Если бы я любил тебя, Малфой

Блейз сидел на скамейке рядом с Драко и вертел в руках розу из платины, трансфигурированную из браслета. Делать было нечего. В Хогвартсе жизнь буквально кипела – все готовились к завтрашнему празднеству по случаю Хэллоуина. Кто-то еще доделывал костюмы, кто-то украшал собственные комнаты и гостиные факультетов. Пэнси, например, вообще заявила, что в Хогсмиде ничего нет, и отправилась на Диагон аллею, чтобы хотя бы там купить платье по душе. Солнце медленно заходило за горизонт, с земли поднимался таинственный туман, принося с собой влагу и свежесть. — Поттера выписали? – внезапно спросил Блейз, до этого рассуждавший, сколько выпивки взять в «Кабаньей голове». Драко кивнул. Выписка была утром. Ради такого Малфой даже историю магии пропустил, в отличие от Грейнджер с Уизли, конечно. Но радостная улыбка на лице Поттера, пожалуй, того стоила. А еще… Гриффиндорец обнял его, сам, когда они стояли возле Полной дамы. Произошло все, в принципе, быстро, но для блондина мгновение показалось вечностью. — Эй, Малфой, а можно спросить кое-что? – глаза цвета шоколада хитро сузились. — Спрашивай, — Драко пожал плечами. Блейз, не спуская с блондина глаз, произнес: — Ты влюбился в Поттера? Хах, слизеринец давно ожидал подобного вопроса. В конце концов, кому как не Забини спрашивать об этом? От наблюдательного итальянца редко что скрывается, а особенно редко скрываются любые изменения в поведении друга, так что… — Не знаю, — честно признался Драко. – Два месяца назад, когда я решил, что мы должны сблизиться, мне просто хотелось, чтобы он любил меня… Вот так, просто… — Чтобы чертов Поттер полюбил милашку Малфоя и носился с этой любовью, как с писаной торбой? – уточнил Блейз. Драко задумался. А ведь и правда… Ему действительно хотелось, чтобы Герой Гарри Поттер влюбился в него – Упивающегося. Хотелось почувствовать себя кем-то важным, нужным кому-то как воздух. Самолюбие? Эгоизм? Возможно. — Да… – согласился он. – Не совсем… — подумав, добавил позже. – То есть… Я вдруг почувствовал симпатию к нему… Влечение, понимаешь? А сейчас… — Просто скажи, — посоветовал Забини, понимающе хмыкнув. Малфой вздохнул. Вслух? Произнести вслух, что уже давно на языке? Но ведь тут, кроме него и Блейза, никого нет. А признаться Блейзу, это почти то же самое, что и себе, с той лишь разницей, что произнести надо вслух. — Да, сейчас меня магнитом тянет к чокнутому Золотому мальчику, и я ничего не могу с этим поделать. Кто бы мог подумать, а? И это я – Драко Малфой. Мир выжил из ума… Забини насмешливо фыркнул. — Да ладно. Было бы глупостью отрицать, что раньше тебя к нему не влекло. Просто школьные годы чудесные вы провели в глупой вражде. Кстати, больше чем уверен, именно потому, что он отказался с тобой дружить… — смешок. — Ну и не правда! Не болтай лишнего… — шикнул Малфой, нахмурившись. — Ой, да ладно тебе, Драко… Ты же и сам все знаешь, — подначивающий тычок плеча в плечо. И, черт, не поспоришь! Да. Изначально все действительно пошло из-за того, что Малфою-младшему отказали в дружбе, а ведь он был с самого детства уверен, что с Поттером ему суждено быть друзьями. Он лет в пять об этом даже Блейзу с Пэнси сказал. Но, стараясь быть сыном своего отца, Драко проявил настоящее высокомерие, и вот он результат – дружба с Поттером отменяется. А потом еще это разделение на чистокровных и нет, на слизеринцев и гриффиндорцев, и, наконец, на спасителя мира и упивающегося… Это сейчас, со стороны все казалось глупостью, а тогда было реальностью. Нелепой, но реальностью… — Черт возьми! Пресвятой Мерлин! Я вас нашла! – быстрой походкой к ним подошла Паркинсон. Темные, с медным отливом волосы, доходящие до лопаток, были чуть растрепаны. В подведенных черным карандашом глазах цвета карамели плескалось удивление. Слегка розоватые, немного пухлые губы шевелились, жадно ловя воздух. — Ты от кого-то убегала? – с любопытством поинтересовался Блейз. Она кивнула, присаживаясь на скамейку напротив парней. — От кого? – вслед за Забини полюбопытствовал Малфой. — От… От нее… — шепнула она, отдышавшись, и погрузилась в молчание. Драко не к месту опустил глаза чуть ниже шеи девушки и обнаружил весьма занимательную вещь – черная кофточка Пэнси была расстегнута сразу на несколько пуговиц, фактически оголяя пышную, красивую