Ярость тигра

       Когда человек оказывается в тех местах, где вырос, его охватывает такая странная и горьковатая, как полынь, смесь ностальгии и жалости, как тогда, когда взрослому под руки попадаются игрушки, которые когда-то были неотъемлемой частью его бытия. Они все кажутся такими маленькими, такими ненастоящими, такими печальными, что любой торопится поскорее избавиться от них, отдав тем детям, в руках которых эти вещи приобретут новую жизнь.    Именно такие мысли и проносились в голове у ЧонИна, безучастно смотревшего в окно поезда.    В родном Сеуле он пробыл немногим более часа, да и тот убил на дорогу от аэропорта до вокзала, так и не посмотрев город, который много лет был ему домом.    ЧонИн прикрыл зевок и снова уставился в окно пустым взглядом. Собственная жизнь напоминала ему сейчас чистый лист, на котором можно нарисовать всё, что угодно.    Этот гибкий, высокий и стройный молодой человек отличался почти животной грацией и томной негой, прятавшейся в глубине бархатных глаз. Никто никогда в жизни не мог и предположить, чем на самом деле занимался этот полубог.    Кто-то занял место рядом с ним, и юноша, отвлекшись от пейзажа, сначала небрежно кивнул, а потом отвесил полупоклон: после долгих лет жизни за границей правила вежливости родной земли постепенно забываются.    ЧонИн скрестил руки на груди и прислонился лбом к холодному стеклу, пытаясь понять, что именно он здесь делает, и было ли правильным спонтанное решение, принятое под влиянием момента.    Скорее всего, вряд ли.    Но факт остаётся фактом: он здесь, в пассажирском составе, который на всех парах движется на юг, и он делает промежуточную остановку в местечке под поэтичным названием "Сольчан". Стоянка длится всего лишь четыре минуты, поэтому ему придется изловчиться, чтобы выйти там.    Большинство пассажиров поезда ехало на известные морские курорты, и потому обсуждение достоинств и недостатков пляжей и санаториев ни на минуту не смолкало. Несмотря на то, что стояла ранняя весна, и купальный сезон ещё толком не наступил, в салоне не оставалось ни одного свободного места.    Прямо как на улицах Нью-Йорка...    ЧонИн прикрыл глаза, вспоминая город, в котором он провёл последние одиннадцать лет. Большое Яблоко отличалось рядом интересных особенностей, в числе которых и безоблачные возможности, и безграничные амбиции, и желания, кажущиеся неосуществимыми...    В своё время он всё это проходил. Получил максимум от этого огромного мегаполиса-соковыжималки, а потом решил вернуться домой.    Хотя, нет. Не совсем так.    Лицо молодого человека на секунду исказилось, будто от боли: воспоминания, совсем недавние, и оттого свежие, как порезы от перочинного ножа, вновь нахлынули на него.    Что ж, видимо, недостаточно просто уехать на другой конец планеты, чтобы вычеркнуть из своей жизни последние годы.    ЧонИн резко размежил веки и выпрямился. Он впервые за последнюю неделю усомнился в правильности принятого решения: В ту ли сторону он бежал?    И стоило ли?..    Но шансов ещё больше углубиться в философствование ему не дали: поезд плавно остановился, и по громкой связи объявили: "Станция Сольчан!".    Юноша взял с багажной полки одну-единственную синюю дорожную сумку, выглядевшую почти совсем новой, и быстро пошел к раздвижным дверям.    Выбравшись на перрон, он поставил ручную кладь наземь и огляделся.    Слово "станция" было явным комплиментом этой узкой платформе, почти заросшей лесом: тут даже не имелось ни будки билетера, ни, тем более, терминала. Тут не дежурил сотрудник службы департамента железных дорог, так что молодой человек вскорости пришел к неутешительному выводу: придется самому выяснять, как идти до города.    