Soft Wine

Трудно описать что чувствуешь, находясь под полупрозрачным пурпурным временным куполом. Сильная дезориентация нарушает координацию движений; связь с пространством теряется, неживые объекты и люди то появляются перед глазами, то быстро рассыпаются в пепел; слабое ощущение лёгкости и полёта вызывает дурноту. Но сильнее всех этих чувств был страх, этакий обоснованный ужас перед осознанием того, насколько легко потеряться в незнакомом времени, заблудиться в его многочисленных слоях и так и остаться гостить вдругом тысячелетии. Акияма Химори тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, давя в себе страх и панику. Среди невесомого, серого мира, среди высыхающих океанов, древних людей и блестящего от хрома города лишь один человек был живым и тёплым, твёрдым среди всего призрачного и эфемерного. Икибьо Исей сжимала мёртвой хваткой похолодевшую вспотевшую ладонь парня. Среди этого хаоса их написанной истории и той, которую ещё предстоит пережить человечеству, она безошибочно шла за своей целью, преследовала двух людей. Отпустишь её — пропадёшь, — толковал себе парень, страшась обернуться на пронзительные крики за своей спиной, боясь споткнуться и выйти из-под пурпурного купола и быть уничтоженным беспощадным временем. Память о том, как от силы Тсуми Сасори старели его подданные, была всё ещё свежа и ярка. Каждый удар вишнёвого короля превращал в пыль то, что казалось вечным и незаменимым, с той же лёгкость Его Величество вновь искажал время и возвращал всему первозданный вид. Мог ли он с той же лёгкостью вернуть своим людям молодость и красоту? Парень видел боевые навыки Чусей Го и Наджаки Итами, и уж он точно понимает, что для достижения такого уровня боевой подготовки нужно потратить не один десяток лет. Сколько же существует его клан? Более того, кто из них был похищен из другой временной эпохи по прихоти нового короля? Все эти люди несколько старомодны в поведении, взглядах, интересах, даже говорят либо лаконично и чётко, либо с некоторой медлительностью, самоуверенностью, характерной для девятнадцатого века. Он вновь на секунду закрыл глаза, поймав себя на мысли, что подобные рассуждения характерны только для мнительного Фушими Сарухико. Тот каждый раз огрызается, когда слышит о вишнёвом короле, каждый раз высказывает какие-то чудовищные теории о пытках и издевательствах в рядах нового клана. Конечно, Тсуми Сасори довольно импульсивная и хищная личность, но Химори не думал, что настолько обаятельный человек может над кем-то издеваться. Может быть, вишнёвый клан пускает пыль в глаза о своей жестокости. Всё-таки, Тсуми Сасори и Суо Микото — родственники. Ни один младший брат не хочет быть лишь бледной тенью старшего без заслуг, своего имени и подвигов. Остановившаяся перед ним Икибьо Исей прервала бурный поток мыслей парня. Среди бесконечно меняющегося мира она была подобна божеству, над которым эпоха не имеет власти, спокойной, уверенной и какой-то постоянной, неизменной. Глядя на неё с пару мгновений, парень чувствовал, будто бы и сам бесконечно меняется, чувствовал свою слабость и никчёмность перед представительницей вишнёвого клана. — Что смотришь? — фыркнула Икибьо Исей, разжав руку парня, вернув его из беспрерывного хаоса в настоящее время. — Пялишься на меня? Взгляд Исей, подёрнутый тёмно-красной дымкой, стал злым и подозрительным. Химори напрягся, чувствуя напор девушки. — Вовсе нет, Исей-сан, — с вежливой улыбкой и напускным спокойствием отозвался парень. — Не пялишься? Не нравлюсь? Он растерялся, не понимая, что от него хотят услышать. Если он согласится с её словами, Исей непременно обидится, если станет отрицать — разозлится и может даже подраться с ним, как и пообещала ещё до начала их небольшой разведки. — Н-нравитесь, Исей-сан, — почти