Война Клонов. Битва за Рилот.
— Мы должны как можно быстрее отбить Лессу у сепаратистов, пока они как следует не закрепились на своих позициях, — заявил Кеноби, глядя на тактический экран, изображавший огромный город-крепость и подступы к нему. — В противном случае все наши атаки в дальнейшем будут отбиты.
— Не вижу смысла атаковать ни сейчас, ни потом, — последовал ответ, и джедай в очередной раз содрогнулся от холода, прозвучавшего в голосе его бывшего ученика. Энакин смотрел на экран расчетливым взглядом опытного командира и просчитывал варианты. — Даже если нам каким-то чудом удастся активировать плазменный мост, клонам придется наступать под огнем артиллерии противника, неся при этом чудовищные потери. При этом уничтожить вражеские орудия с орбиты не удастся — мы заодно разнесем полгорода. Ну и самое главное — у нас не хватит сил удержать в дальнейшем Лессу, а к нам приближается эскадра противника со свежими силами. Мы лишь впустую угробим солдат в боях за город, который нам не удержать. Клоны пригодятся нам в других сражениях.
— И что вы предлагаете, генерал? — поинтересовался капитан Кендал Оззель, который был отдан под командование Скайуокера особым приказом канцлера Палпатина.
Энакин молчал, и эта тишина нравилась Оби-Вану все меньше и меньше. Его ученик вернулся с Геонозиса совершенно другим человеком, вселив в тех, кто его знал, нездоровую тревогу. Каждый шаг, свой или противника, теперь просчитывался на десять ходов вперед, и немало генералов сепаратистов попадались в собственную ловушку, по глупости недооценив новоиспеченного генерала Республики. Эффективность джедая возросла колоссально, и немало битв в этой войне было выиграно именно благодаря тактическому гению Скайуокера.
Он больше не рвался в бой в первой линии атаки, предпочитая следить за происходящим с палубы корабля или из наземного штаба, что резко выделяло Энакина из рядов остальных джедаев, предпочитающих лично вести солдат в бой. И гибнущих по нелепой случайности. Скайуокер не позволял себе таких ошибок, а потому в своих битвах он неизменно побеждал, став своего рода символом победы для всей Республики. Его подвиги ставились в пример остальным, а операции, разработанные джедаем практически в одиночку, навсегда попадут во все военные учебники. И лишь немногие знали, что происходило с мирами, которые Скайуокер не мог отбить. Здесь джедай прибегал к своей излюбленной тактике: "Не достанется мне — не достанется никому". И вот сейчас он явно придерживался того же мнения и о Рилоте.
— Я предлагаю уничтожить столицу, — наконец-то объявил джедай, не отрывая взгляда от монитора. — Нанести удар сконцентрированным огнем всех наших кораблей. Нашей огневой мощи вполне будет достаточно, чтобы жители Лессу даже не смогли понять, что именно их убило. Одним выстрелом мы сохраним наши войска для предстоящей битвы с сепаратистами, которые уже скоро войдут в систему, и заодно окончательно избавим Рилот от оставшихся дроидов. Наша разведка докладывает, что все их войска стянулись в город, полностью покинув остальные поселения и города. Другого шанса нам не представится.
— Энакин, ты думаешь, что говоришь? — возмутился подобным решением Кеноби. — Ты говоришь о самом крупном городе на Рилоте! Ты хочешь уничтожить все его население?!
— Большая их часть уже мертва, — пожал плечами Скайуокер. — Расстрельные бригады работают днем и ночью, убивая всех, кто пытается сопротивляться. Если мы захватим город, то в любом случае потом его потеряем. Ты правда думаешь, что сепаратисты после этого пощадят оставшихся? Мы просто отсрочим их смерть, не более того. Так что решение принято. Город — уничтожить, войска подготовить к предстоящим боям с подкреплением противника. Капитан, отдайте соответствующие распоряжения.
— Нет, Энакин, так нельзя! Капитан Оззель, я запрещаю вам исполнять данный приказ!
— Хочу тебе напомнить, Оби-Ван, — Энакин вмешался быстрее, чем его капитан успел открыть рот, — что капитан Оззель и весь 501-й легион подчиняется исключительно мне. Как и вся данная эскадра. Тебя никто не просил оставлять 212-й батальон на Кристофсисе и лететь со мной.