ЧонИн, набросив ремень сумки на плечо, медленно прошелся вдоль перрона. У самого его края обнаружились полуразрушенные ступени, спускавшиеся к вполне приличной дорожке, посыпанной щебнем. Правда, то тут, то там среду камушков выглядывали травинки, но в целом было видно, что за тропинкой ухаживали.    Юноша спрыгнул с платформы, поостерегшись воспользоваться лестницей, и быстро пошел по дорожке.    Погода стояла довольно ветреная, но теплая: раннее весеннее солнце было ещё неуверенным, робким, лишь касаясь своими лучами, не лаская. Трава, пока ещё низкая и нежная, уже отливала тем самым оттенком сочной зелени, который с незапамятных времен и по сей день привлекает туристов на юг. Полевых цветов ещё не было, но хорошо освещенная опушка леса позволяла надеяться на то, что они появятся.    Дорожка исчезала в довольно темном лесу, превращаясь в обычную тропу, утрамбованную десятком ног. Молодой человек спокойно шел промеж деревьев, глядя по сторонам и вдыхая полной грудью свежий воздух, который бывает только в тех местах, где больше природы, чем человека.    На время тяжелые думы покинули его сознание, и путник растворился в окружавших его красотах, позабыв обо всём на свете.    Да, он поступил безрассудно, просто так взяв и бросив ту почти идеальную жизнь, что была у него в Нью-Йорке, но после поступка ЙеЫн у него на душе воцарилась такая пустота, что любимое раньше дело превратилось в муку мученическую, а семизначный банковский счет больше не радовал глаз, ведь то были просто безликие цифры.    Решение порвать с настоящим и очертя голову броситься в будущее пришла внезапно, но было тотчас исполнено, и вот он здесь, в этом богом забытом месте.    Получится ли что-нибудь из этого? Он не знал.    И никто не смог бы дать ему ответ на этот вопрос.    Во всяком случае, пока.    Лес неожиданно кончился, и изумлённый ЧонИн чуть не ткнулся носом в массивные деревянные ворота, над которыми белела недавно подновлённая надпись: "Добро пожаловать в Сольчан!".    Юноша толкнул одну из створок, и та с легкостью поддалась; заботливо смазанные петли даже не скрипнули. Путник прошел через ворота и с явным удивлением осмотрелся.    Сольчан оказался, скорее, не городом, а разросшейся деревней. Все здания тут стояли хаотично и под углами друг к другу; улицы представляли собой извилистые и изломанные коридоры, которые то уходили в никуда, то оканчивались тупиками, упираясь в стену чьего-то жилища. ЧонИну, за последние одиннадцать лет привыкшему к четкой нью-йоркской планировке, это показалось довольно беспорядочным и откровенно глупым, но он решил до поры до времени не высказывать открытого неодобрения.    Сделав несколько шагов по главной улице города, молодой человек был вынужден снова остановиться: откуда-то сбоку на дорогу вылетел незнакомец.    Стройный и жилистый, с широкой искренней улыбкой, контрастировавшей с перепачканной в земле спецовкой, которая когда-то была оранжевой, он взирал на мир лучистыми глазами, в глубине которых поблёскивали искорки – Прошу прощения, – новый знакомый поклонился ЧонИну, с любопытством глядя на него. – Чуть не сбил вас с ног, а? – Ничего страшного, – махнул рукой юноша.    Всё ещё улыбаясь, местный житель хлопнул себя по бокам, из-за чего поднялся настоящий пыльный ураган в миниатюре. – Меня зовут Лу Хань. – представился он. – А вы, я так понимаю, не из здешних? – Ким ЧонИн, – кивнул молодой человек. – Нет, я... Я никогда раньше не был здесь. – Значит, гость? – новый знакомый показал большой палец. – Отвести вас к МинСоку? Это хозяин местной гостиницы; именно у него и живут наши редкие туристы. – Было бы неплохо, – склонил голову ЧонИн. – Я никого здесь не знаю. – В этом-то и прелесть, разве нет? – ухмыльнулся Лу Хань. – Можно начать жизнь с чистого листа.    