Демоны дальнего космоса

- Стив, кинь пива! - Отвали. - Роджерс! - Сгинь. - Кэ-э-эп! - Тор, иди к черту! Я траекторию выхода на орбиту Асгарда просчитываю! Сейчас вывалимся из "кротовой норы" в центр звезды или, что еще круче, расщепимся на кварки по твоей великой пьяни! И с каких болтов ётунхеймских наш штурман опять бухает за штурвалом?! - Роджерс, ты зануда! Зато траектория будет непредсказуемой! Собьем, так сказать, вероятного противника со следу! - добродушно хохотнул высокий широкоплечий штурман с разбойничьей щетиной и гривой длинных светлых волос. - Я слышал слово "пиво"? Кто там квасит в капитанской рубке? Почему без меня?! - неожиданно оживился динамик над головой капитана, бодро прокаркав голосом Клинта Бартона, второго пилота и по совместительству снайпера. Капитан Стивен Роджерс, весело фыркнув, вновь склонился над мерцавшей в воздухе полупрозрачной голограммой, имитирующей пульты управления. В холодном воздухе загорались сложнейшие графики зависимостей ОТО, строились мировые линии псевдоеклидова пространства, переложенные на убогое трехмерное: выход из области с отрицательной плотностью материи в открытый космос - одно из самых опасных событий за все время плавания. Незначительная ошибка разрасталась до колоссальных порядков, и к пункту назначения вас могли доставить в виде разлетающегося гамма-излучения. Или же можно тривиально зазеваться и вывалиться в скопление астероидов за много миллионов световых лет до цели. - Клинт, уймись, тут у штурмана трубы горят. Динамик счастливо булькнул. - Бухой Тор - какое занимательное зрелище! Одинсон, помнишь заварушку при Ётунхейме, когда мы были одни на истребителе с разваливающимся ядерным котлом против адмиральского крейсера? Ты же тогда и лыка не вязал! - И ведь выбрались же! А был бы трезвый - нас тогда б точно зажарили. А так - штурман бухой - присутствует элемент неожиданности! - А зачем было хером трясти по телевещательному каналу во время переговоров, когда Лафей предложил нам по-тихому свалить и не гадить у него под дверью? - ехидно спросил из своей прицельной башни Клинт. Тор заливисто заржал синхронно с Роджесом, вспомнив вытянувшееся лицо ётунхеймского адмирала Лафея, когда мощный гениталий Одинсона возник на весь экран в ответ на гуманное предложение сдаться. Стив усиленно старался сохранить грозный капитанский вид, и даже обычно спокойный корабельный медик Брюс Беннер улыбался, пряча озорные искры в глазах за стеклами очков. - Клинт, ты какого хрена пушку проверяешь? - отсмеявшись, спросил Роджерс, в сотый раз пролистывая лазурные кривые. - Сейчас будем горловину "норы" проходить, а второго пилота черт знает где носит! - Мамочка, я жрать хочу, - честно признался голос в динамике. Роджерс фыркнул. В то время, когда и самых опытных космонавтов выворачивало от выхода из гиперпространства, Клинт наслаждался талантом жрать все, что ему вздумается, даже вися вверх ногами. Брюс выразительно хмыкнул и опустился на кресло, которое тут же, мягко шурша, обвило его ремнями безопасности: медик всегда плохо переносил перелеты. Роджерс с Тором уже привыкли к неприятным скачкам в животе и скручивающимся внутренностям, однако до сих пор из предосторожности не ели за несколько часов до выхода из горловины. - Жрать потом будем. Клинт, неси свою задницу сюда! - грозно предупредил Стив, пряча улыбку в уголках светло-голубых глаз. - Изверги, - пожаловался в бесконечность динамик и отключился с легким щелчком, а затем вновь ожил, заговорив вежливым голосом механика Фила Коулсона. - Хэй, кэптэн. Реактор в норме, утечек радиации нет. - Спасибо, Фил. Пристегнись там, сейчас будет болтать! - отозвался Роджерс, бросив беглый взгляд на 3D модель пространственного туннеля с ярко-красной звездочкой, отмечавшей путь корабля. Сколько раз они проделывали этот сложнейший маневр - и все равно душа уходила в пятки всякий раз, когда перед лицом мерцающим розовым загорались буквы обратного отсчета гиперскачка. Капитан Стив Роджерс и штурман Тор Одинсон: ветераны-космодесантники, знакомые еще с раннего детства, оттоптавшие дежурные девяносто лет на службе межгалактических военных сил и ныне вышедшие на заслуженную пенсию, замерли в напряжении, гипнотизируя взглядами столбцы цифр. Несмотря на солидный возраст, обоим нельзя было дать и двадцати пяти: сказывались генетические изменения, внесенные в их ДНК. Очень высокие, широкоплечие, с точеными линиями мышц и нечеловечески выносливые, они были плодами биологических экспериментов по улучшению человеческой расы, проводимых военным ведомством уже полтысячелетия. Все космодесантники отличались звериной силой, скоростью реакции, пониженным болевым порогом и фантастической способностью к регенерации. Эти качества совершенствовались и шлифовались в течение многих поколений военных, когда природа завершала то, чего не смогли добиться генетики и