неслышно ответил Химори. Он отвёл взгляд, будучи слишком стеснительным и смущённым для таких слов и вообще для признания в симпатии. Он не испытывал к ней никаких чувств, но и для обычного комплимента тоже нужна смелость. — Врёшь, красавчик, — надменно улыбнулась девушка, хитро прищурив алые глаза, — беззастенчиво и нагло врёшь. Круто повернувшись на пятках, Исей не дала Химори даже малейшей возможности возразить. Впрочем, это не помогло бы ему заставить девушку поверить в правдивость его слов. "Вишни" прекрасно разбираются в людской психологии, для них человек подобен раскрытой книге детских сказок. Ни Мишакуджи Юкари, ни Наджаки Итами на месте не было видно. — Подойдут через две минуты, — ответила Исей на ещё не озвученный вопрос, — есть время тебя расспросить перед началом слежки. Подойдя к автомату с напитками, девушка просунула светящуюся винным цветом купюру в разъём и купила себе банку пива. Через мгновение потраченная валюта вновь появилась у неё в пальцах. — Это преступление, Исей-сан. — Тогда арестуй меня, — скосив взгляд на парня, она сделала пару глотков из банки, в глубине души опасаясь, что Химори на самом деле предъявит ей серьёзное обвинение. Этого не произошло, да и девушка, выпивая ледяной напиток, наконец-то почувствовала себя лучше. — Тебе этот вопрос может показаться глупым, но, — она вздохнула, — как часто Фушими Сарухико остаётся в одиночестве? Вопрос несказанно удивил парня и натолкнул его на подозрения. Не стоит ли предупредить Сарухико о возрастающем интересе вишнёвого клана к его персоне? Конечно, он может это сделать, но и его сослуживец может отмахнуться, цокнуть языком и сказать, что "благодарю за бесполезную заботу, ещё никто в истории не тратил столько времени впустую". — Не часто, — солгал Химори, стараясь сохранять спокойное выражение лица под прямым взглядом девушки. — Скипетр 4 настолько большой клан, что на каждого не хватает даже отдельных комнат в общежитии. — Лжешь, красавчик. Судя по обеспокоенности на твоём лице, больше ты надолго не оставишь в одиночестве Фушими-куна. Тем лучше. Сен любит, когда мишени две. — Сен? Исей улыбнулась, увидев, как хорошо сработала её уловка. Подобное ликование испытывает охотник, загнавший в угол крупную и упрямую добычу. Будущее меняется, приобретая винный цвет только что пролитой крови. Тик-так, час близок. — Какой номер у его комнаты? Акияма Химори молчал, сжав губы в тонкую линию. — Правильно мыслишь. Промолчав, ты не сможешь солгать, — сказав это, девушка допила пиво из банки и ладонями смяла жестяной цилиндр. – Есть у него проблемы со здоровьем, кроме плохого зрения и первой стадии анорексии? Парень не смог сдержать почти незаметную улыбку. — Нет? Славно. — Зачем вам это нужно, Исей-сан? Она не спешила с ответом. Сперва улыбнулась, хитро сощурив взгляд, потом сделала над собой небольшое усилие, чтобы сдержать свою непрошеную весёлость. Как жаль, что капитан никогда не заставлял своих подданных интересоваться психологией или простыми эмоциями человека, тогда Химори мог бы запросто определить по мимике лица, что на уме у знакомой незнакомки. И как Тсуми Сасори это удаётся? Красный клан не очень цензурно отзывался о его опыте в общении с людьми. — Что? — с тоской в голосе спрашивала Исей. — Хочешь приобрести наш опыт в психологии человека? Она рассмеялась, увидев сдержанное удивление на лице парня. — Когда твой клан состоит из предателей и параноиков, — сквозь вымученный смех говорила девушка, — бесконечный ужас перед своими братьями заставляет тебя быть внимательнее. — Предателей? — удивлённо переспросил парень. — Это ужасно, Исей-сан. — Даже не представляешь, насколько. Сказав это, брюнетка провела носком ботинка по асфальту, оставляя неясный розово-бордовый