И китаец, сделав путнику знак следовать за собой, быстро пошел по петлявшей улице.    Юноша с минуту стоял неподвижно, а потом, тряхнув головой, последовал за своим провожатым. Ему показалось, что он уловил двойной подтекст во фразе собеседника...    Нет, этого не может быть. Годы работы, связанной с расследованиями, сделали ЧонИна подозрительным. Китаец – милый и простой человек.     Ведь только такие и селятся далеко от цивилизации. ***     Гостиница МинСока оказалась уютным двухэтажным домиком цвета морской волны с беленькими наличниками и чисто подметенным крыльцом. Трава на приусадебном участке была подстрижена ровно, будто по линейке, а справа и слева от входа располагались клумбы, час которых пока ещё не пришел.    Во дворе стояли качели, похожие на те, что изображали на открытках. Обычно на этих глянцевых картинках на белоснежном сиденье восседала смеющаяся белокурая девочка в розовом платьице, но тут, в Сольчане, всё было совсем не так.    Стойки качелей красил какой-то человек, сидевший на корточках. При виде гостей он встал и повернулся лицом к новоприбывшим, приветливо улыбаясь.     Он был невысок, с большими зеленоватыми глазами, короткой, почти военной стрижкой и довольно пухлыми щеками. Его светло-голубая рубашка почти хрустела от чистоты, а вельветовые брюки, пусть и не совсем новые, были лишь слегка протерты сзади. – МинСок, я привел тебе постояльца! – звонко отбарабанил Лу Хань, шутливо отдав честь. – Спасибо, – хозяин гостиницы, стянув с правой руки рабочую перчатку, подал ладонь. – Рад приветствовать вас в нашем городе. Вы издалека, верно? – Из... Сеула, – медленно ответил ЧонИн, принимая рукопожатие. – Что ж, замечательно, – китаец хлопнул в ладоши и одернул лямки своей спецодежды. – Пожалуй, моя роль здесь сыграна. Ещё увидимся, парень из столицы!     Лу Хань помахал ладонью и быстро направился прочь. ЧонИн задумчиво посмотрел иностранцу вслед. У него снова сложилось стойкое ощущение, что Лу Хань уловил ту едва заметную паузу перед названием города, которую сделал молодой человек. – Если хотите, можно посмотреть комнаты, – голос МинСока вывел юношу из состояния прострации. – Или сначала предпочитаете покушать? – Пожалуй, я займу апартаменты, а потом было бы неплохо пообедать, – решил молодой человек. – Скажите, у вас в городе есть, чем заняться? – Конечно, – МинСок, аккуратно приподняв кисточку с резинового коврика, положил её на банку с краской. – Пойдемте.    И он направился прямо к крыльцу. Тщательно вытерев ноги о придверный коврик с немного банальной, но милой надписью "Добро пожаловать!", МинСок распахнул дверь перед постояльцем.    ЧонИн прошел внутрь и оказался прямо перед деревянной стойкой. – Дорогая! – позвал хозяин гостиницы, хлопнув в ладоши. Тут же маленькая дверка, располагавшаяся за стойкой, распахнулась, и оттуда вышла женщина.    Сходство между супругами было просто феноменальным: одинаковые мягкие пухлые щеки, слегка набрякшие верхние веки и добродушное выражение на лице. Даже одевались они похоже: на даме было голубое платье с белым кружевным воротничком и поясом того же цвета. Белоснежный передник довершал сей практичный и чистоплотный образ. – СоХи, моя жена, – с гордостью проговорил хозяин. – Милая, это Ким ЧонИн, наш новый постоялец.    Женщина кивнула и улыбнулась, слегка приподняв уголки рта. – Решили провести отпуск в Сольчане? – спросила она, ловко извлекая из-под деревянной столешницы книгу регистрации. – И правильно: вдалеке от городской суеты всегда лучше. Уже выбрали комнату? – Мне всё равно, – махнул рукой молодой человек. – Подойдёт любой номер.    