грудь в черном, кружевном бюстгальтере. Не то чтобы он никогда не видел женскую грудь, но… Выглядело симпатично. Впрочем, смущения он не почувствовал и продолжая смотреть, спросил: — Паркинсон, тебя пытались изнасиловать? Первым в суть вопроса въехал Забини и, медленно проследовав за взглядом Драко, тоже обнаружил грудь… — Ух ты, сексуальненько… — он улыбнулся. Поняв, куда смотрят друзья, Пэнси мгновенно отошла от шока и, возмущенно фыркнув, застегнула пуговицы. — А я думала, вы конченные геи… — протянула она. – Грязные извращенцы… Парни переглянулись. Оказывается, за долгие годы не только они научились видеть друг друга. — Мы не геи, — Блейз еще шире заулыбался, а затем, с сомнением посмотрев на Малфоя, добавил: — Ну, по крайней мере я. Поняв, в какую сторону клонит парень, Драко возопил: — Эй, что значит «по крайней мере»?! Я, блин, бисексуален, черт! – он надулся. – И да, я не конченный… Во всех смыслах… Забини, хватит ржать… — итальянец, несмотря на просьбу, ржать не прекратил. – Озабоченный подонок… — огласил свой вердикт Драко и отвернулся. Нет, ну что за несправедливость такая? А вот раньше над ним никто смеяться не смел… — То, что ты девственник, а я нет, это вовсе не значит, что я озабоченный, да еще и подонок, — сейчас Забини напоминал большого кота, довольно мурлычущего над огромной миской сметаны. – И я не говорил, что ты гей… просто поставил вопрос о твоей ориентации под сомнение. — Я про девст… — договорить ему не дала Пэнси. — Черт, заткнитесь оба! Если вам будет так спокойнее, то я тоже девственница и би! – выпалила Паркинсон и, не обращая внимания на две пары глаз, с удивлением уставившихся на нее, поправила магией черный лак на длинных ногтях. — Ты девственница?! – изумился Забини. — Ты би?! – не меньше итальянца изумился Малфой. Девушка два раза кивнула и пригладила волосы. — Я думал, у тебя с Ноттом… — задумчиво произнес Блейз. — Ты ведь только с парнями встречалась… — припоминая всех приятелей подруги, проговорил Драко. Паркинсон устало вздохнула. — Нет, Забини, дальше поцелуев мы с Тео не дошли. И, да, Малфой, так оно и было. Ты раньше тоже мальчиками не интересовался, — подтянув голенище сапога, она закончила. – Ну так что, вам еще интересно, что ввело меня в ступор? Парни, переварив информацию, слабо кивнули. — Со мной поздоровалась Грейнджер… — чуть ли не разделяя по слогам, рассказала Пэнси. – Причем не обычным «Здравствуй, Паркинсон», а «Привет, Пэнси». А еще она махнула мне рукой, улыбнулась, смутилась и тут же слиняла, затерявшись в толпе… — кажется, воспоминания об этом вводили слизеринку в новый приступ шока. — Неужели Бобер так страшно улыбается? – не понял Драко. – Нет, Грейнджер, конечно, не красотка, но и уродиной ее назвать – кощунство… Забини вновь заулыбался. — В том-то и дело… Она показалась мне милой, — сама от себя не ожидая этих слов, пояснила Пэнс. Забини заржал. Неприлично, шумно и так задорно, что Малфой тут же все понял и тоже засмеялся. Одна лишь Паркинсон, сбитая с толку этим смехом, смотрела на друзей, как на идиотов. — Забини, это твоих рук дело? – спросил Драко. Тот кивнул. — Скорее всего, так как заклинание было направлено еще и на Грейнджер, она, как и Рон, обратила свое внимание на «иную часть», — объяснил он, заговорщически ухмыляясь. Услышав слово «заклинание», а затем еще и «иная часть», Паркинсон сглотнула. — Блейз… — протянула девушка, растягивая гласную. – А ну-ка поясни… И Блейз пояснил. В красках и фактически в картинках. Под конец объяснений Пэнси была вообще не уверена в том, что ей надо было это знать. По словам Блейза все выходило так, что она и гриффиндорская заноза в заднице… предназначены друг другу судьбой?! — Чушь… -когда Блейз замолчал, изрекла она, борясь с желанием тут же задушить гада. *** Рон не знал, что с ним происходит. Чего-то жутко хотелось, а вот чего – непонятно. И этот гребанный Забини на прорицаниях. Ну вот кто его просил садиться с ним в пару и что-то там болтать насчет того, что скоро Рон встретит любовь всей своей жизни, если уже не встретил. И эта Треллони, которая согласно покивала головой, а потом туманно так изрекла, что вполне возможно, эта самая любовь сидит сейчас за одним столом с Роном, просто он пока не хочет принять ее. Про кого она вообще говорила?! За одним столом с ним сидел только