— Но джедаи так не поступают, Энакин! — Кеноби вовсе не собирался просто так смотреть, как его ученик стирает с лица планеты крупный город со всеми его обитателями.
— Прочти внимательно историю, Оби-Ван, — все тем же холодным тоном посоветовал Скайуокер. — Именно так джедаи и поступали. Капитан, отдайте приказ остальным кораблям выстроится над Лессу таким образом, чтобы наш огонь был наиболее эффективен.
— Да, генерал, будет исполнено, — козырнул Оззель и отошел от джедаев передать полученный приказ.
— Я не могу так просто на это смотреть, — вновь возвал к разуму Скайуокера Оби-Ван.
— Так не смотри, — пожал в свою очередь плечами Энакин. — Отвернись, закрой глаза и заткни уши. Притворись, что тебя здесь и вовсе нет. И оставь свое мнение при себе. Ты так толком ничего и не понял в настоящей стратегии. Я убиваю миллионы, чтобы спасти десятки миллиардов. Простая арифметика войны.
Не в силах смотреть на происходящее, Кеноби поспешил убраться в свой кубрик и полностью закрыться от предстоящей трагедии. В самом страшном сне он не мог себе представить, что его жизнерадостный и темпераментный ученик превратится в бездушную машину смерти. Но факт оставался фактом — что бы ни случилось с Энакином на Татуине, но это событие сильно повлияло на весь его характер и мировоззрение. Главным оружием тогда еще падавана стали холодный расчет и трезвый взгляд на ситуацию. Чего уж говорить, если сам Дуку еле ноги унес от Скайуокера на Геонозисе, оставив после себя лишь свою руку!
Тем временем корабли выстраивались в боевой порядок, пока сам Энакин беззвучно смотрел на этот завораживающий танец. Огромные звездные разрушители класса "Венатор" занимали свои позиции над столицей и уже нацеливали свои орудия, ожидая соответствующего приказа. Шесть громадин и семь малых кораблей сопровождения замерли в пустоте, готовясь обрушить на ничего не подозревающий город всю свою мощь.
— Генерал, а разве не проще было отступить? — поинтересовался Оззель, ожидая, когда все капитаны доложат о своих позициях. — Такую выходку нам могут никогда не простить.
— Если мы отступим, то дадим Дуку повод заявить, что Республика не защищает тех, кто ей не интересен, и направит весь гнев тви'леков против всех нас, — не поворачивая головы ответил Скайуокер. — В данном случае шанс, что Рилот выйдет из состава Республики и присоединится к Конфедерации, составит 93%. Благодаря же нашим действиям, тви'леки будут видеть лишь одного виновника произошедшего — меня. А я — не вся Республика. В этом случае, шансы, что Рилот сменит сторону в войне, снизятся до 81%.
— Вы готовы стать врагом целой расы? — удивился офицер.
— Пусть видят меня кем хотят. Хоть ангелом милосердия, хоть рогатым демоном, явившегося по их души. Ценой гибели столицы мы удержим всю планету — вот, что для меня важно.
— Генерал, капитаны кораблей докладывают, что вышли на нужные позиции, — доложил связист.
— Всем кораблям — открыть огонь!
Глядя, как на планету обрушился плазменный вал, сметающий все на своем пути, Энакин привычно закрылся в Силе, дабы не ощутить ужас умирающих жителей гибнущего города. Многие офицеры подошли к иллюминаторам, со страхом в глазах наблюдая, как приводится в жизнь жуткий приказ их командира. Их всех теперь ждал грандиозный скандал, который скоро подобно бомбе разорвется в Сенате. Им и раньше доводилось зачищать планеты, которые невозможно было отбить, но еще не разу они не уничтожали город, заселенный гражданскими. И лишь уверенный взгляд генерала не давал панике распространиться по всей эскадре. Скайуокер решил, что все должно быть именно так. Остальное было не важно.
— Капитан, помните, как мы зачистили Хоногр, после того, как стало ясно, что экологии планеты и всем ее обитателям конец?