след, неосознанно рисуя стрелку. После воздействия временем на серой поверхности появилась бледная индевелость, быстро исчезнувшая после своего появления. — Мне больше ничего не нужно знать о твоём клане, — вздохнула девушка, пальцами потирая внутренние уголки глаз. — Давай, красавчик, проси что угодно. Не думай, что я останусь в долгу. — Она приблизилась, глядя ему в глаза хмуро и с прищуром. — Интим не предлагать. Химори передёрнуло. — Что вы?! — воскликнул он, сделав неуверенный шаг назад; яркий румянец окрасил его бледное лицо. — И в мыслях не было. — Как это — не было? — с возмущением в голосе спрашивала Исей. — Совсем во мне женщину не видишь?! — не выдержав, девушка сняла с себя мешковатую камуфляжную куртку, оставшись в узкой белой майке с бордовой звездой, и широких мужских брюках. — Если я одеваюсь, как мужик, это не значит, что у меня нет сисек. Впрочем, сказав это, Исей отвела взгляд в сторону, впервые за долгое время постеснявшись своих слов. "Целуй мужчину, а не горлышко бутылки, Исей" — звучал в голове девушки спокойный и тихий голос её короля. Она привыкла выполнять приказы безукоризненно, но, похоже, немного перестаралась на этот раз. — Не пойми неправильно, — пробурчала девушка себе под нос, — я не собираюсь приставать... — Исей-сан, — набравшись смелости, заговорил Химори, прервав её, — вы очень красивы, но сейчас для меня первостепенной задачей является поручение моего короля. Раз уж наши цели совпадают, давайте вместе отыщем резиденцию лидера зелёных? Мы именно за этим следим за Мишакуджи Юкари, не так ли? На мгновение она поразилась профессионализму и целеустремлённости своего спутника. Следовало признать, что появившаяся решимость и желание работать ей понравились, ибо напоминали что-то такое, что давно следовало выкинуть из памяти. Шум прибоя, треск прочного дерева, ветер, развевающий паруса и широкий чёрный флаг. Как давно это было. — Но ты не стесняйся просить о плате, — буркнула брюнетка, отведя взгляд в сторону. — Наши короли не в ладах, и я не хочу оставаться в долгу перед синюшным. Лёгким движением руки, девушка сжала руку парня под локоть и вновь выдернула его из времени, к чему он был совершенно не готов в этот раз. Дурнота подступила к горлу, тело содрогнулось от спазма. Сдержать рвоту стоило больших усилий, да и не культурно было бы опустошить желудок на улочках города примерно четыре сотни лет назад. Впрочем, вскоре время прекратило метаться в бесконечном хаосе из беззвучных образов. Над пурпурным куполом мир приобрёл серые, выцветшие краски, какие можно наблюдать при просмотре старого немого кино. Тихие звуки нарушили звенящее безмолвие, теперь услышать кого-либо не составляло труда. Выдернутые из времени, эти двое были невидимы и неосязаемы, но всё же присутствовали в этом месте. И даже в сером и бескрасочном мире Наджака Итами выглядело куда хуже, чем чувствовал себя Акияма Химори. От волнения бледное лицо этого человека было подёрнуто жутковатой тенью страха, сжатые в линию губы говорили о жутком напряжении и ужасе перед чем-то. Подумать только! Безумный в своей смелости человек может быть таким робким и скромным в такой обыденной ситуации. Химори едва заметно улыбнулся, почему-то умиляясь, глядя на Итами. — Смотри, как себя ведёт, — усмехнулась Исей, но без ехидства или упрёка. — А в клане больше всех с королём пререкается. Не угомонишь. — Правда? — удивлённо спросил Химори. — Итами пререкается с Сасори-сан? Мне казалось, что собственный клан очень боится своего короля. — И правильно делает, — без каких-либо эмоций ответила девушка. — Тебе бы тоже следовало остерегаться его, симпатяга. Не позволяй моему королю пустить пыль себе в глаза, иначе игра потеряет всякий намёк на азарт. Подобная прямота обескураживала. Акиями