чертов слизень Забини. Любовь? Да не смешите… Рон прожженный натурал. Наверное… Сомневаться его опять-таки заставил Блейз, улыбнувшись настолько очаровательной улыбкой, что у Уизли во рту пересохло. Хотя, может, просто в кабинете душно было? О, Мерлин… Впрочем, не только Рон чувствовал себя не в своей тарелке. Гермиона шла в библиотеку, когда на глаза ей попалась Паркинсон. Высокая, стройная и невероятно красивая, одетая как всегда в готическом стиле, с уверенностью в карамельном взгляде и с высокомерным презрением на лице она вдруг показалась Грейнджер древним божеством, а потом, к еще большему своему удивлению, Гермиона поздоровалась с ней… Сказала «Привет, Пэнс». И, о Моргана, улыбнулась! А потом конечно же смутилась и на всех парах понеслась в библиотеку. После чего еще ни секунды не выпускала слизеринку из головы, постоянно думая о ней. Пожалуй, такое было впервые… В общем, когда поздним вечером в библиотеку заглянул Гарри, то обнаружил друзей, листающих книги в странном состоянии отчужденности. Искали они хоть какие-то зацепки по поводу того, кто мог быть странным похитителем, но выглядели так, как будто им было совсем фиолетово на то, кто там кого похищает и с какой такой целью вообще все это делает. Сев рядом с Роном, Гарри окинул взглядом высоченную стопку книг и спросил: — Ну что, нашли хоть что-нибудь? — Немного, — подняв на него задумчивый взгляд, ответила Грейнджер. — И? Девушка выудила из общей массы одну небольшую книжонку и, открыв ее на нужной странице, протянула Гарри. — Вот, тут написано, что черный самоуничтожающийся ноготь может принадлежать лишь волшебному существу, тонко связанному со смертью. Поттер, никогда особо не вникающий в то, что написано кем-то на бумаге, мельком глянул на книгу и спросил: — То есть связанному со смертью? Гермиона устало вздохнула и пояснила: — Ну, например инферналы, некроманты… Или вампиры, например. — Если вампиры – то очень древние. Простые вампиры не могут находиться на дневном свету, а похищения происходили днем, — ввязался в разговор Рон. Инферналы, вампиры, некроманты… И кто из них? Ноготь мог принадлежать кому угодно… Зацепка та еще… — В моем сне… у них были трупные пятна, помните? Тогда, это больше похоже на инферналов… — рассуждал Поттер. Гермиона отрицательно мотнула головой. — Нет, Гарри, вряд ли это могли быть они… — девушка положила подбородок на сложенные полочкой руки. – Они боятся света. И, даже если их создали мощным заклинанием и они каким-то образом выдерживают незначительные лучи, они не могут просто взять и стать невидимыми. — Почему? – удивился Гарри. — Ты меня удивляешь, друг, — взмолился Рон. – На них же не действуют практически никакие чары. Поэтому наложить на них невидимость невозможно, а сами они исчезать не умеют. — Отлично… У нас опять ноль… — брюнет опустил голову. – И сны не снятся… Полный провал. А в «Пророке» что-нибудь писали? Гермиона вновь мотнула головой. — Только то, что аврорат заинтересовался двумя пропажами и ведет расследование. В Хогсмиде, говорят, парочку авроров видели… — Но они опять все к УПСам сведут, — недовольно добавил Рон. Гарри кивнул. Да, в последнее время что бы ни случалось, во всем были виноваты упивающиеся… Нет, ну вот просто ради интереса, как Малфой выкарабкался? У него ведь и метка на руке до сих пор имеется… «Неважно… Просто забудь… Он ни в чем не виноват…», — мысленно одернул себя гриффиндорец и закрыл книгу, лежащую перед ним, возвращая ее в стопку. Они могут только ждать… *** Гарри не спалось. Точнее, он спал, и очень даже крепко, ровно до того момента, пока ему не приснился сон… Он вновь видел троих существ в капюшонах. Но на этот раз они сидели на коленях, припадая ниц всякий раз, как из чаши доносились странные, чуть шипящие слова, по звучанию похожие на латинские. Кругом было темно, и лишь слабое сияние факела позволяло Гарри разглядеть их. Где-то неподалеку слышались тихие всхлипы, очевидно, плакали похищенные. Сверху на плечи капало что-то холодное… — Вы хорошо работаете… — забурлив в чаше, произнес, наконец, на английском голос. – Приведете ко мне оставшихся троих и будете вознаграждены… Существа вновь склонились, упираясь лбами в землю. Одно из них протянуло костлявую, сухую руку с длинными пальцами, и Гарри заметил черные, неровные ногти… «Как тот», — пронеслось