Ярость тигра

       Ан ИльХун – тот самый доблестный работник почты, что нашел череп, – прожил в Сольчане всю свою жизнь, ни разу не уезжая дальше соседнего городка, где жил один из его братьев.    Он обитал в небольшом домике на окраине и каждый день (после пробежки, разумеется) ходил работать в красивое синее здание, являвшееся одним из средоточий светской жизни в городке.    Именно он и приносил МинХёку письма от его дочери, исправно приходившие каждые две недели, и, конечно, был шокирован, узнав, что всё это время девушка была мертва.    Местные сплетни быстрее всего расходились в двух местах, и одним из них и было место работы ИльХуна, потому-то он и явился одним из первых, кто узнал о предполагаемой личности покойницы.    Почтальон немедля сообщил об этом своему старшему брату. Ан ИльСон, занимавший аналогичную должность, проживал в соседнем городке, имел большую семью и увлекался детективной литературой. Собственно говоря, именно последний факт и дал делу неожиданный толчок.    Два раза в день ИльСон освобождал почтовый ящик, сортировал послания и развозил их либо по домам, либо по почтовым департаментам мест назначения. Как правило, эта работа была чисто автоматической, но служащий, на которого рассказ родственника произвел глубочайшее впечатление, в этот раз был особенно внимательным, просматривая каждый конверт.    И его труд был вознагражден: одно из писем оказалось адресовано Кан МинХёку, а в качестве отправителя была указана его дочь. На конверте был штемпель столичной почтовой службы, но какой-то смазанный.    А вот дата – позавчерашнее число – заставила почтальона передернуться и потянуться к трубке стационарного телефона.    На следующее утро ИльСон поехал к своему брату, и они, тщательно всё обсудив, направились к шерифу. К сожалению, тот уехал в Сеул, но по такому случаю братья решили и подождать. Они отправились в отель к МинСоку, с которым были весьма дружны, чтобы скоротать время и заодно обменяться последними сплетнями.    В пять часов вечера, посчитав, что служитель закона уже вернулся из своей поездки, братья Ан, распрощавшись с радушным хозяином, дружно потопали к управлению полиции.    Владелец гостиницы, вышедший проводить своих гостей, долго смотрел им вслед. Когда оба почтальона скрылись из виду, МинСок ловко метнулся назад в помещение и, схватившись за радиотелефон, быстро набрал знакомый номер. – Ты не представляешь, что я только что узнал! – выпалил хозяин отеля, как только на том конце линии ответили. ***     ЧонИн устало распрямился: от долгого нахождения в одной позе спина заныла. Кроме того, ЧонДэ так и не сказал ничего интересного, болтая с ЧунМёном об обычных деревенских делах.    Шериф не выдал ни одной фальшивой ноты, но всё же что-то было не так.    Антрополог и сам не мог сказать, почему он так решил. Может, профессиональная интуиция, которая развилась за одиннадцать лет работы в огромной структуре внутренних дел, может, просто неприязнь к полицейскому брала верх в сознании смуглого юноши...    В общем, этот тощий сверчок явно что-то скрывал.    Но он был единственным официальным представителем власти, так что ничего не поделаешь...    ЧонИн прочистил горло, привлекая к себе внимание, и оба беседующих, прервав разговор, синхронно повернулись к нему. – Я сделал соскоб, – проговорил антрополог, кивая на нож в своей руке. – Отлично, – блюститель порядка подошел к столу и, выдвинув один из ящиков, достал оттуда герметичный пакетик. – Опустите его сюда.    Городской гость нахмурился. – Мне нужна ватная палочка, – недовольно заметил он.    ЧонДэ закусил губу. – Боюсь, ничем не могу вам помочь, – весело заметил он. – Придется обойтись тем, что есть.    Раздраженно цокнув языком, городской гость демонстративно обтер нож о внутреннюю поверхность герметичного мешочка и подал его шерифу. – Благодарю вас, – кивнул последний. – И, раз уж вы здесь, отдайте мне улики, которые остались у вас, – я хотел бы изучить их.    ЧонИн склонил голову и начал выкладывать на стол содержимое внутренних карманов куртки.    Несколько томиков с комиксами, стопочка записок, небольшой блокнот...    Последним предметом, извлеченным антропологом, оказалась книга в темной обложке. Смуглый юноша с удивлением посмотрел на неё, повертев в руках. – Это не из комнаты СольХён, – заметил полицейский, косясь на горожанина.    