СоХи степенно кивнула и, раскрыв толстую тетрадь в жесткой обложке, начала медленно заполнять очередную графу мелким аккуратным почерком. – Я думаю, вам подойдёт номер два, – проговорила она, поворачивая книгу ЧонИну для подписи. – Из окна можно даже увидеть море. – Очень вам признателен, – юноша поправил ремень сумки на плече.    Хозяйка кивнула и, поправив передник, деловито сообщила: – Завтрак и ужин входит в плату за номер, а обед придется оплачивать отдельно. Среди услуг, которые мы оказываем, есть уроки по садоводству. Если хотите арендовать пляжную кабинку, просьба сообщить об этом заранее: у нас их всего три.    ЧонИн согласно кивнул и, поставив размашистую закорючку рядом со своим именем, последовал за МинСоком вверх по лестнице.     Его номер оказался одной из четырёх славных комнат, небольших по размеру, но чистых и уютных. Стены были оклеены обоями насыщенного зеленого цвета, а потолок блестел свежей побелкой. Большое окно располагалось напротив двери, и хозяин гостиницы, подойдя к нему, распахнул салатовые занавески, позволяя гостю увидеть тот самый морской пейзаж, о котором говорилось ранее. Собственно говоря, панорама не представляла из себя ничего особо выдающегося, потому что океан был наполовину скрыт деревьями, но ЧонИн, послушно подойдя к окну, выразил приличествующее случаю восхищение.    Меблировка номера была довольно лаконичной, как всегда бывает в провинциальных отелях: добротная кровать, ночная тумбочка, платяной шкаф, стол и стул. Несмотря на это, все смотрелось довольно элегантно, так как природный узор дерева не был ничем изуродован.    МинСок хлопотал в комнате; пройдя в небольшую ванную, примыкавшую к спальне, он проверял полотенца и краны, полировал смеситель маленькой тряпицей, которую всегда носил с собой, распылял освежитель воздуха с ароматом водяных лилий, а ЧонИн всё это время стоял у окна, застыв как вкопанный.    Постояльца вовсе не интересовал пейзаж; он размышлял о своём будущем, которое было неопределенным, как туман. Итак, он, поддавшись порыву, приехал сюда, в эту глушь, но что дальше?    Ведь нельзя сидеть сложа руки... – Скажите, у вас тут есть вакансии? – спросил ЧонИн, отворачиваясь от окна. – Думаю, да, – после небольшой паузы ответил выглянувший из ванной хозяин. – Учителю, скорее всего, нужна помощь: он ведь, бедняга, у нас совсем один.     Гость коротко кивнул и, поставив сумку на кровать, быстро ушел прочь. МинСок потрясенно уставился ему вслед, приоткрыв рот; в его голове вертелась сотня вопросов, которые он хотел задать таинственному незнакомцу, но тот уже ушел, да и всё его поведение говорило о том, что этот юноша вряд ли собирался откровенничать.    Проведя тряпицей по подоконнику, хозяин отеля удовлетворенно кивнул и, выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь. Спустившись на первый этаж, он положил ключ на стойку и, доверительно наклонившись к жене, поинтересовался: – И что ты думаешь? – Дело ясное, – СоХи передернула плечами, ловко стуча по компьютерной клавиатуре. – Готова побиться об заклад, он только что вышел из тюрьмы. – Уверена? – МинСок с недоверием склонил голову набок. – Я сначала решил, что это беглый солдат... – Это бывший каторжник, точно тебе говорю, – хозяйка отвела глаза от монитора и посмотрела на мужа. – Все признаки налицо: и волчий взгляд, и манеры какие-то настороженные, и то, что он заявился в нашу глушь. – Ладно, – мужчина мягко опустил ладонь на гладкую деревянную поверхность. – Кем бы он ни был, всё же лучше взять с него плату за несколько дней вперед.