у него в голове. Где-то вновь послышались всхлипы. Поттер вздрогнул и, не сомневаясь, шагнул на звук, но тут почувствовал, как что-то схватило и притянуло его назад. Развернувшись, Гарри онемел… Пустые бездонные глазницы всматривались в него. Его заметили. Сухая рука коснулась щеки, и острый ноготь прочертил линию по гладкой коже. Гарри зажмурился от боли, полоснувшей огнем по лицу. В нос ударил жуткий смрад. Голова закружилась и… Он вновь очнулся на своей кровати в гриффиндорской спальне, тяжело дыша. Мгновенно поднявшись, Поттер прошлепал босыми ногами по каменному полу до зеркала и посмотрел на свое отражение. Так и есть – щека поцарапана, и ранка кровоточит. А еще на лице и футболке что-то серое, похожее на… Гарри снял футболку и коснулся пальцем серого вещества. Потом потер, понюхал – пепел. Там, где касалось его «нечто», оставался пепел…«Демон?», — была первая пришедшая в голову мысль. Позже, специально аккуратно отложив футболку в сторону, Гарри переоделся и вновь было лег спать, но, провалявшись в постели с полчаса, так и не заснул. Достав излюбленную карту Мародеров, он поклялся, что замышляет только шалость, и принялся внимательно ее изучать. Гермиона – префект Гриффиндора, ходила по коридорам башни Ревейнкло, а Филч с мисс Норрис расхаживали по Трофейной комнате. МакГонагалл спала в своих апартаментах. А вот Калисто в замке не наблюдалось. В общем, просмотрев практически каждого, Гарри наконец решил взглянуть, где сейчас Драко, вместе с Гермионой находящийся на патрулировании. Малфой обнаружился идущим в сторону Смотровой площадки (Астрономическая башня). Улыбнувшись маленьким следам, Гарри поднялся и, отыскав мантию-невидимку, накинул ее на себя. Идея встретиться с Малфоем пришла сама по себе. *** Драко стоял на Астрономической башне, глядя вдаль и думая над тем, какой же он все-таки везучий ублюдок. Нет, ну правда, это же надо… Быть сыном упивающегося, более того, самому быть упивающимся, подставить Дамблдора – великого мага, фактически убив его, всячески мешать Поттеру и выйти сухим из воды. Невероятно. Ему самому, например, казалось, что он должен понести наказание… Пусть все и говорят, что он не виноват – все влияние отца, безвыходность, в душе он знает, что мог выбрать другой путь. Пускай плюнув на гордость, пожертвовав семьей, но он мог… Быть чище? Лучше? Хах… А вот с другой стороны посмотришь и глупости все. Кто сказал, что он должен был выбрать путь «добра», предать семью, друзей? Да и какое это тогда добро? Позади скрипнули половицы, и Драко, встрепенувшись, обернулся назад. Но, в тщетных попытках найти хоть кого-нибудь, так никого и не нашел. Через мгновение неподалеку раздались чьи-то шаги, но, обернувшись, Малфой вновь никого не нашел. — Эй, кто здесь? Тишина. Впрочем, он и не сомневался. Становилось немного не по себе. Снова шорох за спиной и… неожиданный смех, после которого Драко оказался в объятьях. Причем настолько теплых и знакомых, что все сразу стало ясно. — Черт, Поттер. Если ты хотел убить меня, еще не начав даже порядком встречаться, тебе это почти удалось… — недовольно прошипел Малфой, впрочем, из объятий не вырывающийся. Наверное, он мог бы назвать эти объятия фактически дружескими, если бы не знал, что то, что между ними двумя происходит, трудно назвать дружеской симпатией. — Я просто увидел тебя и решил прийти, — пояснил Гарри, разорвав объятия и скинув с себя мантию. — Увидел где? Во сне? О, Потти, я тебе снюсь? – повернувшись к гриффиндорцу лицом, поинтересовался Драко. Гарри ухмыльнулся. — Не обольщайся, Драко. Мне снятся совершенно другие вещи… — он присел на витиеватую перегородку, и на мгновение Малфой испугался за то, что Герой может свалиться. – Просто у меня есть один артефакт, который я тебе, возможно, когда-нибудь покажу… — Обнадежил, — фыркнул Драко, присаживаясь рядом. Если честно, осознавая, что позади сумасшедшая высота, парень приходил в некоторый ужас. Дух захватывало. – А как в воздухе исчезаешь? Гарри улыбнулся и протянул слизеринцу мантию. — От отца досталась. Один из Даров смерти. Драко, взяв невидимку, накинул ее себе на плечи и восхищенно пробормотал: — Отличная вещь… — А то, — Поттер хмыкнул. Сейчас, когда он сидел тут, с Малфоем, все остальные мысли отошли на второй план. Сопливо, конечно, но хотелось думать о вечности…