— Да, генерал, — Оззель судорожно сглотнул, чувствуя, как воротник его формы стал ему очень тесным.
— Напомните, как сенатор Мон Мотма прозвала нас после этого? А то я запамятовал.
— Эскадра Смерти, генерал, — перед глазами капитана предстала точенная фигурка сенатора и яростный гнев на ее лице. — Она назвала нас Эскадрой Смерти.
— Так тому и быть.
***
Спустя неделю. Корусант. Собрание Галактического Сената.
— Действия генерала Скайуокера недопустимы! — бушевал Бейл Органа, сенатор от планеты Алдераан. — Он уничтожил Лессу со всеми его обитателями, даже не попытавшись отбить город! Это военное преступление!
— Действия генерала были продиктованы ситуацией! — возразил сенатор с Аркании. — В систему Рилот направлялся флот сепаратистов, и если бы генерал попытался бы отбить Лессу, то потерял бы в боях непозволительно много солдат. После этого сепаратисты бы с легкостью выбили его сперва из города, а потом и вовсе из системы. Но Скайуокер им этого не позволил.
— Это не оправдывает его поступка! — лицо Органы побелело от гнева. — Генерал Кеноби сообщил, что Скайуокер проигнорировал все его советы относительно сложившейся ситуации!
— Мне это лишь говорит о том, что ни вы, ни сам Кеноби ничего не смыслят в военной стратегии, — презрительно отмахнулся арканианец. — Советую вам, Органа, изучать историю. Может тогда вы начнете хоть что-нибудь понимать.
— Прошу всех сохранять порядок, — призвал всех вице-канцлер Мас Амедда. — Слово предоставляется сенатору от сектора Гаулус, Орну Фри Таау.
Летающая платформа взлетела со своего места, и сенаторы с интересом уставились на тучного тви'лека, который с болью в глазах смотрел только на канцлера. Палпатин отвечал ему не менее внимательным взглядом. Многие сенаторы затаили дыхание, ибо после выходки Скайуокера никто не знал, чего ожидать. Останется ли сектор Гаулус в составе Республики или же заявит о своем уходе?
— Трагедия на Рилоте навсегда останется в наших сердцах, — с огромным трудом проговорил Орн Фри Таа. — Мы никогда не забудем случившегося и того, кто в этом виноват. И никогда не простим. Но, в то же время, мы отдаем себе отчет, что действия генерала Скайуокера были продиктованы сложившейся ситуацией. Генерал лично прислал нам всю информацию о положении дел, которые имели место быть на тот момент. И мы знаем, что благодаря этим действиям 501-му легиону удалось отбить атаку свежих сил противника, а эскадре под командованием генерала уничтожить крупную флотилию сепаратистов и взять в плен их командира, — секундная тишина, которая многим показалась вечностью. — А потому Рилот и весь сектор Гаулус и дальше продолжит оказывать Республике помощь в войне против так называемой Конфедерации Независимых Систем.
***
Двумя часами позже. Кабинет канцлера Палпатина.
— Серьезные опасения внушает мне юный Скайуокер, — задумчиво пробормотал Йода, словно обращаясь к себе самому. — Слишком тревожны поступки его, недопустимые для джедая.
— Позвольте мне с вами не согласиться, магистр Йода, — мягко ответил канцлер. — Молодой Энакин руководствуется правилами войны. А на войне без жертв не обходится ни одна битва. И подчас под огонь попадают гражданские лица. Мне самому больно осознавать, что погибло столько тви'леков, но даже сенатор Орн Фри Таа признал, что данные действия были вынуждено необходимы.
— Речь даже не о жертвах, канцлер, — возразил магистр Кеноби, который находился здесь по просьбе сенатора Органы. — А о том, что джедаи не должны себя так вести.
Палпатин уставился на рыцаря нечитаемым взглядом, внутренне гадая, всегда ли тот был таким идиотом. Чего-чего, а столь глупых сантиментов джедаи прошлого точно не испытывали, идя на все необходимые жертвы, если того требовали обстоятельства. Ради победы Реван и вовсе уничтожил половину флота Республики, но никто и не думал его судить. Лорд Хот сжег дотла три обитаемых планеты, только потому, что выбить их из рук Братства Тьмы было уже невозможно*. И таких примеров уйма! Если бы эти легендарные личности, а именно так о них канцлер и думал, увидели, во что выродился нынешний Орден, они либо умерли бы со смеху, либо перебили всех джедаев, чтобы начать все с начала.