Последний кивнул, всё ещё изучая том. – Я взял этот детектив почитать, – объяснил он. – В тот самый день, что приехал сюда, но потом события стали столь стремительно сменять друг друга, так что книга так и осталась нетронутой. – Тогда, думаю, тебе лучше вернуть её КёнСу, – весело бросил ЧунМён. – До лучших времен. – Так и поступлю, – антрополог небрежно махнул рукой ЧонДэ и направился к выходу. – А я пока навещу СеХуна, – учитель хлопнул в ладоши и улыбнулся шерифу. – Удачи с этим непростым делом, ЧонДэ. Если тебе будет нужна какая-либо помощь, обращайся, хорошо? – Обязательно, – кивнул служитель закона. – Берегите себя.    Преподаватель похлопал полицейского по плечу и вышел следом за своим другом.    ЧонИн, поёжившись, застегнул куртку до горла и бросил: – Похолодало, тебе не кажется? – Март никогда не был особо теплым месяцем, – пожал плечами ЧунМён. – Где встречаемся? – У старой мельницы, – предложил антрополог. – Я хотел бы кое-что изучить там.    Учитель поморщился и неосознанным движением дотронулся до затылка. – Знаешь, с некоторых пор то место вызывает у меня крайне негативные ассоциации, – проговорил он. – Как насчет старого векового дуба? – Идёт, – склонил голову смуглый молодой человек.    Он коротко кивнул другу и быстро пошел по направлению к библиотеке. Проводив товарища взглядом, преподаватель, спрятав ладони в карманы, побрёл на ферму. ***     Войдя в библиотеку, ЧонИн с удовольствием улыбнулся: в этом уютном помещении, отделанном деревянными панелями, было тепло и приятно. Антрополог сделал шаг вперед.    КёнСу сидел за своим столом и, как прилежный ученик, положив руки на поверхность, читал какую -то книгу, склонив голову.    Смуглый молодой человек подошел ближе, и библиотекарь, услышав шаги, мигом поднял взгляд на визитера. – Я хотел бы вернуть это, – ЧонИн помахал книгой, которую держал в руках. – Да, разумеется, – рассеянно кивнул библиотекарь. – Не хотите ли посмотреть себе кое-что ещё?    Антрополог хотел было ответить отрицательно, но внезапно передумал: у него в голове мелькнула одна мысль, и теперь было просто необходимо проверить её. – Я могу изучить ваш ассортимент? – полушутливым тоном осведомился смуглый юноша. – Конечно, – КёнСу, взяв книгу, указал рукой на полки. – Вы хотите что-нибудь конкретное? – Нет, – помотал головой ЧонИн. – Мне бы просто посмотреть... – Хорошо, – библиотекарь склонился над форзацем томика Честертона. – Все стеллажи маркированы соответствующим образом, так что вы с легкостью сможете найти, что ищете. – Спасибо, – антрополог, улыбнувшись, подошел к полкам.    Убедившись, что местный житель не смотрит в его сторону, смуглый молодой человек скользнул чуть дальше, к торцам стеллажей.    Переходя от одного к другому и читая рубрики, ЧонИн сжал зубы, молясь, чтобы его догадка оказалась верной.    Стеллаж в маркировкой «Научная литература» показался более или менее перспективным, и антрополог начал быстро изучать корешки книг, стоявших на полках.    Тома были отсортированы по фамилиям авторов, и это весьма затрудняло поиск, так как городской гость и сам не вполне отдавал себе отчета, что именно он надеется откопать.    Большинство книг в этой рубрике составляли учебники по разным дисциплинам, и ЧонИну пришлось пересмотреть несколько десятков трудов, прежде чем он увидел нечто многообещающее.    «Сильнейшие болеутоляющие: помощь или удар?».    Несмотря на то, что название книги напоминало статью из низкопробного журнала, это вполне могло оказаться тем самым, за чем он сюда пришел.    Антрополог осторожно взял книгу и, усевшись прямо тут, на полу, начал листать её.    И он нашёл то, что искал, на сорок второй странице.    «Рофинол (флунитразепам) – сильнейшее седативное и болеутоляющее средство, применяемое в медицине для онкологических больных. В ряде стран отнесен к группе наркологических веществ и изъят из оборота. Применяется строго по назначению врача. В аптеках отпускается из расчета пять миллиграмм на человека по рецепту. Передозировка приводит к летальному исходу. К побочным эффектам относятся: потеря памяти (в 98% случаев), тошнота, судороги и боль в мышцах, головная боль, тахикардия, упадок сил».    ЧонИн шумно сглотнул, снова и снова пробегая глазами эти сроки. Словосочетание «потеря памяти», казалось, полыхало ярко-красным шрифтом.    Вот, значит, что произошло с ЧунМёном!    