Алиса-инопланетянка

       Опера Гарнье        Когда наши друзья поднялись в фойе концертного зала, их поразило то, что они увидели: оно было задумано по образцу парадных галерей старых замков. Игра зеркал и "окон" с видами на планету визуально придавало галерее еще больший простор. На великолепном, расписанном потолке — сюжеты музыкальной истории, а главным декоративным элементом которого служила лира. Она была повсюду в этом декоративном царстве — от сводов до дверных ручек. В центре фойе прямо в воздухе в натуральную величину парило одно чудо с головой, закрученной сзади в улитку.        — Вау! — воскликнула Лиилуу, осматривая его. Лану же интересовала его техническая сторона.        — Голограмма! — сказала та.        — Иллюзия! — сказал сзади знакомый голос.        Девушки обернулись, и тут же были приятно удивлены: одетый во фрак и цилиндр перед ними стоял их общий знакомый. Не растерявшись Лана представила друзей друг другу:        — Доктор Фрайн, это Лиилуу! Лиилуу, это доктор Фрайн!        Не растерялся и доктор: — Леди Лиилуу, графиня Лана-Изобель Торрио!        — Лана, это правда? — спросила Лиилуу.        — Это титул моей бабушки Маргарет, а имя Изобель она получила при инициации в своё совершеннолетие.        "Она была колдуньей!" — подумала Лиилуу, а вслух спросила:        — И что с ней стало?        — Сожгли на костре. На миг между девушками повисла тишина, чем ни преминул воспользоваться доктор. Подставив девушкам свои руки, доктор пригласил последовать за собой:        — Вы позволите?..        Троице досталось места в первых рядах. Делая вид, что разговаривает с друзьями, Лиилуу осматривала зал...        Отделанное красным бархатом и позолотой похожее на амфитеатр выполненное в Викторианском стиле помещение поражало своей красотой и величием настолько, что девушки, одетые в вечерние наряды на фоне всего великолепия казались себе серыми мышками. Находиться здесь в обычной одежде даже было неудобно, хотя, честно говоря, не все люди были одеты во фраки и вечерние платья.        — Опера Гарнье? — спросила Лиилуу.        — Совершенно верно. Опера Гарнье в Париже была взята за основу проекта.        Совсем неожиданно свет в зале погас, а в глубине сцены как будто открылся большой иллюминатор, с которого открывался прекрасный вид на голубую планету.        В зале послышались вздохи, а кто-то даже упал в обморок, только наша графиня услышала тихий шёпот (так она думала)... Она оглянулась на подругу, та одновременно смотрела на неё. Они поняли друг друга без слов. И третий (знакомый) голос подтвердил её догадки, сказав внутри неё:        "Они не слышат то, что слышите вы!"        Здесь она заметила, что мир вокруг их троицы как бы замер, а до её уха уже долетала не какая-та несуразица, но вполне осознанная речь, смысл которой пока до неё не доходил (она поймёт то позже). Но она засекла источник: им была голубая планета. А общий смысл был таков: планета терпела присутствие инопланетного разума только ради одного: музыки, язык которой она понимала, и на каком говорила...        И тут до девушки дошло:        "Дива тоже слышит тебя?"        В ответ как бы кивок.        "Она записывает услышанное в музыке и песни?"        Ответ был аналогичный первому.        Судя по буклету, который имел каждый, концерт должен был продолжаться несколько часов с перерывами на антракты, с участием как именитых, так и молодых артистов. Клубничкой концерта была инопланетная дива, выступающая после разогрева публики. Душой вечера был местный ведущий, тот самый Руби. Его шутки скрашивали серьёзность вечера, а некоторых сменяющийся имидж конферансье и вовсе сводил с ума.        И так, когда подошло время для космо-дивы, Руби объявил о сюрпризе…        На миг погас общий свет, а яркий луч прожектора, проскользнув по залу, осветил часть сцены, на которой стояла космо-дива в мини исполнении со скрипкой в руках. Поклонившись публике она прижала скрипку подбородком, взяла смычок, и полилась музыка. Кажется, что ничего примечательного в музыке не было: какая-то рапсодия Венгерского композитора. И что здесь такого? А то, что после скрипки еле заметно для слуха начали вступать и другие инструменты, при том это была не фонограмма, музыка как буд-то лилась ото всюду. Только некоторые догадались, что действом здесь было не сама музыка, а её исполнение: вроде бы не фонограмма, не оркестр. Тогда что? Казалось, что этот вопрос будет висеть в воздухе до самого конца концерта, но с прекрасной музыкой тот как буд-то растворился в воздухе. А когда замолчала скрипка, прямо из пола выдвинулась ... подстава. Дива убрала туда скрипку, смычок. Подстава исчезла. Протянув руку в строну она как-будто открыла дверь и вышла... из зала.        — Магия! — воскликнул кто-то.        — Инопланетная технология! — сказал другой.        Но на этом споры и закончились, потому что на сцене снова появился неизменный Руби. Сказав несколько шуток он указал на место в глубине зала, где, оказывается сидела молодая дива. Все были удивлены: КАК? Кто-то даже вспомнил Гарри Гудини...        — Как вы это сделали? — спросил он, поднявшись с ней на сцену.        — Не знаю! — ответила она. — Просто музыка. Однажды я услышала внутри себя что-то необыкновенное. Я не знаю, откуда это было. Может это пела душа, а может это пел Флостон. Но тогда я позволила произойти тому, что я видела. Я не скажу как это произошло, но мне была открыта личная тайна, используя которою происходит со мной то, что вы видели.        — И что это за тайна?        — Я не могу вам это сказать. Скажу лишь одно: музыка витает здесь подобно невидимым птицам, витает над планетой, витает над Флостон Парадайз, витает над каждым присутствующем в зале. Но не каждый её слышит. Запомните одно: именно Флостон — источник этой музыки. Он — планета, подобная Солярису, исполняющему желания человека, скрытые во глубине его сердца. Флостон, это Океан музыки. Возможно то, что вы видите в огромный иллюминатор, вовсе и не вода, а музыка, покрывающая планету. Нельзя просто изучать Флостон, смотря только со стороны. Необходимо погрузится в него и стать его частью.        — Даже утонуть?        — Даже так! Но если кто не готов... возможно, потому Флостон и предупреждает, чтобы мы не приближались к нему слишком близко, чтобы не услышать аккорды, несущие вечное забвение.        — Но что делать тем, кто не слышит Флостон, но только ушами?        — Я думаю, слышать тех, кто слышит Его, наслаждаться их музыкой, пением.        — Да, милая девочка, именно пением! — сказал ведущий.        Но здесь из глубины сцены к публики вышла та, на которую и собрался весь этот многотысячный сбор. В это же время обратившись к залу ведущий добавил:        — Итак, только сегодня и только один день, Плавалагуна!        Занавес поднялся. Одетая в потрясающее одеяние в центре сцены, со склонённой головой стояла дива. Позади неё за огромным иллюминатором (или экраном) просматривалось заполненное звёздами небо. Когда началась МУЗЫКА дива посмотрела вверх, буд-то готовясь взять ноту. В глаза зрителям бросилась редкая внеземная красота. Алиса хотела покинуть сцену, но дива остановила её,отправив музыку в так называемый свободный полёт:        — Вернись!        Алиса обернулась.        — Подойди сюда!        Алиса подошла.        — Обещай мне взять последний аккорд!        Можно было подумать, что дива сказала о музыке, но глаза дивы выражали совершенно другое: близость судьбы, за которой просматривалась сама матушка Вечность.        — Просто будь готова! — пояснила дива.        Взяв скрипку Алиса посмотрела на диву. Та кивнула.        "Просто будь готова!" — повторилось в голове Алисы.        Да, иногда так сложно просто делать, особенно когда не понимаешь "зачем" это. И тем не менее, отойдя в тень (в прямом смысле слова) Алисе удалось перефокусировать внимание зрителей с себя на диву. Музыка тут же вернулась в прежнюю колею...        Голос дивы был просто божественен, и несравним ни с чем. И если Лиилуу была просто на Небесах от пения дивы, то Лана искала в пении тайное послание. Она не вслушивалась в язык, на котором пела дива, чтобы понять его, ибо ей нужно было другое: знаки, ибо по ним она могла бы просчитать следующие возможные шаги, возможных друзей и возможных врагов. Ведь ВСЁ это кто-то организовал, причём ещё при посещении Земли в начале XX века. Но никаких знаков пока не нашла, кроме одного: грядёт столкновение Земли с тёмным объектом, поглощающим всё: живых и мёртвых, планеты и звёзды. Некий Чёрный странник, а возможно и ИИ, неким образом напоминающий ей Брейниака (но это не он, потому что тот никак не был против жизни на Земле как таковой, или в Космосе, но ЭТОТ...).        И вот, когда все наслаждались пением Дивы на сцене, до тонкого слуха Ланы дошёл шум от возни где-то в коридоре у каюты Дивы.        Менеджер концерта, сидя в каюте, дрожащими руками безуспешно пытался вскрыть бутылку Скотча, как от двери донёсся звонок.        — Да?! — ответил менеджер, в гадком настроении отставляя в сторону ещё не открытую бутылку.        — Цветы для Дивы! — ответил за дверьми голос.        — У неё аллергия на цветы! — ответил менеджер, стоя перед дверью.        Но голос настаивал:        — Здесь также шампанское.        Делая выбор между упрямым Скотчем и Шампанским менеджер положил свой глаз на второе (шампанское открывается легче) и открыл дверь...        Это было странно, слышать ложь толпы, когда та проникла в комнату Дивы (а туда никто не должен был входить). Хотя Лана никого и не видела, и теплового зрения она не имела, колебания воздуха вызвали определённой частоты волны, не слышимые человеческим ухом и проецирующие прямо к ней в мозг не чёткие, но вполне узнаваемые образы незваных гостей. Немедля она поделилась открытием со своей спутницей, когда та наслаждалась пением Дивы.        "Кто это?" — спросила Лана, ожидая ответа, ведь она видела их в первый раз.        "Мангалоры, — ответила Лиилуу, — они атаковали мой корабль, убили моих сестёр, братьев".        "Их ведёт тьма, — сказала Лана, поменяв в миг красивое платье на форму чёрного цвета. — Сиди здесь!" — и скрылась с глаз своей спутницы.        Лиилуу осталась одна, когда её руку поцеловал профессор. Она хотела что-то возразить, но он, накрыв её руку другой рукой, сказал:        — Слушайте прекрасное пение! Ибо кто знает, сможем ли мы ещё услышать его?        Улыбнувшись она последовала совету профессора, вот только вынимать свою руку из его руки не стала, даже более: сжав его руку, дала понять, чтобы он не уходил.        — Не бойтесь! Всё окончится как нельзя лучше!        — Хотелось бы, профессор. Мы сами изменили историю. А может быть я должна была встретить того, кто бы мне был дорог! И где он?        Молчаливый взгляд профессора поведал о том без слов. Лиилуу же, вспомнив свои видения на уничтоженной Чёрным странником планете сказала:        — В видениях он был другим. И я ничего не помнила. И он был единственный, на кого я могла положиться.        — Но что плохого в том, когда вокруг тебя много друзей?        — Ничего. Но может быть именно он должен был стать тем ключиком, который запустит нужный процесс?        — Ты говоришь о любви?        — Да. Вроде бы так это у вас называется.