Энакин Скайуокер был идеальным джедаем-воином старых времен, и можно было не сомневаться, что он бы прекрасно вписался бы в ряды
того Ордена. Но нынешний замшелый Совет отказывался признавать столь простую истину по довольно простой причине — в их сознании сформировался совершенно другой образ джедая, и теперь каждый, кто из него выбивался, подвергался порицанию и осуждению. Лишь подталкивая последних к Темной стороне. И если эти идиоты во главе с Йодой продолжат вести себя подобным образом, то они сами отдадут Энакина своим исконным врагам.
Палпатин еле заметно улыбнулся, предаваясь столь сладким мыслям, подписывая каждому из присутствующих здесь джедаев их личный смертный приговор.
— Сенатор Амидала, у нас все не было толком времени спросить вас, что именно произошло на Татуине? — голос Винду отвлек канцлера от его мыслей.
— Я и сама толком не знаю, — призналась бывшая королева Набу, но Палпатин слышал ложь. — Мы отправились проверить, все ли в порядке с матерью Энакина. Он отправился ее искать, а вернулся уже совершенно другим. Вот и все.
— Весьма странно все это, — вновь подал голос Йода. — Боль ощутил я тогда. Скайуокер испытывал ее и не было края ей. Обдумать нам надо все.
Джедая и сенаторы направились к выходу, когда Падме окликнули:
— Сенатор Амидала, задержитесь на минутку.
Девушка с легким удивлением вернулась на свое место, пристально глядя на канцлера. Что могло ему понадобиться?
— Как вам известно, я испытываю к юному Скайуокеру практически отцовские чувства, — мягко заметил Палпатин. — А потому я очень за него волнуюсь.
— Это ни для кого не секрет, — усмехнулась Падме. — Как и то, что я сама считаю его своим другом.
— Только это и может объяснить вашу ложь, — видя, как Наберри вскинулась и хочет возмутиться, канцлер прервал ее одним взмахом. — Мне не известно, как вам удается морочить голову джедаям, но я — не они. Я вижу, когда врут. Вы знаете, что произошло на Татуине. Прошу вас, доверьтесь мне и не сомневайтесь — все, что вы скажете, никогда не покинет этот кабинет.
— Я действительно мало что знаю, — после долгих колебаний призналась Падме. — Энакин вернулся с телом матери на руках и перепугал тогда весь дом.
— Чем именно?
— Ненавистью, — Наберри так и не заметила, как при этом слове полыхнули глаза канцлера. — В тот момент он ненавидел весь мир и желал всем смерти. Он не говорил этого, но я буквально ощутила его желания. А потом он изменился в один миг. После похорон он стал таким, каким вы видите теперь его каждый день.
— Что-то еще? — допытывался канцлер, а Падме неожиданно покраснела. — Что еще в нем изменилось?
— Он перестал меня любить, — опустив глаза, еле слышно прошептала девушка, чувствуя, как старая душевная боль вновь напомнила о себе.
— А вы его не перестали, — Палпатин не спрашивал. — Энакин отрекся от всего?
— Он сказал, — слова с трудом давались Наберри, — что больше не хочет испытывать боль. Что привязанности — это слабость, от которой ему нужно избавиться. Именно так он и поступил.
"Все может оказаться сложнее, чем я предполагал, — думал канцлер. — Как мне переманить его на свою сторону, если ему больше ни до кого нет дела?"
***
В это же время. Система Пло'Шан**.
— Генерал, зачем мы прибыли сюда? — задал вопрос Оззель, разглядывая обломки планет, кружащихся в пустоте.
— Хочу кое-что забрать, капитан, — ответил Скайуокер, прикрыв глаза, словно к чему-то прислушиваясь, после чего указал на огромный кусок камня, способный превратить корабль в груду металлолома. — Курс на тот астероид. И приготовьте для меня скафандр. Мне предстоит прогулка.