Химори допрашивал до этого разговора нескольких представителей отдалённого круга, и на вопрос "боитесь ли Вы своего короля?" все как один рьяно доказывали свою любовь и преданность, настолько забывшись в своих эмоциях, что сбивали кулаки до крови. Капитан ни за что не позволил бы произойти подобному безумию, но хранитель времени поглощён подобным вниманием. Исей оказалась права, пыль в глаза парню король всё же пустил, прикинувшись альтруистом и филантропом, а являясь на самом деле эгоцентричным эгоистом. Младший брат Суо Микото далеко не простая личность, это было ясно после его первого появления на публике. Глухо вздохнув, парень понимал, что следует оберегать капитана от этого старомодного типа, но не знал, как это сделать. Акияма слаб по сравнению с королём, Сасори в бою на него даже не взглянет, да и остальные лидеры кланов заинтересованы вишнёвым лидером. Кто-то понимает и принимает его убеждения, кто-то вдохновляется его речами, а кому-то он просто нравится сам по себе. Что до Мунакаты Рейси, то капитан жаждет аудиенции с новым королём. — Мне очень интересно узнать о вас больше, — донёсся до Акиямы вкрадчивый голос Мишакуджи Юкари, — я никогда в жизни не встречал столько загадочную особу, как вы, Итами-сан. После этих слов бесполый человек поджал колени к груди, сидя на мягком диване за столиком, и уткнулся в них лицом, давя в себе тревогу и стыд. Химори хорошо помнил, как оно стояло неподвижно, пустым взглядом глядя перед собой, и широко улыбалось. Нельзя предугадать, что на уме у этого светловолосого существа с метающимся из крайности в крайность разумом, можно лишь смириться с тем, что само по себе Итами пугает и отталкивает, как и всё остальное, чего человек не в силах понять. — Юкари-сан должен перестать! — пискнуло оно, жмурясь, пальцами зарывшись в свои светлые кудрявые волосы. — Мы чувствует себя неловко! — Разве вам никто не говорил комплиментов, Итами-сан? — игриво улыбнулся мужчина. — После этих слов вы стали для меня только очаровательнее. Итами подняло беспомощный и испуганный взгляд на собеседника. Сейчас оно казалось таким бессильным, загнанным в угол, поражённым. В ореховых глазах вместо пустоты блестели слёзы отчаяния, бледные губы дрожали, румянец придавал жизни бледному лицу. — Перестаньте. — Почему же? — Юкари подался вперёд, подпирая голову рукой. Коснувшись пальцами тонкой ладони Итами, он со всей нежностью и заботой сжал её. — Вы достойны комплиментов, Итами-сан, да и мне хочется говорить только о вас каждую секунду. Оно испуганно прижалось спиной к спинке дивана. — Я... мы... — пыталось ответить оно, надеясь хоть как-то себя защитить. — Мы... я... для нас важен только Сасори-сама. — О, вы влюблены? — Нет же! — жмурясь, Итами вновь схватилось за голову. — Нам не было приказано заводить ни с кем отношений! Сасори-сама не велел выслушивать комплименты и не учил реагировать на них! Сказанное поразило не только Юкари, но и находившихся вне времени Исей и Химори. — Как он..? -- сжав зубы, девушка не позволила себе договорить, запрещая выдавать перед членом Скипетра 4 одну из многих тайн Тсуми Сасори. — Такая сильная зависимость, — в шоке произнёс Химори. — Сарухико не выдумывал. — Да жизнь Сасори спас этому чудиле! — огрызнулась девушка, указывая на бесполого человека свободной рукой. — Вот и носится Итами теперь за ним, как собачонка. Думаешь, нам, семье короля, весело жить рядом с одержимым шизофреником?! Исей едва подавила улыбку, боясь, что её ложь раскроется. Впрочем, были ли её слова абсолютной ложью? Сасори и правда спас жизнь Итами, да и находиться с бесшумным Наджакой в одном помещении страшно. Если лица подданных с точностью отражают все намерения, мысли и эмоции, то широко улыбающаяся физиономия Итами