биологи в своих институтах. В конце концов на Земле выделилась отдельная раса солдат, в которой сын уходил за отцом служить в космический флот. И у шестнадцатилетнего Тора Одинсона, единственного сына полковника Одина, не было особого выбора, когда за ним приехали мрачные люди в черных костюмах из космической Академии. А вот его лучшему другу Стиву Роджерсу, от рождения мелкому и тщедушному, оставалось лишь смотреть на звезды, мечтательно вздыхая украдкой, и, рисуя объемные голограммы удивительной красоты, изучать ОТО и квантовую физику в надежде, что его возьмут хотя бы в теоротдел. Но Тор на то и слыл самым упрямым и безбашенным штурманом во всем космическом флоте, чтобы не оставить мечтательного друга вздыхать по космическим путешествиям на Земле, и, вернувшись лет эдак через шестьдесят, выяснить, что Стив уже скончался от старости, в то время как сам Одинсон не состарился ни на день. Так бы и случилось, если бы не бешеное, одержимое упрямство Роджерса, который вгрызался в квантовую физику до мельтешащих фотонов перед глазами, и не ультиматум Тора, который заявил папе-полковнику, что если тот не согласится взять Стивена в новый рискованный эксперимент, Тор пойдет танцевать мужской стриптиз в известном на весь космос марсианском гей-клубе "Олимп", обеспечив папочке межгалактическую известность. Если бы к тому моменту Один не был полностью сед, он бы точно поседел от таких перспектив. Тяжело вздохнув и выдрав из бороды клок волос, Торов папа дал "добро" на это безумство. Все знали, что проект "Суперсолдат" находится уже на последнем издыхании, и никто из добровольцев, согласившихся в нем участвовать, не выжил. Однако одержимый Стив, подстрекаемый не менее одержимым Тором, без раздумий согласился на авантюру и в результате за неделю мучительных процедур получил два метра роста, добрый центнер стальных мышц и место в космической Академии. На радостях Тор впервые в жизни нажрался в сопли и покрасил бороду спящего папы в зеленый цвет. После этого-то случая полковник и стал величаться во всех уголках галактики Один Зеленобородый. А потом были долгие годы в Академии, пьяные гулянки, драки за право первым сесть за штурвал учебного космолета, грозные письма от Одина Зеленобородого, первая драка с Бартоном, мелким и юрким, как все снайперы. С Клинтом в свое время была отдельная история, точнее, никакой истории и не было: Бартон не помнил себя до того самого момента, как перешагнул порог Академии, где учился на космического стрелка. Стив подозревал, что нечеловеческое зрение Клинта досталось ему в результате очередного садистского эксперимента, проведенного военным ведомством, однако сам Клинт об этом не распространялся, не искал ниточек к своему прошлому и, кажется, не желал о нем много знать. В глубине души Стив и Тор понимали такое отношение: кому приятно узнать, что тебя вырастили в пробирке, потом залили терабайты необходимой информации в мозг и снарядили на службу? Тем не менее, первое знакомство, закончившееся фееричным мордобоем с вышвыриванием стульев из окон и виртуозным враньём коменданту про взрыв пакетика с завтраком в печке, дало свои плоды. Глядя на дыру в стене, оставленную пудовым кулаком Роджерса, на оторванные Тором светильники и на наливающийся радугой фонарь под глазом Клинта, комендант долго и напряженно думал, но взыскание решил не делать. После отмывания общественных сортиров юные кадеты перезнакомились, напились и стали лучшими друзьями на всю оставшуюся жизнь. Дружба, начавшаяся дракой, продолжалась все 90 лет опасной и жестокой службы космодесантника на вязких равнинах Венеры, на ледяных полях Ётунхема, на раскаленных пустынях Муспельхейма и в крутых горах Хейль. Бледные шрамы, беспорядочной сеткой прерывавшие линии мышц астронавтов, покрытых светлой ржавчиной космического загара, напоминали им о старых ранах. Стиву оторвало взрывом обе ноги, однако медик их взвода, Брюс, вырастил для него и приживил новые ноги из капли крови. Тору снесло челюсть выстрелом в голову, и огромными усилиями Беннеру удалось восстановить лицо солдата, буквально собрав по кусочкам лицевую кость. Теперь о той схватке напоминал лишь тонкий затертый шрам, рассекавший бровь и щеку военного. Сам же Беннер щеголял роботизированными стальными руками: родных он лишился, когда воинствующий предводитель Свартальхейма решил наказать несговорчивого ученого, не желавшего раскрывать ему тайны лекарств землян. Разъяренный царек приказал расчленить медика, однако в тот момент подоспел философствующий ядреным матом Тор и сумел пристрелить палачей, пока Роджерс мелодичными ударами об стену доказывал царьку, что насилием не добьешься прогресса в науке. Брюсу поставили механические имплантанты, и тот наотрез отказался от вживления выращенных рук: металлические пальцы в деле оказались точнее и надежнее настоящих. Молодость космодесантников