаев уже здесь, остальные на подходе, — Энакин удивленно распахнул глаза, глянув на учителя с недоверием. — Сам магистр Йода летит сюда.       — У Силы свои планы на нас, — заметил Кеноби, наблюдая, как решетки на другом конце арены поднимаются, и оттуда выходит их смерть. — Так давайте покажем ей, что в этот раз она ошиблась.       Трибуны взревели от восторга, а трое пленников приготовились сражаться не на жизнь, а насмерть. Битва за Геонозис началась.