заставляет напрячься хороших психологов. Впрочем, Исей ещё ни разу не видело, чтобы оно было напугано и чему-то сопротивлялось. Видимо, Мишакуджи Юкари всё же пошатнул устоявшееся в душе сумасшедшего равновесие. — Думаю, ваш король поощрил бы ваши собственные изыскания в этом вопросе, Итами-сан, — Юкари кокетливо подмигнул своему бесполому собеседнику, заставив его или её робко опустить взгляд и с силой сжать брюки у себя на коленях. — Правильной реакцией с вашей стороны было бы пофлиртовать со мной в ответ. Какое-то время оно обдумывало полученную информацию, сидя напряжённо и неподвижно, боясь шевельнуться или издать какой-либо звук. Впрочем, сидящий напротив молодой человек никуда и не торопил своего скромного собеседника. Наоборот, стеснительность Итами позволила Юкари хорошенько вглядеться в черты лица странного человека, получше рассмотреть цвет глаз, увидеть побелевший старый шрам на бледной коже. Несмотря на своё безумие, Итами обладало влекущей к себе красотой, подчёркнутой грациозностью движений, элегантностью и плавностью. Глубоко вздохнув, набираясь смелости, оно подняло взгляд на Юкари. — Юкари-сан, — тихо произнесло оно, — вы выбрали кафе с самой классной щебёнкой под окнами. Купол, скрывающий двух людей вне времени, дрогнул от несдержанного хохота Исей. Химори улыбнулся, наблюдая за столь милой сценой, но не засмеялся, боясь, что Итами услышит его и обидится. — Неплохо для начала, — с улыбкой ласково произнёс мужчина. — Не нужно меня так бояться, я ни за что не причиню тебе вреда. Казалось, Наджака даже не заметило этого ненавязчивого перехода с официального тона на более личное и близкое общение. Странному человеку понравилось дарить комплименты и получать снисходительную улыбку в ответ на них. Почти в то же мгновение официант принёс продрогшим с весеннего мороза людям чай со сладостями и пожелал приятного аппетита прежде чем удалиться. Итами сделало глоток, искоса наблюдая за тем, как пьют кипяток обыкновенные люди, не забывая подуть на горячий напиток. Оно не ощущало кипятка ни языком, ни кожей, но ласковое тепло, пар и запах клубники заставили Наджаку расслабиться и насладиться моментом. В конце концов, когда безумцу ещё удастся сходить на свидание? Нужно по полной окунуться в эту встречу. — Твоя улыбка ценнее всяких комплиментов, Итами-тян. Эти слова заставили Наджаку передумать. От страха оно съёжилось и поставило на место кружку трясущимися руками. Новый комплимент, оказанная ласка к бесполому человеку испугали его, отталкивали, заставляли паниковать. Нужно тоже ответить комплиментом, — решило Итами, но сколько бы ни перебирало вариантов продолжения флирта своим больным воображением, ничего из этого озвучить оно было не в состоянии. — Ммм… Запаниковав, оно съело печенье, забыв очистить его от прозрачной пластиковой упаковки. — Жаль, телефоном под куполом нельзя пользоваться, — хмыкнула Исей, наблюдая за начавшим о чём-то отвлечённо болтать Юкари. — В клане смелее всех себя ведёт, а вот на свиданиях такой же профан, как и в игре в бильярд. — Должно быть, вы тоже, Исей-сан, боитесь свиданий? Решив повыпендриваться своими познаниями в психологии, Акияма не подозревал, что заставит грубую и резкую барышню неловко переминаться с ноги на ногу, отводить взгляд, даже краснеть. Он расценил их ситуацию, как тонкий намёк на маленькое рандеву: они наблюдают за чьей-то милой встречей под предлогом слежки, Исей исподтишка комментирует ситуацию и пытается разговорить Химори, да и всё время держит его за руку. Будучи хорошим солдатом, Химори был никудышным психологом по сравнению с обученными этой науке "вишнями". — Ты что, меня на понт берёшь, синий? Похоже, сказанное весьма задело девушку, умеющую мастерски прятать все свои страхи и топить