все девяносто лет службы искусственно продлевалась многочисленными инъекциями генетических и очень секретных препаратов. После выхода на пенсию действие препарата сохранялось еще длительное время, значительно замедляя старение, и ветераны жили еще по двести-триста лет, занимаясь блаженным ничегонеделанием и наслаждаясь огромной пенсией. Несмотря на то, что процент выживших редко переваливал за сорок, отбоя от желающих вступить на сложный путь космического первопроходца не было. Вышедший на пенсию Роджерс уже через пару месяцев начал мучиться от безделья и, не зная, чем занять свою деятельную натуру, первым делом вытащил Тора из ближайшего кабака. Дав штурману как следует просохнуть, Стив предложил очередную авантюру: купить на скопленное за долгие годы жалование корабль и рвануть в космос мелким торговцем, выполняя рейсы в дальних закоулках галактики, неизведанных и опасных, куда предпочитали не соваться солидные торговые компании, и лишь отчаянные охотники за сокровищами, мечтатели и просто фанаты космоплавания находили либо сказочные богатства, либо безвестную смерть. Постепенно трезвеющий Тор загорелся идеей, а вслед за ним и Клинт, который со скуки постреливал красящими шариками в одежды богатых и знатных жителей столицы, схоронившись на крыше городской мэрии. К ним без колебаний примкнул Брюс Беннер, бросивший перспективную и высокооплачиваемую службу в Институте, что было весьма удивительно: в отличие от десантников, срок службы медиков не был ограничен, и отдельные экземпляры служили сотнями лет, не желая расставаться с насиженным местечком. Наняв механиком Фила Коулсона, бывшие десантники скинулись и купили морально устаревший, но юркий и быстрый штурмовик "Черная Вдова", который мог при желании таскать на своем горбу немалое количество груза, или же превратиться в боевой корабль. И уже добрые пять лет потрепанная "Вдова" моталась по самым злачным уголкам космоса, по неизведанным планетам, выполняя незначительные заказы или же выступая в качестве жезла правосудия в какой-нибудь местной заварушке. Торговля шла достаточно бойко, несмотря на то, что землянам несколько раз приходилось удирать с планеты, едва задраив шлюзы и побросав товар, пару раз они и вовсе оставались без гроша и капли топлива на какой-нибудь пропащей планетке, а в нескольких солнечных системах за голову каждого была назначена награда. Вот и сейчас "Вдова" мчалась на всех парах к богом забытой планете Асгард. Торговец, зафрахтовавший корабль, заявил, что на этой планетке разбился грузовой беспилотник, доставлявший весьма ценный груз, и задачей команды Черной вдовы было разыскать и вернуть этот груз, не задавая лишних вопросов. К подобным заданиям бывшие служители закона были привычны, да и заказчик, Ник Фьюри, как представился этот одноглазый мужчина с разбойничьей мордой и бешеным оскалом, имел солидную репутацию среди вольных торговцев и платил неплохие деньги. - Хэй, Роджерс! - пустая банка пива врезалась в светлый затылок капитана, обдав его брызгами хмеля: очевидно, мистер Одинсон добрался-таки до пива. - Что завис, пора работать! Стив не глядя показал Тору "фак". - Эх, Роджерс, испортила тебя служба в десанте! - со смехом возвестил штурман. - В юности такой вежливый был, всем "выкал", бабушек и ётунов через гравитационные шоссе переводил... А как пошел в десантники - все! Или не помнишь, как ты Лафея матом на весь флот крыл? - В этот момент он гонял нас по всей системе на своем крейсере и пытался зажарить из пушки антиматерии, - лениво бросил капитан, не отрываясь от расчетов. - Это когда ты назвал старину Лафея "красноглазым синех*им п*дорасом" на весь флот? - с восторгом спросил Клинт, жизнерадостно вбегая в рубку и жуя на ходу внушительных размеров бутерброд. Тор выразительно облизнулся. Роджерс предпочел демонстративно проигнорировать вопрос, плотоядно ухмыльнувшись себе под нос и опуская руку на штурвал. - Так, пристегнулись, барышни, сейчас будем танцевать! - Не люблю, когда он так говорит! - театрально простонал Клинт, от глубины чувств запихав в рот бутерброд целиком. - Сэр, все системы в норме, корабль готов к выходу из гиперпространства. Предоставить мистеру Бартону пакетик? - ехидно промурлыкал над потолком бортовой компьютер Джарвис. Стив до сих пор удивлялся, почему у "Вдовы" компьютер говорил мужским голосом. По скромному мнению Клинта, вдова была той еще "бабой с яйцами". - Погнали! - перекрикивая рев включившихся двигателей, рявкнул Роджерс в рацию на шлеме и вцепился в начавший ощутимо вибрировать штурвал. Бездушный голос компьютера в наушниках начал отсчет: - Выход из гиперпространства через... Три... Два... Один... ______________ Кротовая дыра (также «крото́вина» или «червото́чина») — гипотетическая топологическая особенность пространства-времени, представляющая собой в каждый момент времени «туннель» в пространстве.