Если бы я любил тебя, Малфой

Первым, кого увидел Гарри, придя в себя, был Драко, спящий в кресле возле кровати. При этом теплая ладонь лежала на руке брюнета, словно давая понять, что тот не один. Приятно удивленный, Поттер оглядел помещение, освещенное тусклым светом ночника, и понял, что находится в Больничном крыле. А еще за окнами сияла луна, а легкий ветерок, задувавший через открытые форточки, приятно обдавал горящее лицо. Голова ужасно гудела. Впрочем, кроме головы саднило плечо, ныла голень, и ужасно болели ребра. Видимо, мягкой посадки все же не получилось. Немного поерзав, парень улегся поудобнее и внимательно посмотрел на Малфоя. Мантия лежала на спинке кресла, белая рубаха была чуть расстегнута, галстук снят и небрежно засунут в карман черных брюк. При этом волосы беспорядочно взъерошены, а лицо, несмотря на чуть сдвинутые брови, кажется расслабленным. Тонкие губы не изгибаются в усмешке, глаза закрыты и привычных холодных льдинок не видно. Легкое, забавное посапывание и мерно вздымающаяся грудь. Спящий Драко определенно нравился Гарри… Может, даже больше, чем когда он находился в бодрствовании. На руке, лежавшей на его, гриффиндорец заметил старинный массивный перстень с серебряной коброй, надетый на безымянный палец. Гарри и раньше доводилось видеть эту побрякушку, но сейчас, при детальном осмотре она казалась куда привлекательнее. Тонкая гоблинская работа, инкрустированная парочкой бриллиантов и изумрудов – этот перстень идеально смотрелся на тонкой изящной руке с длинными, ровными пальцами. А еще Гарри заметил профессионально выполненный маникюр на чуть заостренных, продолговатых ногтях. Хотя, чему удивляться? Перед ним все-таки Малфой сидел. А эта семейка давным-давно помешана на собственной красоте. «Все равно что девчонка», — усмехнулся про себя гриффиндорец и уже решил снова погружаться в сон, но тут Драко пошевелился и открыл глаза. О да, блондин явно не рассчитывал проснуться и увидеть пришедшего в себя Гарри, иначе бы смог скрыть удивление на своем лице. — Поттер? Ты очнулся? – выдохнул он, на автомате придвинувшись и пригнувшись. — Ммм… А не должен был? – осведомился сбитый с толку Гарри. На секунду ему показалось, что Малфой рад. Нет, даже не так, Драко счастлив, что Поттер в сознании. И это натолкнуло гриффиндорца на мысль, что что-то здесь не так. — Ты тут уже четвертые сутки лежишь… — внезапно помрачнев, объяснил Драко и вдруг провел ладонью по непослушным, черным вихрам. – О, Мерлин, как ты меня напугал… — он усмехнулся и, совершенно неожиданно, уткнулся лбом в целое плечо. – Даже не представляешь, Потти… Надо было что-то сказать, верно? Но мысли путались, и язык не мог и двух слов связать. Такие моменты Гарри не любил больше всего. — Но… Эм… Почему ты тут… ночью? – что-то как-то спросил наконец брюнет. Драко поднял голову и неоднозначно повел плечами. — Днем тут твои дружки штаны протирают. Вечером у тебя с миссис Помфри какие-то процедуры. Мне остается только ночь… — улыбка уголками губ. – Ну, конечно, я мог заявиться сюда днем и подраться с Уизелом, потому что больше чем уверен, что без боя он меня не пустил бы… — смешок. – А еще пришлось бы что-то врать Грейнджер, причем очень-очень убедительно, долго и с распинаниями. А если бы она мне не поверила, огребать еще и от нее, потому что с девчонками я не дерусь, — тут он как-то странно пошевелил челюстью, будто вспоминая тот хук справа от Гермионы еще на третьем курсе. – А мелкая Уизли мне даже под пушечным выстрелом не поверила бы, да и если бы поверила, все равно запустила бы летучемышиным… — он тяжело вздохнул, переводя дыхание. – Блин, Потти, у тебя не друзья, а психи… — наконец сделал досадный вывод он. А Гарри, все это время