чувства алкоголем. Он видел гнев в её алых глазах и злорадную усмешку на устах. Только сейчас он понял, насколько Исей была старше, насколько мудрее и опытнее. Магия времени могла сохранить ей молодость и красоту, но глаза не лгали: Исей устала от жизни. — Ни в коем разе. — Лжёшь! — щурясь, воскликнула она. — Завтра в восемь у резиденции Сасори. Опоздаешь — врежу. — Но, Исей-сан… — Ещё раз обвинишь меня в трусости, — продолжала она, не позволяя ему договорить, заговорив с более игривой интонацией. — Я с тобой ещё и не такое сделаю. И полиции ты мало что докажешь, сладкий. Она повела плечом, что выглядело нисколько не угрожающе, зато очень женственно и изящно. Пускай, она была в армейской форме, но ей это в какой-то степени шло. Го — женственная и изящная; Итами — странный и непредсказуемый; Исей — лихая и дикая, никем не одомашненная. Если и сравнивать её с животным, то только волком-одиночкой, отбившимся от стаи, с кровоточащими ранами и хриплым озлобленным рыком. Химори улыбнулся Исей, учтиво кивнув ей. Они продолжали наблюдать за парочкой, пребывая в молчании. Юкари в основном разговаривал, а Итами внимательно слушало, не упуская ни одной детали, но когда требовалось ответить, оно терялось и паниковало. Лишь ближе к концу, немного осмелев, оно стало рассказывать о сюжете книги, найденной в обширной библиотеке короля. Сборник детских сказок, который Сасори было жалко выбросить, но Итами в тайне перечитывало его. Больше всего этому человеку, как выяснилось, нравилась «Алиса в Стране чудес». Казалось, узнав эту незначительную деталь, Юкари стал ещё больше очарован необычностью Итами, а Исей глубоко вздохнула, осознавая, что кое-какие личностные черты и привязанности всё же остались в этом человеке. Не чувствует боли и ничего не боится… после сто шестой комнаты можно и не так с ума сойти, а после Сасори вообще разучиться чувствовать себя человеком. Впрочем, она не была королём, она была лишь его преемницей, у которой пока что не было права его обвинять. Неспешно следуя за странной парой, она и её спутник следили за ними, ведомые целью отыскать резиденцию зелёного короля. *** Сто шестая комната была излюбленной у вишнёвого короля, самой большой, просторной, там не было окон и звуков, царила тишина и тени. Она занимала часть подвальных помещений и больше была похожа на бетонную коробку, в которой всегда пахло сыростью и кровью. Были в его роскошной резиденции и другие помещения специального назначения. Были тюрьмы, высушенные колодцы, тесные карманы, в которых можно было только стоять, холодильники и печи, хранилища. Сасори не пришлось долго искать место, подобное этому. Он бывал в этом здании ещё будучи маленьким мальчиком, когда вовсе не смыслил о том, кто такие короли и как бывает страшна власть. В этом здании, на тот момент представлявшем из себя складские помещения, постепенно гасла его тяга к разрушению. Он мог стоять здесь в темноте, спрятавшись за ящиками, часами, будучи никем не замеченным, скрытый тьмой и грохотом перетаскиваемых ящиков. Запахи сырого мяса и соли тогда пропитали эти стены, но сейчас они благоухают лавандой, когда-то здесь были только металлические контейнеры и дорожная грязь, а сейчас это место стало чем-то более изысканным. Огромная приёмная для огромного клана, банкетный зал, библиотека и кабинеты, небольшие квартиры с прослушивающими устройствами всюду, и даже музей. Но веселее всего было в подвалах. Просторная пустая комната была залита красным светом, единственной мебелью здесь было широкое кресло с подставкой для ног. Сасори сидел на нём, вытирая свой меч от крови синего короля. В одной из возможных реальностей он не смог сдержаться, забил острым лезвием до смерти убийцу своего брата; смотрел на кровь, льющую из мёртвого