Антрополог вновь углубился в чтение.    «Рофинол выпускается в форме небольших таблеток ярко-желтого цвета или порошков. Обычно принимается через рот, но для повышения эффективности препарата допускаются и инъекции».    Смуглый молодой человек, поднявшись с пола, поставил том на место и резко выдохнул. Что ж, вот и разгадка странного состояния его друга. ЧунМён не помнит, кто именно огрел его по голове; его товарищ с трудом воскресил в памяти то, как он встал с утра, и это вполне объяснимо: рофинол попросту «убил» всю эту информацию в его мозге, и вряд ли она теперь подлежит восстановлению.    Но кто мог дать учителю столь сильное вещество?    Конечно, на ум сразу же приходит кандидатура доктора. Исину ничего не стоило приобрести психотропное средство и, сначала ударив ЧунМёна по голове, сделать ему инъекцию.    Китайцу было проще всех достать рофинол, а также выманить преподавателя на задний дворик, но ему вряд ли бы хватило физической силы для того, чтобы отнести учителя к мельнице.    Второй подозреваемый – это МинСок.    Из-за болезни дедушки у этого человека был доступ к лекарству. Крепко сбитый и достаточно сильный, хозяин отеля мог бы отнести ЧунМёна туда, где последний очнулся.    Но зачем устраивать весь этот театр? Если учитель кому-то мешал, почему его не убили сразу? А если нужно было лишь удалить часть его воспоминаний, почему не ограничились одной инъекцией?    Скорее всего, тех, кто участвовал в этом, было двое. Один ударил учителя по голове, потом запаниковал, позвал второго, и этот последний уже и разработал план с инъекцией и старой мельницей. Может быть, они надеялись, что исчезновение, а потом – и обнаружение преподавателя свяжут с ящиками, полными тринитротолуола...    Что ж, в этом есть рациональное зерно.    Получается, первый – это горячая голова, человек, склонный сначала сделать, а потом подумать, а второй – тот, кто всё исправил.    ЧонИн нахмурился и, пройдя в секцию детективов, начал пробегать безразличным взглядом корешки томов. Мысли его сменяли одна другую с огромной скоростью.    Исин бы прекрасно смотрелся в роли второго: тут вам и доступ к рофинолу, и неторопливость, и медицинское образование, позволившее точно отмерить дозу лекарства, а также определить состояние ЧунМёна после удара.    Хотя...    Если подумать, МинСок тоже справился бы с этим. Владелец гостиницы знал о побочных эффектах лекарства, а также проходил курсы первой помощи – соответствующий диплом гордо висел у стойки на первом этаже отеля. Значит, он вполне способен и сделать укол, и определить, насколько тяжелое состояние человека, который только что получил по затылку.    А кто тогда сообщник, тот, что нанес роковой удар?    Крис? Тао? Лу Хань? ЧанЁль? БэкХён?    Все эти люди являлись физически развитыми, сильными. И атаковать учителя, и отнести его на старую мельницу было для них не так уж трудно.    Городской гость наугад вытянул один из томов и посмотрел на обложку.    «Агата Кристи. «Эркюль Пуаро: Подвиги Геракла».    ЧонИн сдвинул брови у переносицы и медленно побрел к стойке.    СеХуна можно было смело исключить: сломанные ребра являлись стопроцентным алиби для мальчика. Только вот вряд ли толпа согласится с этим, когда слух о СольХён распространится по всей деревне.    Если это уже не произошло.    Антрополог подошел к столу и резко остановился неподалеку: библиотекарь вполголоса говорил по телефону.    КёнСу, завидев ЧонИна, бросил что-то своему собеседнику и положил трубку на базу. – Уже выбрали? – спросил он, исподлобья глядя на посетителя. – Да, – городской гость протянул местному жителю книгу. – Вот это. – О, – КёнСу взял том и приподнял свои густые брови. – Прекрасные произведения. – Это верно, – кивнул смуглый юноша. – Что самое главное, они весьма злободневны для меня сейчас.    Библиотекарь никак не отреагировал на эту сентенцию. Он быстро заполнил формуляр и вручил ЧонИну книгу со стандартным: «Приятного чтения!».    Антрополог кивнул и, спрятав сборник рассказов во внутреннем кармане куртки, вышел из здания.    Он поднял голову и посмотрел на темнеющее небо. Характерный для ранней весны холод ощущался всё более отчётливо, а резкий ветер, казалось, пробирал до костей, и смуглый молодой человек невольно поёжился.    Не желая заставлять ЧунМёна ждать, он направился к лесу, где располагался знаменитый вековой дуб.