слушавший гневную тираду и слабо улыбающийся, сделал то, в чем, пожалуй, был жутко не уверен, но так сильно хотел… С трудом приподнявшись, он положил перебинтованную ладонь на пылающую щеку Драко и, приблизившись, коснулся губами его губ… Мягкий, ни к чему не обязывающий и в то же время все объясняющий поцелуй… Он не был первым у них обоих, не был, конечно же, единственным, и уж точно «самым классным» поцелуем назвать его было нельзя, потому что он был просто хорош… Он один выражал в ту минуту все то, что вертелось на языках… И пусть в нем совсем не было страсти, сжигающей дотла… И пусть он был робким, нерешительным… Но другого им и не нужно было… В сумраке ночи, наедине друг с другом, в стенах школы, ставшей им домом, они сбросили с сердец оковы, расправив крылья мечущихся душ… *** Забини ненавидел себя за все – за самоуверенность, легкомыслие и, наконец, за идиотские затеи. Не спящий уже больше шести ночей, он напоминал и самому себе, и окружающим ходячую мумию, что, впрочем, не мешало ему каждый раз приходить в библиотеку, забираться в Запретную секцию и, всякий раз беря книгу, кидаться в нее как в омут – с головой. Он точно знал, что злосчастное заклинание должно было быть где-то здесь. В конце концов об этом ему сказала мать, когда он появился в ее комнате, войдя через камин и абсолютно уверенно заявил, что нашел человека, предназначенного ему судьбой. Нет, конечно, на все сто Блейз уверен не был, но вот половинка на половинку – точно. Элеттра лишь усмехнулась. Факт того, что избранником стал парень, никак не смутил женщину. В конце концов сын еще лет семь назад сказал, что не уверен, будет ли у мамочки зять или невестка. Поэтому ведьма предприняла огромные усилия для того, чтобы род в любом случае продолжился, и родила Блейзу сестренку, что, впрочем, сам парень воспринял положительно, впоследствии души не чая в черноволосом ангелочке Олимпии. Помнится, они с матерью просидели добрых два часа тогда… Ведьма выясняла, маг ли избранник, чистокровный или нет, занят или свободен. После того, как Блейз заявил, что избранник все-таки занят, Элеттра призадумалась, а потом рассказала ему про одно занимательное заклинание, которое, она точно помнила, нашла в одной книге, пока сама училась в Хогвартсе. Раскрыв сыну название книги, женщина напутствовала его пожеланиями удачи и просила быть осторожным, мало ли что? После чего крепко-крепко обняла и, поцеловав, толкнула в камин, предварительно сыпнув туда летучего порошка. Да-да, она никогда не была особо сентиментальна с сыном, понимая, что мальчик – есть мальчик. С улыбкой вспомнив, как мать лукаво подмигнула ему, когда он уже практически исчез, Блейз с ненавистью перевернул очередную страницу и… раскрыл рот от удивления. «Verus amor»,* — гласила надпись вверху пожелтевшей, потертой страницы. Вот оно – именно то, что так долго искал Забини! И, слава Мерлину, нашел! Нашел… Наложив на лист чары, Блейз скопировал все записи на чистый пергамент и, поставив книгу на полку, чуть ли не прыгая от восторга, поплелся прочь из этого угнетающего, пыльного места. «Все… Сюда я больше ни в жизнь…», — поклялся себе слизеринец, уже закрывая за собой железные ставни и возвращая охранную магию. Дело осталось за малым… *** Сказать, что друзья были рады возвращению Гарри из подвешенного состояния – значит не сказать ничего. Они были счастливы. Гермиона, начавшая всерьез беспокоиться о том, что друг к ним больше не вернется, от восторга была готова просто летать. Тогда, упав с большой высоты, Гарри переломал себе все ребра, вывихнул плечо и сильно ударился головой, и это еще под действием «Presto momentum»**, вовремя пущенного МакГонагалл. Что было бы без него и представить страшно. Нелепая смерть – говорили бы многие. — Что с тобой тогда случилось, Гарри? – сев рядом с другом и взяв в обе ладони его руку, спросила девушка. Поттер задумался, пытаясь вспомнить, что же послужило его падению? Летит, ловит снитч, спускается… — Жуткая боль, — произнес Гарри. – Я снова видел, как кого-то похитили… — наконец, детально вспомнив предшествующие падению события, ответил он. Рон, все это время сидящий по другую сторону и то и дело скармливающий Гарри шоколадные конфеты, осекся. — Кого ты видел? Женщину? – переглянувшись с Уизли, вновь обратилась к другу Гермиона. Тот, засунув в рот очередную развернутую Роном конфету, задумчиво пожевал ее и, мимолетно шепнув: «с огневиски», согласно кивнул. — Да, волосы, как у Алиссии… Очень красивая… — он мысленно обрисовал в голове ее образ. – А еще розы… Она поливала красные розы, позади был домик с черепичной крышей… — еще одна услужливо поданая конфета, на этот раз с листом мяты внутри. – Словно из сказки… — заключил он. Подруга шумно выдохнула и покачала головой. Рон нахмурился. — Эй, ребята? – желая услышать объяснения, неуверенно позвал Гарри. — Эм… — начал Рон. – Друг, женщина, которую ты видел – Мэлл Вудворд. Гермиона, почувствовав, как начал волноваться брюнет, чуть посильнее сжала его руку и закончила за Уизли: — И она действительно пропала пять дней назад… — в ее глазах Гарри увидел неподдельное волнение. И, впрочем, он прекрасно понимал, откуда оно там взялось… Казалось бы, только что все закончилось, злодей века побежден, а тут на тебе – лучший друг видит реальные пропажи людей, которых незнамо что куда-то утаскивает средь бела дня. Есть от чего заволноваться. — Она живет в Плимуте, графство Девон, — продолжил Рон. – И ее муж, придя домой и не обнаружив жену, искал ее у всех знакомых, но так нигде и не нашел. — А авроры, прибывшие на место, обнаружили следы волочения по земле и увядшую розу на том месте, где следы оборвались, — тихим шепотом завершила Гермиона. Гарри нервно сглотнул. Еще одно похищение, еще одна жертва, а у них ни единой зацепки о том, что бы это все могло значить… Здорово! Так держать… *** Сонный, измотанный и не на шутку взволнованный Блейз тащил Драко за собой, крепко держа блондина за запястье. На все вопросы типа: «куда мы идем», «что на тебя нашло» и «неужели тебя правда отодрал озабоченный гиппогриф», Забини мотал головой и что-то нечленораздельно бормотал. Вообще, подобное поведение никак не вязалось со слизеринцем, но, видимо, и на старуху, как говорится, бывает проруха. Но вот они пересекли половину сада и фактически дошли до беседки, как вдруг Блейз юркнул за пышный, уже теперь желтый куст и, конечно же, повел за собой Малфоя. В очередной раз решив просто последовать за другом, Драко присел рядом с ним и посмотрел на беседку. В ней, к удивлению блондина, обнаружились бобер и ласка, причем первая сидела на коленях второго и рассуждала о чем-то заунывным тоном. «Пара клоунов», — тут же подумалось Драко, и он ухмыльнулся. — Блейз, я,конечно, знал, что ты извращенец, но даже не догадывался, что тебе доставляет удовольствие следить за любовными игрищами этих… животных… — прошипел Малфой, желая объяснений. — Да подожди ты с выводами, — шикнул на него Блейз и достал из кармана мантии небольшой, оборванный кусок пергамента. Блондин встрепенулся. Так как от природы мальчиком он был сообразительным, все факты сопоставились в линеечку событий и колокольчиком зазвенел логичный вывод. — Ты хочешь использовать любовные чары??? – шепотом «выкрикнул» Драко. Наверное, это был первый раз в жизни Забини, когда он увидел, как Малфой-младший по-настоящему удивляется. — Не совсем… — итальянец мотнул головой и, решительно взглянув на Рона, считал с листочка. – Verus