тела, тёмную, бордовую, точно как цвет его силы. Впрочем, винный цвет был двух оттенков, как и сам король. Пурпурный и яркий, броский, даже дерзкий, нетерпимый, но приятный; тёмно-бордовый, словно запёкшаяся кровь, печальный и мрачный, тревожный. Он закатал рукава рубашки, чтобы не пачкать одежду о чужую кровь. Плащ висел на спинке кресла. Тряпочкой Сасори очищал изящное лезвие, невольно глядя в своё отражение на нём. Меч сверкал в ровном алом свете тёмным отблеском, отражение лишало глаза Сасори какой-либо человечности. Полные жизни карие глаза в таком свете были бездушными, пустыми, бесчеловечными. Может быть, меч говорил правду, показывая своему владельцу настоящего кровопийцу, а не миловидного парня, которого любили и опасались за его напускную аристократичность. В комнате он был не один. Перед ним в свете алых ламп смирно и неподвижно стояла Чусей Го. — Я не верю тебе, — спокойным голосом произнёс король, глядя на подданную. — Я видел как ты смотришь на Фушими Сарухико. В твоём взгляде нет любви. Го содрогнулась. — Сасори-сама… — Но есть надежда. На что ты надеешься, Го-тян? О чём думаешь, глядя на своего спутника? Давай же, расскажи всё своему королю. Девушка смотрела прямо, страшась отвести взгляд. Если она это сделает, король точно догадается о том, что её беспокоит. Та женщина, которой она была до «очищения» даёт о себе знать. Её мысли возвращаются, пускай Го и пытается отрицать их, её память и тревоги дают о себе знать, когда она смотрит на Сарухико. Чего она боится? Боится, что Сарухико ждёт тот же самый конец, как и… Она не сдержала напряжённого вздоха, что не ускользнуло от взгляда Сасори. Король убрал меч в ножны. — Раздевайся. Го похолодела. Сасори поднялся со своего места и стянул с пальцев перчатки. Он не смотрел на неё, но чувствовал, как участился её пульс, как от волнения дрожат руки. — Я сейчас вернусь, — равнодушно проговорил парень, переведя на девушку спокойный взгляд. — Возьми себя в руки перед продолжением нашего разговора. Он отсутствовал недолго, но эти минуты показались для Го вечностью. Она не понимала, что он задумал, от паники в ушах звенело, а в мыслях образовалась пустота. Король вернулся с ведром тёплой воды, от которой пахло душистым мылом. Из-под белой пены виднелась жёлтая губка. — Давай, — устало произнёс Сасори, возвращаясь в своё кресло. Он мог казаться каким угодно спокойным, но во взгляде виднелось жуткое, злое веселье. — О чём ты думаешь, глядя на Фушими Сарухико? Лгать бессмысленно, он всё равно увидит ложь в малейшем намёке. — Меня удивляет его увлечённость мной. Сасори явно был недоволен услышанным. Подпирая голову рукой, он постукивал пальцами по ручке кресла. — Сними пиджак и блузку, в после этого попытайся ещё раз. Го подчинилась. — Я думаю о том, какая в его клане слабая дисциплина. Она не сравнится с нашим строгим режимом, с нашим совершенством… Король быстро раскусил её попытку подлизаться к нему. Теперь он велел ей снять с себя юбку и туфли. В тёплом помещении Го чувствовала озноб и холодок. Обнимая себя за плечи, она больше пыталась не согреться, а спрятать свою наготу. Сасори смотрел на неё внимательно, долго, заинтересованно, видя её всю, все её недостатки. У обнажённого человека не может быть секретов. — Я думаю о том, что он ещё очень молод. — Лифчик. В её словах была правда, но не та, которая нужна была Сасори. В чём-то Го боялась признаться даже самой себе, о чём-то не думала вовсе. Глухо вздохнув, она расстегнула на спине тёмный бюстгальтер. — Я думаю о свете… — Так. Уже ближе. — О том, что Сарухико для меня светлый, пускай обиженный и злобный. Выжав губку над ведром с водой, король подошёл к подданной, задумчиво глядя ей в глаза. Он не стал говорить, какую деталь одежды Го должна снять, какая