amor, — а после достал палочку и направил ее алеющий кончик в сторону парочки. С полминуты из палочки сыпались искры, а затем, ровно на один миг, все пространство прошили тонкие красные нити. Драко даже от себя приметил одну такую, ведущую куда-то вдаль. Забини же не без радости отметил, что в отличие от Малфоя, его собственная ниточка коротка и ведет прямо к Уизли. А затем все пропало… — Кажется, сработало… — благоговейно шепнул другу Забини и подался чуть вперед, желая в красках и лицах наблюдать за событиями, происходящими в беседке. С первого взгляда все было точно так же, вот только… Рон и сидящая на нем Гермиона почувствовали легкое головокружение, на мгновение даже показалось, что это кружится мироздание. А потом Рон посмотрел на девушку и уронил на пол челюсть. Грейнджер же, придя в себя, приглушенно выдохнула и уставилась на друга. Все выглядело так, словно они внезапно отошли от амортенции. — Дай уточнить, почему ты на мне сидишь? – пораженно поинтересовался у гриффиндорки рыжий. Та недоуменно покачала головой. — А ты меня обнимаешь… — в ответ заметила она. Осознание неправильности ситуации заставило обоих вскочить на ноги, все еще не спуская друг с друга глаз. — Рон, мы… — начала Грейнджер. — Мы? – в глазах вопрос.— Ах, да, мы… — он неловко улыбнулся. Оба были растеряны. Гермиона стояла напротив парня и не понимала, как вообще могла думать, что любит его? Сидеть на коленях? Нет, он был очень и очень симпатичный, но любовь? И как теперь сказать…? Что сделать? А в это же время Рон хаотично соображал, как могло произойти то, что на протяжении полугода Грейнджер была его девушкой. «Черт возьми, где были все, когда я решил, что влюблен в подругу?», — паника охватила с головой. — Эм… Рон… — решилась девушка. – Ты все еще меня любишь? — Нет, — не раздумывая, ответил Уизли. Гермиона успела облегченно вздохнуть и вдруг, — то есть да… — Рон подумал о том, что возможно Гермиона все еще любит его и это будет жестоко с его стороны. – То есть нет и да… — глаза непроизвольно расширились. – Черт, я не знаю… — от накатившей бури эмоций, он вновь сел на скамейку. — Понимаешь… — сев рядом с парнем, произнесла гриффиндорка. – Я люблю тебя… И Гарри люблю… Как друзей, не больше… — она опустила голову. – Наверное, я ошиблась, решив, что чувствую к тебе что-то другое… Прости, — очень тихо и очень сочувственно проговорила она. Было странно наблюдать, как Рон сначала побелел, потом покраснел, потом вернул себе обычный цвет лица и радостно заулыбался. — Эм, Рон? – встревожилась Гермиона. — У меня так же, — он подмигнул ей и мягко толкнул плечом в плечо. Та рассмеялась. — О, Мерлин… Друзья? – она протянула руку. — Именно, — Рон пожал ее. Самым невероятным было, пожалуй, то, что ни девушке, ни парню не показалось странным то, что еще минуту назад они сидели в обнимочку, о чем-то болтая, а теперь решили, что не любят друг друга и остались друзьями. «В этом-то и есть прелесть любовных чар», — подумал Блейз, выныривая из кустов как раз в тот момент, когда Рон с подругой уже вышли из беседки и направились к выходу из сада. Малфой остался сидеть в кустах. — Забини? – выдохнула девушка, опешившая от такого резкого появления. — Забини… — как-то туманно прошептал Рон себе под нос и очень-очень странно взглянул на Блейза. Тот обворожительно улыбнулся. И тут произошло то, что произойти никак не могло, но все же случилось – Уизли скованно улыбнулся ему в ответ. — Приветствую, гриффы… — Блейз отвесил шутливый поклон и непринужденно побрел к многострадальной беседке. Рон проводил его внимательным взглядом и пошел за Гермионой, старательно уводящей его прочь. Странной улыбки она не заметила, поэтому опять подумала про то, что Рон в очередной раз хочет сцепиться со слизнем. Ох, как же она ошибалась… — Только не говори мне, что я видел, как улыбается ласка… — процедил Драко мгновением позже, плюхаясь рядом с Блейзом. Тот, чуть ли не светясь как новогодняя гирлянда, согласно кивнул и, растягивая гласные, плавно ответил: — Да, мой дорогой друг, ты видел именно то, что видел… Малфой неодобрительно качнул головой, после чего, окинув друга взглядом, полным подозрений, чуть наклонив голову на правый бок, и задумчиво произнес: — Только не говори мне, что ты использовал какой-нибудь приворот или что-то типа этого… — А я и не скажу… — все еще улыбаясь, заверил друга Забини. – То, что я использовал, действительно любовная магия, но принцип заклинания в том, чтобы устанавливать связь между людьми, действительно предназначенными друг другу. И если, например, те, на кого направлена палочка, не являются «половинками», магия ускорит процесс их расставания и укажет красными нитями, которые ты мог видеть, на того человека, который как раз таки является «иной частью», — радость сменялась усталостью, и голос становился спокойнее и холоднее. – У меня этим «иным» и вправду оказался Уизли, а у него – я, поэтому-то их с Грейнджер расставание наступило так внезапно, а они даже и не ощутили подвоха… Драко кивнул в знак понимания. А ведь его линия тоже куда-то вела… — А как можно узнать куда, например, вела моя ниточка? Тут же поняв, в какую именно степь клонит блондин, догадливый и всевидящий Блейз усмехнулся и ответил: — Ну, я больше чем уверен, что твоя ниточка вела в Хог, а именно в Больничное крыло, предположительно на третью койку справа. Драко, закатив глаза и цокнув языком, пихнул друга под ребра и сделал вид, что все дураки и ничего не понимают, а он совсем не то имел в виду. Забини оставалось лишь измождено, но очень-очень радостно рассмеяться. О, Мерлин, он ведь и вправду не ошибся! Рон и вправду его человек! О, Моргана, и этот «его человек» совсем недавно, пусть и неуверенно, ему улыбнулся! Черт… Блейз никогда не подумал бы, что будет так рьяно радоваться чьему бы то ни было вниманию… Он, такой красивый и идеальный во всем, и обращать внимание на мусор? Хах, ну разве мог он представить себе, что когда-нибудь всерьез влюбится? Конечно, нет… *** — Гарри, мы решили, что теперь друзья! – заявила ни с того ни с сего пришедшая в Медпункт Гермиона в сопровождении Рона. Малфой скрывался за ширмой. Зрелище еще то… — Эээ… — обескураженный внезапным появлением друзей, протянул Гарри. – А разве вы ими не были? – решил уточнить он, про себя умоляя Моргану, чтобы Драко ничем не выдал своего присутствия. Нет, они опять-таки не встречались, не признавались друг другу в любви и не занимались вообще ничем таким! Они просто говорили и тут… Друзья. — Мы расстались! – уточнил Рон. — Что?! – от изумления Гарри даже привстал. Впрочем, это была плохая идея, и ближайшие секунды парень провел в адских муках от все еще болящих ребер. — Ой, Гарри, осторожно! – она погладила его по голове, после чего поправила подушку и помогла чуть подняться. — Я так долго ждал, когда вы поцелуетесь! – неожиданно выпалил казалось бы успокоившийся Поттер. – Черт, да я ведь даже умирать не хотел только потому, что не дождался вашего гребанного поцелуя! – он явно негодовал. – А теперь вы с такими довольными лицами приходите и говорите, что расстались? Бедный Дамблдор – он в могиле перевернулся, несчастный! – выдал ворчливую тираду покалеченный Герой. Драко на заднем плане за ширмой прилагал все усилия, чтоб не засмеяться. О, да, подгадил Поттеру Забини. Так бы эти двое, может, еще полгодика промаялись. — Эм… Ты злишься, расстроен или рад, но хорошо это скрываешь? – уточнил Рон, неуверенно поглядывая на друга. Гарри