осталась на ней последней, она и без слов поняла это. Стоя полностью обнажённой перед Сасори, она стыдливо опустила взгляд, желая прикрыться, но даже это ей не позволялось. Мокрая губка коснулась её тела с влажным «плюх», заставив Го вскрикнуть от неожиданности. — Даже нагота не способна заставить тебя перестать лгать, — холодно говорил король, растирая плечи подданной мочалкой. — Что ещё нужно сделать, чтобы ты была честной со своим лидером? Боль мы уже применяли… — Пожалуйста… — голос Го сорвался, по щекам потекли слёзы. — Ты лжёшь, — он взял ведро за ручку и смочил в нём губку. Больше он не растирал кожу Го, а бил тело девушки мочалкой влажными шлепками. Она прикрывалась руками от его ударов, прятала от них голову, будто бы они причиняли ей боль. Её тело было в воде и пене. — О чём ты думаешь, глядя на Фушими Сарухико? Го вскрикнула от очередного удара. — О птицах! О полёте! — Лжёшь. — О Боге! — воскликнула она, давясь рыданиями. — О тепле! — Лжёшь. — О спасении! — Лжёшь. Надавив на плечи Го, Сасори опустил её на колени и вылил на неё остатки воды из ведра. Закрыв лицо руками, Го завыла, неспособная на слёзы. — О муже! Я думаю о своём муже! О Ситаи! Я думаю о нём! — кричала она, сломленная страхом, позором и унижением. — Пожалуйста, Сасори-сама, пусть это прекратится! Пожалуйста. Молю вас… Глядя на Го, мокрую и нагую, он приподнял её лицо за подбородок и взглянул в искажённые горем и ужасом черты. Чёрные волосы прилипли к телу, от макияжа остались неровные подтёки, в глазах была верность и собачья преданность. Сжав хрупкие плечи Го, Сасори поднял её и поднял на ноги. — Правильно, — прошептал он. — Ситаи. Чусей Ситаи. Похвально, что ты помнишь его. Он ласково погладил девушку по щеке, от чего ту вновь затрясло. — Думай о нём, глядя на Фушими Сарухико, вспоминай его, — он улыбнулся. — И тогда, может быть, ты почувствуешь к нему что-то хоть немного похожее на любовь. — Он прикусил нижнюю губу. — Ты ведь ничего не чувствуешь, верно, Го-тян? Она закрыла лицо руками, не сдержав рыданий. — Верно, ты всё ещё горюешь, — подойдя со спины, Сасори сжал её плечи, с улыбкой глядя во тьму комнаты. — Но даже горе ничтожно в сравнении с той болью, что ты пережила после. Помнишь, Го? Помнишь, как Сен издевался над тобой? Он хотел похоронить тебя заживо после бунта, но я… именно я не позволил ему этого сделать. — Вы мой спаситель, — сквозь слёзы просипела она. — Верно. Кто ещё тебе поможет, Го? Мальчишка из синего клана, или твой король? Болезненный стон вырвался из её груди. Сасори выпустил её из рук, Го безвольно упала на колени. — Не забывайся. Я твой король. Я знаю, когда ты солжёшь, знаю, что предпримешь дальше. Я знаю всё и вижу всё, Го-тян. Я всюду, я часть каждого. — Слава… Сасори… сама. — Так-то лучше. Он отвернулся, бросив девушке свой плащ. Сасори не хотел, чтобы она вытерлась полотенцем и постепенно забыла пережитое только что унижение, он желал, чтобы она помнила. Помнила и боялась только больше, помнила и боялась даже произнести слово «предательство». Он вышел, не бросив на неё взгляда, чувствуя странный восторг в сердце, трепет. То же самое он ощущал, когда мечом наносил удар за ударом в уже мёртвого Мунакату Рейси; то же самое ощущал в детстве, когда на станции метро увидел пьяного мужчину на рельсах, когда поезд переехал его, поделив целого человека на шесть частей. Крик матери до сих пор звенел в его ушах, прикосновение ладони к его глазам всё ещё ощущалось на коже. Король улыбнулся детским воспоминаниям, уходя из подвала наверх, в свет, оправляя рукава и вдыхая приятный запах мыла. Наверху его уже ждали, и нужно было вновь сыграть дружелюбного, обаятельного дурачка, который никогда не вызовет подозрений. Он шёл и улыбался. Тик-так. Час близок.