открыл было рот, но вместо слов вылетел лишь вздох и парень развел руками. — Великий Мерлин… — прошептал он. – Я не рад, не зол и даже не расстроен… Мне просто интересно, как вы так оперативно? Строили семь лет, а разрушили за пару часиков… Черт, Гермиона, если ты скажешь, что у тебя сломался браслетик созидания, но тебе подкинули колечко разрушения, я все пойму… Девушка, настроенная на серьезный лад, после слов и недовольного ворчания друга, не сдержалась и засмеялась в голос. — Нет, Гарри… Просто мы решили не тянуть со всем этим! — Да… Зачем мучить друг друга? Мы ведь лучшие друзья! Их лица были такими довольными, улыбки такими широкими, за ширмой, прикрывая рот ладонью, корчился от внезапного приступа смеха Малфой, и только Поттер, обмотанный бинтами получше любой мумии, лежал и размышлял над тем, когда он успел так сильно отвлечься, чтобы не обнаружить, что мир сошел с ума?... *** — Да ладно тебе, Потти, не такой уж идеальной парочкой они были… — успокаивал ночью гриффиндорца Драко. — О, не тебе судить! – сокрушенно отмахнулся Гарри. – Они мои друзья! Я видел, как строились их отношения… Как они тянулись друг к другу и вдруг… Драко усмехнулся. — Пойми и прости их, о великий, — он закатил глаза. — А вообще, Поттер, ты действительно чокнутый, — заявил Драко, пролистывая очередную книгу по зельям. — С чего это вдруг? – полюбопытствовал гриффиндорец. — Ну, Потти, если бы, Мерлин упаси, Забини решил, что влюблен в Паркинсон и стал бы встречаться с ней, я бы, например, предпочел повеситься на Гремучей иве, лишь бы не смотреть, как лижутся мои лучшие друзья… А ты ниче так, еще сожалеешь… — подозрительный взгляд исподлобья. – Слушай, а может, ты извращенец? Гарри вздохнул и закрыл глаза ладонью. — Малфой, ты идиот… — Ну-ну, попрошу без оскорблений, Потти, — он издал смешок. – Нет, ну правда… Напоминаешь мне маленького ребенка, у которого забрали леденец. Ну же, Потти, не дуйся, хомячки не в моде. — О, заткнись, Малфой… — Гарри закатил глаза. – Зачем ты вообще пришел и уселся тут рядом со мной? Драко улыбнулся. О, он пришел, чтобы в очередной раз побыть наедине с Гарри Поттером, насладиться общением с ним, увидеть, как тот, изнуренный болью, вновь умиротворенно засыпает. — Ну как же, такое зрелище – мумия, корчащаяся от боли и называющая себя Героем Британии! На это стоит посмотреть! – ядовитая усмешка. – А вообще, я пришел рассказать тебе, как готовят сыворотку правды. Ты же ни черта не знаешь… — Зачем мне сыворотка правды? – глупый, но вполне оправданный вопрос. Малфой лишь мог умилиться наивности и непосредственности. — Помнится, великий Гарри Поттер, чье имя хоть сейчас скандируй на площадях, а портреты вешай на стеночку, собирался стать аврором. Или передумал? Гарри скривился, еле сдерживаясь, чтобы не показать от досады язык. — Не язви – тебе не идет, — буркнул он. Малфой кивнул. — Слушаюсь и повинуюсь… Ну что, летун-неудачник, учиться будем? Гарри кивнул. — Все, лишь бы ты заткнулся и начал говорить по теме. На этот выпад Драко решил не отвечать и, молча открыв нужную страницу, начал медленно перечислять компоненты, необходимые для приготовления. Да, конечно, они помнили тот поцелуй прошлой ночью и даже не хотели его забывать… Оба сказали им о своей симпатии и решили рискнуть, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. В конце концов, почему, если их тянет друг к другу, они должны запрещать себе тянуться?... Verus amor* — настоящая любовь Presto momentum** — против падения. Использовалось Альбусом Дамблдором в третьем фильме, когда Гарри Поттер потерял сознание во время матча по квиддичу. Также использовалось Гермионой во второй части седьмого фильма во время падения из тележки в Гринготсе.(Wikipedia)